Детский дом Канарии, 5 мая, 17.38

Собрав все листы последней воли и завещания, которые были разбросаны повсюду, Изаёй опрокинул кресло вместе с его спящим обитателем на землю.

— Вууааа!

— Что за «Вууа»?! Как долго собрался дрыхнуть, липовый юрист?

Изаёй нетерпеливо бросил обвинения человеку в плаще.

Человек поднялся на ноги, хоть и с несчастным видом, и смахнул пыль с чёрного котелка, перед тем как вернуть его обратно на голову.

Следом за этим он наклонил голову: «Ну, так что вам надо? Вы уже закончили игру?»

— Нет. Я всё ещё не понял самую важную часть.

— …О? Это значит, что вы уже отвергли большую часть своих гипотез?

Обод монокля сверкнул.

Позволив человеку осмотреть 600 страниц последней воли и завещания, которые он вернул, Изаёй предложил ответ на загадку:

— Загадкой было найти несуществующих «меня» и «тебя» и привести ко входу!..

— Первое, невозможно привести предмет, который не существует, и я могу только предположить, что это метафора, описывающая то, что существует… Подобно предмету, описанному метафорой? Ответ скрыт в предыдущей строфе.

«Организатор» это «несуществующая я»,

противник, который принимает вызов тоже «несуществующая я»,

условиями состязания тоже являюсь я.

— Единственная строка, которая отличается от остальных двух, не отрицает существование. Поэтому если заменить фразу «условия состязания» на «последняя воля и завещание», тогда только запись, в которой не упомянуты «я» и «ты»… станет запись о нашем путешествии на поле боя. И, следовательно, это будет ответом на загадку «несуществующие «я» и «ты»».

— Хоо… Это верный ответ, Изаёй-тян.

Кроме хлопка в ладони человек не показывал признаков каких-либо иных действий.

Прищурившись, Изаёй попытался напугать человека.

— …Разве не ты «вход»?

— Я? Интересная гипотеза. Не могли бы вы объяснить её мне? — Человек в плаще улыбался до ушей.

Изаёй проверил часы.

Время было 17.40. Хотя сейчас было неподходящее время, чтобы давать объяснения, у него не было других вариантов.

— …Моя гипотеза очень сомнительна даже для меня. Если воспринять буквально слова «Заберу с собой всё», написанные в последней воле, то это значит, что она собиралась забрать всех остальных в царство мёртвых.

— Мм, дальше?

— Другими словами, вход, который описан в последней воле и завещании, будет входом в царство мёртвы… и это моя догадка…

В этот раз Изаёй запнулся, что было редкостью для него.

Человек в плаще прикоснулся к подбородку, видимо, найдя слова Изаёя интересными, и начал хихикать.

— Хахаха, другими словами, ты веришь, что я проводник в страну мёртвых?

— Нет… я думаю, что ты не такая мелкая сошка.

— И что ты имеешь в виду?

Человек поддерживал котелок, наклонившись поближе к Изаёю.

Изаёй продолжил, усилив настороженность и защиту:

— В Южной Америке есть религия, которая чтит бога, по слухам, одетого в раздвоенный плащ и чёрный котелок, и поговаривают, что он отвечает за жизнь и смерть.

— …Оу?

— Имя этого бога — «Барон Круа», говорят, это бог, который носит раздвоенный плащ, обитает между жизнью и смертью на «Перепутье, которое простирается бесконечно», где мир людей пересекается с миром богов… и этот бог смерти также, кажется, черпает силу из «жизни», чтобы получить всезнание.

Изаёй посмотрел в глаза человека в плаще. Те самые глаза, один из которых был скрыт за моноклем.

Если его глаза действительно могли знать о каждом живом организме в этом мире, тогда он мог внести некоторые изменения в содержание последней воли.

Однако человек, которого Изаёй назвал «Бароном Круа», кажется, печально покачал головой.

— Понятно. Это действительно интересная гипотеза. Но ты сказал, что твоя гипотеза вызывает сомнения.

— …

— О? Похоже, ты сомневаешься сильнее, чем я предполагал. Судя по твоему характеру, я думаю, что ты должен быть более взволнованным и счастливым… ну да ладно. Я просто отвечу на два твоих замечания. Первое, относительно воли: она не была подделана мною, эта последняя воля действительно написана рукой Канарии.

— …а второе?

Человек в плаще скривил рот в улыбке.

— …Это правильный ответ. Я барон Круа, также известный как один из Лоа, который заведует дорогой в «Гунию».

Когда он медленно поднимался на ноги, раздвоенный плащ слегка пошевелился. И в этот самый момент аура человека в плаще внезапно увеличилась.

Изаёй сделал несколько шагов назад, чтобы отойти от человека в плаще, «Барона Круа».

— …Ха! Понятно! Похоже, ты не простой показушник.

— Конечно нет. Но, кажется, ты всё ещё сомневаешься?

— Неа, ни в жизни… Я хотел бы настоять, что думаю иначе, но сейчас, когда я стою перед тобой, бесполезно продолжать упрямиться.

Изаёй небрежно пожал плечами, но холодный пот стекал по его спине.

Заметив реакцию Изаёя, «Барон Круа», похоже, разочаровался, опустив плечи.

— …Понятно. Не удивительно, что Канария беспокоилась.

— Что?

— Я хочу сказать, что Изаёй-тян, ты очень скучный парень. Ох, это такая потеря и жалость, что даже удивительно, шокирующе и очень разочаровывающе. Хмм. А я слышал, что ты был намного более интересным человеком. Хотя у тебя есть невероятная сила, ты уже не можешь освободить её. Или надо сказать, она ограничена твоим сознанием… Скажу прямо: ты слишком привык к этому миру и не можешь выиграть в этой игре, понятно?

Тук! Каблук «Барона Круа» ударил пол. Придерживая шляпу на голове, с развевающимся плащом «Барон Круа» подошёл ближе.

В ту же секунду жестокий порыв ветра разбил все окна в маленькой комнате, и два человека насквозь промокли под ливнем.

— Что ж, я должен предпринять крайние меры, чтобы шар начал вращаться! Итак, настоящим я приветствую тебя в моём царстве — «Перепутье жизни и смерти»!

Жёсткие ветра захватили разбитые фрагменты стекла в вихрь и постепенно уничтожили стены, проходя по ним будто шредер по тонкой бумаге.

Вскоре после этого половые доски в маленькой комнате тоже исчезли, и Изаёй обнаружил, что падает.

Ощущение, охватившее Изаёя во время постепенного падения, было слишком странным, чтобы отнести его к «испытанию неизвестного». Потому что это падение не было связано с гравитацией, а заключилось в том, что сам мир становился тоньше.

Хотя человек, падающий во тьму, должен очень сильно бояться и беспокоиться, Изаёй во время падения… был наполнен волнением.

(Неужели… он настоящий?)

Сцены различных путешествий вместе с Канарией казались изображениями на вращающейся лампе, пролетающими перед его глазами.

«Вызов легенде о демоне, обитающем в водопаде.»

«Вызов легенде спиритических гор, чтобы найти там богов.»

«И желание заполнить пустоту в своём сердце, отправившись по морю к концу света.»

Надежды, рождённые из мысли «Может быть, в этот раз найдётся», воодушевили Изаёя, пока он продолжал падать во тьму.

Через некоторое время Изаёй заметил, что земля начала перестраиваться и в то же время появились выступы и сформировали множество серых башен и их основания.

В момент, когда мир над и под ним сформировал небо и землю, тело Изаёя опрокинулось на 180 градусов и начало падать в сторону неба.

Когда он смотрел на полусферический мир, который продолжал расширяться вдаль, и думал о том, насколько невероятным он был… плоский объект неожиданно врезался в его спину.

Тут же вернувшись из раздумий, он осмотрел окрестности.

— …Эй! Эй!.. Что это, чёрт возьми…

Если взглянуть внимательнее, то неба не существовало.

Каким-то образом, без его ведома, скопление серых башен сменилось небоскрёбами, создав незнакомый город.

Множество тротуаров и дорог пересекали стеклянные небоскребы. Он был настолько чудно выполнен, что выглядел абсолютно также как и недавно законченная модель.

Причина, почему Изаёй чувствовал, что вид перед ним был похож на макет, должна, вероятно, заключаться в том, что он не чувствовал никаких признаков человеческой жизни поблизости.

Но не в этом была главная проблема.

Что касается причины тревоги Изаёя, она должна быть связана с миром, который, казалось, был полностью огорожен сферой.

(Небо и земля плавно соединились… Это мир, существующий между жизнью и смертью?)

Верно. Если описать это место словами «Мир, сконструированный внутри сферы», вероятно, будет проще понять.

Сферический мир был заполнен небоскребами и строениями, которые были так близки и организованны, что выглядели как рыбья чешуя издалека. Кроме того, там было множество дорог, которые, казалось, вели во множество мест. Начиная с тех, что ведут вверх, до тех, что ведут вниз, и даже те, что ведут направо или налево, перемещаясь по склонам.

Изаёй разглядывал виды улиц перед ним, когда заметил, что там были слабые очертания человека.

— Изаёй-тян, это мир, который я специально создал для тебя. Нравится?

«Барон Круа» стоял на крыше низкого здания, сказав это Изаёю перед тем, как спрыгнуть со здания, чтобы появиться перед глазами Изаёя.

Раскинув руки, которые до запястий были скрыты раздвоенным плащом, он объявил Изаёю:

— Хорошо. Отныне я создам дополнительный барьер для тебя. Поэтому не мелочись и покажи всю силу передо мною, Бароном Круа… потому что я тоже хочу посмотреть на силу, которой тебя наградил мой мир, собственными глазами!..

В мгновение ока человек в плаще растворившая в чёрной тени, которая бросилась по дороге.

Схватив Изаёя, который не успел отреагировать, тень швырнула его к земле.

— Ублюдок!..

Изаёй схватил запястье человека в плаще, попытавшись скрутить его, чтобы противостоять давлению, которое прижало его к земле. Однако его противник растворился в призрачной тени снова и оказался за спиной Изаёя.

— Хаха! А ты добряк! Ты только пытался нейтрализовать атаку, когда бог пытался забрать твою жизнь. В наши дни действительно тяжело найти таких людей!

Человек в плаще рассмеялся, подняв ногу, чтобы отправить Изаёя в полёт из слепой зоны.

Тело Изаёя танцевало в воздухе, пока он продолжал лететь вверх, и пробило крышу огромного здания, которое было прямо над его изначальным местоположением.

После того, как Изаёй пробил несколько слоёв усиленного железобетона, шум, наконец, остановился.

Снова скрывшись в тени, «Барон Круа» понёсся в след за разрушениями, оставленными Изаёем. На самом деле строение выглядело так, будто его прострелили из пушки, начав рушиться изнутри.

— …Упс, это был слишком жестокий удар?

«Барон Круа» пробормотал это, приспустив шляпу и нахмурившись. Однако он сказал эти слова не из-за самокритики, а из-за того, что не хотел, чтобы всё закончилось перед тем, как он начнёт веселиться.

С другой стороны «Барон Круа» мог быть известен, как бог жизни и смерти, но в то же время его почитали как бога любви и страсти.

И он любил держать бутылку рома в одной руке во время любовных утех — символ бога любви, который был жестоким и откровенно подлым.

Наслаждение было его истинным счастьем. Но будет печально и скучно, если игра закончиться из-за случайной несдержанности до того, как он найдет время, чтобы открыть бутылку рома.

(Беспокойство Канарии подтвердилось? Даже если она собиралась отправить такого юнца в мир Маленького сада…)

— …Эй! Очкастый ублюдок!

— Что?! — Он удивлённо обернулся, потому что разрушения продолжали расти перед его глазами, в то время как голос пришёл из-за его спины. И это, безусловно, произошло не из-за его реакции на прозвище «Очкастый ублюдок».

Однако все его удивления и гнев тут же были отброшены.

Потому что за его спиной… огромное здание летело на третьей космической скорости.

— Это!..

Впервые за его долгую жизнь лицо «Барона Круа» можно было описать словами «Так удивлён, что даже челюсть отвисла».

Эта возмутительная скорость была так высока, что не оставляла времени, чтобы скрыться в тени.

В эту же секунду «Барон Круа» поднял правую руку и выпустил тьму, которая мерцала как горячий воздух.

Запущенному на третьей космической скорости зданию надо было только коснуться чёрной массы, чтобы разлететься на куски. Остатки также были обращены в ещё более мелкие куски, которые ливнем ринулись на другие строения внизу, обрушив и их.

— …Оу? Использовал оборонительную стойку… Могу я считать, что предыдущая атака могла быть фатальной?

Голос Изаёя эхом разнёсся по территории. И что ещё удивительнее, он совершенно не пострадал. Хотя он мог быть в пыли и грязи, признаков фатальных повреждений не было. Тем не менее, его лицо невероятно изменилось.

Лёгкая улыбка была более уверенной, чем раньше, а в его взгляде появилась радость.

— Хорошо. Очень хорошо. Это действительно великолепно! У тебя действительно отличные приёмы! Как же давно моя кровь так не закипала?.. Хаха. Это было так давно, что я даже вспомнить не могу! Как и ожидалось от парня, которого прозвали Божеством! Даже дополнительные препятствия уникальны и интересны!

Бум! Изаёй рванул вперед на скорости пушечного выстрела и там, где он ступал, начали появляться кратеры, подобные тем, что остаются после падения небольших метеоритов. «Барон Кура» снова промедлил, рука Изаёя схватила его шею и швырнула в землю.

— Оф!

И последующим ударом он послал его тело в небо, пробив двенадцать зданий.

Изаёй встал на крыше, раскинув руки.

— Давайте сражаться до конца, боженька! Я прошу вас составить мне компанию в этой игре и играть, пока мне не наскучит! Приготовил специальную сцену, дополнительное препятствие… и ещё являешься агентом, которого Канария подготовила для меня! Поскольку так случилось, ты должен развлекать меня, пока я не устану от этой игры!

«Барон Круа» встал из груды обломков.

Поправив свой плащ и слегка отряхнув его, он вернул цилиндр на голову и с широкой улыбкой ответил:

— Очень хорошо. Если это твоё желание… То я стану твоим противником, как представитель организатора.

— Но… — Он поколебался.

— Парень! Эта игра уже моя! Если я нечаянно убью тебя… пожалуйста, не держи на меня зла!..

Раскинув руки, он начал освобождать тьму, которая мерцала как горячий газ, по окрестностям.

В то время как «Барон Круа» освобождал свою силу, которая олицетворяла его как бога смерти… Изаёй посмотрел на свои часы.

— …Аргх. Как надоедливо… успею ли я такими темпами? — Сказал Изаёй низким бормотанием, которое никто не услышал.

Когда его бормотание, казалось, исчезло как мыльный пузырь, яростная битва началась.

＊