Церковь и ее задачи; воздействие на княжескую власть.
В обществе выделился новый класс, занявший в нем привилегированное положение и получивший возможность влиять на жизнь общества внутренними и внешними средствами. То было христианское духовенство, составившееся первоначально из греков, а затем из образованных русских людей, для приготовления которых к этому званию стали учреждаться особые школы. Это духовенство и стало насаждать, как умело, новые религиозные истины и новую нравственность — проповедью и церковными наказаниями по уставам, которые дали князья Владимир Святой и Ярослав. Восточные славяне, таким образом, получили новую организацию, какой они дотоле не имели, — церковь. Эта новая организация стала преследовать новые общественные задачи, которых совершенно не знало прежнее язычество. В языческую эпоху общественные организации имели в виду только поддержание внутреннего мира и внешние безопасности. Теперь, с принятием христианства, выдвинулись новые задачи — поддержание религиозного и нравственного порядка в обществе, и эти задачи стала выполнять, насколько могла, церковь. Ей предоставлена была широкая юрисдикция над всеми христианами, в состав которой входили дела «о ведовстве и зелейничестве», о нарушении неприкосновенности и святости христианских храмов и символов, о церковной татьбе, о разводе, о блуде, о прелюбодеянии, о кровосмешении,
о насилии и оскорблении женщин, о браках в недозволенных степенях родства и свойства, об имущественных столкновениях между мужем и женой, об оскорблении действием родителей и т. д. Выполняя эти задачи, церковь привлекала к содействию и светскую, княжескую власть, расширяя таким образом и усложняя ее деятельность. Она с самого начала стала внушать этой власти новые, более возвышенные, понятия об ее назначении, почерпнутые вместе с христианством из византийских источников. Когда умножились разбои при Владимире Святом, епископ стал говорить князю: «се умножишася разбойницы; почто не казниши?» Владимир отвечал: «боюсь греха». Тогда епископ сказал; «ты поставлен еси от Бога, на казнь злым, и на милованье добрым, достоит ти казнити разбойника, но с испытанием». Такое воззрение возносилось высоко над тогдашней политической действительностью. Варяжские конунги, превратившиеся в русских князей, были начальниками обороны и главными судьями в русских землях. На них не падало первоначально никаких обязанностей по обеспечению внутреннего житейского порядка, кроме разбора дел о совершившихся уже насилиях над личностью и о нарушениях имущественных прав. Теперь на князя возлагается новая обязанность — предупреждение преступлений, искоренение в обществе лихих людей, производящих преступления, попечение об общественном благе. Само происхождение его власти окружается ореолом божественности, святости. Власть князей выводится не из договора с обществом, как власть Рюрика, а от Бога. Понятное дело, что такие воззрения должны были возвышать княжескую власть и в ее собственных глазах, и в глазах общества, увеличивать ее права и вместе с тем обязанности. Можно сказать поэтому, что принятие христианства подвинуло сильно вперед эволюцию княжеской власти, помогало превращению ее в государственную власть в настоящем смысле этого слова.
Для этой власти церковь стала служить примером, как править, как судить и рядить. Дело в том, что после утверждения христианства наряду с княжим обществом и земским образовалось на Руси еще третье общество — церковных людей, — находившееся под управлением церкви. В состав этого общества вошли: игумены, чернцы и черницы, попы, диаконы и все, кто служили на клиросе, попадьи и поповичи, просвирни, свещегасы, люди, заведующие церковными учреждениями: больницами, гостиницами и богадельнями, т. е. лекари, странноприимцы, а равно и люди богаделенные, призреваемые церковью, — слепые, хромые, бедные вдовы, странники и богомольцы, прощенники (получившее чудесное исцеление), задушные люди (т. е. рабы, отпущенные по духовному завещанию) и изгои вроде безграмотных детей духовенства, выкупившихся холопов, разорившихся до тла купцов. Всех этих людей церковные власти — митрополит, епископ и их уполномоченные — судили по всем делам, ведали «межю ими суд или обиду (уголовные дела), или котора, или задница» (гражданские тяжбы). При этом церковные власти руководились не только местными обычаями, но и церковными канонами и узаконениями греческих императоров, содержащихся в Номоканоне, по-славянски — Кормчей книге.
Начатки просвещения.
Распространение христианства повлекло за собой и распространение грамотности, книжного научения на Руси. После крещения киевлян Владимир, по рассказу летописи, начал ставить везде церкви и попов и приводить людей на крещение по городам и селам. Вместе с этим он велел брать «у нарочитой чади» детей и отдавать «на ученье книжное». Цель была та, чтобы приготовить своих собственных русских священнослужителей. Но наряду с кандидатами на священство грамотность стала, однако, усваиваться и князьями, и боярами. Сын Владимира Ярослав вышел большим любителем чтения: «книгам прилежа и почитая е часто в нощи и в дне», —говорит о нем летописец. Он набрал много писцов и переводчиков, заставлял их переписывать и переводить книги с греческого на славянское письмо и сложил их в церкви св. Софии, им же созданной. Эти усилия очень скоро привели к должным результатами. Не только священники, но и высшие иерархи русской церкви стали выходить из русских людей. При Ярославе из русских людей вышел даже митрополит Киевский — Иларион. Этот Иларион был не просто грамотным, а образованным для своего времени человеком, писателем. Он оставил после себя прекрасно написанное «Слово о законе и благодати», содержащее догматическое изложение Божественного домостроительства о спасении людей вообще и в частности о спасении народа русского, совершенном через избранника Божия, «кагана нашего Владимира». Иларион не был явлением единственным в своем роде. Еще ранее, немного лет спустя после мученической кончины Бориса и Глеба, написал «Сказание страстей и похвала о убьении святую мученику Бориса и Глеба» русский мних Иаков. Он же составил «Память и похвалу князю русскому Володимиру, како крестися Володимир и дети своя крести и всю ;
землю русскую от конца и до конца, и како крестися баба Володимирова Олга прежде Володимера». Есть некоторые данные думать, что и начало русского летописанья относится ко времени Ярослава и его сыновей, Тогда же, вероятно, была составлена и краткая редакция Русской Правды, содержащая запись разных узаконений и обычаев, действовавших при Ярославе и его сыновьях. Все эти факты являются показателями значительных успехов духовной жизни Руси, пробудившейся под влиянием распространения христианства и вместе с ним книжного научения.
Культурное влияние Византии; церковное искусство.
Христианство и книжное учение усилили то культурное влияние, которое оказывала на Русь Византия. До принятая христианства это влияние сказывалось главным образом на внешнем обиходе русской жизни. Из Византии к восточным славянам приходили «паволоки», т. е. шелковые ткани, греческие вина, золотые и серебряные монеты, произведения ювелирного искусства. Принятие христианства житейски еще более сблизило русских славян с византийцами и открыло широкую дорогу бытовому влиянию Византии. Князья и их дружинники стали носить одеяние греческого покроя, византийские украшения стали в еще большем ходу, чем раньше. Русские книги стали писаться по византийскому и болгарскому образцам с заставками и виньетками в начале глав, с различными изображениями. Так, Остромирово евангелие имеет на отдельных листах изображение четырех евангелистов, как и в византийских рукописях. В «Изборнике» Святослава (1073 год) находится замечательное изображение князя Святослава и его семьи в национальных костюмах и высоких меховых шапках; это изображение сделано также по образцу византийских рукописей, помещавших иногда на первом листе изображение владельца книги или ее заказчика. Но особенно ярко византийское влияние проявилось в рассматриваемое время в церковном искусстве, архитектуре и живописи.
Храмы появились на Руси вместе с христианством. Языческая Русь знала только идолов, деревянные или каменные статуи, которые ставились на возвышенных местах под открытым небом; перед этими идолами и совершались моления и требы, т. е. жертвоприношения. Идол Перуна, по сообщению летописи, стоял на холме, где находился княжеский терем; перед ним и клялась Игорева дружина в соблюдении договора, заключенного с греками. Но одновременно с тем в Киеве была уже соборная церковь св. Илии, в которой приносила присягу христианская часть Игоревой дружины. Жена Игоря св. Ольга по возвращении из Царьграда будто бы построила в Киеве церковь св. Софии. Неизвестно, уцелели ли эти храмы ко времени общего крещения Руси. Дело в том, что первые годы княжения в Киеве Владимира Святославича ознаменовались сильной языческой реакцией. «И постави кумири, — пишет летописец, — на холму вне двора теремного; сотвори Перуна древяна, и главу его серебрену, а ус злат, и Хорса, и Даждь-бога, и Стрибога, и Семаргла и Мокошь». Перед этими кумирами киевляне стали приносить жертвы, даже своих сыновей и дочерей, «и осквернися кровьми земля Руска и холмот». Один варяг христианин, на сына которого пал жребий, не захотел отдать его и был убит вместе с сыном. Подобное же происходило и в Новгороде, где Добрыня поставил кумир Перуна над Волховом. При таком подъеме язычества, который был, впрочем, только конвульсией его предсмертной агонии, возможно, что христианские храмы были разрушены. Поэтому Владимир после своего крещения поставил на холме, где раньше стоял идол Перуна, церковь в честь своего ангела — св. Василия, а затем, в 991 году, призвав мастеров из Греции, заложил в Киеве храм Успения Пресвятой Богородицы, на том месте, где был двор варяга-мученика, а когда церковь; через пять лет была окончена, он украсил ее иконами, вывезенными из Корсуня, и поручил выведенным из Корсуня греческим попам отправлять в ней богослужение, на содержание же церкви дал десятую часть от имения своего и доходов «от град своих». Затем, избавившись от гибели при нападении печенегов, во исполнение данного при этом обета, Владимир поставил церковь Преображения Господня в Василеве. Деятельность Владимира в этом отношении продолжал сын его Ярослав. В его княжение холм Кия принял вид настоящего уголка Царьграда. Под 1037 годом летописец записал: «Заложи Ярослав город великий, у него же града суть златые врата: заложи же и церковь святая София, митрополью, и посем церковь на золотых воротех святые Богородицы Благовещенье, посем святого Георгия монастырь, и святые Ирины». Ярослав, таким образом, вместо прежних деревянных стен, окружавших центральную честь Киева, соорудил новые каменные и, подражая Царьграду, главные или великие городские ворота назвал Золотыми. Над Золотыми воротами Ярослав построил церковь Благовещения также в подражание Царьграду, где над Золотыми воротами стояла церковь Благовещения. Подражание Царьграду выразилось и в построении главного собора Киевского — церкви св. Софии, которую он украсил золотом, серебром, сосудами, церковными иконами многоценными. Что касается монастыря св. Георгия, то он воздвигнут был в честь ангела Ярослава, а монастырь св. Ирины в честь ангела Ярославовой супруги. «И ины церкви ставляше по градом и по местом, — говорит про Ярослава летописец, — и радовашеся, видя множество церквей и люди хрестьяны». Между прочим сын Ярослава Владимир в 1045 году заложил церковь св. Софии в Новгороде.
Мы не знаем, в каком роде были церкви, построенные Владимиром и Ярославом «по градом и местом» на месте языческих капищ и требищ. Весьма вероятно, что многие из них были домашней, деревянной стройки. Но церкви в Киеве и Новгороде несомненно были созданы но византийскому образцу, в византийском стиле.
В зодчестве византийского храма Х и XI веков были следующие особенности. Стены снаружи и внутри и полы покрывались дорогими разноцветными мраморами и инкрустациями. Своды поддерживались мраморными, порфировыми и алавастровыми колоннами. Купола, алтарные абсиды и стены покрывались мозаической и фресковой живописью на золотых или на темно-синих и голубых фонах. Узкие поля стен, простенков и оконных арок заполнялись разнообразным орнаментом, который служил вместе с тем рамой для отдельных фигур и целых сложных картин. В куполе, напоминавшем небесный свод, изображался обыкновенно Господь Вседержитель, в алтаре Божия Матерь, по стенам события Ветхого и Нового Завета. В общем живопись храма должна была представлять ветхозаветную историю рода человеческого и искупление его крестной смертью Иисуса Христа; поэтому на стенах изображались обычно страсти Христовы. Колонны, державшие своды, покрывались изображениями святых мучеников с крестами в руках, что служило символическим указанием на значение их как столпов церкви.
Храм Успения Богородицы, построенный Владимиром и разрушенный во время нападения Батыя на Киев в 1240 году, несомненно, имел все указанные особенности византийского стиля. В развалинах этой церкви были найдены остатки золотых мозаических фонов, обломки стенной штукатурки с остатками фресковой живописи, порфировые квадратные плитки, служившие для настенных инкрустаций, части мраморных и каменных плит. Пол церкви был выстлан мрамором, а посреди него находился круг из разноцветных камешков. Еще более признаков современного византийского стиля сохранил храм св. Софии в Киеве. Он не похож собственно на св. Софию Константинопольскую. Вместо одного купола у него целых двенадцать, поставленных на высоких фонарях, или барабанах (с окнами в главном). Храм имеет в плане вид креста, помещенного в четвероугольнике, с тремя абсидами на восточной стороне. Целые ряды столбов держат своды и арки. Пропорции в высоту иные, чем в Константинопольской св. Софии, более узкие и стройные. По устройству арок, сводов, куполов киевский храм напоминает собой скорее церковь Господа Вседержителя (Пан-тократора) в Константинополе. Внешние украшения и облицовка храма с течением времени погибли; исчезли также мраморные, порфировые и алавастровые колонны переднего притвора. Но уцелели некоторые мозаичные и фресковые изображения. В куполе, внутри радужного круга, сохранился мозаичный образ Вседержителя по грудь; уцелел образ одного из четырех архангелов, одетых в роскошные царские одежды, которые окружали изображение Вседержителя. Ниже в простенках, между окон купола, были изображены 12 апостолов, в четырех углах под куполом — четыре евангелиста, а внутри арок, держащих купол, — 40 мучеников; из всех этих изображений до нашего времени уцелели фигуры апостола Павла, евангелиста Марка и 15 погрудных изображений мучеников. В алтаре сохранилось огромное (в 7 аршин вышины) мозаичное изображение Богородицы Нерушимой стены, стоящей на особом подножии с молитвенно простертыми руками, под ним — причащение апостолов Иисусом Христом под обоими видами, а под этим последним изображением изображены святители церкви. На двух столбах главной алтарной арки изображено Благовещение: архангел Гавриил с одной стороны, св. Дева с пурпурной пряжей — с другой. Остальные пространства стен всего храма покрыты фресками, изображающими библейские и евангельские события. Все эти изображения носят условный характер. Лики святых спокойны, строги, углублены в созерцание. Большими серьезными очами смотрят они на зрителя и как бы стараются настроить его соответственным молитвенным образом. Две лестницы, ведущие на хоры, были украшены чисто светской живописью. Тут сохранились изображения охоты на кабана, на волка, на медведя, на дикую лошадь, травля лося, а также изображения скоморохов, музыкантов, танцоров и акробатов. Все это были сцены княжеского быта; охота, веселые песни и пляски скоморохов были излюбленными развлечениями киевских князей. Другие изображения представляют сцены царского византийского быта: царя, сидящего на троне, выход царицы в сопровождении свиты, ипподром с четырьмя закрытыми воротами, квадриги, готовые к ристанию. Нахождение такой живописи на лестницах храма св. Софии объясняется тем обстоятельством, что эти лестницы были ходом из внутренних покоев княжеского дворца в храм. Тут также сказалось подражание Византии; византийские императоры (например, Василий Македонянин) украшали свои дворцы сценами разных увеселений, а иногда приказывали изображать свои военные подвиги и удачные охоты. Приведенные факты показывают, что в конце Х и первой половине XI века волна культурного влияния Византии стала широко разливаться по русской земле, преображая русскую жизнь, давая ей новые формы и частью новое содержание и новое направление; между прочим под этим влиянием в политической жизни Руси явно проступала тенденция к превращению образовавшегося союза восточных славян в благоустроенное государство, с авторитетной и сильной княжеской властью. Но эта тенденция, как увидим вскоре, оказалась не в состоянии побороть противные ей стихии и неблагоприятные обстоятельства, и на Руси не только не создалось благоустроенного, но и единого государства. Завязавшееся было политическое единство восточного славянства довольно скоро разрушилось.
* * *
Пособия:
Д. И. Багалей. Русская история. Т. 1. М., 1914.
М. Грушевский. Киевская Русь. Т. 1. СПб., 1911.
М. А. Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя древней Руси. СПб., 1912.
Е. Е. Голубинский. История русской церкви. Т. 1. Полутом 1. М.,1901.
Н. Д. Полонская. Историко-культурный атлас по русской истории. Вып. 1. Киев, 1913.
Н. Кондаков. И. Толстой. Русские древности. Вып. 4.
Д. Айналов, Е. Редин. Киево-Софийский собор. СПб., 1889.
Древние памятники искусства Киева. Харьков, 1899.
Лекция девятая
МЕЖДУКНЯЖЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ