Глава 24. Выгодное положение.

Звуки вернулись к ней первыми: глухие, отдающие эхом звуки. Далее был вкус - сухость, будто хлопок во рту, когда она проводила языком по губам. А потом появился запах - пыль, плесень, пепел и как из рога изобилия множество других ароматов, как будто в заплесневелом подвале. Её конечности болели, и она знала, что чувствительность вернулась к ним, как если бы они онемели и затекли.
"Подъём, подъём ..."
Регина открыла глаза, ахнув. Она посмотрела вниз и увидела, что её руки больше не были связаны друг с другом. Вместо этого, они были привязаны по-отдельности к скале по обе стороны от неё светящейся золотой веревкой, вмурованной глубоко в камень.
Она замерзла, всё вокруг неё было холодным, в том числе искрящиеся глаза маленького чертенка, что посмеивался прямо перед ней. Она бросилась на него, временно забыв о верёвках.
- Рад видеть, что твоя, хм ... твоя твердая решимость поугасла, - он издевался над ней.
- Куда, черт возьми, ты меня притащил?
- Ты хочешь сказать, что не узнаёшь это место? - раздался третий голос.
Регина подняла голову и увидела Малифисент, шагающую к ней с беззаботной, скучающей улыбкой.
- Ты приезжала ко мне сюда всего лишь несколько дней назад, Реджи, дорогая.
Она оглянулась вокруг, всё ещё пытаясь восстановить равновесие. Конечно же, там стоял стеклянный гроб, в который она заточила Снежку, и прямо за углом была тёмная шахта лифта и искорёженные, разбитые остатки кабины.
- Так вот оно что, - обратилась бывшая королева к Румпельштильцхену, смерив его пристальным взглядом, несмотря на мучительное внутреннее осознание, что она, на этот раз, была совершенно беспомощной. - Вот где ты решил вынести мне окончательный приговор.
В каком-то смысле это было подходящее место, хотя она вряд ли сможет отдать ему должное за это. Эти бесконечные катакомбы под Сторибруком были её хранилищем в течение последних вневременных двадцати восьми лет. Сюда она запрятала гроб, скипетр Малифисент, саму Малифисент. Каждый маленький грязный секрет, который она хотела сохранить в тайне, покоился здесь. Так что это было бы вполне уместным, если она встретит свой конец именно здесь.
- Никакого приговора, дорогуша! Просто старая добрая забава.
Когда последний слог слетел с его уст, Румпель сгруппировался как пинчер и метнул фиолетовый энергетический шар в неё, поразив женщину прямо в живот.
Регина резко выдохнула, сжимая стянутые до боли веревкой руки в кулаки. Она сразу ощутила резкое натяжение - крошечные невидимые пальцы хватали её, царапали, выворачивая наизнанку. Но это шло не изнутри. Она посмотрела вниз, наблюдая за сгустком фиолетового света, который становился всё ярче и ярче напротив её живота, длинный поток из нескольких молний тянулся к ней из вытянутой руки Румпельштильцхена.
Малифисент взирала на всё это, как Регина могла бы описать, со смесью благоговения и восторга. Она даже удивилась, что ведьма не начала подпрыгивать.
Бывшая королева чувствовала себя уставшей; измождённой, если быть точной. Её конечности болели, и было ощущение, что весь воздух выкачали из её тела. Казалось, это продолжалось целую вечность, но она не доставит ему такое удовольствие и не начнёт умолять, чтобы он остановился. Она отказывалась быть той, кто скажет "пожалуйста" в этой ситуации. Он веселился, наблюдая за её подчинением, за тем, как она корчится в угоду его прихоти. Он бы не упустил ни капли того удовольствия, что получал сейчас.
И вот, Регина стиснула зубы, преодолевая боль, и подумала о сыне. Она закрыла глаза и услышала, как он смеётся, задыхаясь и хватая ртом воздух, когда она его безжалостно щекотала. Женщина вспомнила каждое мгновение, которое они проводили на качелях, под звёздами, скамейка раскачивалась под ними, а она гладила его по волосам и убаюкивала. Она вспомнила, как он улыбнулся ей, едва цепляясь за сознание, и на выдохе произнес, свернувшись калачиком под одеялом, "Ты моя любимая мамочка".
И она вспомнила, как его тихий детский голос согревал её сердце, то, как она осыпала поцелуями его мягкую макушку и свежие, пахнущие шампунем, волосы, повторяя: "Ты мой любимый сын", и радуясь тому, что это будет последнее, что он услышит, погружаясь в мир грёз. К тому времени, когда Регина пришла в себя, боль прекратились. Больше ничего не дёргало, и она совершенно обессиленная упала на колени, веревка стягивала её руки за спиной. Она опустила голову и затаила дыхание, боль всё ещё ныла глубоко в животе. Она подняла голову, когда услышала довольное хихиканье Румпельштильцхена, и свирепо посмотрела на него сквозь ресницы. Однако этот взгляд был не долгим. Она заметила большой, светящийся фиолетовый шар, парящий в нескольких сантиметрах над его перевёрнутой ладонью. И она не удержалась и спросила:
- Что это?
- Хм?- Он невинно вскинул брови, бросив взгляд на фиолетовый энергетический шар. - Ах, это? Да так. Просто кое-что, что можно разделить между четырьмя из нас.
Легкий взмах пальцев, и шар разделился на четыре шара меньшего размера, вращающиеся друг вокруг друга над его ладонью.
Малифисент и Джефферсон расположились по обе стороны от него, ведьма выглядела взволнованной, в то время как шляпник сохранял своё обычное выражение безразличия. После этого, Регина увидела, как два энергетических шара взмыли, один по направлению к Малифисент, другой к Джефферсону.
Радостно ведьма протянула свой скипетр, и энергия заполнила шар, расположенный на его вершине. Шар, который - Регина готова была поклясться, - давным-давно уничтожила. Другой шар, который направился к Джефферсону вытянулся в длинную струю фиолетового дыма, который вдохнул шляпник, его глаза сверкнули фиолетовым за мгновение до того, как ухмылка скривила его губы.
Далее был третий энергетический шар; он медленно поднялся, паря перед лицом Румпельштильцхена.
Улыбнувшись, он открыл рот и тут же закрыл его, поглотив сгусток энергии. Как будто отщипнул виноградинку от виноградной лозы, занесенной над головой. Регина наблюдала, как свечение скользит по его горлу, пока не исчезает.
- Чей четвёртый? - услышала она свой вопрос, показавшийся ей несколько излишним. У неё не было никаких сомнений, кто был последний обладатель.
- Мой, - раздался четвёртый, слишком знакомый голос, и нынешние три обладателя отошли в сторону, уступая дорогу их гостье.
Она встала рядом с Румпельштильцхеном и взяла последний энергетический шар, вдыхая его так же, как Джефферсон. Её глаза сверкнули фиолетовым, и она злобно улыбнулась Регине.
- Здравствуй, любовь моя, - проворковала Кора, без намёка на любовь в голосе.
И хотя Регина ожидала её появления, это не помешало сердцу мэра уйти в пятки, когда она повернулась и поприветствовала ту в ответ.
- Мама.

Джеймс всегда знал, что рано или поздно ему придется занять трон. Много лет назад он смирился со своей судьбой принуждаемого короля, женившись на принцессе Абигайль.
Потом, когда в его жизни появилась Снежка, он рисовал в своем воображении образ могущественного короля, такого который будет стоять выше Джорджа и Регины, как сила, способная спасти королевство. Теперь это была его реальность - быть новым королём Сторибрука, застрявшем во времени, расставлять свои приоритеты: спасаться вместе со своей семьей, и взять на себя ответственность за судьбу своего народа в поисках славы.
Отречение Регины оставило его и Снежку в роли лидеров без большого количества времени на подготовку. Они только-только восстановили свои воспоминания, желание вернуть себе королевство не занимало их умы. И теперь они оказались в достаточно неожиданной ситуации.
Регина изменилась, да так, что он никогда бы не мог такого предвидеть. Его первоначальный инстинкт, когда проклятие разрушилось, состоял в том, чтобы найти и заключить Регину под стражу, ведь она была способна причинить серьезный вред жителям Сторибрука с помощью магии. Разговоры Эммы о том, что она исчезла, не убеждали его. Снежка, возможно, готова была купиться на это, и, возможно, Дэвид Нолан был достаточно наивным, чтобы поверить, но он, победитель дракона, замещающий принца, умел определять ложь, если видел её.
Прекрасный в течение нескольких дней притворялся, что верит дочери. Но её твердая уверенность, что Регина не представляет опасности, подтолкнула его поговорить с ней наедине. И при первом упоминании имени Регины, он увидел, как изменилась в лице его дочь. И хотя он знал её всего несколько мимолетных мгновений при рождении, и несколько раз встречал её до окончания проклятия, Джеймс все равно знал, что означала эта легкая перемена в её лице.
Эмма, возможно, не знала этого тогда, но он знал. И теперь не было никаких сомнений. Теперь, когда его дочь находилась в спальне в бессознательном состоянии, погруженная в анабиоз из снотворного и душераздирающих рыданий... в его душе не осталось никаких сомнений.
Эмма испытывала чувства к Регине. Чувства, которые он, возможно, никогда не сможет до конца понять, но, тем не менее, всепоглощающие чувства.
Джеймс задавался вопросом, как Снежка отреагирует на все это. Его жена пребывала в блаженном неведении в течение нескольких дней. Хотя должна была бы задуматься, наблюдая за тем, как самоотверженно Эмма защищала Регину. Не говоря уже о легких прикосновениях между бывшей королевой и их дочерью - прикосновения, которые, казались, почти инстинктивными. Пальцы Регины дрогнули, и Эмма потянулась к ним не глядя. Эти двое были связаны.
И теперь, Регина принесла себя в жертву и оставила Эмму безутешной. Джеймс пытался понять, молчание жены является свидетельством того, что она догадалась о том, что происходит, или ее отрицания.
- Я просто не понимаю, - услышал он бормотание Снежки, когда они сидели за столом.
- Я не понимаю, почему Регина не сказала Эмме о тех правилах.
- Потому что она знала, что Эмма попытается остановить её, и я не думаю, что она хотела, чтобы та это делала, - ответил Генри.
Он сидел напротив них за столом, болтая ногами в кресле с детским простодушием, хотя выражение его лица было мрачным и удрученным. Его пальцы скользили по блестящей поверхности стола, выводя неразборчивые узоры.
Джеймс почувствовал, что его жена смотрит на него с любопытством.
- Что она тебе сказала? Я имею в виду, прежде чем она и Эмма вошли в портал.
Этот момент всплыл в его сознании так же ясно, как если бы это происходило снова:
- Джеймс, на минутку, пожалуйста.
- Сейчас? - Удивленно выпалила Эмма. - Мы должны прыгнуть туда, прежде чем эта штука раздавит нас!
Регина покачала головой, сказав ей:
- Портал никуда не денется, пока мы не прыгнем.
Затем, она потянула Прекрасного в сторону.
- Что такого срочного, Регина?
- Ты должен меня выслушать. Пожалуйста. Независимо от того, что произойдет в Стране Чудес, ты должен пообещать мне, что будешь делать всё, что в твоих силах, чтобы уберечь Генри и Эмму.
- Почему? Регина, что…
- Просто пообещай мне. - Прочитав в его лице сомнения, она наклонила голову, и её глаза смягчились. - Пожалуйста. Они всё, что у меня осталось.
И он пристально смотрел в её глаза в течение долго времени, потом, наконец, кивнул и ответил:
- Я обещаю.
Затем они пожали друг другу руки, скрепив соглашение. И он наблюдал, как Регина вернулась туда, где стояла его дочь и их поглотила фиолетовая воронка.
- Джеймс?
Голос Снежки прервал его воспоминания, и он посмотрел на неё. Она подняла брови, ожидая.
Обращаясь к внуку, Прекрасный сказал:
- Она заставила меня пообещать, что я позабочусь о тебе и Эмме, что бы ни случилось.
Если бы такое было возможно, Генри выглядел бы ещё более подавленным.
- Да. Потому что она никогда не собиралась возвращаться.
Снежка кивнула, тихо пробормотав:
- А теперь Эмма должна растить сына самостоятельно. Она боится. Вот почему она так расстроена.
Джеймсу с трудом удалось не закрыть свои глаза и не вздохнуть разочарованно. Ох, Снежка.
Вместо этого, он обменялся взглядами с Генри, который кивнул в сторону новой королевы и согласился:
- Да, наверное, всё дело в этом.
- Я должна пойти проверить, как она там, - Белоснежка поднялась.
Инстинктивно, Джеймс положил руку поверх её руки.
- Нет, ты, гм ... ты должна отправляться в мэрию. Никто не знает, что происходит. Тебе нужно успокоить людей, - кивнув в сторону своего внука, он добавил, - А я останусь здесь с Эммой и Генри.
Его жена прищурилась, разглядывая его, но, в конце концов, она кивнула и смягчилась.
- Хорошо. Возможно, это неплохая идея. И как бы сильно я не хотела, чтобы ты пошёл со мной, ты конечно прав... одному из нас придется остаться с Генри.
- Верно, - согласился Джеймс. - И это королевство твоего отца. Ты должна быть тем, кто возьмет на себя инициативу.
Вскоре после того, как Белоснежка покинула их, Джеймс и Генри продолжая сидеть за столом, следя за входной дверью, пока она полностью не закрылась. Он почувствовал на себе взгляд своего внука, и повернулся к нему.
- Ты не смог ей сказать, да?
Что этот мальчик действительно знает? Он не так много времени провел с ним, за исключением пары ночевок на чердаке. Он, казался достаточно проницательным, но насколько хорошо ребенок понимал, что происходит?
- Сказать ей что?
Генри склонил голову в его сторону, приподняв брови.
- Мне одиннадцать лет, и я не дурак. Мои мамы любят друг друга.
Теперь настала очередь Джеймса приподнять брови.
- Правда?
- Да. - Мальчик пожал плечами. - Они просто не знают об этом.
- Понятно. И ты думаешь, именно поэтому Регина сдалась Румпельштильцхену?
- Отчасти, да. - Он наклонил голову, соглашаясь с грустью в голосе.
Джеймс изучал его.
- Регина ... твоя мама, я имею в виду ... она сказала мне кое-что до того, как она и Эмма отправились в Страну чудес, чтобы найти тебя.
Генри поднял голову и посмотрел на него.
- Она сказала, что ты и Эмма, это всё, что у неё осталось.
- Ты поможешь нам спасти её?
Джеймс сглотнул, борясь с сами собой. Небольшие сомнения на счёт Регины всё ещё одолевали его... и легкий страх, что она может снова встать на путь зла. Но мысли о том, как она практически умоляла его позаботиться об Эмме и Генри... дрожь в голосе, когда она призналась, что они были всем для неё. И он ответил:
- Конечно, я помогу вам спасти её.
Проблема была в том, что он не знал, с чего начать.

- Так вот до чего ты докатилась. А я-то думала, с тех пор как ты изгнала меня в Страну чудес, ты достигла истинного величия. И что вместо этого? Наслать глупое проклятие, которое так легко удалось разрушить. С помощью любви, подумать только.
Насмехалась Кора над своей дочерью.
- Ничтожество.
- Мне наплевать, мама, - Регина закипала, стиснув зубы, всё ещё борясь с золотой верёвкой, хотя и знала, что это было бесполезно.
- Я так долго искала твоего одобрения. Твоей любви. Я даже совершила ошибку, пытаясь подражать тебе. Пока не осознала, наконец, как жалко ты сама выглядишь.
- Хватит,- скомандовала Кора, низким и строгим голосом.
- Нет, я больше не боюсь тебя. Потому что я вижу, что ты в действительности из себя представляешь. Жалкая старая карга, которая крадёт чужие сердца, потому что никогда не имела своего собственного.
- Я сказала, довольно! - Вытягивая руку, Кора метнула фиолетовую молнию в дочь, сбрасывая ту на землю в мучительных судорогах.
Всё тело Регины скрутило, как от удара электрошокера, и она, стиснув зубы от ослепляющей боли, закрыла глаза.
В этот раз, облик Эммы заполнил её сознание. Как её волосы ниспадали на глаза густыми золотистыми локонами, когда она посмотрела вниз на свои колени, сидя на качелях. Она вспомнила, как её рука небрежно убрала несколько прядей за ухо, как её коротко остриженные ногти счищали мнимое пятнышко на бокале вина.
Её пытка закончилась гораздо раньше, чем она ожидала, Румпельштильцхен шагнул вперёд и положил руку на плечо Коры.
- Ну-ну, дорогуша... Я не верю, что когда-то учил тебя этому.
Кора улыбнулась, выражение её лица было лишено веселья, в то время как глаза лукаво сверкали.
- Ты прав, дорогой Румпель. Возможно, я запамятовала. Может, ты покажешь мне это ещё раз?
Он усмехнулся.
- С удовольствием.
Регина закричала, когда её пронзили молнии фиолетового света, её зубы стучали, когда крошечные разряды отдавались вибрацией между ними. Слёзы бежали сквозь веки, но она сопротивлялась тому, чтобы рыдания прорвались наружу, и, закрыв глаза ещё раз, она попыталась забыться в своих воспоминаниях.
Она вспомнила, как менялись черты лица Эммы за несколько мгновений до того, как она склонилась к ней для того самого первого поцелуя. Какая-то смесь страха и озарения, прежде чем их губы встретились. И она помнила, какое это было единение - неловкость длилась всего лишь долю секунды, пока верх не взяли инстинкты, инстинкты и месяцы сдерживаемого напряжения, разжигая огонь между их губами.
Регина думала о том, как она слышала стук сердца Эммы, когда они сидели прижавшись друг к другу на скамейке, и как оно стучало в унисон с её собственным. Она вспомнила, покалывание, прокатившееся по её телу, когда она поняла, что она хотела продолжения, как она предложила Эмме переместиться в её спальню. А потом всё это эмоциональное потрясение в последующие часы - отказ, с которым она столкнулась и неловкие оправдания Эммы. Регина думала о том, что никакие уважительные причины не смогли погасить огонь, который она видела в глазах шерифа, и насколько она знала, этот огонь был зеркальным отражением её собственного.
Но её воспоминания вскоре были не в состоянии противостоять тем пытками, которым она подвергалась в реальности, крик сорвался с её губ, жгучая боль пронзила с ног до головы. Она услышала маниакальное хихиканье Малифисент, так же отчетливо, как и возглас одобрения её матери.
- Очень красиво сработано, - поздравила она Румпельштильцхена. - Я бы не смогла сделать лучше.
Регина резко упала, когда Румпельштильцхен отпустил её, свернувшись клубком на земле и стремясь как-то облегчить пульсирующую боль внутри. Её грудь вздымалась от нехватки воздуха, и слёзы потекли по щекам, но она пыталась не плакать. Медленный стук каблуков становился всё ближе, и она посмотрела вверх, почувствовав, что кто-то возвышается над ней.
Кора приподняла брови и спросила её:
- С тебя хватит, дорогая?
Регина собрала всё своё мужество в кулак и выдавила из себя:
- И не мечтай, - прежде чем её накрыла волна еще более пронзительной боли.

- Ты действительно думаешь, что ответ может быть где-то здесь?- спросил Джеймс, сидя рядом со своим внуком у изголовья его односпальной кровати.
Генри пожал плечами, держа на коленях большую книгу в кожаном переплёте "Однажды в сказке".
- Хуже не будет, если мы посмотрим.
Вместе они пролистали историю за историей. Джеймс увидел свою собственную историю, раскрытую перед ним - сын пастуха, которому могущественный король предложил занять место его убитого сына. Его стремление найти настоящее счастье, несмотря на его брак по расчёту, и его случайную встречу с беглой принцессой по имени Белоснежка. Он увидел, историю Руби и Грэма - охотника, который помог ему сбежать от Регины. Он читал про гномов и фей, и увидел иллюстрации Регины и её конюха Даниеля. Наконец, Генри перелистнул на историю Румпельштильцхена, труса, который отказался от своей жены, когда она влюбилась в капитана пиратов. Трусливого человека, который стремился к неограниченной власти, игнорируя любые последствия.
- Подожди, вот то, что нам нужно, - пробормотал он, зажимая пальцем открытую страницу, чтобы не дать Генри её перевернуть. Он наклонился ближе к странице, пробегая глазами по тексту и картинкам.
Здесь упоминалось о кинжале... волшебном кинжале, дарующем власть человеку, который им обладал. В частности, человеку, который убил одного из его владельцев. Однако история была не такой подробной, как ему бы хотелось.
- Мне нужно больше узнать об этом оружии, - сказал Джеймс вслух, указывая на изображение сверкающего малайского кинжала, который носил имя "Румпельштильцхен".
- Я думаю, что знаю, кто сможет помочь нам,- сказал ему Генри. - Но мы должны не на долго оставить Эмму.
- Ты знаешь, где он?
- Думаю, что да. Но я не видел его с тех пор, как было снято проклятие.
Джеймс сделал глубокий вдох и выдох, зная, что у них нет других вариантов.
- Ну... я думаю, с этого следует начать.- Бросив взгляд на дверь дальше по коридору, где Эмма всё ещё лежала в спальне в бессознательном состоянии, он сказал своему внуку: - Нам лучше поторопиться,- схватил его за воротник и потащил к выходу из дома.

Регина ловила ртом воздух, хватаясь за горло, и поднимаясь над землей. Её глаза уставились в холодную глубину Джефферсона, когда он сжал челюсти и усилил свою хватку. Магия, которую он поглотил, наделила его почти сверхчеловеческой силой. Она вцепилась в его руку, но он даже не вздрогнул.
Она услышала его голос, едва преодолевая приступы тошноты.
- Ты хоть представляешь себе, каково это, Регина? Быть отрезанным от своего ребенка? Обещать вернуться в ближайшее время, а потом никогда не иметь возможности увидеть его снова?
Он ухмыльнулся.
- Это как задыхаться. Удушение. Как будто из твоего тела выкачали весь воздух. А потом, когда ты, наконец, видишь его снова... и ты видишь его в новой семье, не помнящего, кто ты такой ...
Он бросил её резко, и она закричала, упав с высоты в несколько футов над землей.
- Это как упасть на свою задницу.
Она почувствовала, как треснули её ребра еще раз... Практически в том же месте, где они треснули, когда они с Эммой были в кабине лифта. Её кости болели, и она почувствовала, что на её теле уже проступают синяки от рук Джефферсона. Она медленно дышала, пытаясь восстановить дыхание, и она опустилась на соседний камень, зная, что ей не будет предложено много времени на восстановление сил до начала следующего раунда пыток.
Она бросила свирепый взгляд в направлении Малифисент, когда ведьма присела рядом с ней.
- А что в твоем арсенале припасено для меня?
Малифисент надулась.
- О, Реджи ...- она провела рукой по волосам Регины и проворковала: - Дорогая, я не хочу причинить тебе боль. Ты одна из моих самых близких друзей.
Мэр была истощена от пыток. Так истощена, что даже не могла себя заставить поднять голову и взглянуть на неё. Но Малифисент просунула руку под подбородок Регины и слегка приподняла, что позволило их глазам встретиться. Регина сделала всё, чтобы её взгляд был яростным, хотя она была уверена, это вышло скорее больше похожим на то, как если бы она болезненно поморщилась.
- Тогда почему ты здесь?
Малифисент пожала плечами, выражая полную беспечность.
- Мне обещали шоу. Не говоря уже о...
Она повернула свой скипетр, притягивая взгляд Регины к бурлящему фиолетовому дыму, заключенному в шар на верхушке. Когда она провела по нему рукой, то внутри стеклянного шара вспыхнуло пламя. И она улыбнулась, заканчивая мысль:
- Я хотела вернуть себе огонь.
Регина выдохнула, когда Малифисент быстро опустила её подбородок, вскакивая на ноги и вынимая шар из вершины скипетра.
- Когда твоя маленькая принцесса проткнула меня мечом своего папочки, она забрала мой огонь. Поэтому, когда Румпель обещал мне его вернуть, я ухватилась за шанс заключить сделку с ним. И теперь... теперь это снова моё.
Регина наблюдала, как она снова и снова перекатывала шар в своих руках, почти жонглируя им, прежде чем шар начал подниматься в воздух. Малифисент хихикала, и звук эхом отражался от стен подземных пещер, прежде чем дым не поглотил её. Регина моргнула несколько раз, когда дым попал ей в глаза, лишая её воздуха и вызывая кашель. Земля затряслась под ней, и она знала, что за этим последует.
И, конечно, когда дым рассеялся, Малифисент предстала совсем в другом облике, расположившись высоко на отвесной каменной скале. Она выдохнула в пустое ущелье, заполняя его огненной лавой, и Регина вскинула руку, чтобы защитить глаза, повсюду кружились зола и пепел.
- Хорошо, дорогая! - Румпельштильцхен появился из-за скалы, радостно улыбаясь и дважды хлопнув в ладоши. Когда он это сделал, золотая веревка исчезла, и Регина была освобождена, удивленно уставившись на него. Его улыбка осталась прежней, когда он прошептал ей:
- Время бежать, - и Регина подскочила, ощущая, что сзади на неё надвигается Малифисент.
Она знала, что в её человеческом обличье, Малифисент, возможно, испытывала какое-то чувство преданности... но как дракон, ей неведомо ничего, кроме желания убивать. Поэтому она бросилась к стене в поисках укрытия, держа курс вверх по склону одной из скал.
Но она знала, что Малифисент слишком быстрая. Она почувствовала, как её потянули за ворот куртки, она была подброшена в воздух, дым и огонь опалили края её штанины, когда она ударилась о камень по другую сторону пещеры. Удар выбил весь воздух из неё, и она едва могла дышать, сползая по стене и сворачиваясь на полу. Она почувствовала первые капельки крови из её левой ноздри, и ещё больше в уголке её рта, когда она прижалась щекой к земле.
Она услышала, как её мать что-то говорила Румпельштильцхену, но темнота уже подступала к ней, хотя она изо всех сил пыталась держать глаза открытыми. Её дыхание было слабым и неустойчивым. Она почувствовала привкус крови в горле. Расслабив все свои мышцы, с её губ сорвалось имя, будто последняя молитва:
- Эмма ...

Её глаза распахнулись, потолок попал в поле зрения. Её сердце глухо отдавалось в ушах, и она слышала свое имя так же громко, как если бы оно было произнесено рядом с ней.
- Регина, - выдохнула она и начала приподниматься.
Её руки дрожали, когда блондинка напряглась, но она продолжила, несмотря на головокружение и мутные глаза.
- Регина...
- Эй эй эй! - Сильные руки схватили её за плечи и заставили лечь обратно.
Её глаза снова закрылись, но шериф протянула ладонь, чтобы кто бы это ни был, взял её за руку. Она чуть было не попала по подбородку, и услышала мужской смех.
- Эмма, Эмма... спокойно.
- Нет, нет... Регина...
Рука скользнула по волосам, и она почувствовала на мгновение ощущение спокойствия, хотя она и не была уверена, почему. А потом она услышала тихий голос.
- Всё хорошо.
- Генри? - Эмма снова заставила себя открыть глаза, пытаясь еще раз приподняться.
Рядом с Дэвидом Ноланом, принцем Джеймсом... неважно... на краю кровати сидел её сын. Его руки легли ей на плечи, заставляя откинуться на спинку кровати.
- Всё в порядке, - заверил он её. - Мы собираемся спасти Регину. Всё будет хорошо.
- Как?
- Мы нашли кое-какую помощь,- сказал ей Генри.
Когда её глаза смогли сфокусироваться, она проследила за их взглядами в направлении дверей спальни... или, точнее, того, кто там стоял, прислонившись к косяку.
- Август?

Глава 25.Истина в бутылке.

- Итак… это то, что ты пропустил, - произнесла Эмма, держа в руках чашку с тёплым какао.
Качели чуть скрипнули и качнулись под весом шерифа и Августа, которые сидели рядом на заднем дворике, глядя на возрождённую яблоню Регины. Август кивнул, задумчиво глядя вдаль.
- Что ж, здесь есть над чем подумать, - ответил он после долгого молчания.
Эмма слегка усмехнулась:
- Я полагаю, это большой сдвиг по сравнению с тем моментом, на котором мы расстались.
- Да уж. Точно. Мы расстались на том, что ты хотела уничтожить Регину. А теперь ты хочешь спасти её от этого. Я бы сказал, что произошла серьёзная смена отношений.
- Август, послушай… Я знаю, что это немного, э-э-э... – Она нахмурилась, подыскивая верное слово, но не придумала ничего лучше, чем: - Странно, но…
- Хей, хей, - он положил ей руку на колено и потрепал по нему добродушно. – Послушай меня. Если и есть что-то, чему я научился из сказок, так это то, что настоящая любовь побеждает всё. А еще, что любовь часто приходит в неожиданных и необычных обстоятельствах, когда мы в наименьшей степени ожидаем этого.
- Любовь, - это слово заставило её сердце прыгать как мяч, так что шерифа даже стало чуть подташнивать. Она заправила за ухо прядь волос, глядя на то, как перемешиваются с какао пузырьки корицы в её чашке. – Я не уверена, что это именно любовь.
Когда она не услышала ответа, то посмотрела на Августа и увидела, что он наблюдал за ней, скептически сузив глаза.
- Серьёзно? – спросил он.
Она кивнула.
- Да, серьёзно. То есть, я забочусь о Регине, это точно. И у нас, очевидно, есть эта… связь, но…
- Да ладно тебе, Эмма, - вздохнул он. – После всего, что ты мне сейчас рассказала,.. после всего, через что вы прошли после разрушения проклятья… неужели мне до сих пор надо убеждать тебя в том, что правильно?
Она нахмурилась:
- Что?
- Исходя из того, что рассказал мне Генри, ты была в коматозном состоянии, когда вернулась из Страны Чудес без Регины.
- Ну, я была… в шоке, - попыталась объяснить она.
Август усмехнулся так, будто он знал что-то, а Эмма нет.
- Хорошо, - сдался он, поднимаясь. – Если ты серьёзно полагаешь, что твои чувства к Регине являются исключительно «заботой», то замечательно. Значит, время покажет.
Она закатила глаза, следуя за ним в дом.
- И нечего здесь показывать. Я знаю лучше кого бы то ни было, что я чувствую.
- Хорошо, - сказал Август и встряхнул Эмму за плечи. На мгновение она почувствовала, будто он был её самодовольным старшим братом, и ей захотелось ударить его в плечо, но Август уже сменил тему разговора. – Так тебе необходимо одолеть Румпельштильцхена?
- Да.
Они присоединились к Джеймсу и Генри в столовой. И все четверо принялись обсуждать детали плана, усевшись за столом. Генри достал свою книгу и передал её Августу, который улыбнулся мальчику в ответ.
- Спасибо, парень. А теперь… - он пролистывал страницы, пока не нашёл нужную с изображением кинжала. – Есть стопроцентный способ победить его, но я не уверен, что он вам понравится.
Эмма нахмурилась:
- Почему нет?
Август мягко ответил ей, глядя прямо в глаза:
- Потому что тебе придется убить его.
________________________________________
Голова Регины гудела так, что она едва могла держать её. Щека женщины была прижата к каменной стене, в которую её вдавило. Тонкие струйки воздуха едва поступали в легкие. Она чувствовала себя одурманенной, зрение было затуманено. Кожа покрыта засохшей кровью. В уголках рта, на щеках, на висках, всюду были запекшиеся раны. Тело как после тяжелых побоев, одна или больше костей сломаны.
И она была бессильна. Её магия была вырвана у неё и распределена между её врагами. Поэтому она лежала беспомощная – королева без власти. И к тому же, она уже не была больше королевой. Она стала никем и ничем.
Затем она ощутила руки на своем лице, на шее, на плечах. Руки нежно приподняли её и помогли сесть.
- Регина…
Шепот был таким знакомым, хотя она никак не могла узнать его. Она пыталась заставить себя сфокусировать взгляд, но у нее не получалось.
- Кто здесь? – хрипло спросила она, чувствуя, как по горлу скребет засохшая кровь.
- Это я.
Пара добрых голубых глаз появилась в поле ее зрения.
- Даниэль? – спросила Регина, думая, что возможно уже умерла.
Он улыбнулся ей и склонил голову вбок… Её конюх, её Даниэль, присел перед ней, держа её руки в своих.
- Я скучал по тебе, - сказал он, блуждая взглядом по лицу женщины.
Она вздохнула, улыбка и слёзы одновременно появились на её лице. Она хотела дотянуться до него, но была слишком слаба для этого.
- Даниэль, я тоже так скучала по тебе.
- Тебе больно. Я вижу это по твоим глазам.
- Да. Мне больно.
- Ты не должна больше страдать.
Она ответила со всхлипом:
- Нет, не должна.
- Тогда отпусти.
Это несколько вернуло её к реальности.
- Отпустить что?
- Отпусти это, Регина. Тебя ничто не держит здесь больше, а они не позволят тебе уйти с миром. Пришло время отпустить.
- Даниэль…
- Только представь. Мы с тобой вдвоем… навечно... наконец-то. У нас будет всё, чего не было. Мы будем чувствовать всё, что так и не успели почувствовать. – Он положил ей руку на грудь там, где билось сердце. – У нас будет всё, если ты просто позволишь себе уйти.
Регина проглотила рыдания, находя, наконец, в себе силы, чтобы дотянуться до него рукой. Она провела пальцами по его подбородку, чувствуя его гладкую кожу и вызывая в нем улыбку.
- Мой Даниэль…
Он опять схватил обе её руки и наклонился, чтобы поцеловать их.
- Пойдем со мной, Регина. Мы будем так счастливы.
Она тоже наклонила голову, сжимая его руки.
- Ты был всем, чего я хотела… - произнесла женщина с грустью.
- Я знаю.
- Всё, что я сделала, всё, чем я стала, это было из-за того, что я потеряла тебя. Потому что она забрала тебя у меня.
- Я знаю, любовь моя. Но тебе не надо больше беспокоиться об этом. Я здесь, перед тобой. Ты и я, мы можем быть вместе. Просто отпусти себя.
Регина тяжело сглотнула, отыскивая его глаза.
- Я не могу.
Его лицо погрустнело, а руки ослабли.
- Почему нет? Разве я не был тем, чего ты всегда хотела?
- Был. – Приближаясь к нему, Регина сжала его руки и прошептала. – Был.
Даниэль просто смотрел на нее.
- Даниэль, мне так жаль. Я так сильно любила тебя… - она снова всхлипнула. – Что когда потеряла тебя, стала кем-то, кого сама не узнавала. Я стольких наказала за твою смерть. Что потеряла себя и забыла, кто я есть.
- Я могу напомнить тебе, кто ты.
Регина прикрыла глаза, и слёзы скатились по её щекам, когда она прошептала:
- Кое-кто уже это сделал. – И когда она открыла глаза, решимость вновь пришла к ней, и Регина твердо произнесла. – И я не готова оставить её.
- Её? – он нахмурился. – Но…
- Ты видел во мне только хорошее, Даниэль. Ты бы пришел в ужас, если бы узнал, сколько всего плохого я сделала. А она – она знает. Она видела во мне и хорошее и плохое, и подтолкнула меня к хорошему, помогла мне преодолеть тьму прошлого, - Регина покачала головой. – Я не могу оставить её. Или своего сына. У меня есть прекрасный сын, Даниэль. Я бы не была и в половину столь сильной без него. Я не могу просто оставить всё это позади. Мне очень жаль. Я должна продолжать бороться. Для них двоих, - наклонив голову, она снова поймала его взгляд. – Но ты прав насчет того, что я должна отпустить. Я на самом деле должна отпустить кое-что. Я должна отпустить тебя. – Регина посмотрела вниз на его руку, которую она держала. Женщина поднесла его руку к губам и запечатлела на ней поцелуй, а затем прошептала, закрывая глаза: - Прощай, Даниэль.
Даниэль печально опустил голову и начал исчезать перед её глазами. Регина попыталась удержать его за руку, но он уже превратился в дымку.
- Даниэль! Даниэль?
- О, это так патетично, - Кора ринулась к ней, развевая дым, оставшийся от присутствия Даниэля. Бросив взгляд через плечо, она смерила Румпельштильцхена гневным взглядом. – Ты же сказал, что это сработает.
- Я полагаю, что недооценил ту… связь, которая возникла у неё здесь в Сторибруке.
Регина яростно посмотрела на мать.
- Так это ты сделала?
- Конечно, я, - презрительно выплюнула Кора. – Я уже порядком подустала от всей этой игры.
- Тогда почему ты просто не убьешь меня, мама? – губы Регины изогнулись в презрительной усмешке.
Кора ответила, наклонив голову и улыбнувшись недоброй улыбкой, лишенной и тени любви:
- Что ты, дорогая? Я бы никогда этого не сделала. Ты же моя дочь.
Вместо этого Кора щелкнула пальцами, и появился огромный кусок льда. Регина больше не была связана, так как не представляла собою угрозы. На верху ледяного куска плескалась вода, словно небольшой бассейн был закован в лед.
Она посмотрела на мать.
- Что это?
- А это, моя дорогая, твоя усыпальница. В которую ты с радостью пойдешь сама.
- Я думала, ты сказала, что не собираешься убивать меня, мама.
- О, это не убьет тебя. По крайней мере не быстро. Нет, смерть будет ждать тебя годами. И это даст тебе много времени на раздумья о всех своих… жизненных решениях. О всех тех случаях, когда ты разочаровала меня. – Кора презрительно скривила губы. – Я всего лишь хотела вырастить тебя для величия. Неужели я о многом просила?
Кора шагнула к помосту, на котором сидел Румпельштильцхен. Над ними парила в воздухе дракониха Малифисент. Рядом стоял Джефферсон почти со скучающим выражением лица.
- Я всего лишь хотела, чтобы из тебя вышел толк. И конечно от твоего непутевого отца не было никакого проку.
Регина стиснула зубы и сжала руки в кулаки:
- Не впутывай его сюда.
- Почему, дорогая? Больной вопрос? Не могу понять – он же никогда не заступался за тебя. Он всегда был глупой коровой. И я выбрала его в мужья только потому, что знала, рядом с ним всё будет так, как мне угодно.
- Остановись, - прорычала Регина.
- Остановиться? – улыбнулась Кора. – Да я только начала.

Эмма ходила взад и вперед у стола, с тревогой закусив нижнюю губу. Август, Генри и Джеймс сидели за столом, наблюдая за ней.
- Эмма, - позвал Август. – Что ты намеренн<