Мая 201X года. Перед парадной дверью Детского дома Канарии.

Спустя несколько дней после получения послания от Канарии.

Сакамаки Изаёй пришёл в детское агентство «Детский дом Канарии».

Стоя перед ослепительно белым, по сравнению с окружением, зданием, Изаёй посмотрел на него.

— Детский дом Канарии… Давненько я тут не был.

Изаёй хрипло усмехнулся, посмотрев на вход. Пятиэтажное здание, окрашенное в чистый белый цвет. Те, кто видят его впервые, вероятно, могут спутать его с исследовательским центром.

Но если взглянуть поближе, это впечатление развеется, поскольку стены были покрыты рисунками маленьких детей.

Тем не менее, Канария была тверда в выборе белого цвета. И причиной было…

— Потому что это позволит детям играть, где они пожелают.

… Другими словами, это было сделано, чтобы облегчить рисование.

Если бы другие детские организации, которым не хватает финансирования, услышали это, то пришли бы в ярость.

Изаёй тоже раскрашивал её раньше, но вскоре ему это наскучило.

— Давненько я их не видел. Может, стоит навестить тех негодников… о?

Рука Изаёя оказалась на двери, когда двери открылись сами собой изнутри.

В ту же секунду двое подростков, мальчик и девочка, вышли встретить его.

— Братик Иза! Хомура и я ждали тебя!

— Я не ждал… С возвращением, братик Иза.

— Да. Спасибо за встречу Сузука, Хомура.

Изаёй широко раскинул руки, чтобы тепло поприветствовать их. Так же как и Изаёя, их забрали в Детский дом Канарии, когда они ещё были детьми.

Девочка с загаром и причёской в форме яблока — Аязато Сузука.

Мальчик в очках и с растрёпанными волосами — Сайго Хомура.

Пока Сузука пыталась забраться на спину Изаёя, Хомура склонил голову и спросил:

— Как наушники?

— Всё ещё работают хорошо.

— Правда? Хорошо.

— Братик Иза, есть нечто более серьёзное. Этот странный юрист продолжает приходить сюда. Он, правда, страшный, побыстрее разберись с ним и выгони!

Сузука яростно жестикулировала, сев на плечи Изаёя.

— Эй, эй! Это мой гость, верно? Вы уже должны были привыкнуть к гостям, которые остаются на несколько дней.

— Это нормально… но дядя в этот раз… как бы это сказать… Действительно зловещ, и от него веет «Извращённой» натурой.

— «Извращенец»?

— Да. Хотя он выглядит вполне красиво в чёрном костюме, но он сказал мне: «Мисс, не выпьете ли со мною чая?» И предложил обсудить свадьбу. Это действительно страшно. Похоже, он говорил это и остальным.

— Оу? Тогда, думаю, это действительно моя ошибка.

Изаёй ухватил пятки Сузуки, которая сидела на его плечах, и с силой поднял вверх.

Потерявшая баланс Сузука прокричала «Кья», упав с Изаёя только после совершения трёх переворотов.

Оставив ей позади, Изаёй вошёл в Детский дом Канарии.

Девушка средних лет, которая находилась у стойки, обнаружила его и тут же сделала вид, будто ей это отвратительно.

— …Давно не виделись, Изаёй-сан.

— Не надо выплёскивать отвращение. Я уйду сразу же, как только узнаю последнюю волю и получу завещание.

— Это самый лучший вариант. И я уже помогла разобраться с твоим уходом из школы.

— Ох, честно, прошу прощения за это. И где мой гость?

— Этот человек сказал, что пойдет прогуляться по окрестностям. Я передам тебе, если он вернётся. Так что садись и жди в приёмной.

— Правда? — Изаёй помахал женщине у стойки и уверенно сел.

Как только он сел, пара миниатюрных рук потянулась из-за спины и обняла шею Изаёя.

— Эй, эй, братик Иза, что там с этим извращённым юристом?

— Я слышал, он вышел прогуляться. Думаю, он пытается подцепить других негодяев?

— Ха?! Правда?! Тогда все в опасности!

Сузука тут же выбежала, в то время как её волосы подпрыгивали.

Проводив её взглядом, Изаёй откинулся на спинку, чтобы расслабиться.

Однако покой был тут же нарушен Хомурой с растрепанными волосами, который прыгнул в кресло рядом с ним.

— Это моя новая работа.

— А?

— Завершена работа над Наушниками №2, «Полумесяц №2». Это тебе.

Несмотря на то, что наушники были созданы десятилетним Хомурой, их внешний вид был весьма изыскан, а на его чашках была торговая марка… символ огня.

Хомура был довольно тихим ребёнком, но если дело касается создания жизненно необходимых вещей или экипировки, его страсть будет очень велика.

Повернув наушники, Изаёй криво улыбнулся Хомуре.

— Даже если ты говоришь, что это для меня… Раз ты хочешь дать мне что-то, разве это не должны быть наушники? Почему нужно отдавать тот же предмет во второй раз?

— Но братику Изе не нужны часы или что-то подобное.

— Верно. Но небесный глобус, который ты сделал тогда, был довольно хорош. Он всё ещё стоит у меня в комнате.

— …Он был закончен только с помощью учительницы Канарии. Я бы не смог сделать его самостоятельно.

Хомура слегка склонил голову.

Изаёй повернул голову со звуком «Тц!».

— Учительница Канария… действительно ушла, верно? Я думал, что она не умрёт ни при каких обстоятельствах.

— Она умерла от болезни, выбор был невелик, так? К тому же, причина болезни была неизвестна. Даже та глупая мама Канария не смогла бы избежать этого.

— …Да.

Хомура удручённо склонил голову ещё ниже.

Изаёй был обеспокоен, поскольку эта работа была очень тяжёлой, и поднял голову, чтобы посмотреть на потолок, перед тем как одеть новые наушники на голову.

— Ха? Эй, Хомура. Разве дужка не слишком длинная? Наушники качаются на моей голове, ты ведь знаешь?

— Нет проблем. Тебе нужно просто прижать чашки к ушам и нажать кнопку управления рядом, и они автоматически отрегулируются под форму твоей головы. Можно сказать, что это самый дружественный к потребителю продукт, который в первую очередь учитывает комфорт пользователя.

— Хмм? Часть, на которой ты сфокусировался, довольно интересна.

Качинг! Когда дужка сжалась, чашки крепко прижались к ушам Изаёя.

— Ох, понятно… Но это немного жёстко для меня. Это может привести к приглушению звука, и он не будет так чист, как должен.

— Т… Тогда я настрою их для тебя. Дай их мне ненадолго.

Изаёй снял наушники и собирался передать их Хомуре… но его рука замерла.

Потому что наушники, которые он только что снял, выглядели совершенно иначе.

— …Эй, Хомура, что с видом этих наушников?

— Это результат корректировки оголовья. Складывание дужки при настройке всегда заканчивается этим, что бы я не делал.

— Нет. Не в этом дело. Присмотрись сам. Неважно как на это посмотреть, но эта игрушка выглядит как некомими.

— Да. «Полумесяц №2» использует излишки дужки для формирования кошачьих ушей. Это будет хитом среди девушек.

— О? Значит, ты думаешь, что я похож на девушку?

— Братик Иза — моя ходячая реклама. Ты всегда должен носить мои наушники и помогать рекламировать серию «Полумесяц».

— Эй, эй, использовать меня в качестве модели будет дорого стоить.

— Тогда я верну долг, когда стану знаменитым.

Хомура поднялся со стула в приёмной, дав простой ответ. Вероятно, он собирался уйти, чтобы улучшить наушники-некомими.

Поднявшись и пройдя пару шагов спиной к Изаёю, он внезапно остановился и посмотрел назад.

— …Я иду в свою комнату. Тебе помочь поднять сумки?

— Ха? Ох, да, звучит неплохо. Я заскочу за ними и наушниками позже.

— Понял. Тогда буду ждать.

Хомура взял чемоданы и в этот раз действительно ушёл.

Снова оставшись наедине с собой, Изаёй позволил себе ещё раз утонуть в кресле.

(… Ничего не изменилось, хотя я отсутствовал целый год.)

Изаёй посмотрел на пятна на потолке и криво улыбнулся.

Детский дом Канарии действовал под предлогом воспитания детей, которые были оставлены родителями, и ставил цель найти приёмных родителей для них. Но правда заключалась в другом.

Это было место, где собирались дети, названные проблемными из-за того, что нормальные люди не могли справиться с их специальными потребностями. Но даже с учётом этого объяснения, оно всё ещё было похоже на нормальную детскую организацию.

Но слово «специальные» имело совершенно иное звучание для них.

Это слово не описывало их семейный фон, а значило, что каждый мальчик или девочка здесь обладают экстраординарным даром или способностью. И именно этого хотела достичь Канария, когда взяла под крыло Изаёя.

Может, это было и так, но здесь не было других детей, которые обладали бы такой же невероятной силой, что и Изаёй. По сравнению с ним, их силы и способности были вполне обычными.

Возьмем, к примеру, Сайго Хомуру. Если он что-то взял своими руками, то сможет проанализировать внутреннюю структуру и компоненты оборудования. И если дать достаточно времени, он сможет собрать компьютер из разных запчастей.

Этот мальчик имел подавляющую способность к «Пониманию», «Сборке» и «Творчеству», что пугало обычных людей, и они отправили его в Детский дом Канарии.

(… Но той, кто приняла этих специальных детей, Канарии, больше не было рядом. И Детский дом Канарии, скорее всего, закроется после выпуска поколения Хомуры и Сузуки.)

Изаёй поймал себя на мысли, что он погружается в проблемы, что было редко для него, и просто сделал свою улыбку ещё кривее.

Посмотрев на цифровые часы, чтобы узнать время, он осознал, что прошло 15 минут. Подумав, ожидать чего-то было плохой идеей, Изаёй встал из своего кресла.

И почувствовал ауру за спиной.

— …Ты Сакамаки Изаёй-тян, верно?

— …

Изаёй удивился.

Он не знал, как далеко они стояли друг от друга, поскольку ещё не повернул голову, но расстояние между ними должно быть около пяти метров. Даже если он находился глубоко в себе сейчас, впервые кто-то смог подойти к нему так близко и остаться незамеченным.

(О?.. Похоже, он более интересен, чем описывают слухи.)

Подумав об этом внимательнее, он осознал, что нечему было удивляться.

Если он был юристом, нанятым Канарией, чтобы доставить последнюю волю, тогда не было никаких сомнений в том, что он не был нормальным человеком.

Изаёй, начавший чувствовать интерес к человеку за его спиной, счастливо повернулся к нему лицом.

— …

Но он был снова поставлен в тупик.

Сузука сказала, что этот человек был «странным дядей в чёрном костюме». И он увидел, что она была полностью права.

Но это не было основной проблемой. Его наряд не подходил обычному японцу: длинный раздвоённый плащ, чёрный круглый длинный цилиндр и один круглый монокль.

С виду человеку было около двадцати пяти лет в наряде, который можно описать как «Ложная тройка Английского джентльмена». Он с улыбкой смотрел на Изаёя.

— …Ах, верно. У вас неплохая шляпа.

— Да? Ох, спасибо. Но прежде чем хвалить меня, не могли бы вы ответить на мой вопрос. Вы Сакамаки Изаёй-тян?

— Да.

Отвечая на вопрос ложного джентльмена, Изаёй вгляделся в него.

Хотя он выглядел на двадцать пять, но по его поведению можно сказать, что он намного старше и хорошо обучен. Черты лица, которые, казалось, хорошо подходят его телосложению, похоже, делали его приятным собеседником.

Но складывалось впечатление, что люди не смогут игнорировать его интенсивный огненный взгляд за моноклем.

Изаёй изначально думал, что другая сторона оценивала его, но, похоже, он ошибался. Изаёй с самого детства знал, когда взрослые смотрели на него оценивающим взглядом. Он сразу же осознал, что у него нет неприятного ощущения от этого взгляда.

Этот устойчивый и интенсивный взгляд из глаза за моноклем будто читал Изаёя как открытую книгу.

— …Какой неприятный взгляд.

— Хаха, мне часто это говорят. Канария тоже сказала это при первой встрече.

— Полагаю это так.

— Где же её завещание?

— Я позаимствовал комнату, чтобы передать его тебе там. В конце концов, с таким количеством слишком тяжело ходить по округе.

Человек в длинном плаще шагнул внутрь комплекса.

Изаёй послушно проследовал за ним.

Майское солнце светило не так сильно из-за облаков, покрывающих небо, что делало солнечный свет тёплым и уютным. Ветер был прохладным.

Дневная температура сильно колебалась, поскольку наступило межсезонье. Влажный ветер, гуляющий по коридорам, был признаком приближающегося дождя.

Изаёй поднял свой взгляд к темнеющему летнему небу, продолжая идти по коридорам. Наконец, дойдя до комнаты, Изаёй, следовавший за человеком в плаще, увидел большую стопку бумаг в центре и сразу же нетерпеливо спросил:

— Эй! Это что, роман?!

— Наверное, её автобиография? В любом случае, ты, будучи её приёмным сыном, должен склониться перед судьбой и прочитать это как хороший ребёнок.

Передвинув кресло к окну, человек в плаще снял цилиндр и сел на него, ничего больше не сказав.

…Он действительно бросил свои обязанности ради послеобеденного сна? Даже Изаёй был поставлен в тупик этим зрелищем и некоторое время безучастно смотрел на него. Но причина была не в этом человеке, и Изаёй сдался, сев на стол.

Он послушно развязал верёвки, которые связывали бумажную упаковку высотой больше 10 метров, и приготовился читать автобиографию Канарии… медленно…

＊