Дневник Метроэльфа: Неразбериха

День какой‑то сумасшедший. Вроде весна, солнце, тепло, ни малейшего желания лезть под землю. Позднее утро, почти день…

– Можешь не торопиться, на линии сорок минут минуса.

– О‑па! С чего?

– А фиг знает, говорят, светофор с утра сломался, а потом то ли три, то ли четыре состава загнулось.

– Да ладно, прикалываешься?

– Ага, заняться мне больше нечем.

Вот и поработали, называется. С весной вас? Линейный, инструктажи… Все как всегда. Пора вроде и идти. Пять минут – нет моего состава. Десять… Пятнадцать… Решил позвонить на блокпост.

– Девушки, не подскажете, где N‑дцатый маршрут?

– Опомнился! Десять минут назад по первому ушел. Теперь жди через Выхино.

Выйти наверх. Сигарету… Мысленно представил, что могло твориться утром. Кажется, мне сильно повезло, что я с утра не работал.

– Диспетчер.

– Я диспетчер.

– Такой‑то маршрут, не могу отправиться, горит лампа дверной сигнализации.

– Понятно… (тяжелый вздох). Высаживайте.

А что она еще может сказать? Только высадить.

– Уважаемые пассажиры, по техническим причинам поезд дальше не идет…

И ВСЕ. Дежурная мечется по вагонам, пытаясь высадить людей. Злые пассажиры, опаздывающие на работу, огрызаются на ни в чем не повинную женщину, выполняющую свои обязанности. И что? Высадили. Уехали. А следом точно такой же состав, под завязку набитый…

Так, что там по часам? По идее, опоздание, но утром при таком сбое диспетчер наверняка крутила составы.

– Девушки, так где N‑дцатый?

– Какой?.. Что‑то я его сегодня на линии не видела…

– Простите?!..

– А… Нашла. Щас по второму будет.

– Уфф…Спасибо.

Трубка падает на клавиши. Хватаю рюкзак – и пулей на путь. Успел.

– Как машина?

– Нормально, но тяжеловата.

– Понял. Удачи.

Двери. Накат. Поехали… Носом в расписание. О‑па, а я‑то по графику иду! Уже хорошо. Значит, есть вероятность закончить вовремя. Вроде и опоздание, только я его не ощущаю. Расписание моего маршрута. Иду в графике. Народу пока немного.

С каждым кругом интервалы все меньше и меньше. Предпиковое время. Массовый выход составов из депо. Чуть подтормаживаем перед конечной. Нормально. Две минуты это не сорок, можно жить.

А вот и пик начался. Ближе к центру – хуже. Народу все больше и больше. И тут…

Вот же угораздило! Один вагон не работает на «Ход‑Тормоз», другой на «Ход‑3» работает «звонком», то есть собирает схему в «Ход‑3» и тут же ее разбирает, чтобы собрать заново. Дзынь‑дзынь, дзынь‑дзынь… В итоге у меня остается из восьми вагонов только шесть рабочих. И это в пиковые часы! Интервал растет, а я не могу догнать впереди идущего. Состав от станции отходит мягко, плавно, медленно… Ползешь и ждешь вопроса диспетчера: «А скажите, уважаемый N‑дцатый маршрут, какого черта вы так плохо отправляетесь и везете такой интервал?!»

Первый круг закончен. Подмена. Объясняю подменному машинисту ситуацию.

– Твою мать!

– И это самые мягкие слова. Ща поедешь – вспомнишь другие!

Объясняю инструктору.

– Ну твою же мать…

Навести стандартную чашку кофе «3в1». На такой машине и заснуть захочешь – не уснешь, но кофе как дополнительный контроль.

Второй круг. Состав забит. Люди держат двери, из‑за этого интервал между поездами должен расти… Но он уменьшается! Нас держит центр, там слишком много народу. Стоянка на станциях увеличена.

Периодически срываюсь на мат. Отдельные человекообразные особи бесят. «Ну не залезешь ты в вагон!..» В который раз переигрываю дверьми. Тут, видимо, пассажирам надоедает все это – и они выталкивают тело на платформу. Лампа гаснет.

Спасибо вам, уважаемые пассажиры, помогли.

Едем обратно – смотрю на время. Считаю минуты до Октябрьского Поля. Надо еще оформить донесение установленным порядком о выявленной неисправности…

Мы едем, едем, едем

В далекие края…

Про панику

Разговор по УЭСПМ машиниста с пассажиром после остановки состава на перегоне.

– Уважаемые пассажиры, соблюдайте спокойствие и порядок, поезд скоро отправится…

– МАШИНИСТ! Я В ПАНИКЕ!!!

– Паникеров в войну расстреливали.

Дружный хохот в вагоне.

Глава 31

Любите ли вы попрошаек?

Попрошайничество – серьезный бизнес. Вы‑то видите только исполнителей, актеров. Давая им деньги, вы на самом деле кормите тех, кто стоит за их спинами – режиссеров, продюсеров и «крышу». На территории метрополитена этот бизнес под запретом. Напрасно вы его поддерживаете, честное слово.

«Осторожно, двери закрываются…» Фраза, отмеряющая отрезки пути, отрезки жизни.

– Дядь, дай десять копеек!

Извечные проводники метро – попрошайки. Нищими их язык не поворачивается назвать. Они все известны в лицо. Тот же «вентилятор». Белобрысый мужик без ног, прозванный машинистами так за своеобразную манеру креститься, по кругу. Раньше он ездил в камуфляже на инвалидном кресле, но, видимо, кураторы посчитали, что на каталке денег будут подавать больше, и его пересадили.

Проводники… Они не проверяют билеты, они проверяют наличие жалости. Все прекрасно знают, что это высокодоходный бизнес, с которого кормится целая армия отнюдь не инвалидного народу. Об этом неоднократно говорили по ТВ, но тем не менее, вы продолжаете подавать. И пока не перестанете – на вашей доброте будут наживаться крепкие, сытые, а главное, здоровые негодяи: кураторы попрошаек и нечестные менты, крышующие эту братию.

У машинистов есть инструкция, согласно которой, определив, что в вагоне попрошайка, надо доложить диспетчеру и вызвать на состав сотрудников милиции. Но вот беда: по окончании смены надо об этом написать донесение установленным порядком. С юридической точки зрения это наверное правильно, с практической – донесение, да еще после работы никому писать не хочется. Можно, конечно, сказать: ага, машинисты не выполняют своих обязанностей и расплодили попрошаек. Нет, не все так просто.

За все десять лет, что Метроэльф проработал в метро, ни один пассажир не связался с ним по УЭСПМ и не сказал, что в вагоне попрошайка. Значит, как это ни парадоксально, вам попрошайки нравятся.

Однажды он выгнал такого из первого вагона, предупредив, что если побирушка не выйдет, то на следующей станции его встретит милиция. И что? Тот вышел на платформу и материл машиниста в голос. А пассажиры на протяжении нескольких станций выходили из вагона, стучали в дверь кабины, и на вопрос «Что случилось?» Макс получал порцию ругани – какая же он сволочь и мерзавец. Как он посмел выгнать бедного мальчика, у которого умерла мама, и ему нечего есть.

Да. Выгнал. Мальчика 20–22 лет. У которого мама умерла полгода назад (именно тогда Макс встретил его в первый раз на Калужско‑Рижской линии).

…Вот на станции сел «колясочник» – так называют попрошаек в инвалидных креслах. Итак, что должен сделать машинист? Связаться с диспетчером и вызвать наряд милиции на состав. А по окончании смены написать донесение установленного образца (дата, время, номер поезда, станция, и еще указать номера всех восьми вагонов). При нынешнем количестве «инвалидов» и при смене в восемь часов он МИНИМУМ высадит шестнадцать человек. То есть после смены ему надо оформить 16 (в скобках прописью – шестнадцать!) донесений.

Спросите: оно ему надо? И сами ответьте. Будете вы после восьми часов изнурительной работы сидеть и заниматься писаниной?

Главное, был бы толк от этого… Ну высадит их милиция, ну проведет с ними профилактическую беседу, и дальше что? Выпустит! После чего попрошайка вернется в метро и продолжит свое чрезвычайно прибыльное занятие. Что имеем в итоге? Начальство рапортует Гаеву о борьбе с попрошайками, Гаев рапортует мэру. Все довольны.

Только машинисты и менты уныло матерятся в адрес попрошаек, начальства, Гаева и мэрии.

Про жест доброй воли

Кто‑то оставил газету на лавочке. Жест доброй воли: я прочитал – может, кому другому пригодится. Ах, как это мило с вашей стороны…

Не пригодилась. Сквозняком газету уносит в «трубу». А вот это совсем не дело. Хорошо, если не зацепит УКПТ[29](устройство контроля проникновения в тоннель), а то начнется:

– N‑дцатый маршрут! Внимательно проследуйте перегон. Возможно нахождение постороннего. О проследовании доложите. Линейный! Пусть выезжает инструктор, проверит перегон по обоим путям. На станции такой‑то сработало УКПТ…

И так до тех пор, пока инструктор не доложит диспетчеру, что все нормально. Добро – понятие относительное, учтите это. Оставили газету – устроили переполох, напрягли множество людей.

Заберите ее с собой, пожалуйста.

И пустую бутылку, кстати, тоже.

Глава 32