На этих выходных я занята, но в скором времени мы встретимся. Обещаю, я позвоню тебе в ближайшие пару дней, и мы договоримся о встрече.

Позже я остаюсь одна в гастрольном автобусе, пока остальные ребята настраивают аппаратуру. Удобно устроившись на диванчике, набираю Ди. Первое, что она произносит, ответив на звонок: «ПОДРОБНОСТИ!»
– Что ты хочешь знать? – спрашиваю я, уверенная, что она слышит улыбку в моем голосе.
– Как далеко вы с ним зашли?
– Ди, мы просто друзья, – отвечаю я, ожидая, что это будет её первый вопрос.
– Роу, у таких, как он, нет подруг. В смысле, Боже, как ты это терпишь?! Меня кинуло в жар от одного только присланного тобой фото! Спроси у Мейси! Мне даже пришлось прилечь!
– Кто сказал, что это легко...Он просто очень милый парень, – смеюсь я в трубку.
– Так в чем проблема?
– Он не столь мил с девушками, с которыми спит…
Я вспоминаю то, как прошлой ночью он сбросил девушку со своих колен, словно она была надоедливым цепким котом, который перестал быть ему интересен.
– Оу...он переспал с кем-то, пока ты была там?
– Нет, но прошлой ночью вокруг него была целая толпа девушек.
– И? Что произошло?
– Он…
Ладно, это прозвучит гораздо значимее, чем было на самом деле.
– Он как бы оставил их, чтобы прогуляться со мной.
– ЧТО, ПРОСТИ?!
– Всё потомучто мы друзья! Я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке, и, думаю, он понял это.
– Ты нрааавишься ему! – пропела Ди.
Я качаю головой.
– Нет, то естьда, я, наверное, могла бы замутить с ним, если бы захотела. Не то чтобы у него были высокие требования...но он не ищет отношений, Ди. Впрочем, как и я. Но и на одну ночь я тоже не согласна. Особенно после…
Я не договариваю до конца, и она вздыхает, точно зная, что я собиралась сказать.
– Он всё ещё звонит тебе? – мы больше не говорим об Адаме.
– Да...Я пообещала ему поговорить. Возможно, на этой неделе.
Могу сказать, Ди тщательно обдумывает, что сказать дальше. Она определенно умерила свой пыл после того, как выхватила мой телефон и послала Брейди, когда мы возвращались с осенних каникул.
– Что ты скажешь ему?
– Ещё не знаю. Решу, когда увижу его.
– Ты же не думаешь о том, чтобы вернуться к нему, да?
– Не думаю...
– Не думаешь?
– Мы многое пережили, Ди. Я просто...просто поговорю с ним и всё выясню. Но я не дура. И ты это знаешь, так что просто верь мне.
Она тяжело вздыхает, и между нами повисает долгое молчание, прежде чем я решаюсь вновь возобновить разговор.
– Так я пропустила что-то хорошее с момента моего отъезда?
– Кэрри приходила, чтобы официально выселить тебя из нашей комнаты, – она смеется, а я закатываю глаза при упоминании имени представителя студсовета.
– Ты бы видела её лицо, когда она не нашла тебя здесь. Она сделала нам с Мейси официальное письменное предупреждение, но мне плевать.
Официальное предупреждение? Я хмурюсь.
– Что будет, если я останусь? Что сказано в предупреждении?
– Не беспокойся об этом, Роу. Она просто сучка, которой кроме как изводить людей, у которых есть настоящие друзья, больше нечего делать.
– Мне нужно подыскать квартиру…
– Ты можешь себе это позволить?
Я молчу, потому что мы обе прекрасно знаем, что ответ – нет, и я ни за что в жизни не попрошу ещё больше денег у родителей.
– Может быть, пару ночей в неделю ты сможешь оставаться у Лэти…
– Ага, может, – соглашаюсь я, на самом деле так не считая. Я устала быть обузой для своих друзей, поэтому мне нужно что-то придумать. В ближайшее время. – Волнуешься из-за первого рабочего дня завтра?
– Не-а, – отвечает Ди. – Я готова загребать лопатой чаевые! Я даже угощу вас с красавчиком выпивкой, когда ты вернешься!
Я смеюсь, когда она вдруг произносит:
– О! Угадай, с кем я была прошлой ночью!
– С кем?
Подруга называет мне имя парня, но я даже не утруждаюсь запомнить его, потому что через две недели она, вероятнее всего, сама его не вспомнит. К тому времени, как она заканчивает восторгаться, остается меньше пяти минут до начала концерта. Я расчесываю волосы и собираю их в тугой пучок, после чего переодеваюсь в пару обтягивающих джинс и обновляю блеск на губах. Когда выхожу из автобуса и закрываю за собой дверь, с удивлением обнаруживаю Адама. Он стоит, прислонившись спиной к автобусу и опершись ногой о черный металл, с зажжённой сигаретой в руке. Делает последнюю затяжку и тушит окурок, а когда замечает меня, подходит и обнимает за плечи.
– Почему ты ещё здесь? – спрашиваю я, поднимая взгляд, чтобы встретиться с его серо-зелеными глазами. Той ночью в Mayhem я была на высоченных каблуках. Без них я значительно ниже него. – Я думала, ты пошел готовиться.
– И быть вовремя? – ухмыляется он, глядя на меня. – Я бы предпочел провести тебя.
Прежде чем уйти из автобуса, Адам выпил пару бокалов спиртного, и я чувствую, как запах сигарет и виски смешивается с ароматом его одеколона. Когда он подводит меня к началу очереди, всё ещё обнимая, и мы с легкостью проскальзываем внутрь здания, я ощущаю на себе завистливые взгляды каждой девушки, мимо которой мы проходим. Я ловлю себя на том, что всё это время мысленно повторяю уже знакомую мне мантру.
Не влюбляйся в Адама. Не влюбляйся в Адама. Не влюбляйся в Адама чёртова Эвереста.
Он проводит меня за кулисы, и я общаюсь с группой, пока они не уходят на сцену. Затем я стою с Водилой и смотрю их выступление. Девушки истерически визжат после каждой песни, и уже к третьей я обнаруживаю себя орущей вместе с ними. Услышав меня, Адам оборачивается и сверкает мне своей жемчужно-белой улыбкой, что превращает все мои внутренности в пудинг. Невзирая на смущение, я складываю ладони рупором и кричу ещё громче. Смотрю на Майка, сидящего за барабанами, который смеется надо мной, прежде чем начать играть вступление к следующей песне. Ребята совершенно потрясающие, а когда Адам с Шоном поют в унисон, заканчивая строчки друг друга и переплетаясь голосами, у меня бегут мурашки по коже. Голос Шона немного ниже, чем у Адама, но они идеально звучат вместе. У Шона, Джоэля и Коди весьма прыткие пальцы – они с легкостью бренчат на гитарах, а Майк стучит на барабанах так лихорадочно и сдержанно одновременно, как никогда. Интересно, будет ли Адам считать меня достаточно хорошим другом, чтобы пропускать за кулисы после окончания этой поездки...я бы хотела, чтобы Ди и Лэти смогли увидеть это.
К концу выступления ребята взмокли от пота. Адам подходит ко мне и поднимает руку, словно собирается облокотиться мне на плечо, но я быстро делаю шаг в сторону. Когда он удивленно смотрит на меня, я отвечаю:
– Ты потный.
Он опускает взгляд на свою мокрую от пота рубашку, а затем вновь смотрит на меня глазами, наполненными бедами и плохими идеями.
– Ой, брось, ты же не боишься немного тяжело заработанного пота, да?
Он делает угрожающий шаг ко мне, а я быстро отступаю назад и, защищаясь, выставляю руки вперед.
– Не смей!
Адам зыркает глазами мне за спину, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, куда он глядит, как вдруг меня обвивают длинные руки. Огромные зеленые глаза, выглядывающие из-под коротких черных волос, встречаются с моими – Шон. Так как Адам прижимается ко мне спереди, мне не удается вырваться из его хватки, и я оказываюсь в потном бутерброде между ним и Шоном.
– Фу! – визжу я, извиваясь и пытаясь стать тонкой, как бумага, чтобы проскользнуть мимо этих пропитанных потом футболок. Но затем ещё одно пламенно-горячее тело прижимается ко мне.
Майк кладет руки Шону и Адаму на плечи.
– Слышал, ты питаешь слабость к чужому поту, – улыбается он мне.
– НЕТ!
– Майк! Я тоже это слышал! – Джоэль прижимается с другой стороны.
Они смеются, когда я пытаюсь съежиться до минимальных размеров. Я не пытаюсь высвободиться, потому что в таком случае только ещё больше пропитаюсь потом. Они все слишком высокие; сомневаюсь, что кто-то смог бы увидеть меня, беспомощно стоящую среди них. В конце концов, я падаю на пол и проползаю между чьими-то ногами, после чего подбегаю к Водиле и прячусь за ним. Я цепляюсь за его плечи, чтобы использовать, как щит.
Ребята смеются, когда он пытается отодвинуться от меня, а я в свою очередь ещё крепче цепляюсь за него, практически душа воротником его собственной футболки. Когда они наконец-то возвращаются к тому, чем занимались до этого – вытираться полотенцем и жадно пить воду – я отпускаю Водилу и глуповато улыбаюсь ему, прежде чем сесть на ступеньки рядом с Коди. Он смачивает полотенце водой, а затем вытирает им лицо и голову. За всё это время мы с Коди обменялись парой слов – если не меньше – но, думаю, это лишь потому, что он гораздо тише остальных.
– Вы очень круто отыграли сегодня, – говорю я, надеясь завязать беседу.
– Спасибо, – улыбается он.
– После этого все пойдут в автобус?
– Эй, Шон! – кричит Коди, прерывая беседу Шона, Адама и Водилы. – Мы куда-нибудь пойдем или останемся в автобусе?
Словно по принципу домино, Шон смотрит на Адама, а Адам в свою очередь – на меня. Его губы медленно растягиваются в улыбке, и в итоге он улыбается мне, будто Чеширский кот, только с очень плохими мыслями в голове.

Глава 15

«Куда-нибудь» в действительности оказывается обычной забегаловкой через дорогу от концертной площадки. Когда группа вместе со свитой, сопровождаемая огромным количеством зрителей, пересекает её порог, от просто переполненной она становится невероятно переполненной.
Рука Адама словно приклеилась к моей спине, пока он ведет меня к единственному свободному стулу у бара, усаживает на него и становится рядом. Он заказывает по шоту для каждого члена группы, после чего интересуется, пила ли я прежде текилу.
– Не-а, – качаю головой.
– Тогда ты просто обязана позволить мне показать, как это делается, – шепчет Адам мне на ухо.
Если он думает, что я позволю ему пить текилу из моего пупка, пусть найдет кого-то другого. Я поворачиваюсь к нему, собираясь сказать об этом, и тут же сталкиваюсь лицом к лицу с толпой девушек, пристроившихся к парню рядом.
– Привет, – здоровается с Адамом, очевидно, лидер этого гарема. У нее длинные, цвета ночи, волосы, завитые в совершенные локоны, и густые накладные ресницы, которыми она без причины хлопает, если учесть, что Адам даже не смотрит в её сторону. Когда он, в конце концов, замечает, что она к нему обращается– поворачивается и мило улыбается ей.
– Привет.
– Мы были на вашем шоу, – она соблазнительно улыбается парню. – Это было потрясающе. Мне нравится, как ты поешь.
– Спасибо, – вкрадчиво благодарит он. Адам не кажется взволнованным её попытками соблазнить его. Полагаю, он к этому уже привык.
Когда передо мной появляются наши шоты, я хватаю свой и выпиваю ещё до того, как Адам увидел, что их принесли. Он всё ещё общается счерноволосой шлюшкой, и мне как воздух нужен алкоголь. Я борюсь с искушением выпить и шот Адама, но потом решаю, что это будет слишком. В какой-то момент разговора парень переводит взгляд на наши шоты, на мою пустую рюмку, затем - на меня.
– Ты уже выпила? – он прерывает девушку на полуслове.
– Прости, – хихикаю я, увидев его шокированное выражение лица.
– Текилу так не пьют!
– О! – восклицает девушка рядом с ним. – Я люблю текилу! Ты никогда не пила шоты? – улыбаясь и сверкая карими глазами, спрашивает у меня. – Сейчас. Давай, покажу тебе, – предлагает она, не оставляя мне возможности ответить.
Берет дольку лайма в одну руку, а другой держит запястье одной из подруг, чувственно облизывает бледную кожу, после чего посыпает солью. Затем помещает дольку лайма между губ своей подруги– низенькой крашенной блондинки с короткой рваной стрижкой – после чего вызывающе слизывает соль с её запястья. Выпивает шот Адама и распутно, насколько это вообще возможно, закусывает лаймом из губ своей подруги.
Я закатываю глаза, но никто этого не замечает. Адам полностью поглощен данным зрелищем, от чего моя кровь закипает.
– Миленько, – возмущаюсь я.
Он отводит взгляд в сторону, чтобы наградить меня дьявольской улыбкой.
– Хочешь попробовать?
Я неодобрительно прищуриваюсь, глядя на него, тем самым рассмешив.
– Давай же. Будет весело.
– Я пас, – отказываюсь, глядя на черноволосую фифу.
– Не с ними, – шепчет Адам, наклонившись ближе ко мне.
– Роуэн! – неожиданно кричит Шон, пробираясь сквозь толпу, чтобы встать рядом с Адамом. – Что ты тут пьешь? – улыбается он мне, глядя на пустую рюмку. – Шнапс? Персиковый?
Я игнорирую тупой подтекст и спрыгиваю со стула, хватая его за локоть.
– Сыграй со мной в бильярд.
Мне нужно убраться подальше от Адама, прежде чем я оближу его с головы до ног. И подальше от его шлюх, прежде чемвыцарапаю им глаза.
Шон ведет меня к бильярдным столам, где уже играют Коди и Джоэль.
– Кто выигрывает? – интересуюсь я, рассеянно замечая, что Адам последовал за нами, впрочем, как и его разодетый девчачий конвой. Они сливаются с уже присутствующими здесь фанатками, наблюдающими за игрой Коди и Джоэля. Майк стоит в стороне и потягивает пиво, невзирая на то, что рядом с ним девушка пытается – и успешно проваливается в этом – привлечь его внимание. Он игнорирует её так, словно ему за это платят – стоит со скрещенными на груди руками, опершись плечом о деревянный столб. Услышав мой вопрос о том, кто выигрывает, он подходит ко мне.
– Коди, но они оба отстойно играют.
Я смеюсь, глядя, как парни раз за разом промахиваются, пока не приходит официантка, чтобы узнать, не хотим ли мы чего-нибудь выпить. Когда Майк спрашивает, чего я хочу, и сообщает, что всё это за счет группы, я заказываю Лонг-Айленд, отчаянно нуждаясь в алкогольном буфере между мной и витающими в воздухе феромонами.
Когда бильярдный стол освобождается, я хватаю кий и зову Шона.
– Ты готов?
Он качает головой, так как клеитстоящую рядом девушку.
– Я пас! Адам, играй!
Адам тут же отходит от толпы девушек и хватает кий.
– Если честно, я ужасный игрок, – смущенно произносит он, натирая мелом кий.
– Ты не можешь быть хуже Коди и Джоэля, – шучу я.
– А что насчет тебя? – спрашивает он, смахивая челку с глаз. – Ты хороша в этом?
– Не очень, – лгу я.
– Значит, мы должны сделать это интересным.
Я с трудом сдерживаю улыбку. Это уже становится интересным.
– Что ты имеешь в виду?
– Если я выиграю, ты должна будешь сделать со мной боди шот. Неважно, ты будешь пить или я, главное – ты будешь моей партнершей.
– А если я выиграю?
– А чего ты хочешь? – он хлопочет, выравнивая шары.
Я долго обдумываю, а затем хитро улыбаюсь.
– Ты должен пройти весь материал до восьмого параграфа, даже если тебе придется заниматься после концерта.
– Это же четыре параграфа!
– Другого не дано, – ухмыляюсь в ответ.
Он облизывает губы, обдумывая предложение.
– Могу я хотя бы разбить шары?
– Конечно же, – говорю я с легкой улыбкой. Разобьет он или нет – всё равно победа за мной.
Наклоняясь над столом, Адам прицеливается.
– Я в деле, – с уверенной улыбкой произносит он.
Парень с такой силой ударяет по битку, что остальные шары разлетаются по всему столу, и два из них сразу же попадают в лузы. Его удар был столь ловким, что я без раздумий могу сказать – он соврал по поводу своего мастерства.
– Роуэн! – смеется Шон, когда Адам делает следующий удар. – Он надул тебя! Адам вырос у бильярдного стола.
Когда Адам делает следующий удар и промахивается, я подхожу к битку и ухмыляюсь Шону.
– Я тоже.
Я склоняюсь над столом и делаю удар, отправляя шар прямиком в угловую лузу. Парни наблюдают за тем, как красный шар попадает в неё, а затем начинают заливисто хохотать. Адам выглядит так, словно окончательно потерял дар речи, когда я обхожу стол, настраиваюсь на следующий удар и выполняю его так же безупречно, как и предыдущий.
– Отец приобрел бильярдный стол, когда мне было восемь, – говорю я, загоняя третий шар в лузу. – А так как я единственный ребенок, мы играли вместе. Много играли, – ухмыляюсь Адаму, который по-прежнему выглядит так, словно думает, что всё это ему снится. – Прости, Адам, но у тебя не было шанса.
Позже я сижу за барной стойкой рядом с ноющим Адамом.
– Ты же на самом деле не собираешься заставить меня учиться после шоу, да?
Я усмехаюсь, опустив взгляд на напиток и пытаясь игнорировать массирующую его плечи девушку. У неё длинные розовые волосы (ради всего святого, розовые волосы!), и она одета в коротенький топ детского размера и кукольную юбочку. Я уж было собиралась ответить, когда она вдруг обошла Адама и села к нему на колени.
– Что ты изучаешь?
– Французский, – разочарованно стонет он.
– Ооо, обожаю французский, – произносит она, запуская пальчики в его волосы. Я каким-то образом противостою желанию оттолкнуть её руки. – Скажи что-нибудь по-французски.
Адам мгновение раздумывает, после чего, широко улыбаясь, обращается к ней.
– Tu parles trop.
Я с трудом сдерживаю смешок, прикрывая ладонью рот, чтобы случайно не выплюнуть напиток, когда девушка визжит от восторга и спрашивает у Адама, что он сказал. Он смотрит на меня с подергивающимися от сдерживаемого смеха губами. Я же не могу рассказать ей, что, по его словам, она слишком много болтает, да? Адам хихикает, и я понимаю, что он не собирается отвечать ей, тем самым делая эту ситуацию невероятно неудобной.
– Он сказал, что ты очень красивая, – говорю я девушке, чтобы заполнить неловкое молчание. Она заливается краской и чмокает его в щеку. Адам хитро улыбается мне.
– Tu es une...
Он наклоняется и шепчет мне на ушко:

– Как будет «неисправимая лгунья» по-французски?
Я смеюсь, когда парень выпрямляется, а девушка рассеянно улыбается нам.
– Menteuse, – подсказываю ему.
– Tu es une menteuse, – Адам разочарованно качает головой и цокает языком.
Я игриво закатываю глаза и поворачиваюсь к бару, чтобы заказать ещё один коктейль. Когда Шон приходит, чтобы узнать, не готова ли я сыграть в пул – я следую за ним к бильярдным столам, стоящим в дальнем углу зала, оставляя Адама с сидящей на его коленях девушкой, сигаретой в руке и коктейлем на барной стойке.
Мы с Шоной пробираемся через толпу, минуя Джоэля (которого сложно не заметить, благодаря ирокезу), целующегося с какой-то брюнеткой, и Водилу, курящего что-то подозрительное. Когда мы подходим к свободному столу, который держит для нас Майк, я беру кий и натираю его мелом.
– Почему ты передумал? – спрашиваю у Шона, удивляясь, почему он всё-таки решил сыграть со мной.
– Сколько ты выпила?
Я показываю три пальца, после чего задумчиво смотрю на деревянный потолок и медленно поднимаю ещё один палец. Он смеется.
– Вот поэтому и передумал. Может хоть так у меня будет шанс победить.
– Я бы на это не рассчитывал! – кричит Майк, уходя в сторону бара.
Я смеюсь и в благодарность киваю ему, после чего он растворяется в толпе.
– Давай, Персик, ты разбиваешь, – говорит Шон после того, как выстроил шары.
Я нервно озираюсь, изучая лица стоящих вокруг нас людей, но кажется, что никто не услышал или не придал этому значения. Пристально гляжу на Шона и подхожу ближе к нему, чтобы сделать свой ход.
– За это я надеру тебе зад, – бормочу я, склоняясь над столом.
– Ты в любом случае сделала бы это, – смеется он.
– И то правда, – ухмыляюсь ему, после того, как шар забила в угловую лузу.
Чтобы подготовиться к следующему удару, я подхожу к столу со стороны стены, и это означает, что теперь я могу видеть Адама. На моем месте уже расположилась новая девушка, прежняя всё ещё сидит у него на коленях, и ещё одна держится за его плечо. Я делаю удар и тотально промахиваюсь, ругаясь себе под нос.
– Ага, может и нет, – смеется Шон.
Я всё больше разочаровываюсь во время игры, так как конкретно проигрываю. Не уверена, из-за выпивки это или из-за шлюшек, но я абсолютно не могу сосредоточиться. Шон подходит и останавливается рядом со мной, глядя на Адама, шепчущего что-то на ушко девушке.
– Знаешь, я думаю, он не обращал бы на них внимания, если бы ты всё ещё была там.
Меня раздражает то, что он достаточно наблюдателен, чтобы понять, что именно выбило меня из колеи.
– Ему не нужно со мной нянчиться, – усмехаюсь я.
– Это не то, что я имел в виду, – странно смотрит на меня Шон.
– Просто делай свой ход, Шон.
Ещё какое-то время он изучающе смотрит на меня, после чего пожимает плечами и склоняется над столом, отправляя шар в боковую лузу.
Я выиграла партию, но, клянусь, только потому, что Шон позволил мне. Наверное, он жалеет меня. Взглянув на Адама, смеющегося со своим собственным гаремом хихикающих потаскушек, я внезапно почувствовала себя не к месту в этом баре.
– Думаю, мне пора убираться отсюда, – обращаюсь я к разговаривающим рядом со мной Шону и Майку.
– Ой, да ладно тебе, – говорит Шон. – Всё было не так уж и плохо. Да ты порвала меня, как Тузик грелку!
– Я не из-за этого, просто устала. Нет сил продолжать тусить, парни, – выдавливаю из себя улыбку.
– Я провожу тебя, – обнимает меня за плечи Майк.
По приходу в автобус парень сразу же заваливается перед телевизором и выхватает контроллер из путаницы проводов мультимедийного центра. Он предлагает мне сыграть с ним, но я отказываюсь и поднимаюсь наверх, чтобы подготовиться ко сну. Умываюсь, расчесываю волосы и переодеваюсь в шелковые пижамные шорты и чистую майку. Когда возвращаюсь к своей кровати, которую кто-то любезно застелил для меня, с ужасом смотрю на нее. Я не врала Шону, когда сказала, что устала. Такое чувство, словно я на протяжении сорока восьми часов ни разу не сомкнула глаз – длительные поездки под палящим солнцем и ночные пьянки с группой одолевают меня. Ещё одна ночь, сопровождаемая храпом Джоэля, вполне может убить меня, и завтра я наверняка не смогу выдержать репетиторский марафон с Адамом.
Мой взгляд скользит на закрытую дверь в спальню, после чего, тяжело вздохнув, я захожу в неё. Сложив все вещи в углу комнаты, заползаю под черное атласное покрывало. Простыни прохладные, и это так прекрасно ощущается на моей разгоряченной алкоголем коже. Я зарываюсь лицом в мягкую плюшевую подушку, которая так вкусно пахнет Адамом, и засыпаю, думая о том, заметил ли он, что я уже ушла, или нет.

Глава 16

Сквозь сон ощущаю движение на кровати. Сначала шевелится одеяло, затем позади меня кровать прогибается под тяжестью веса. Кто-то пододвигается ближе, и я смутно осознаю, что это Адам. Он пахнет сигаретами и более насыщенной версией выветрившегося одеколона, всё ещё сохранившего свой аромат на моей подушке. Сон практически затащил меня обратно в свои объятия, когда я почувствовала, как что-то теплое коснулось моего плеча. Что-то влажное.
Адам целует меня в плечо и нежно проводит языком по изгибу шеи.
– Адам, – тихо произношу я, не совсем проснувшись. Четыре выпитых коктейля всё ещё держат мой рассудок в тумане. – Не надо.
– Почему? – так же тихо спрашивает он, снова целуя меня в шею.
– Мы друзья.
Он ласково проводит пальцами по моей руке и нежно целует чувствительную кожу, посылая мурашки по всему телу.
– Очень, очень хорошие друзья.
Я хихикаю и перекатываюсь на живот. Прижавшись щекой к подушке, изучаю его великолепное, освещенное луной лицо, и тяжело вздыхаю.
– Ты мне нравишься.
Адам приподнимается на локте и протягивает руку, чтобы нежно провести пальцем по моим губам, отчего я замираю.
– Ты мне тоже нравишься, – отвечает парень и роняет руку на подушку до того, как я нахожу в себе силы оторваться от него.
Не знаю, что бы я сделала, если бы он сейчас не прекратил меня касаться… Что бы я сделала? Наверняка, что-то глупое. Что-то очень, очень глупое.
– Тогда давай не будем рушить это, ладно? Не хочу переспать с тобой и потом ненавидеть утром, – хмурюсь я. И говорю на полном серьезе. Не думаю, что Адам придал бы большое значение нашему сексу, в отличие от меня. Он с легкостью пережил бы это, а я нет.
– Я тоже не хочу этого…
Он какое-то время смотрит на меня. От его серовато-зеленых глаз невозможно отвести взгляд.
– Ладно, – произносит Адам, наклоняясь, чтобы в последний раз поцеловать мое плечоещё нежнее, чем прежде. А затем отодвигается. Не уверена, что я сделала правильный выбор, но знаю – он точно поступил правильно.
– Спасибо, Адам.
– Не благодари меня. До рассвета ещё несколько часов, и я уверен, что не собираюсь спать.
Я хихикаю и перекатываюсь на свою половину кровати.
– Сладких снов.
Я чувствую движение на кровати, когда Адам пододвигается ко мне обратно. Знание того, что он находится за моей спиной, – горько-сладкая пытка, но вскоре я слышу, как его дыхание тяжелеет, и в конце концов сама засыпаю.
На следующее утро я просыпаюсь от того, что что-то щекочет мое лицо. Смахиваю его и уже практически засыпаю, как перышко вновь скользит по моему лицу. С трудом приоткрываю один глаз и вижу перед собой улыбающегося Адама. Он слишком широко улыбается, обнажив свои жемчужно-белые зубы, а его глаза искрятся весельем. Он сидит рядом со мной на кровати, свежевыбритый, его волосы всё ещё влажные после душа. От него пахнет дорогим гелем для душа и сигаретным дымом. Я зарываюсь лицом в подушку, чтобы спрятать улыбку, которая угрожает раскрыть то, на сколько по-девчачьи он заставляет меня себя чувствовать.
– Доброе утро, – произносит Адам.
– Доброе утро, – поворачиваюсь к нему, скрыв румянец.
– Ты готова?
– Готова к чему? – интересуюсь я, надеясь, что ответ не имеет ничего общего с тем, что он начал прошлой ночью.
Адам встает, чтобы сесть на край кровати, чуть ли не на меня. Одеяло плотно натягивается на моем теле, и он кладет руку с другой стороны от меня.
– Учиться!
– Серьезно? – стону я. – Сколько времени?
– Время учиться!
Когда я недовольно гляжу на него, он смеется и отвечает:
– Восемь.
– Разве ты не должен спать до...Не знаю, обеда или около того?
По словам Шона, Адам отнюдь не жаворонок, и после того, как вчера он пригрозил заехать по моим несуществующим яйцам за ранний подъем, я более чем слегка удивлена такому скорому пробуждению.
– Да, на самом деле должен.
Адам шевелится, и я оказываюсь зажатой между ним и его рукой.
– Но у тебя ни за что не получится учить меня после шоу. Без обид, но...это просто невозможно. Так что тебе следует заучить меня до чертиков, пока есть такая возможность.
По крайней мере, он проявляет инициативу.
– Можно я хотя бы душ приму?
– Только если ты сделаешь это по-быстрому, – отвечает парень, повторяя моё вчерашнее обращение. Он подмигивает мне. – У нас четыре параграфа впереди.
Мы с Адамом единственные, кто не спит, так что, когда я выхожу в коридор, стараюсь быть как можно тише. На цыпочках пробираюсь между кроватями, тогда как Адам преднамеренно шумит, ударяя по свисающим из-под одеял рукам и ногам. Он прыгает в постель к Шону, обнимает и девчачьим голосом пищит: «Ооо, Шон!». Я хихикаю, глядя на них, и ускоряю шаг, чтобы попасть в душ прежде, чем разверзнется ад. Возможно ли забить человека до смерти подушками и одеялом? Потому что уверена, Адам собирается это выяснить...
Когда я захожу в ванную, там жарко, влажно, а в воздухе всё ещё витает аромат Адама. Пахнет как полночь – как громкая музыка, затуманенный взор и лазерные лучи. Принимать душ с его ароматом, окутывающим меня, кажется в некотором роде странным и…интимным. Аромат Брейди никогда так не заполнял ванную.
Я быстро моюсь и надеваю красные леггинсы, длинную черную майку и черные сандалии. Затем немного подкрашиваюсь (совсем чуточку), надеваю очки и собираю влажные волосы в неряшливый пучок. Когда выхожу из ванной, Адам и Шон сидят на диванчике за столиком. Шон потягивает кофе, что-то просматривая в телефоне, а Адам что-то строчит в блокноте, который я видела уже несколько раз за нашу поездку. Он поднимает глаза и улыбается, когда слышит, что я уже вышла.
– Это не было быстро.
– Это было очень быстро! – спорю я.
– Ну, не знаю, – дразнится Шон. – Адам своего рода эксперт по скорости.
– Твоя мамочка сказала тебе об этом? – не упускает возможности ответить Адам.
– Оууу! – восклицаю я, присаживаясь рядом с Адамом и широко улыбаясь Шону, который в свою очередь смеется и укоризненно качает головой, после чего возвращается к своему телефону.
Я беру в руки учебник по французскому языку и листаю его перед собой, спрашивая Адама, помнит ли он, на какой странице мы остановились, но он забирает у меня учебник.
– Не здесь.
– Чё?
– Мы уходим.
Эм...ладно.
– Куда?
– Пока не уверен, – Адам встает, глядя на меня. Он идет в сторону двери, а я бросаю взгляд на Шона, который одной рукой переписывается, а в другой держит кофе. Его короткие черные волосы в полном беспорядке, и, похоже, он спал в той же одежде, которую носил вчера, не заморачиваясь над тем, чтобы сменить на чистую.
– Ты идешь? – спрашиваю его.
Он переводит взгляд с меня на Адама и качает головой.
– Не-а.
Шон вновь переводит взгляд на меня и подмигивает. Так, чтобы Адам не увидел, и я знаю, что это подмигивание предназначалось Персику. Причудливо улыбаясь, он желает мне хорошо провести время, а затем возвращается к своим делам.
Я следую за Адамом к его машине.
– Если серьезно, куда мы едем?
– Я серьезно не знаю, – пожимает парень плечами.
Я забираюсь на пассажирское сидение за секунду до того, как заводится двигатель. Рука Адама покоится на моем подголовнике, пока мы выезжаем с парковки и оказываемся на центральной городской улице.
– Как мы должны узнать, куда едем, если ты понятия не имеешь, куда хочешь пойти?
– Разберемся. Прекрати беспокоиться.
– Ладно, а что мы пытаемся найти?
– Местечко, чтобы позавтракать. Что-то...французское.
– Французское? – я начинаю смеяться.
– Ага. Мне нужно немного вдохновения, если мы собираемся разобрать все те параграфы, – улыбается Адам, и сильный ветер раздувает пряди его волос по лицу.
Я замечаю бистро слева по улице и указываю на него.
– Как насчет этого?
Это небольшое кирпичное здание с тентом в бело-зеленую полоску и двумя маленькими столиками перед ним.
Адам переводит взгляд в направлении моего пальца, после чего качает головой.
– Оно выглядит итальянским, – он поворачивает налево.
– Скорее всего, французские кафе так рано не открываются.
– Значит, нам придется долго ездить.
Адам включает радио, не заморачиваясь подключением телефона, достаточно громко, чтобы мы могли слышать его, и начинает переключать радиостанции.
Поскольку, по всей видимости, он не шутит, я открываю учебник и начинаю спрашивать его по пройденному материалу, пока мы едем. К тому времени, как он заезжает на парковку и занимает свободное место, мы практически заканчиваем с первым параграфом.
Я поднимаю взгляд и тут же начинаю смеяться.
– АЙХОП?
– Они же делают французские тосты или нет? – Адам откидывается на сиденье.
– Они делают лучшие в мире французские тосты, – смеюсь я и качаю головой.
– Значит, решено, – он глушит двигатель, и мы выходим из машины.
В блинной Адам заказывает два вида французских тостов и блинчики до кучи. Я придерживаюсь своей привычки и заказываю клубничные блинчики.
– Знаешь, куда мы ещё могли пойти? – спрашиваю я. Когда он ждет мой ответ, я дразнюсь. – Макдональдс. Мы могли заказать картошку фри[9].
–Не говори чепухи… Все знают, что в Макдональдс не подают картошку до десяти тридцати, – он ухмыляется, тем самым заставляя меня засмеяться.
– Ты сумасшедший, – улыбаюсь ему в ответ.
– Говорит мне девушка, отправившаяся в трехдневную поездку с десятью незнакомыми парнями.
Это не совсем так, но правда ещё безумнее.
– Туше.
Так начинается наш урок французского. Я открываю учебник и немного просматриваю материал.
– Хорошо. Нам нужно немного попрактиковаться в письме...иии мы забыли взять блокнот.
– Нет, не забыли, – Адам достает маленький блокнотик, который я видела сегодня утром, из заднего кармана.
– Это твой блокнот?
Он кивает и делает глоток кофе, который раннее принесла наша официантка. Он называется «Французская ваниль», и я сильно подозреваю...нет, я уверена, что Адам заказал его лишь потому, что в названии есть слово «Французская».
– Ты в нем на занятиях пишешь? – интересуюсь я.
Адам снова кивает. Я протягиваю ладонь, и он кладет на неё блокнот.
Открыв его, я вижу, что он практически весь исписан небрежными строками. Стихи. Повсюду написаны фразы, все они разного размера и наклона – и практически ни одна из них не написана по линиям блокнота.
– Здесь нет никаких заметок, – говорю я, листая страницы.
– Конечно же есть.
Адам забирает блокнот и листает его, пока не находит то, что искал.
– Видишь? – передает мне блокнот.
Единственная (в буквальном смысле) запись гласит закончить до понедельника домашнее задание на странице восемьдесят два, и это (если мне не изменяет память) означает, что ей больше двух недель.
– Закончил? – спрашиваю я Адама, возвращая блокнот.
– Что? – он открывает пустую страницу.
– Домашнее задание.
– Не в этом дело, – помедлив, отвечает он.
Я тут же снова начинаю смеяться, и Адам улыбается мне в ответ.
– Думаю, нам нужно купить тебе новый блокнот.
– Или завести сладенькую секретаршу, которая будет вести записи, – с довольной ухмылкой отвечает он.
– Если те девушки вообще умеют конспектировать.
Я была бы приятно удивлена, если те девушки хотя бы умеют читать.
– Какие девушки? – он выглядит абсолютно растерянным – нахмурил брови и не сводит с меня глаз.
– Девушки, которых ты всегда приводишь с собой на занятия.
Адам смеется и чешет затылок.
– Я не привожу их. Они как бы сами следуют за мной.
Я хочу прокомментировать то, каким пофигистом он выглядит, но в последний момент одумываюсь, заканчиваю этот разговор и возобновляю занятие. Я даю Адаму письменные упражнения и в один прекрасный момент проскальзываю на диванчик рядом с ним, чтобы показать, что именно он делает неправильно. Когда официантка приносит наш заказ, я быстро возвращаюсь на свое место и ставлю перед собой тарелку.
Когда поднимаю глаза, замечаю, что Адам с любопытством смотрит на меня.
– В чём дело? – спрашивает он.
– Что ты имеешь в виду?
Он смотрит на официантку – пожилую женщину, которая теперь помогает семье из четырех человек, а затем снова переводит взгляд на меня.
– Почему ты пересела обратно?
Не знаю, что ответить ему. Потому что я слишком уютно чувствую себя рядом с тобой и уверена, что, когда мне придется вернуться к реальности, твое отсутствие образует огромную зияющую дыру в моей жизни?
Адам тяжело вздыхает и опускает вилку.
– Слушай, если это из-за прошлой ночи…
– Нет.
– Прости меня. Я много выпил, обнаружил тебя в комнате и подумал…
– Адам, я не из-за этого. Всё хорошо, ладно?
Он хмурится, словно не верит мне.
– Тогда в чем дело?
– Ты не думаешь, что это как-то странно будет выглядеть, если мы будем сидеть рядом?
– Почему это должно быть странно? – он слегка наклоняет голову.
– Будет выглядеть так, словно мы встречаемся или что-то в этом роде…
– И?
– И...не знаю.
– Так ты говоришь, что у тебя нет веской причины?
Я переживаю странную смесь эмоций, когда вижу, как он улыбается мне одним уголком рта. Смесь смущения и...нечто, о чем я не очень хочу думать.
– Уверена, у меня есть веская причина...просто не могу думать об этом в данный момент.
Адам смеется и берет в руки вилку.
– Значит, думаю, ты должна вернуться сюда.
– Почему?
– А почему нет?
Я не отвечаю ему. Потому что, опять же, не имею ни малейшего понятия, что ему, на хрен, ответить. Вместо этоговожусь со своими блинчиками. Я высыпаю гору сахара в свой кофе, жду, пока он растворится, после чего добавляю ещё. Когда Адам отрезает по кусочку от его французских тостов и блинчика и кладет их на мою тарелку, я, в свою очередь, отрезаю большой кусок от клубничного блинчика и кладу на его тарелку.
Он улыбается, глядя на блины и отрезая от них кусочек.
– Ты очень нравишься ребятам.
Комплимент вгоняет меня в краску. Я рада, что они не ненавидят меня.
– Они просто потрясающие.
Адам берет кусочек моего густо приправленного завтрака, после чего хохочет с набитым ртом.
– Черт возьми, как же сладко!
Я улыбаюсь ему.
– Так вкуснее всего.
Когда он проглатывает, запивая большим глотком кофе, я говорю ему:
– Мы с моей подругой Ди очень часто едим в АЙХОП. Мы всегда заказываем клубничные блинчики. А если мы с похмелья, то обязательно заказываем ещё и порцию бекона, и она всегда пытается стырить мою.
Адам отрезает второй кусочек.
– Правда? Это так часто происходит, что уже вошло в привычку?
Ага...Честное слово, мне надо срочно прекратить открывать свой большой рот. Я пытаюсь небрежно по