Если бы кто-нибудь сказал, что страдания в этом мире есть испытания посланные Богом, тогда Кария задушил бы Бога и Его последователей собственными руками – возможно движимый этим стремлением.

Шаг, ещё шаг. Медленно, Кария подбирался к Святому Граалю. Однако чем быстрее была скорость, тем сильнее магические черви внутри его тела продолжали вгрызаться в его жизнь. Если бы он напряг слух, возможно, он бы смог услышать звук копошения червей, которые выедали плоть и кровь из его тела, хруст с которым они грызли кости и огладывали их. Для Карии боль от пытки магическими червями ужа стала частью его тела, подобно дыханию и биению сердца. Его сознание было туманным и тусклым, он почти не замечал течения времени.

Он поклялся, что никогда его не простит. Словно вода, капающая из трещины, эта мысль медленно разъедала его сердце.

Сколько ещё раз я смогу вступить в битву?

Сколько ещё дней я проживу?

Если Кария пытался заполучить Святой Грааль и освободить Сакуру своими собственными руками – что было буквально было его последним желанием – он мог лишь ждать чуда, так?
В таком случае, следует ли ему помолиться? Находясь на тянувшейся ввысь крыше, крест на ней выглядел таким далёким, а черви тянулись к земле; следует ли ему встать на колени и рьяно помолиться?

- Не неси…чушь… агх!

Ему показалось, что им овладела людская боязливость – словно проклиная, упрекнул он себя. Он пришёл в церковь не для того, чтобы просить бессмысленной помощи. Наоборот, он пришёл сюда по противоположной причине. Этой ночью Кария пришел, чтобы пролить кровь своего заклятого врага. Если принять на веру слова Котомине Кирея, в этот момент, человеком, который ждал прихода Кария, был ни кто иной, как Тосака Токиоми. Он пришёл сюда не для покаяния или молитвы – только для того, чтобы закончить вендетту, которая сейчас лежала на алтаре Карии. Котомине Кирей приготовил всё для переигровки его последней дуэли с Токиоми, которую он проиграл. Этой ночью ему выпал последний шанс разобраться с этим отвратительным волшебником. Он не должен быть беспечен.
Боль от его разрываемой плоти, конфликта и отчаянья – всё должно быть сожжено в пепел пламенем гнева, который горел в его сердце.
Воспоминания о прошлой битве – в которой он даже не смог нанести одной удачной атаки – распалили ярость внутри Карии.

Его мысли были сфокусированы на мгновении, когда он уничтожит Токиоми – человека укравшего у него Аои и бросившего Сакуру – своими собственными руками.

С этой мыслью всё – даже то, что он был близок к Граалю и ужас того, что он может проиграть – было забыто. Он уже превратился в движимую гневом автоматическую машину. С этой мыслью, сердце Мато Карии освободилось ото всех страданий. Его рот даже искривился в улыбке. Сейчас, не нужно было бояться того, чтобы отпустить Берсеркера. Он схватит Токиоми за сердце и будет сражаться по колено в его крови. Если он мог достичь этого, он не имел права проиграть – больше ни о чём другом он думать не мог.
Его плечи вздрагивали, словно у тяжело дышащего зверя. Дойдя до внешних ворот церкви, всем своим телом источая жажду убийства, Кария медленно открыл дверь.

Свет горящих свечей мягким светом горел в центре церкви. В противоположность этому, спокойный воздух казался чересчур безмятежным, словно он застыл. Кария невольно подумал, что он внезапно оказался на кладбище. Как бы то ни было, в то мгновение, когда он увидел затылок человека сидящего на первой скамье, его захлестнул невыносимый гнев.

- Тосака, Токиоми…!!!

В этом крике отчётливо слышалось желание убить, но ответа не последовало. Зная, что это такое абсолютное безразличие, было неотъемлемой частью поведения этого гордого волшебника, Кария двинулся вперёд большими шагами, сокращая свою дистанцию между ним и Токиоми.

- Ты хотел убить меня, Токиоми? Но ты был слишком наивен. До тех пор пока я не отомщу, неважно сколько раз, я…

Но продолжая демонстрировать Карии свою беззащитную спину, Токиоми никак не ответил. Переборов себя, Кария замедлил темп из-за недоверия и осторожности.

Он задался вопросом, а не является ли эта фигура куклой, которую посадили здесь для того, чтобы одурачить Карию? Однако отсюда он видел широкие плечи, аккуратную стрижку, вьющиеся и гладкие, даже форму едва видимых ушей – без сомнения это был Тосака. Кария не мог не узнать фигуры своего заклятого врага, образ которого давно запечатлелся в его глазах. Кария дошёл до места, откуда он мог коснуться Токиоми, лишь вытянув руку и замер. С гневом, и с каким-то замешательством и беспокойством, он глядел в спину Токиоми, который не сдвинулся ни на сантиметр.

- Тосака…

Он вытянул руку.

Позавчера, защитное пламя остановило все его атаки. Вспомнив обжигающий жар, он инстинктивно отдернул руку. Даже если и так, он не смог подавить желание схватить Токиоми за шею – которая была всего в нескольких сантиметров от него – и сломать её…