Http://azbyka.Ru/dictionary/17/spasenie-all.Shtml

Д. П. Огицкий, священник Максим Козлов

Издательство храма св. муч. Татианы, Москва, 1995

ЛЮТЕРАНСКОЕ УЧЕНИЕ О СПАСЕНИИ И ОПРАВДАНИИ ОДНОЙ ВЕРОЙ

Человек черпает во Христе силы для своего обновления. Ми­стически соединяясь со Христом в теле церковном, человек ста­новится участником новой жизни. Не "объявляется" только пра­ведником, но становится действительным участником праведности Христовой, сего Нового Адама, обновителя человеческой приро­ды. Церковь и апостол Павел далеки от того, чтобы принижать человека, представлять его исполненным рабской радости о том, что грехи его уже не наказуются. Христос вознес человека, поса­дил его в Своем лице одесную величествия Божия. Бог стал че­ловеком, чтобы человека возвысить до обожения. Таково церков­ное учение. Лютеранское одностороннее подчеркивание, что спа­сение - дар, и одновременное отрицание активности человека могут привести к фатализму.

Глубокий анализ протестантского учения о спасении дал в своем классическом труде "Православное учение о спасении" архиепископ Финляндский Сергий (1867-1943), впослед­ствии патриарх Московский и всея Руси.

В результате внимательного изучения писаний святых отцов и сопоставления святоотеческого учения о спасении с учениями инославными (римско-католическим и протестантскими) архиепископ Сергий пришел к выводу, что именно в понимании спасе­ния лежит основа вероисповедных расхождений и что в этом воп­росе "разность Православия и инославия заключается не в каких-нибудь частных недомолвках и неточностях, а прямо в самом корне, в принципе". И далее: "Православие и инославие противо­положны между собой так же, как... себялюбие... и жизнь по Христу" Предо мною, - говорит высокопреосвященный автор о результатах своего исследования, - встали два совершенно от­личных, не сводимых одно на другое мировоззрения: правовое и нравственное, христианское". В правовом мировоззрении отноше­ния Бога и человека "подобны отношениям царя к подчиненному и совсем не похожи на нравственный союз"; Бог для человека представляется "только средством к достижению благополучия". Нравственное же мировоззрение полагает высшее благо человека в святости и источник этой святости видит в Боге. Спасение, говоря общепринятым языком, есть избавление человека от греха, проклятия и смерти. Это определение одинаково может принять и православный, и последователь правового мировоззрения. Но весь вопрос в том, что каждый из них считает в спасении наибо­лее важным и существенным. Себялюбец на первом месте поставит, конечно, последствия греха для благополучия человека... Спасение он объяснит себе как избавление от страдания, причи­ненного грехом". Самые последствия греха он объяснит себе тем, что Бог прогневан и потому наказывает. Поэтому и спасение он понимает только как перемену гнева Божия на милость, представ­ляет себе в виде действия, совершающегося только в Божествен­ном сознании и не касающегося души человека... Так как все внимание греховного человека устремлено к тому, чтобы не стра­дать, чтобы получить безбедную жизнь в самоуслаждении, то он и не думает много о том, каким путем достигается эта возмож­ность... Добра он не любит, труда над собой ради святости не понимает и боится жертвовать любезным грехом - ему тяжело и неприятно... Между тем, для православного сознания грех сам по себе, помимо всяких своих гибельных последствий, составляет ве­личайшее зло... Отсюда очевидно, что и в понятии спасения пра­вославный на первое место поставит освобождение от греха... Злом является грех; от него жаждали избавиться люди Ветхого Завета; свободу от него проповедовал Христос с апостолами Своими в Новом". В труде архиепископа Сергия приводится ряд текстов из отеческих писаний, свидетельствующих о том, что и отцы Церкви не могли "понимать спасение иначе, как спасение прежде всего от грехов.

"Если в этом сущность спасения, тогда и самый способ его становится для нас определенным. Если думать только о том, чтобы избавить человека от страдания, тогда совершенно безраз­лично, свободно ли или не свободно со стороны человека это из­бавление: все дело в благодушии человека. Но если человека нужно сделать праведным, нужно освободить именно от греха, тогда совсем не безразлично, будет ли человек только страда­тельным (пассивным — Д. О.) предметом для действия сверхъ­естественной силы, или сам будет участвовать в своем избавле­нии. Поэтому-то в Священном Писании и в творениях отцов Церкви замечается постоянное стремление убедить человека со­вершать свое спасение, потому что без собственных усилий никто спастись не может. То несомненно, что "человек ничего без Бога" (Тихон Задонский)... И что, следовательно, спасение мо­жет быть приписано только милости Божией. Однако "человека Бог украсил даром свободы" (Григорий Нисский)... И что, сле­довательно, спасение может быть приписано только милости Бо­жией. Однако "человека Бог украсил даром свободы" (Григорий Нисский)... Непроизвольная святость не может быть святостью... Спасение не может быть каким-нибудь внешне судебным или фи­зическим событием, а необходимо есть действие нравственное... Благодать хотя и действует, хотя и совершает все, но непременно внутри свободы и сознания...".

Приведенные аргументы исключают лютеранское учение о полной пассивности человека в деле спасения, а также лютеран­ские толкования условий оправдания и его сущности.

По протестантскому учению выходит, что Бог все время был разгневан на человека, все время не мог ему простить того оскор­бления, какое человек нанес Ему грехом. Потом, вдруг, видя веру человека в Иисуса Христа, Бог примиряется с человеком и не считает его более Своим врагом; хотя человек и после этого может еще грешить, но уже безнаказанно". Православное учение понимает отношение Бога к человеку иначе. "Главное в оправда­нии, - говорит архиепископ Сергий, - не пронунциация проте­стантов, а обращение человека от греха к жизни по Богу, нрав­ственный переворот..." "Мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни" (Рим. 6, 4).

"Освобождаясь от грехов в Крещении, человек делается учас­тником праведности Христовой. Протестанты и это превратили в совершенно внешнее судебное происшествие. По их представле­нию, Бог, не находя в человеке ничего, за что бы ему следовало воздать награду в вечной жизни, вменяет ему заслугу... какую со­вершил Иисус Христос. Основанием же вменения служит просто то, что Бог видит со стороны человека желание присвоить эту заслугу себе (вера как орудие, instrumentum усвоения заслуги Христовой)..." Между тем, по православному учению, "человек спасается не тем, что он желает присвоить себе то, что сделал Христос, а тем, что он находится в самом теснейшем единении со Христом, как ветвь с виноградной лозой... это единение, с одной стороны, дает человеку силы, укрепляет его решимость соблюдать волю Христа, а с другой, требует и от него усердия (иначе нече­го укреплять, если нет решимости)... Действенность таинства сто­ит в зависимости от степени свободного участия в нем самого че­ловека".

Таковы главные мысли труда архиепископа Сергия…

Как сказано в каноне Октоиха:

Ты врага суща мя зело возлюбил еси". "Вот стою у дверей и стучу..." Человек сам должен открыть дверь. Перемена должна произойти в человеке, а не в абстрактной сфере юридических взаимоотношений. Христос к нам пришел, чтобы соединиться с нами. Мы не в стороне от Креста Его, мы не пассивные наблю­датели своего спасения. Крест Христов входит в жизнь христиа­нина и вместе с ним закваска иной жизни. Это сфера нравствен­ная. Кости сухие человечества воскресают вместе с Поправшим смертию смерть. В "надгробных песнях" Великой Субботы мысли и чувства Церкви обращены к рождению новой жизни из "двоерасленного" Зерна, которое приняли недра земли в погребении Спасителя. Участниками этой жизни во Христе становятся спасае­мые. В этой жизни, по мысли Церкви, и состоит спасение; не может быть спасения без избавления от мертвых дел…

И, наконец, завершая этот раздел, можно еще раз обратиться к авторитетному догматическому документу - "Окружному по­сланию Восточных патриархов" (1723). В нем пространно изло­жено церковное учение о западных заблуждениях, которые нако­пились к XVII-XVIII вв. В частности, о делах и вере там гово­рится так: "Веруем, что человек оправдывается не просто одною верою, но верою, споспешествуемою любовью, то есть через веру и дела. Не призрак только веры, но сущая в нас вера через дела оправдывает нас во Христе". Ни теоретическая вера лютеран, ни созерцательная ее сторона, ни самый факт уверенности в соб­ственном спасении этого спасения не даруют. Его дает лишь вера, которую можно назвать живой или, как она именуется в послании, споспешествуемая любовью, то есть та, которая вопло­щается в реальной, устремленной к праведности, жизни во Хрис­те церковного человека.

Протоиерей Олег Давыденков.

Догматическое богословие