Билет № 50 Католическая церковь в 10-13 вв. Монашеские ордена.
Монашеские движения X — первой половины XI в. Идея церковной реформы.В X в. на фоне глубокого кризиса церковной жизни предпринимаются первые попытки возрождения аскетических ценностей. Инициатором обновления выступило монашество, в недрах которого оформились движения за реформу монастырей, подготовившие к середине XI в. и общецерковную реформу. Свою силу монашество черпало в широко распространившихся среди мирян ожиданиях конца света — сначала в тысячелетнюю годовщину рождества, а затем и воскресения Христа. Именно реформированное монашество становится во второй половине X—XI в. наиболее авторитетной силой христианского мира.
Наибольшее влияние среди разнообразных монашеских движений уже к середине X в. приобрели клюнийцы. Монастырь Клюни в Бургундии был основан в 910 г. В отличие от других аббатств, Клюни с самого начала оказался вне сферы действия «права частной церкви». Его основатель, герцог Аквитании, на вечные времена отказался от своих прав на монастырь, передав его под покровительство римского папы, что обеспечивало и независимость от епископа диоцеза. Освобождение монашества от влияния извне, будь то со стороны епископа или светского сеньора, стало основой клюнийской программы реформы. Это не означало, что клюнийцы добивались отмены «права частной церкви». Напротив, они сами пользовались этим правом для осуществления реформы монастырей, получая их в дар во спасение души, покупая или вступая с сеньором в совместное владение. Клюнийцы направляли свои усилия прежде всего на устранение тех очевидных нарушений бенедиктинского устава, которые были вызваны обмирщением монастырей в конце IX—X в. Неслучайно для своих одеяний клюнийцы избрали черный цвет, символизировавший отказ от всего мирского. Основной задачей монашества представлялась молитва за мирян перед Богом, соединение с ним в молитвенном созерцании. Месса в Клюни в течение дня не прекращалась ни на секунду и отличалась особенной торжественностью.
Постепенно вокруг Клюни складывается мощное объединение монастырей, главой которого являлся непосредственно аббат Клюни, а основой монашеской жизни — клюншский обычай, дополнявший устав св. Бенедикта. Клюни подчинялись сотни монастырей по всей Европе. Особую роль сыграли клюнийцы в христианских государствах Испании, где они содействовали вытеснению мосарабских богослужебных традиций римскими и утверждению авторитета папы. Клюнийское объединение не ограничивалось сферой политических интересов того или иного сеньора, как, скажем, объединение монастырей Каролингской империи вокруг правящей династии (см. гл. 7). Клюнийские монастыри были выведены из под власти местных епископов. Аббат Клюни, позднее получивший из Рима знаки епископского сана, являлся как бы епископом подчиненной ему «клюнийской церкви». Свободные от власти сеньоров и епископов клюнийские монастыри образовывали своего рода суверенное монашеское государство, главу которого современники нередко называли «королем».
В X — начале XI в. попытки реформировать монашество предпринимаются и в германской империи. Но если клюнийское движение развивалось снизу, по инициативе отдельных подвижников из числа самих монахов, то в Германии главным поборником реформы выступал император. Так, например, Генриха III (1039—1056), а не какого-либо аббата, современники называли «правителем монахов». Реформаторские устремления германских императоров были направлены на укрепление системы имперской церкви. Продолжая традиции Каролингов и рассматривая свою власть как сакральную, императоры претендовали на роль защитников церкви и истинного благочестия. Бороться со всевозможными церковными нестроениями, по их мнению, входило в обязанности помазанника Божьего.
Именно эти соображения побудили Генриха III и его окружение выступить с идеей церковной реформы, выходящей за пределы одного лишь монашества. Оздоровление церкви Генрих III решил начать с Рима, положив конец власти римской аристократии над Апостольским Престолом. В 1046 г. он низложил сразу трех пап, избранных различными группировками римского духовенства и нобилей. После чего сам назначил папой немецкого епископа, сторонника реформы. Период с 1046 по 1058 г. называют эпохой немецкого папства. В эти годы римскую церковь возглавляли папы немецкого происхождения, опиравшиеся в деле реформы церкви на императора. Целью реформы было в первую очередь запрещение симонии и браков среди клириков, объявленных ересью. Именно в середине XI в. в западной церкви в целом утверждается обет безбрачия (целибат) для клира. Целибат обеспечивал неотчуждаемость церковного имущества и способствовал росту экономического могущества церкви в последующие столетия.
Контакты папства с епископствами и монастырями Западной Европы упрочились и стали более интенсивными. Началось создание и особых механизмов осуществления папской власти над церковью. Эти усилия связаны в первую очередь с понтификатом Льва IX (1049—1054). Лев IX провел реорганизацию папской канцелярии, которая вскоре получила название римской курии. Наряду со значительным штатом писцов и нотариев, позволявшим папству вести обширную переписку, в нее вошли ближайшие советники Льва IX из числа реформаторов церкви. Эти советники образовали коллегию кардиналов. Кардиналами ранее называли римских клириков, а также епископов семи ближайших к Риму кафедр; в их обязанности входило главным образом участие в папском богослужении. Однако теперь Лев IX рассматривал кардиналов как опору папства в управлении церковью и проведении реформы. В коллегию кардиналов вошли клирики из разных стран, олицетворяя, таким образом, универсальный (вселенский) характер папской власти.
Раскол церкви.В 1054 г. произошел разрыв между папством и восточной церковью, положивший начало раздельному существованию двух церквей — римско-католической (греч.: вселенской) и православной. В действительности, церкви на латинском Западе и греческом Востоке уже давно развивались обособленно, а затяжные схизмы, то есть расколы единой церкви, случались и ранее. Во многом противостояние восточной и западной церквей определялось как различными представлениями о взаимоотношениях светской и духовной власти, так и соперничеством римского папы и константинопольского патриарха. Существенную роль в обострении взаимоотношений Рима и Константинополя играли политические факторы — такие, как возрождение Римской империи на Западе и борьба империи и папства против Византии на юге Италии в первой половине XI в. Вместе с тем, между латинской и греческой церквями к середине XI в. накопились и значительные различия в толковании христианского вероучения.
По-видимому, еще в борьбе с варварами-арианами, отстаивая полное равенство Христа Богу Отцу, на западе к никейскому символу веры стали добавлять filioque (лат.: «и от Сына»), утверждая, таким образом, исхождение Святого Духа не только от Бога Отца, но и от Сына. В конце VIII в. по инициативе Карла Великого это добавление было принято во франкской империи, а в начале XI в. утверждено папством.
В первой половине XI в. на Западе окончательно оформилось учение о пресуществлении, то есть о способе пребывания тела и крови Христа в хлебе и вине, используемом в таинстве евхаристии. Если на Востоке полагали, что тело и кровь присутствуют в хлебе и вине лишь духовно, то на Западе укрепилось мнение, согласно которому при отправлении таинства хлеб и вино превращаются в подлинные кровь и плоть Спасителя, которые верующие, по словам одного из теологов, буквально «пережевывают зубами». На основании учения о пресуществлении в XIII в. было обосновано и различие между причастием мирян и духовенства, также углубившее догматические противоречия, разделявшие католическую и православную церковь. Если в хлебе и вине присутствует подлинная кровь и плоть Христа, иными словами сам Христос, то и в хлебе отдельно и в вине отдельно наличествует весь Спаситель сразу. Католические теологи сочли поэтому возможным причащать мирян одним хлебом, священников же — по-прежнему хлебом и вином.
К этим противоречиям добавилось впоследствии и расхождение в представлениях о загробном мире. Основываясь на Священном Писании, греческие богословы продолжали представлять потусторонний мир двухчастным, состоящим из Рая и Ада. Однако еще в раннем средневековье у некоторых латинских авторов упоминалось об «очистительном огне», временном испытании, очищающем душу, не завершившую при жизни покаяния, перед вступлением ее в Рай. В начале XIII в. папство утвердило догмат о чистилище как особом, третьем «отсеке» загробного мира. Принимая догмат, папство старалось усилить влияние католического клира в обществе, утвердить идею о спасительной роли церкви, способной молитвами избавлять души усопших от страданий в чистилище.
Несмотря на углубление теологических расхождений, современники не воспринимали раскол 1054 г. как окончательный. Схизма стала реальностью лишь после разгрома крестоносцами Константинополя в 1204 г. Папа Иннокентий III (1198—1216) признавал, что после бесчинств в константинопольских церквях греки видят в латинянах лишь «творения порока и тьмы» и «справедливо сторонятся их будто псов». Вместе с тем, попытки заключения унии между католической и православной церквями предпринимались и позднее. Такие унии, фактически подчинявшие папе церковь ослабевшей Византийской империи, были подписаны на II Лионском (1274) и Ферраро-Флорентийском соборах (1439). Однако в целом они были впоследствии отвергнуты православной церковью, получив признание лишь в ряде так называемых униатских церквей Восточной Европы.
Грегорианская реформа.
Главное бедствие для церкви, по мнению реформаторов, заключалось в узурпированном мирянами праве инвеституры, то есть введения духовного лица в должность, а также в «праве частной церкви». Сторонники реформы стремились оградить церковь от всякого подчинения мирянам, восстановить каноническую процедуру выборов. Это требование было воплощено в декрете, подписанном папой Николаем II в 1059 г. Согласно этому декрету, выборы папы стали исключительной прерогативой коллегии кардиналов. Затем новый папа формально утверждался римским клиром и народом. Императора при этом причисляли к «народу», отрицая за ним какие-либо особые права.
Непримиримая борьба против светской инвеституры началась в 1076 г. в понтификат Григория VII (1073—1085). Характеризуя упорство и ярость Григория, проявленные в борьбе с церковными нестроениями, один из современников назвал его «святым сатаной». Григорий VII принял комплекс мер, направленных на полное освобождение церкви от власти мирян, подчинение ее папе и восстановление действия канонического права, получивший в историографии название «грегорианской реформы». Ее принципы отстаивали и преемники Григория в конце XI — начале XII в. Именно тогда было запрещено «право частной церкви».
Однако полностью исключить церковь из системы вассально-ленных отношений папству не удалось. Компромиссное решение было найдено в конце XI в. известным теологом Иво Шартрским, обозначившим различие между духовным и светским компонентом во власти прелата. Светские сеньоры сохраняли право инвеституры лишь применительно к светским прерогативам епископа, то есть вводили его во владение пожалованными землями, тогда как непосредственно духовный сан переходил в акте церковной инвеституры. В начале XII в. это компромиссное решение было утверждено французским королем, затем английским и, наконец, в 1122 г. германским императором. В XII в. компромисс был найден и в отношении «права частной церкви». Сеньору дозволялось осуществлять патронат (покровительство) над основанным им приходом или монастырем, контролировать его имущество и выборы предстоятеля. Однако в Скандинавских странах право светской инвеституры и «частной церкви» почти в полном объеме сохранялось и позднее, вплоть до XIII в.
Итогом «грегорианской реформы» стало существенное ослабление зависимости церкви от светских сеньоров и ее консолидация в вертикальную иерархическую структуру во главе с римским папой, назначавшим архиепископов. Вскоре папство запретило монархам взимать и какие-либо налоги с церкви, рассматриваемой теперь как государство в государствах и обязанной отныне лишь вносить ежегодный налог папе — аннату и другие отчисления.
Установление папской теократии.Григорий VII и его преемники в ходе борьбы за инвеституру выработали концепцию папского универсализма, или папской теократии, противостоящую идее универсальной светской империи. Наиболее полно основные ее положения изложены в так называемом «Dictatus рарае» (продиктованное папой), документе, приписываемом Григорию VII. В нем утверждается, что папство обладает по праву как высшей духовной, так и высшей светской властью. Новая доктрина папства основывалась на «Константиновом даре», а также на обширном комплексе фальшивок — «Лжеисидоровых декреталиях», который возник еще в IX в. во Франкском королевстве и приписывался св. Исидору Севильскому (ум. в 636).
Папы эпохи «грегорианской реформы» являлись выходцами из реформированного монащества. Поэтому в концепции папской теократии отразилось прежде всего монашеское миросозерцание, согласно которому мир является лишь царством порока и алчности; только святая церковь, которая также представлялась монашеской, способна спасти его от погибели. Все светские государи должны быть слугами наместника Бога на земле — римского папы, в то же время получившего от Константина Великого и высшую светскую власть на Западе. В противном случае они превращаются в слуг Антихриста и долг папы отлучить их от церкви, а вверенный им народ призвать к восстанию. Во второй половине XII—XIII в. к руководству римской курии пришли юристы, нередко занимавшие и папский престол. Они в целом закрепили и развили теоретические рассуждения пап-монахов в каноническом праве. Вершиной папской теократии считается понтификат Иннокентия III (1198-1216). Именно он официально утвердил за папой титул викария Христа.
В XII—XIII вв. папство находилось в зените своего могущества. Оно сумело организовать крестоносное движение, добилось от многих европейских монархов принесения вассальной присяги, уплаты регулярной подати Апостольскому Престолу («денарий св. Петра»), активно вмешивалось во внутренние дела всех христианских государств. Мощным оружием в руках папства стали отлучение от церкви и интердикт (запрет отправления таинств и других церковных обрядов), широко применявшиеся в отношении непокорных государей. Если же эти средства не действовали, то папа, используя противоречия между европейскими государствами, мог провозгласить крестовый поход против ослушника. Наградой же за эту услугу являлась корона завоеванного королевства. Постоянно действовал институт папских легатов на местах, которые контролировали не только церковь, но во многом и светские власти.
Канонисты, опираясь на закрепленные в церковном праве прецеденты, разработали теорию о непогрешимости пап, о том, что именно папы выносят окончательные решения по вопросам догматики и церковной дисциплины. Такие решения оформлялись в виде декреталий (указов) папы, не требовавших одобрения церкви. Декреталии составили важнейший раздел канонического права и во многом обладали большим авторитетом, чем постановления Вселенских соборов или Священное Писание.
Во многом усиление власти папы с конца XI в. основывалось на вере, что именно римский епископ, имеющий ключи от царства небесного, в состоянии обеспечить спасение, открыть дорогу в рай. Это, в частности, давало возможность папству предоставлять полное отпущение грехов — индульгенцию — сначала всем участникам крестовых походов, а с конца XII в. и тем, кто хотя бы пожертвовал деньги на их организацию. Место в раю, таким образом, можно было купить за деньги, перечисленные римской курии. В XIII в. теологи разработали учение о «сокровищнице церкви» — неиссякаемом запасе благодати, накопленном благодаря усилиям святых и мучеников. Папа и иерархи церкви, принимающие от него свою власть, могут распоряжаться этой благодатью и выдавать индульгенцию за деньги или различные услуги всем мирянам вообще и даже умершим, находящимся в чистилище. На практике эта теория вела к обожествлению папы и церковной иерархии.
К концу XI в. реформированные монастыри, прежде всего клюнийские, уже были далеки от тех идеалов, за которые некогда боролись теоретики монашеской реформы. Но именно высокий моральный авторитет монашества эпохи реформ привел к невероятному обогащению монастырей.- В разросшихся монастырях все труднее было обрести уединение, особенно учитывая то, что громкая слава некоторых обителей нередко привлекала туда людей, пытавшихся продвинуться по социальной лестнице. Роскошь, изнеженность многочисленной братии порождала теперь тоску по первоначальной простоте бенедиктинского уклада жизни. Развивается отшельничество. Поначалу, в первой половине X в., к бегству от мира побуждали прежде всего пороки клира и епископата. Позднее отшельничество все больше становится реакцией на обозначившиеся изъяны в образе жизни большинства бенедиктинских аббатств, принявших реформу.
Так, в конце XI в. группа аскетически настроенных монахов покинула свой монастырь и удалилась в уединенное место Сито (лат. Цистерций) в Бургундии. Эта обитель и дала позднее название ордену цистерцианцев. Орден являлся новой формой организации монашества. Цистерцианцы не реформировали старые монастыри, но закладывали новые, тем самым резко противопоставляя себя прежнему монашеству. Это противопоставление зримо отражали белые, «ангелические», одеяния цистерцианцев, контрастировавшие с черными одеждами, введенными в бенедиктинском монашестве клюнийцами. Новые монастыри образовывали замкнутую централизованную организацию — орден. верховной властью в ордене цистерцианцев обладал не настоятель Сито, а генеральный капитул — ежегодное собрание всех аббатов цистерцианских монастырей. Их уклад полностью регулировали статуты ордена, утвержденные генеральным капитулом. Впоследствии по образцу цистерцианцев все монашество, включая и клюнийское, организуется в различные ордена, каждый из которых предписывал своим членам особый уклад жизни, те или иные виды деятельности, определенный цвет одежд и т.д. Орденские статуты при этом дополняли и комментировали монашеский устав. Цистерианцы выбирали для основания своих обителей еще не обжитые человеком места. В задачи монахов входили, таким образом, расчистка лесов, осушение болот, обустройство монастырского хозяйства. Физический труд цистерцианцы считали основой монашеского служения. цистерцианцам не дозволялось жить чужим трудом, владеть деревнями, иметь зависимых крестьян, вассалов из числа мирян. В результате цистерцианцы больше времени проводили в поле, на скотном дворе или в винограднике, чем в скриптории, школе или в храме за богослужением.
Орден цистерцианцев приобрел огромное влияние в Западной Европе в первой половине XII в., чему немало способствовали деятельность выдающегося идеолога цистерцианства св. Бернарда Клервосского (1090—1153). Благодаря проповедям св. Бернар да, благословившего создание духовно-рыцарских орденов, цистерцианцы нередко выступали проводниками насильственной христианизации, как было в языческой Прибалтике или арабской Испании. Идеалы уединения, бедности, физического труда не спасли и цистерцианские монастыри от постепенного обмирщения Рачительные монахи, отводившие много времени интенсивному сельскохозяйственному труду, охотно внедрявшие различные технические новшества, активно включались в торговлю, обогащались. Очень скоро цистерцианцы переложили занятия физическим трудом на так называемых конверсов (обращенных), рекрутаровавшихся из сельской бедноты. Конверсы, или «бородатые братья» принимали монашеский обет, но жили отдельно от основной братии. Обет послушания обязывал конверсов работать столь долго, скол I. это было необходимо аббату. При этом за свой труд они как члены цистерцианского ордена получали одно лишь скудное пропитание,
XII век стал переломным в истории монашества. Все существовавшие к этому времени формы бенедиктинского монашества, включая и цистерцианцев, были укоренены в аграрной, не городской, части христианского мира. Город издавна представлялся монахам вертепом порока. К тому же города, во главе которых, как правило, стояли епископы, таили в себе угрозу подчинении монастырей епископату. Однако с ростом городов в Западной Европе в XI—XII вв., усилением их экономического, политического и духовного влияния, все сильнее стала ощущаться потребность в укреплении пастырского служения в городских общинах, сохранении монополии церкви в духовной жизни общества. Бенедиктинское монашество, исповедовавшее идеал ухода от мира, вряд ли могло стать надежной опорой церкви в новых условиях. В 20-е гг. XII в. папство отказывается от поддержки монастырей в их борьбе за автономию внутри церкви. Монастыри вновь переходят в подчинение епископов диоцеза, правда, сохраняя некоторую самостоятельность. Духовенство же, живущее в миру и занятое пастырским служением, возвращает себе ведущие позиции в церкви и во многом определяет политику папства.
В XII в. большого размаха достигло движение регулярных каноников — служителей по преимуществу соборных и приходских церквей городов, живших общинами — каноникатами, н соответствии с определенным уставом (лат.regula). В начале XII в. происходит размежевание регулярных каноников с монашеством. В качестве устава каноники избрали не правило св. Бенедикта, а устав, приписываемый знаменитому отцу церкви св.Августину. Поэтому их и стали называть августинцами. Устав св. Августина принимали практически все новые духовные ордена, включая монашеские, возникшие в XII—XIII вв. В основу этого устава легла особая мистическая категория христианского вероучения — любовь. Высшая любовь к Богу требовала жертвенной любви к ближнему, которая прежде всего выражалась в активной проповеднической деятельности в миру. Августинцы и другие ордена, принявшие устав св. Августина, чувствовали свою ответственность за спасение всех христианских душ и потому им был чужд идеал монашеского уединения во имя личного спасения, характерный для бенедиктинства.
Папство в борьбе с ересями не ограничилось одними лишь карательными мерами, понимая, что еретические движения выражали тягу широких слоев населения к обновленной, бедной, церкви и во многом были обусловлены неэффективностью проповеднической деятельности католического клира. Так, папа Иннокентий III исходил из необходимости подчинить движение за святую бедность, «приручить» его и использовать затем для укрепления авторитета всего духовенства в глазах паствы. Он и его преемники утвердили создание нищенствующих орденов, первыми и важнейшими из которых явились доминиканцы и францисканцы, появившиеся в начале XIII в.
Нищенствующие ордена воплощали новые воззрения на монашескую аскезу, отчасти восходящие к идеалам регулярных каноников, отчасти сформировавшиеся под влиянием еретических и иных массовых религиозных движений второй половины XII — начала XIII в. В основе организации нищенствующих орденов лежало представление об апостольской жизни, т.е. стремление во всем следовать примеру апостолов Христа, несших его учение в мир. Бенедиктинскому идеалу аскета-отшельника, затворившегося в монастыре, они противопоставляли идеал странствующего по миру аскета-проповедника. Нищенствующие монахи с самого начала сосредоточились на проповеднической деятельности в городах, «заботе о душах», а также миссионерстве. Чрезвычайно быстро распространившись во всех странах Западной Европы, они уже в XIII—XIV вв. устремились за ее пределы — в Палестину, Египет, Закавказье, Крым, державу монголов в Центральной Азии, достигнув даже Китая.
Однако организация проповеди в нищенствующих орденах существенно отличалась от практиковавшейся в церкви, в том числе и регулярными канониками. Она базировалась на опыте катаров и вальденсов. Проповедник не ждал, когда к нему, в церковь, соберется паства, но сам искал ее, шел к людям, «пешком без золота и серебра, словом, во всем подражая апостолам». Нищенствующие монахи проповедовали тщету всего мирского уже самим своим обликом: они скорее напоминали нищих странников, чем монахов и священников. Бедность, таким образом, являлась наряду с проповедью другой важной стороной представления об апостольской жизни. Некогда уже цистерцианцы стремились воплотить идеал бедности, однако нищенствующие монахи пошли еще дальше. Им поначалу не только запрещалось владеть каким-либо имуществом, но и предписывалось жить исключительно за счет милостыни, нищенства. Несмотря на ряд общих черт важнейшие из нищенствующих орденов — доминиканский и францисканский имели свою ярко выраженную специфику, обусловленную обстоятельствами их возникновения. На всей последующей истории этих орденов лежал глубокий отпечаток личности их создателей — св. Доминика и св. Франциска.
Св. Доминик (ум. в 1221), испанский каноник-августинец, в начале XIII в. оказался на юге Франции, охваченном ересью альбигойцев. Свою задачу он видел в первую очередь в организации эффективной проповеди во имя сохранения целостности католической церкви. Официальное название доминиканцев, выражающее специфику ордена, — братья проповедники. Но чтобы проповедовать верное учение, следовало подготовить грамотных пастырей, во всех тонкостях постигших ортодоксальную католическую теологию. Поэтому с самого начала другим важнейшим направлением деятельности доминиканцев было углубленное изучение теологии. Неслучайно центрами ордена стали Париж и Болонья — два крупнейших университетских города средневековой Европы. Доминиканцы создали разветвленную сеть теологического преподавания, включавшего также изучение различных языков, необходимых теологу и проповеднику. Вскоре именно доминиканцы во многом определяли, что есть истинное христианское учение. Св. Фома Аквинский (ум. в 1274) — крупнейший авторитет католического богословия, принадлежал к ордену св. Доминика. Неслучайно также, что большинство инквизиторов назначалось из числа доминиканцев, хотя в ряде регионов Европы инквизиция была передана и ордену францисканцев.
Св. Франциск (ум. в 1226) был сыном богатого купца из итальянского города Ассизи, но еще в юности отказался от семьи, наследства и всех вообще земных благ с тем, чтобы принадлежать одному Богу. Но так же как Христос, который «умер за всех», Франциск отверг монашеское уединение, «зная, что послан Богом для того, чтобы приобрести Ему души». Франциска в отличие от Доминика, заботившегося о борьбе с ересями и целостности церкви, побуждала к проповеди прежде всего любовь и сострадание к ближнему. Франциск обращался со словами Евангелия не только к людям, но и к птицам, змеям, волкам, видя во всякой природе Бога. Краеугольным камнем учения Франциска была «госпожа бедность», понимаемая как высшая степень смирения. Смирение, самоуничижение характерны и для его последователей, официально именовавшихся по латыни миноритами, т.е. меньшими братьями. Франциск не только запрещал искать даже минимальных удобств для себя, предписывал носить рубище, препоясанное веревкой, но и книги разрешал иметь только грамотным братьям, да и то исключительно богослужебные. Франциск вообще неохотно дозволял занятия теологией, опасаясь, как бы чрезмерное мудрствование «не погасило дух молитвы и благочестия». Со временем, однако, и францисканцы создали свою систему теологического образования. Но уже в XIII в. от доминиканской теологии учение францисканских богословов отличала большая чувственность, эмоциональность.
С развитием нищенствующих орденов и превращением их в многочисленные и разветвленные монашеские организации все острее вставала проблема сохранения первоначального идеала бедности. Доминиканцы, которым с самого начала для занятий теологией необходимы были отдельные кельи, обширные библиотеки, значительные финансовые ресурсы, быстро согласились со смягчением требований нестяжательства. А первые постоянные обители были созданы еще св. Домиником. Напротив, у францисканцев попытки корректировать учение о «госпоже бедности» вызвали во второй половине XIII в. раскол ордена на сторонников строгого соблюдения заветов Франциска — спиритуалов и тех, кто осуждал чрезмерное увлечение бедностью, выступал за развитие больших монастырских общин (конвентов) — конвентуалов. Однако эти конвенты, как и прочее имущество ордена, находились лишь в пользовании миноритов, тогда как правом собственности обладал Апостольский престол. Важным отличием конвентов как доминиканцев, так и францисканцев от существовавших ранее монастырей была их открытость городу и церкви. Эти конвенты часто служили временным пристанищем братьев, которые охотно шли проповедовать Евангелие на людных перекрестках, базарных площадях, постоялых дворах или отправлялись в отдаленные страны.