Налоги на прибыль с отдельных промыслов

В некоторых странах устанавливаются чрезвычайные налоги с прибылей на капитал при вложении его в определенные отрасли торговли или в земледелие.

К первой категории в Англии относятся налоги на разносчиков и бродячих торговцев, на извозчичьи кареты и фаэтоны* и налог, который содержатели пивных уплачивают за разрешение продавать в розницу пиво и спиртные напитки. Во время последней войны предполагался еще один налог этого рода, а именно — на магазины. Указывали, что так как война предпринята в целях защиты торговли страны, то купцы, которые выгадывают от нее, должны участвовать в несении расходов на нее.

Однако налог на прибыль с капитала, вкладываемого в ту или иную отрасль торговли, никогда не может в конечном итоге ложиться на самих торговцев (которые во всех нормальных случаях должны иметь свою справедливую прибыль и редко могут получить больше этой прибыли, если конкуренция не ограничена), он всегда ложится на потребителей, которые принуждены платить в цене товаров налог, выпла чиваемый торговцем, и притом обычно еще с некоторой надбавкой.

Налог этого рода, если он соответствует оборотам торговца, в конечном счете уплачивается потребителем и не причиняет никаких неудобств торговцу. Когда же он не соразмеряется с оборотом, а в одинаковых размерах взыскивается со всех торговцев, то, хотя в этом случае он в конечном итоге уплачивается потребителем, все же он более благоприятен для крупного торговца и обременителен для мелкого. Налог в 5 шилл. в неделю на каждую извозчичью карету и в 10 шилл. в год на каждую извозчичью коляску, поскольку он уплачивается разли чными содержателями таких карет и колясок, достаточно точно соразмерен с их выручкой. Он не мирволит крупному и не притесняет более мелкого предпринимателя. Налог в 20 шилл. в год за разрешение продавать пиво, в 40 шилл. за разрешение торговать спиртными напитками и еще в 40 шилл. за разрешение торговать винами, будучи одинаков для всех торговцев, должен обязательно обеспечить некоторое преимущество крупным торговцам и причинить некоторое неудобство мелким. Первым должно быть легче, чем последним, выручать обратно сумму налога в цене своих товаров. Впрочем, умеренность налога делает эту неравномерность имеющей мало значения, и многим может даже казаться вполне целесообразным несколько затруднить размножение мелких пивных и трактиров. Налог на лавки имелось в виду сделать одинаковым со всех лавок. Да и трудно было бы сделать иначе. Было бы невозможно соразмерять со сколько-нибудь приблизительной точностью налог на лавку с размерами торговли, производящейся в ней, не прибегая к расследованиям и розыскам, невыносимым в свободной стране. Если бы налог был значителен, он ложился бы бременем на мелких торговцев и привел бы к переходу почти всей розничной торговли в руки крупных торговцев. С устранением конкуренции первых последние пользовались бы монополией торговли и, подобно всем монополистам, скоро столковались бы относительно повышения своих прибылей намного больше того, что необходимо для уплаты налога. Конечная уплата налога вместо того, чтобы ложиться на лавочника, падала бы на потребителя со значительной надбавкой в пользу лавочника. В силу этих соображений проект налога на лавки был оставлен и вместо него был установлен налог 1759 г.

Так называемая во Франции подушная подать представляет собой, вероятно, самый важный налог на прибыли с капитала, затрачиваемого в сельском хозяйстве, который взимается в какой-либо из европейских стран.

При безначалии, существовавшем в Европе при господстве феодализма, государь был вынужден довольствоваться обложением тех, кто был слишком слаб, чтобы отказаться платить налоги. Крупные феодалы, хотя и готовые приходить ему на помощь в чрезвычайных обстоятельствах, не соглашались на обложение их постоянным налогом, а государь был недостаточно силен, чтобы вынудить их. Земледельцы по всей Европе были первоначально в своем большинстве рабами. В большей части Европы они постепенно получили свободу. Некоторые из них приобретали в собственность свои участки, которые отдавались им королем или каким-нибудь другим крупным владельцем, причем оставались в большей или меньшей степени зависимыми от своих господ; таковы были старинные копигольдеры в Англии. Другие, не приобретая своих участков в собственность, брали их в аренду на определенное число лет и таким образом становились менее зависимыми от своего господина. Крупные землевладельцы смотрели поэтому с завистливым и презрительным возмущением на возрастающее благосостояние и независимость этого низшего класса людей и охотно соглашались, чтобы государь облагал его налогом. В некоторых странах налог этот ограничивался землями, принадлежащими по праву собственности недворянам, и в этом случае назывался реальной податью. Поземельный налог, установленный покойным сардинским королем, и подать в провинциях Лангедок, Прованс, Дофинэ и Бретань, в округе Монтобан и в избирательных округах Ажанском и Кондомском, а также в некоторых других местах Франции представляют собой налог на недворянские земли. В других странах налогом облагались предполагаемые прибыли всех тех лиц, которые владели на правах аренды чужими землями как дворянскими, так и недворянскими; в этом случае подать называлась подушной. В большей части тех провинций Франции, которые называются pays d’йlection, подать отличается именно этим характером. Поскольку реальная подать взыскивается только с части земель страны, она неизбежно является налогом неравномерным, но не всегда произвольным, хотя в некоторых случаях имеет место и последнее. Подушная подать, поскольку она должна соответствовать прибылям определенного класса людей — прибылям, которые могут быть устанавливаемы только по догадкам, неизбежно бывает и произвольна и неравномерна.

В настоящее время (1775 г.) подушная подать, взимаемая ежегодно во Франции в 20 провинциях, так называемых pays d’йlection, составляет 40 107 239 ливров 16 су* [* "Mйmoires concernant les Droits etc.". Tome II. P. 17]. Пропорция, в которой эта сумма раскла- дывается между этими провинциями, изменяется из года в год в соответствии с отчетами, представляемыми королевскому совету о хорошем или плохом состоянии хлебов, также и о других обстоятельствах, которые могут увеличивать или уменьшать их платежеспособность. Каждый округ разделен на известное число участков, и разверстка между ними суммы, наложенной на весь округ, тоже изменяется из года в год в зависимости от отчетов, представляемых совету относительно платежеспособности каждого. Представляется невозможным, чтобы совет даже при всем своем желании был в состоянии производить обе эти раскладки хотя бы в приблизительном соответствии с действительной платежеспособностью провинций или округов, с которых взимается подать. Отсутствие надлежащих сведений или неправильная осведомленность всегда должны в большей или меньшей степени вводить в заблуждение даже самый справедливый совет. Доля, которую должен уплачивать каждый приход из суммы, приходящейся на весь участок, а также доля, которую должен уплачивать каждый обитатель прихода из суммы, приходящейся на последний, точно так же изменяется ежегодно соответственно обстоятельствам. Эти обстоятельства оцениваются и взвешиваются в одном случае должностными лицами участка, в другом — прихода, причем те и другие находятся под большим или меньшим влиянием интенданта и зависят от него. Как утверждают, не только неведение и неправильная осведомленность, но и дружба, партийная вражда и личное неудовольствие часто ведут к неправильным действиям этих чиновников. Ни один человек, подлежащий налогу, никогда, очевидно, не может до получения раскладки точно знать, сколько ему придется уплатить. Он не может даже знать это и после получения раскладки. Если кто-либо из плательщиков оказывается несостоятельным и не может уплатить своего оклада, за него обязан внести налог сам сборщик, причем эта сумма взыскивается на следующий год со всего прихода, чтобы возместить ее сборщику. Если сам сборщик оказывается несостоятельным, то приход, избирающий его, должен отвечать за него перед главным сборщиком налогов участка. А так как для главного сборщика может быть затруднительным возбуждать преследование против всего прихода, он выбирает по своему усмотрению пять или шесть из наиболее богатых плательщиков и взыскивает с них сумму, недополученную участковым сборщиком. Для возмещения этим пяти или шести лицам потом производится дополнительная раскладка на весь приход. Такие раскладки всегда делаются в дополнение к подати того года, в течение которого они собираются.

Когда прибыли с капитала в какой-либо отрасли торговли облагаются налогом, торговцы стараются доставлять на рынок не больше товаров, чем они могут продать по цене, достаточной для возмещения им расхода на уплату налога. Некоторые из них извлекают часть своих капиталов из торговли, и рынок снабжается благодаря этому более скудно, чем раньше. Цена товаров возрастает, и в конечном итоге уплата налога ложится на потребителя. Когда же налогом облагается прибыль с капитала, вложенного в земледелие, не в интересах фермеров извлекать какую-либо часть своего капитала из своего дела. Каждый фермер занимает определенное количество земли, за которое он платит ренту. Для надлежащей обработки этой земли необходимо определенное количество капитала, и при извлечении из дела какой-либо части этого необходимого количества фермеру не станет легче упла чивать ренту или налог. Он никогда не может быть заинтересован для уплаты налога в том, чтобы уменьшать размеры своей продукции, а следовательно, снабжать рынок более скудно, чем раньше. Поэтому налог никогда не даст ему возможности поднять цену своих продуктов так, чтобы возместить себе этот расход посредством перекладывания конечной уплаты на потребителя. Между тем фермер, как и всякий другой торговец, должен иметь умеренную прибыль, ибо в противном случае он должен будет отказаться от своего промысла. После установления налога такого рода он может получать такую умеренную прибыль только при уплате землевладельцу меньшей ренты. Чем больше он принужден платить в виде налога, тем меньше он в состоянии платить в виде ренты. Налог этого рода, налагаемый во время действия арендного договора, может, без сомнения, затруднить или разорить фермера. При возобновлении же аренды налог всегда должен падать на землевладельца.

В странах, где существует подушная подать, фермер обыкновенно облагается пропорционально капиталу, который он затрачивает на обработку земли. Ввиду этого он часто опасается иметь хороших рабочих лошадей и быков и старается вести свое хозяйство при помощи самых плохих и негодных орудий, насколько только возможно. Так сильно его недоверие к справедливости оценщиков, что он симулирует бедность и старается казаться едва способным вообще платить что-нибудь из опасения быть вынужденным платить слишком много. Благодаря такой глупой политике он, возможно, не всегда более целесообразно учитывает свои собственные интересы и, вероятно, теряет больше в результате уменьшения своей продукции, чем выгадывает от уменьшения налога. Хотя вследствие такого нелепого ведения хозяйства рынок, без сомнения, снабжается несколько хуже, все же возможное в результате этого небольшое повышение цены вряд ли может возместить фермеру уменьшение его продукции и, конечно, еще меньше может позволить ему платить землевладельцу более высокую ренту. Общество, фермер, землевладелец — все терпят больший или меньший ущерб от такого ухудшения возделывания земли. Я имел уже случай указать в третьей книге настоящего исследования, что подушная подать ведет многими различными путями к понижению уровня сельского хозяйства и, следовательно, к истощению главного источника богатства каждой обширной страны.

Так называемый подушный налог в южных провинциях Северной Америки и на Вест-Индских островах, т. е. ежегодный налог в размере определенной суммы с каждого негра, представляет собой собственно налог на прибыль с особого вида капитала, затрачиваемого в сельском хозяйстве. Поскольку плантаторы в большинстве своем совмещают в своем лице и фермеров и землевладельцев, конечная уплата налога ложится на них в качестве землевладельцев без всякого возмещения.

Налоги в размере определенной суммы с каждого раба, употребляемого в земледелии, в древнее время были, по-видимому, общим явлением во всей Европе. В настоящее время налог такого рода существует в Российской империи. Вероятно, именно по этой причине подушные налоги всех видов изображались часто как признак рабства. Однако всякий налог является для лица, которое платит его, признаком не рабства, а свободы. Он означает, правда, что это лицо является подданным правительства, но также и то, что, поскольку оно обладает некоторой собственностью, оно не может быть само собственностью какого-нибудь хозяина. Подушный налог с рабов всецело отличается от подушного налога со свободных людей: последний уплачивается теми лицами, на которых накладывается, первый уплачивается совсем другими лицами. Налог со свободных людей или совершенно произволен, или совершенно неравномерен, а в большинстве случаев имеет место то и другое. Налог же с рабов, хотя в некоторых отношениях и неравномерен, поскольку различные рабы имеют различную стоимость, все же ни в каком отношении не является произвольным. Каждый хозяин, знающий число своих рабов, точно знает, сколько ему следует платить. Тем не менее, ввиду того что эти различные налоги получили одинаковое наименование, их рассматривали как имеющие одинаковый характер.

Налоги, которыми облагается в Голландии мужская и женская прислуга, представляют собой налоги не на капитал, а на личные расходы, и в этом отношении походят на налоги на предметы потребления. Такой именно характер имеет налог в одну гинею с каждого слуги-мужчины, недавно введенный в Великобритании. Наибольшей тяжестью он ложится на средний класс. Человек, имеющий ежегодный доход в 200 ф., может держать одного слугу; обладатель дохода в 10 тыс. ф. в год не будет держать 50 слуг. Но зато налог этот не задевает бедных.

Налоги с прибыли на капитал, вкладываемый в те или другие специальные промыслы, никогда не могут отразиться на денежном проценте. Никто не станет ссужать свои деньги тем, кто занимается облагаемым промыслом, за меньший процент, чем тем, кто занимается промыслами необлагаемыми. Налоги на доход, получающийся с капитала, без различия промыслов, в каких он занят, там, где правительст- во пытается взимать их с некоторой степенью точности, во многих случаях ложатся на денежный процент. "Двадцатая доля" во Франции представляет собой налог того же рода, как и так называемый поземельный налог в Англии, и взимается точно так же с дохода от земли, домов и капитала. Поскольку он касается дохода с капитала, он раскладывается хотя и не с большой суровостью, но с гораздо большей точностью, чем та доля поземельного налога в Англии, которая получается из того же источника. Во многих случаях он ложится целиком на денежный процент. Во Франции деньги часто помещаются по договорам об установлении пожизненной ренты, т. е. о выплате ежегодно определенных взносов, причем должник в любое время может выкупить эту пожизненную ренту, уплатив первоначально занятую сумму, тогда как кредитор не может требовать выкупа, за исключением особых случаев. "Двадцатая доля", по-видимому, не повысила размеры этих ежегодных рент, хотя она строго взимается со всех них.