Автор, место и время происхождения не известны

1

Бегство

Мий

Молча Канаель смотрел, как распался мир. Небо изменило цвет, смешанное из цветов богов, отражение их душ. Белый штурм, зелёный туман, красные облака и золотая тень. Лишь с трудом ему удалось оторвать от него взгляд.

Он мог чувствовать их. Каждый осколок, даже самый маленький. Они разлетелись по всему миру, исчезли в самых дальних уголках высоких тальвенских гор, погрузились в землю кевейтской природы и в дюны Сувия, утонули в сыскийских болотах. Онемев, он прислушивался к гудящему звуку, бесшумной барабанной дроби. Это было немое эхо их возгласов и жалоб, оттого, что их разъединили.

— Что ты сделал?

Голос Удины был мелодичным и одновременно грустным.

— Ох, Канаель, ты погубил всех нас.

— Что? — прохрипел он.

Плавным движением, полным кротости и элегантности, Ткачиха снов встала и с упреком взглянула на него. Ее глаза переливались всеми цветами богов, и, несмотря на наготу, она источала таинственную власть. Она выглядела как Кев. Только теперь Канаель заметил, как дрожат ее ноги. Она боролась со своим телом, которое сопровождало ее на протяжении столетий.

— Канаель, ты окончательно решил судьбу четырех царств.

Ее слова имели своеобразную интонацию, которая звучала чуждо и одновременно знакомо.

— Война за обладание четырьмя царствами уже не за горами.

У него сдавило горло, как будто на плечи лег весь груз мира. Ничто не могло подготовить его к этому моменту.

— Я не понимаю… — сказал он. — Кев ведь послала меня к тебе на остров!

— Когда тебя настиг ее сон? Ты помнишь эту ночь? Он как загипнотизированный покачал головой.

— Нет, почему?

— Потому что это была ночь, после того, как Песня Небес пела для тебя. Хоть она и сняла с тебя действие яда, но одновременно заразила твой дух магией душ. Кев явилась тебе во сне, но она не говорила, что ты должен приехать на остров. Ты должен был оставаться в Сувие и готовиться к прибытию Навии.

— Что?

Песня Небес предала его.

Казалось Удина прочитала его мысли, потому что, слегка покачав головой, она сказала:

— Не бойся, Канаель. Ты не ошибся в ней. Ее саму обманули. Канаель облегченно выдохнул.

— Навия и ты единственные, кто может войти в эту комнату, — продолжила Удина нежным голосом. — В ваших венах течёт моя кровь. Никто из моих Поглотителей снов не помешает вам пересечь лабиринт душ, потому что вы всегда выберете верный путь. — Удина

печально покачала головой, и его сердце отяжелело. Она посмотрела ему прямо в глаза.

Её слова не имели смысла. Как ей пришла в голову идея, что в его венах течёт её кровь? И как девушка из Талвена может быть…? Удина увидела его растерянность, так как сложила свои тонкие руки, как будто собиралась прочитать молитву и продолжила:

— Моя мать, дочь Кев, родила троих детей. Две дочери и сына, и у них свою очередь тоже были дети, а потом последовали другие. Потом наступила Золотая охота, и все мои родственники были убиты. Все, кроме двух братьев. Ариана и Анеса.

У Канаеля было такое чувство, что он не может дышать. Имя второго мужчины вызвало в нём волну противоречивых эмоций. Ему с трудом удалось подавить стон.

— Моего настоящего отца звали Анес, — монотонно сказал он.

— Да, Анес был твоим отцом. А Ариан был отцом Навии.

Наконец он понял связь с девушкой, живущей на другом конце мира. Это не могло бы быть более очевидно. Или более запутанно. Навия, девушка в талвенском костюме, это его двоюродная сестра.

— Я не понимаю…

— Только ты и Навия можете меня разбудить, Канаель. Потому что вы мои последние кровные родственники.

Он уставился на Удину, едва сдерживая истерический смех. Песня Небес пела для него. И вот он был здесь. И разбудил Ткачиху снов.

— Но… почему…? — Ещё прежде, чем он задал вопрос, о себе дали знать голоса. Холод прокрался в его тело, проник в каждый сустав и мускул. Они заполнили его разум своим присутствием, и его голова пульсировала от боли. В этот раз их голоса звучали с триумфом, они говорили в унисон.

Ты освободил нас. Отпустил нас.

Мы можем уйти.

Наша судьба свершилась. Судьба мира.

Ты изменил её ход. Мы можем уйти. Благодарим.

Благодарим тебя Канаель. Но они идут.

Они придут. Придут.

Затем связь резко прервалась, снова появилась пустота, вызывавшая в нем тошноту. Чтобы его не стошнило, Канаель оперся руками о колени и глубоко вдохнул. Перед его глазами танцевали черные точки, ему стало совсем плохо.

Но так же, как и голоса, это ощущение быстро исчезло, однако пустота осталась.

— Что они сказали?

Канаель посмотрел в переливающиеся глаза Ткачихи снов. От ее внимания ничего не ускользало, Канаель чувствовал себя ранимым, хотя она была обнаженной, а он одетым.

— Кто? — растерянно спросил он.

— Мои Поглотители снов.

— Откуда…?

— Я видела, как они подошли к тебе, — объяснила Удина, сделав нетерпеливый жест рукой. — Что они сказали?

— Они сказали, я освободил их, и их судьба исполнилась. Прекрасное лицо Удины помрачнело.

— Их души покинули лабиринт, и нашли путь в вечность. Жесткое выражение добавило ее детскому лицу зрелости.

— Лабиринт потерял свою магическую силу. Теперь каждый может попасть сюда.

— Почему они отправили меня к тебе?

Еще задавая этот вопрос, Канаель почувствовал, как по телу пробежала дрожь, и ему внезапно стало жарко. Он не справился. Голоса обманули его.

Он слепо последовал за непроницаемым туманом, поставив на карту судьбу всех четырех царств. Они ослепили его. Воспользовались его печалью. Его накрыло волной горя Он больше не был ребенком, но повел себя как маленький мальчик, который верил в то, что одним пальцем может спасти свой народ. Теперь ему придется жить с последствиями. Мир потерял ткачиху снов, а он возлюбленную.

Он расправил плечи. Горевать о Песне Небес он будет позже.

— Кого они объявили? Голоса, я имею в виду.

Удина ответила не сразу, она печально смотрела мимо него. Он последовал за ее взглядом и увидел, что на потемневшем небе уже не было и намека на светящуюся дорожку из осколков сна. На Мий опустилась пугающая тишина.

— Я надеялась, что ты выберешь другую судьбу, Канаель Де`Ар. Ты выбрал для себя трудный путь, но конец еще не написан, — сказала Удина. Она вздохнула и на долю секунды закрыла глаза.

— Мы должны поторопиться, потому что меня попытаются убить. С моей смертью умрет надежда соткать для людей новый сон. У них больше не будет снов, они потеряют веру и любовь, если мы не найдем способа остановить его.

— Кого остановить? — спросил Канаель. — Кто за всем этим стоит?

— Гариен Ар´Лен.

Канаель покачал головой. Он знал Гариена, который всегда расхваливал свою семью.

Он принимал его всего несколько недель назад в Лакосе.

— Брат Арии?

— Ария мертва, Канаель.

Удина колебалась, будто взвешивая, стоит ли ей говорить следующие слова. В конце концов, она решилась сказать. В ее взгляде читалось сочувствие.

— Она не единственная, кто должен был умереть ради плана Гариена.

Что-то кольнуло Канаеля внутри, когда он подумал о Песне Небес. Неважно, как быстро я бегу, неважно, как сильно я отгоняю от себя мысли о смерти Песни Небес, мне никогда не удастся убежать так далеко, чтобы забыть это.

Канаель устало провел рукой по лицу.

— Откуда ты знаешь, кто за всем этим стоит?

— Я вижу все, каждый сон, каждое желание. Я знаю самые тайные страхи и самые большие желания. Только мне не позволено вмешиваться в них. Несколько месяцев назад Гариен, однако, начал маскировать свои сны.

— Как?

— На его стороне потомки Потерянного Народа, которые защищают его дух и сны. Я

больше не могу видеть его.

— Разве такое возможно?

— Божественная магия не знает границ, — сказала Удина. — Не забывай, что многие потомки больше не умеют обращаться с магией. Лишь немногие способны контролировать свои силы, они отличаются друг от друга унаследованными способностями.

Он попытался взять себя в руки, и удивительным образом в голове появилась ясность.

Постепенно отдельные части начали выстраиваться в одну общую картину, которую он еще не совсем понимал.

— Каковы планы Гариена? Взгляд Удины затуманился.

— По его приказу были выслежены и уничтожены потомки Потерянного Народа. Их осталось совсем немного. Даже слишком мало. И все они преследуют одну и ту же цель.

Пожары в Кевейте. Были ли они связаны с этим?

— Что ты имеешь в виду? — хотел узнать Канаель.

— Только потомки Потерянного Народа могут узнать друг друга.

Она сделала многозначительную паузу, повернулась к нему спиной и перекинула волосы через плечо вперед.

У него перехватило дыхание. На её спине были видны изогнутые лини чёрных крыльев, которые покрывали чуть ли не всю её светлую кожу. Это был самый совершенный рисунок крыльев, который он когда-либо видел. А также он увидел ещё кое-что другое. Чёрные линии не моли скрыть два шрама на позвоночнике. Там, посередине спины, были видны два опухших обрубка. Удина тоже была отмечена, но не так, как её потомки. У неё тоже отобрали крылья. Настоящие крылья.

Она тщательно выбирала слова, прежде чем снова повернулась к нему:

— Только потомки Потерянного Народа могут чувствовать мои сны…

Поражённо он посмотрел на Удину, которая внимательно за ним наблюдала, при этом выражение её лица оставалось бесстрастным. Как лицо куклы, подумал он невольно и понял, почему она молчит. Она хочет, чтобы он сам догадался. Зачем кому-то уничтожать Потерянный народ, если не для того, чтобы отомстить за то, что они причинили людям столетия назад? Потом до него дошло, и жестокость того, что случилось, предстало перед его мысленным взором.

— Они могут чувствовать сон, даже когда он разбился на кусочки, — предположил он, и Ткачиха снов с грустью кивнула.

— Есть ли возможность собрать сон воедино? Или объединить осколки?

— Да, есть один способ. Леран, один из Поглотителей снов пожертвовал своей жизнью, чтобы защитить меня. Он записал все знания, которыми поделилась с нами богиня. Я просила его не делать этого, из страха, что эта книга попадет не в те руки, но он не хотел меня слушать.

Канаель распахнул глаза от удивления.

— Хроника Потерянного народа! Но ее украли. Только так Гариен мог воспользоваться этими знаниями…

Удина кивнула.

— Леран также изобразил в книге родословную и попросил своего сына продолжать ее. Гариен владеет списком, в котором перечислены практически все потомки

Потерянного народа.

— А существует второй экземпляр? Что-то, что может нам помочь?

— Да, есть ещё одна книга, но она исчезла. Жена Лерана Рона, Поглотительница снов боялась этой хроники, и решила уничтожить её. Но Леран наложил на неё проклятие, и Рона умерла. Когда Леран понял, что натворил, он хотел уничтожить своё произведение, но это было невозможно. Поэтому он оставил вторую книгу, которая появилась благодаря любви к его жене, но которую можно прочитать только в том случае, если твои намерения чисты.

— Канаель!

Издалека слабо прозвучал голос Дава, но ветер перенёс его поближе, как будто понял, что это срочно. Канаель поспешил к открытому окну, где различил контуры своего друга в конце каменной лестнице, ведущей на уровень лабиринта. Его пальто из толака развивалось на поднимающимся ветру, обвивало ноги, и он направлялся прямо к мрачному входу лабиринта.

— Он сумасшедший! Зачем он зашёл на остров?

— Туман рассеялся, должно быть, он почувствовал изменения… Нужно уходить, — сказала Удина, подойдя к нему. В её детских чертах читалась спокойная решительность. — Я уверена, что Гарьен уже отправил Поглотителей снов, чтобы убить меня. Пожалуйста, подай мне мою першу, — добавила она и указала на тёмно-красную накидку за дверью. Она доставала до пола и у неё имелся небольшой шлейф.

Материал, должно быть, был из другой эпохи, потому что он ещё никогда не прикасался к таким мягким, тонко сплетённым нитям.

Осторожно он помог Удине одеть её, и увидел, как застёжка из позамента сомкнулась, закрывая её наготу. Её движения были нерешительными. Напряжёнными. Как будто ей ещё нужно было привыкнуть к тому, как использовать тело.

— Канаель! — Ищущий возглас Дава донёсся до него.

Хотя он находился достаточно далеко от дворца, но казалось, тишина пронесла его слова к ним, и Канаель посмотрел на Удину, которая на шатких ногах пересекла комнату, направляясь к каменной лестнице. Её шаги были нерасторопными, и его взгляд упал на её босые, бледные ноги. Движения были похожи на движения марионетки, которых можно встретить на ярмарке за городом, а волнистые волосы казалось для неё дополнительным весом.

Без дальнейших слов он взял кинжал, прикреплённый к голенищу сапога, и подошёл к Ткачихе снов, которая безмолвно смотрела на него своими переливающимися глазами.

— Мы теряем слишком много время. — Ему не нужно было говорить больше. Между ним и Удиной, казалось, царит молчаливое понимание, потому что она повернулась к нему спиной, и Канаель взял блестящие волосы в руку. Его лезвие было острым, и он отрезал пряди, так сильно напоминающие ему Кев, выше лопаток. Беззвучно они падали на пол и образовывали кучу, теряя свой цвет и становясь серыми. В смерти они все похожи.

Серые и увядшие. Он отвернулся.

— Мне понести тебя?

Удина кивнула, её тонкие руки исчезли под широкими рукавами бордового плаща.

Он осторожно поднял её с пола. Он почувствовал, как она обняла его за шею, и её цветочный аромат проник ему в нос. Она весила не больше, чем те великолепные, шерстяные одеяла, которые украшают его кровать в спальне. Это плащ заставил его уже после нескольких ступенек тяжело дышать. Он заглядывал за неё и осторожно, шаг за шагом,

спускался вниз. Мимо пустых стен. В некоторых местах казалось, будто там когда-то висели картины.

Чёрные края и неясные очертания указывали на давно прошедшие времена, которые, возможно, пережила только Удина. Перила были сделаны из серого камня, а некоторых частей спиралевидных распорок совсем не хватало. Через доходящие до пола окна открытых залов проникал свет луны.

Когда они проходили через заброшенный сад, признак прошлой красоты, и оказались перед лабиринтом, Канаель почувствовал, как боль в его груди выросла. Осторожно он поставил Удину на ноги, она зачарованно оглядывалась, глубоко вдыхая влажный воздух, к которому примешался запах моря. Теперь, когда туман исчез, тёмная, колючая изгородь казалась ему ещё намного больше, чем раньше. Казалось, Удина что-то увидела внизу под крутым утёсом, край которого начинался прямо за замком, потому что её лицо внезапно помрачнело.

Он последовал за её взглядом и смог рассмотреть, как тёмные волны ударяются о камни, отмеченные эрозией, пенящиеся волны бурлили в воздухе, а звук их ударов доходил даже до них. Когда Канаель, наконец, увидел, что так обеспокоило Удину, он вздрогнул: на горизонте выделялись мачты корабля, борющегося с волнами и штормом. Чёрный нос корабля указывал в их сторону. Корабль, который хорошо было видно в темноте даже невооружённым взглядом. Корабль, который он не захотел бы увидеть вблизи.

— Они скоро прибудут. Нужно торопиться, также ради Песни Небес. — Нежный голос Удины вырвал Канаеля из размышлений, и он сделал шаг вперёд, и снова посмотрел на колючую изгородь. Следы дождя блестели влагой на отдельных, бесцветных кустах, которые уже давно утратили свою жизнь. Туман рассеялся, но в воздухе всё ещё лежало давящее напряжение, которое он не мог себе объяснить. Он подумал о Песне Небес и сжал руки в кулаки.

Песня Небес ушла. Навсегда. А опасность, которая теперь нависла над четырьмя царствами, ещё далеко не устранена. Её жертва не должна быть напрасной.

2

Подготовка

Крон, Осеннее царство

Со стоном, облачённый в чёрное мужчина опустился на колени, испустил дух, и упал лицом вниз на пыльный пол. Вокруг его груди разлилась лужа крови, и на залитое лунным светом место опустилась тишина — после ужасных криков мужчин тишина оказала на уши Ашкина благотворное влияние.

Его взгляд задержался на неподвижном теле, пока он собрал и чистил своё оружие.

Запах свежей крови висел в воздухе, когда Ашкин закрыл глаза семи мужчинам, чьи тела лежали на земле внутреннего двора во дворце Далиен, недалеко от личных покоев Гарьена.

В тоже момент послышался громкий стук тяжёлых сапог, шаги, которые быстро приближались. Тут же за угол завернули охранники. На их груди был вышит арленский герб, а золотисто-жёлтая униформа в свете луны выглядела почти белой. Охранники вытащили свои мечи, лезвия переливались серебром, а острия были осуждающе направлены в его сторону. Когда они заметили трупы на земле, то остановились, как вкопанные.

Ашкин разозлился. Последние недели гнев всегда находился на поверхности, готовый вырваться по малейшему поводу. Например, когда он проходил мимо голой галереи, где раньше висели портреты правительниц. Или когда ему приходилось, как теперь, выносить глупые лица телохранителей Гарьена.

Какая мне разница, что случиться с жизнью этого сумасшедшего?

Больше всего ему хотелось самому убить этого подлого ублюдка, но Ашкин знал, что его младший брат и мать потеряют свою жизнь, если с Гарьеном что-нибудь случится. А его брат и мать были всем, что у него есть в этой жизни.

— Вы слишком медлительны, — сказал он мрачно, вытаскивая из груди мёртвого, лежащего перед ним, два метательных ножа и пряча их в сапог. — Они могли бы быть уже повсюду. Могли бы уже попасть в покои Гарьена. И вы называете себя охранниками?

Он сплюнул в ярости на землю, глядя на то, как мужчины начали поднимать трупы, и уже собрался уходить, когда услышал, как кто-то его зовёт.

— Ашкин, подожди.

Когда он повернулся, перед ним стояла молодая женщина со светлыми заплетёнными в косу волосами и в затянутом, серебристо-голубом, талвенстком костюме. Он заморгал. Как она смогла так незаметно подобраться к нему?

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Кто ты такая?

— Меня зовут Лорина О’Риаль. Ты ещё ничего обо мне не слышал, зато мы слышали много о тебе. Гарьен Ар’Лен послал меня. Есть такое место, где мы смогли бы спокойно поговорить?

Ее осанка и взгляд выражали такое спокойствие, которого он еще никогда не встречал ни у одной женщины. Что-то в ней настораживало его. Она была другая.

Он кивнул и провел ее в помещение без окон, на нижнем этаже дворца, которое было в его распоряжении и содержало небольшую библиотеку. Она принесла с собой холодный

воздух, и он ощутил ее запах. Инеевые цветы, как будто еще несколько мгновений назад она была в Талвене. Он тихо закрыл за ней дверь.

— Чем я могу помочь? — спросил он, и зажег светильник.

Лорина смотрела на него своими светло-голубыми глазами, обрамленными белыми ресницами. А вокруг радужной оболочки располагались золотистые крапинки, заметил Ашкин.

— Я одна из двенадцати потомков Потерянного народа, перешедших на сторону Гарьена Ар´Лен.

Он весело фыркнул. Каждый знал, что Потерянный народ вымер, но в тот же момент в его памяти всплыли слова Ерана и Гарьена. Он выжидающе скрестил руки на груди.

— Чего ты хочешь?

— Пришло время просветить тебя. Когда он не ответил, она продолжила:

— Это важно, потому что ты не верующий. Ты доверяешь своему сознанию, инстинкту, тому, чему тебя научила жизнь. Но в этом мире есть вещи, Ашкин А´Шель, которые нельзя объяснить одним лишь человеческим разумом.

— Если ты одна из Потерянного народа, значит, ты наполовину богиня, я прав? Разве в истории не говорится, что люди произошли из дыхания богов, а Потерянный народ вышел из лона Кев?

Тихая улыбка скользнула по лицу Лорины, казалось, она совсем не подходит ей.

— Так и есть.

— Докажи это.

Он видел, как она боролась с собой, не могла решить правильно ли будет подчиниться его желанию. Ашкин чувствовал, что Лорина, так же, как и Алана, была упрямой и пробивной. Такими были многие женщины всех четырех царств. Затем она кивнула, поджала мягко очерченные губы и сдвинула брови, которые как тучи, зловеще нависли над ее глазами. Точно, она была другой. Полной сил и тайн. Перед ним как будто стоял другой человек. Ничто не напоминало в ней молодую женщину, излучавшую спокойствие. Ашкин неосознанно хотел сделать шаг назад, но одумался и не сдвинулся с места.

— Гарьен решил, что пришло время посвятить тебя в наш план, потому что сегодня ночью это произойдет.

Даже ее голос изменился. Стал жестче, холоднее, и в нем было что-то еще, но он не мог понять что.

— Что произойдет?

— Она проснется.

Ашкин смотрел на Лорину так, как будто она сошла с ума.

— Ткачиха снов? Она кивнула.

— Да, это случится сегодня.

— Почему ты так уверена?

— Потому что мы следили за тем, кто разбудит ее. С самого его рождения, с тех пор, как мы узнали, что его отец был в городе и привлек всеобщее внимание. Слухи нельзя просто взять и прекратить, они распространяются. Тем более слухи такого рода. И у нас есть книга, подтверждающая их родство.

— Ты говоришь загадками.

При этом он думал, что знал, что речь идет о книге, которую несколько лет назад якобы украл его брат. Хроника Потерянного народа.

— Прости.

Это прозвучало так, как будто она считала его идиотом. Может быть, это было ответное действие на его грубую манеру поведения. Ашкин сменил тактику. Медленно подошел к ней, но не слишком близко, так как не хотел угрожать. Лорина заметила это, нахмурившись.

— Ты не пугаешь меня, А´Шель, — холодно сказала она. — Твои силы ограничены. Может, ты и хорош в том, что делаешь, возможно, ты даже самый лучший во всем Сыски и за его пределами, но ты не принадлежишь к Потерянному народу. Я вижу тебя насквозь.

Он остановился.

— Нет, не видишь.

— Ашкин А’Шель, из дома штормового ветра. Командующий Чёрной армией сражающийся за Мерлу Ар’лен против княжеского дома падающих осколков Ад’Ейши. Потом ты стал её телохранителем. И её тёмной рукой.

— Это всё факты. Факты, который может выяснить любой, кто знает моё имя, — ответил он с негодованием. — Ты ничего обо мне не знаешь.

В её чертах промелькнуло что-то ранимое, коротко он подумал, что это жалость. Его слова, казалось, что-то тронули в ней, и сначала он не понял, что. Но потом она посмотрела на него, направив свои ясные глаза прямо ему в лицо, и он распознал в них беспокойство. Он выдержал её взгляд, ища объяснения, пока она, в конце концов, не отвернулась. Её веки, подрагивая, закрылись, и Лорина почти что с сожалением покачала головой.

Чёрт, она была хороша.

— Не заставляй меня.

— Докажи мне.

Его голос был спокоен.

Она открыла глаза, и, не смотря на темноту в затхлой комнате, Ашкин увидел, что они уже больше не светлые. Нет, они переливались четырьмя разными цветами.

— Тебе часто сняться сны о рыбах. Ты хотел бы вернуться в свою родную деревню, в Глон, и женится там на хорошей девушке. Её имя Лирейра. Раньше она всегда дразнила тебя, и резвилась с тобой в реке, — начала Лонира, и с каждым словом Ашкин всё больше цепенел. Кровь застыла в его жилах, невольно он сжал руку в кулак. — Иногда ты спрашиваешь себя, как бы это было, если бы ты был не Ашкин А’Шель. Мог бы просто уйти в подполье, и больше не заботится о проблемах мира. Просто жить. Но это не твоя судьба, Ашкин.

Всё, что она говорила, было глубоко в его сердце. Никто не знал его самые сокровенные желания. Никто.

— Кто ты такая? — Ему стоило больших усилий говорить нейтральным тоном.

— Меня зовут Лорина О’Риаль, я одна из двенадцати потомков Потерянного народа, перешедших на сторону Гарьена Ар´Лен, — повторила она и подняла вверх руки. Он подумал, что видит крошечные, золотые частицы, танцующие вокруг её пальцев. — А ты, Ашкин, должен начать верить.

Ещё прежде, чем она замолчала, от неё начал исходить свет, будто она сияла изнутри. Свет, окруживший всё её тело. Становилось всё светлее и светлее, шар, который ослепил Ашкина, а потом, с одного момента на другой, она исчезла. Мгновение спустя Ашкин услышал звук позади себя и обернулся.

Лорина стояла перед ним. Нижняя, белая юбка её костюма шевелилась, почти как если бы её обдувал невидимый ветер, а её глаза переливались в мерцающем свете лампы. Белым.

Зеленым. Красным. И золотисто-коричневым.

— Что ты такое?

— Странница.

Она сказала это с такой естественностью, которая заставила его сомневаться: может она всё-таки сказала правду? Кроме того, он только что увидел собственными глазами, как она переместилась с одного места… на другое. — Почему вы работаете на Гарьена?

— Потому что он пообещал нам нормальную жизнь. Мы слишком долго прятались от людей, — сплюнула она. — Они преследовали нас. Охотились, как на животных. Поджигали наши дома, когда мы в них спали. Закалывали наших детей. Делали это, хотя мы на самом деле выше вас! — Она покачала головой.

В первый раз Лорина показала своё истинное лицо, и под её красивой маской скрывалось безумие, которое сильно напомнило Ашкину Гарьена. — Мы дети богов, мы занимаем на земле их место! И было время, когда люди боялись нас… — Её глаза сверкали от ненависти и отвращения. Они были зеркалом того, что люди причинили Потерянному народу.

— Вы захотели отомстить, — констатировал он. Возможно, даже ещё больше.

Восстановить давно прошедшую эпоху, когда дети богов властвовали над людьми.

— Чего мы хотим, тебя не касается. — Казалось, её голос выкован изо льда. — Но ведь у тебя есть мозги, может, ты и сам додумаешься.

— Почему для тебя так важно, чтобы я поверил в то, что ты мне рассказала? — спросил он, не выпуская её из виду. Только боги знают, какие трюки она ещё может использовать.

— Потому что твоя судьба изменит мировые события, Ашкин. И я хочу убедиться в том, что ты примешь верную сторону.

— Моя судьба изменит мир? — Он сухо рассмеялся.

В этот момент тело Лорины вздрогнуло, и она склонила голову на бок, внимательно прислушиваясь к тишине дворца.

— Время пришло, — прошептала она и улыбнулась. Ашкин нахмурился.

— Что?

— Он разбудил её. Следуй за мной.

Немного нервничая, она открыла трясущимися руками дверь и беззвучно двинулась через коридор, по краям которого возвышались украшенные колонны, и находилось несколько источников света, который исходил из серебреных жаровен. Они снова вышли во внутренний двор через тёмную, деревянную дверь. Здесь уже больше ничто не напоминало о состоявшемся недавно кровавом действии.

Ночное небо Сыски спокойно возвышалось над ними, и Ашкин увидел, как Лорина откинула голову назад, разглядывая небо. Потом её лицо просияло, и она посмотрела на него, в то время как указывала пальцем наверх.

— Посмотри сам.

Он также поднял голову. Нади ними изменились темные цвета. Розовое сияние, светло- зеленые полосы, которые начали танцевать. Ашкин затаил дыхание, чувствуя, как по рукам побежали мурашки.

Там, где только что царила глубокая ночь, вдруг возникло буйство красок, война богов,

чьи цвета радуги были видны повсюду. Мгновение спустя небо пронзили золотые молнии, прямо до самого горизонта и за его пределами. Хвост кометы последовал за следами, оставленными молниями, и растворился в темноте, также распространившейся до самого горизонта. Небо наполнилось звездами, словно предвещавшими конец света. Многие из них проносились над их головами, превращая затухающие краски богов в светящийся маяк.

— Осколки снов, — пробормотал Ашкин, заметив, что в его голосе послышалось нечто вроде благоговения. Значит, Гарьен все время был прав. Ткачиху снов действительно разбудили. Ашкин вспомнил тот день, когда вернувшись на родину, он получил письмо, принесённое ему птицей-дреель. «Снова будет война» — подумал он тогда. И его опасения начинают подтверждаться, но не так, как он первоначально предполагал.

Когда последний осколок пролетел по небу и исчез в темноте, ночь в последний раз изменилась, и небо озарилось четырьмя цветами богов. Зрелище было похоже на предрассветные сумерки, но с более интенсивными красками. Впервые за долгое время у Ашкина возникло ощущение потери контроля над собственными действиями. Казалось, боги посылали какие-то знаки.

— Ашкин?

— Хм? — Он оторвал взгляд от неба и посмотрел в светящиеся глаза Лорины, в которых, казалось, отражались все краски неба.

Она улыбнулась.

— Верь, Ашкин. Верь в могущество богов и в подарок, который они только что нам преподнесли.

Сказав это, Лорина собралась уходить.

— Куда ты? — спросил он, подняв брови.

Обернувшись, Лорина одарила его неким подобием улыбки.

— Собирать их, пока это не сделает кто-нибудь другой.

От нее также исходил свет, распространился и окутал все тело, так что ее волосы стали призрачно белыми.

Свет стал настолько ярким, что он уже не мог видеть ее.

Ашкин на мгновение закрыл глаза. Открыв их, он увидел, что Лорина О`Риаль исчезла, а небо снова стало черным, как будто ничего и не произошло.

3

Поиск осколков

Крон, Осеннее царство

Гарьен выглядел как кот, который только что съел особенно толстую мышь. Удовлетворённый, сытый, самодовольный. Он откинулся на своём троне назад и скрестил руки. Он изображал из себя величественного, гениального стратега, который перевернёт мир с ног на голову, но Лорина чувствовала запах слабости, которую источала каждая его пора. Она ничего к этому человеку не чувствовала, кроме презрения. Да и кем он собственно был? Потомком убогой, человеческой династии, об исчезновении которой он сам позаботился.

Факелы на стенах бросали длинные тени на пол зала, а стеклянный купол позволял хорошо видеть небо над ними.

Она почувствовала присутствие Керии, ещё прежде, чем та появилась рядом. Её внутренний, пронизанный магией свет наполнил зал, воздух затрещал, сконцентрировался в одной точки. Потом она появилась. Свои чёрные, кудрявые волосы она строго собрала в косу, и на ней был одет кожаный костюм, подчёркивающий её жилистое тело. Керия одарила Лорину улыбкой, которая была предназначена только для неё.

Везде в обширном тронном зале вспыхивали источники света, и Лорина знала, что они все идут. Их присутствие наполняло каждый уголок. Она насчитала двенадцать огней, становящиеся больше, в конце концов, позволяя различить контуры отельных людей. Время пришло, наконец-то!

Слева от неё появились четверо Странников. Меран, брат Керии был среди них. Она посмотрела направо и с удовлетворением отметила, что и другие тоже уже прибыли. Они были вооружены. Их лица полны решимости и достоинства. Они все выглядели довольными и полными надежд.

— Добро пожаловать, друзья мои. Добро пожаловать во дворец Далиен, — сказал Гарьен, и с преувеличенным жестом раскинул руки в стороны. Он даже не потрудился встать. — Нам нельзя терять ни минуты, ещё никто не ожидает нападения, а хаос в других царствах скоро достигнет своего апогея.

«Ты, видимо, имеешь в виду, что это нам не стоит терять ни минуты», — подумала Лорина и обменялась взглядом с Керией, которая, казалось, думала то же самое. Потом она сделала шаг вперёд, и Лорина увидела, как та слегка поклонилась. Никто, кроме неё не заметил насмешливой улыбки, появившейся в уголках губ Керии. При её виде на Лорину нахлынули гордость и любовь. Керия всегда была более сильная из них двоих.

Как только четыре царства будут находиться под властью Гарьена, они избавятся от него, и возвестят о начале новой эпохи. Эпохи, в которой истинные дети богов займут то место в мире, которое им полагается. Так, как это было когда-то.

— Ваше Величество, — сказала Керия, и её ясный, звонкий голос наполнил зал. — Всё началось. Мы доставим осколки сюда. Вы приказали выковать сосуды?

— За кого ты меня принимаешь? — выпалил Гарьен, надувшись, как индюк. Его волосы были в беспорядке, а глаза странно блестели. — Само собой, разумеется! Серебряные сосуды. Сосуды, выкованные из замёрзших слёз Сува, единственное, что может спрятать осколки снов от потомков, — процитировал он из хроники Потерянного народа.

Им нужны были серебряные сосуды, потому что Навия О’Бай, к сожалению, всё ещё жива. Она единственная сможет почувствовать осколки — не считая Канаеля Де’Ар, но он всего лишь Поглотитель снов. Его способности не особо ему помогут, в конце концов, он ведь не сможет собрать осколки.

Тем временем Гарьен встал с трона, тёмные, многослойные одежды зашелестели, когда он, сопровождаемый охранниками, прошёл к стеклянному столу, стоявшему на некотором расстояние от трона Далиена на мраморном пьедестале. На нём находился золотой кубок, украшенный серебряными орнаментами и сверкающими драгоценными камнями, и Лорина почувствовала покалывающее предвкушение. Одной рукой Гарьен обхватил кубок и поднял его за здоровье.

— За вас, мои храбрые Странники! За вас и за новую эру!

Он выпил глоток, закрыв при этом глаза, и снова опустил кубок. Лорина хорошо различила кровь, которая осталась на его бороде и губах. У Гарьена она не будет иметь никакого эффекта, потому что он всего лишь человек. Но, казалось, в этот момент это не играет роли, его спектакль имел лишь символический характер. С трудом Лорине удалось подавить дрожь. Они подобрались так близко к цели. Ещё совсем немного, и мир будет полыхать в огне, и вспомнит, кто истинный правитель над четырьмя царствами.

— Подойдите ближе.

Керия первая послушалась Гарьена. Энергичными шагами она пересекла зал, поднялась по нескольким мраморным ступеням на подиум и присоединилась к мужчине, на совести которого была вся его семья. В одном нужно было отдать ему должное: для человека у него было чертовски мало угрызений совести.

Гарьен протянул Керии кубок, которая взяла его с блеском в глазах и подняла за здоровье.

— За Мерана, который украл кровь Ариана, и сделал для нас возможным этот момент.

От её слов по спине Лорины пошли мурашки — да, они должны благодарить Мирана за то, что Ариана О’Бай больше нет в живых, и он не мог подвергнуть опасности их планы. Благодаря его крови они смогут отследить осколки снов. Не имеет значения, в какой части мира они находятся.

Лорина затаила дыхание, когда Керия поднесла кубок к губам и выпила глоток.

Мгновение спустя она опустила его. Даже на расстояние в несколько шагов Лорина увидела, как её возлюбленная изменилась. Дикое, почти что незнакомое выражение появилось на её лице, а в глазах вспыхнул триумф. Лорина не осознавая этого, сама двинулась вперёд, подгоняемая внутренним беспокойством. Она чувствовала завистливые взгляды других, как стрелы в спину, но это не имело значения. Керия смотрела на неё, с любовью и силой во взгляде.

Когда Лорина, наконец, поднялась по ступеням, Керия наклонилась вперёд и поцеловала её, прижала мягкие, такие родные губы к её губам. Лорина неистово обхватила свою спутницу жизни за затылок, зарылась руками в кудрявые волосы, которые ей больше всего нравились, когда Керия носила их распущенными, и притянула её ближе к себе.

При этом она почувствовала вкус крови Ариана, ещё прежде, чем та оказалась на её языке. Благоговейно она облезала губы Керии, нежно и осторожно, и сила богов взорвалась внутри неё. Лорину накрыл шторм, её сердце билось как бешеное. Она забыла, где находится. Проигнорировала непристойный смех, который вырвался из рта одного из мужчин. Это больше не имело значения. Потому что она, наконец, всё видела, чувствовала,

слышала.

Это опьянило её.

Лорина ощущала осколки, словно они были частью ее тела, потерявшиеся по всему миру. Стоило ей только закрыть глаза, и она видела их перед собой. В пышных кронах деревьев в Весеннем Царстве, на заснеженных, крутых склонах горной цепи на севере Талвеня, закопанные в песчаной дюне в пустыне Сувия…

Лорина чувствовала себя сильнее, чем когда либо. Кровь Ариана О`Бая пульсировала в ее венах. Она была непобедима и даже не представляла, что может быть настолько близка к богам.

Ее веки дрожали, когда Лорина закры