Ваджраяна (мантраяна, тантраяна)
В начале второй половины I тысячелетия н.э. в буддизме Махаяны постепенно зарождается и формируется новое направление, или Яна («Колесница»), получившая название Ваджраяны, или тантрического буддизма; это направление может считаться заключительным этапом развития буддизма на своей родине – в Индии. «Тантра» это тип текстов, состоящих в значительной степени из мантр. Последователи тантризма говорят о «пути сутр» (Хинаяна и Махаяна) и «пути мантр», и предпочитают называть свое учение Ваджраяной, противопоставляя ее не Махаяне (тантристы подчеркивают, что Ваджраяна это «путь», внутри Махаяны), а классическому махаянскому пути постепенного совершенствования, так называемой Парамитаяне. То есть Махаяна, которая включает в себя и Парамитаяну (достижение состояния Будды за три неисчислимых кальпы), и Ваджраяну (достижение состояния Будды за одну жизнь, «в этом теле»).
Слово ваджра, входящее в название «Ваджраяна», может быть переведено как «алмаз», а также обозначало оружие индийского бога-громовержца Индры. В рамках буддизма со словом «ваджра» начали ассоциироваться, с одной стороны, изначально совершенная природа пробужденного сознания, подобная несокрушимому алмазу (отсюда одно из названий – «Алмазная колесница»), а с другой – само пробуждение, просветление, подобное мгновенному удару грома или вспышке молнии.
Все своеобразие Алмазной Колесницы связано с ее методами (упая), хотя цель применения этих методов все та же – обретение состояния Будды. Ваджраяна утверждает, что главное преимущество ее метода – его чрезвычайная эффективность, «мгновенность», позволяющая человеку стать Буддой в течение одной жизни. Следовательно, адепт тантрического пути может быстрее выполнить свой обет бодхисатвы – стать Буддой. Но наставники Ваджраяны всегда подчеркивали, что этот путь является и самым опасным, подобным прямому восхождению к вершине горы по канату, натянутому над всеми горными ущельями и пропастями. Малейшая ошибка на этом пути приведет незадачливого йогина к безумию или рождению в особом «ваджрном аду». Гарантией успеха на этом опасном пути является приверженность идеалу бодхисатвы.
Ко времени появления Алмазной Колесницы в буддизме, как широко распространенной и процветающей религии, появилось собственное внешнее благочестие, зачарованное своей праведностью и добродетелями, обретенными в стенах монастырей; возникла монашеская элита, подменившая дух учения Пробужденного скрупулезным следованием букве монастырских уставов и формальных предписаний. Это постепенное угасание живого религиозного импульса побудило ряд последователей буддизма бросить вызов традиционному монашескому образу жизни во имя возрождения духа учения Будды, противного всякому формализму и догматической омертвелости и базирующегося на непосредственном психотехническом опыте. Данная тенденция нашла наивысшее выражение в образах махасиддхов («великих совершенных»), людей, которые предпочли опыт индивидуального отшельничества и йогического совершенствования монастырской замкнутости. В образах махасиддхов (Тилопа, Наропа, Марипа и др.) много гротескного, юродствующего, порой шокирующего среднего обывателя с его расхожими представлениями о святости и благочестии. Махасиддхи были прежде всего практиками, йогинами, которых интересовало именно скорейшее достижение религиозной цели, а не схоластические тонкости интерпретации Дхармы и ставшие самоцелью бесконечные дискуссии о них в монастырских центрах. Йогины-махасиддхи не связывали себя принятием формальных обетов, вели свободный образ жизни и даже внешне, своими длинными волосами и бородами, отличались от бритых монахов. Не имея догматических предубеждений, они свободно общались с такими же, как и они, индуистскими йогинами, что приводило к неограниченному обмену идеями и методами йогической практики. В этой среде и формировались приемы и образы, характерные для наивысшей йоги (расцвет движения махасиддхов – X-XI века), усвоенные много позднее и лишь отчасти монастырским буддизмом.
Что бросается в глаза при чтении тантрических текстов наивысшей йоги, так это мотивы греховного, преступного и ужасного, повторяющиеся в положительных контекстах темы прелюбодеяния, кровосмешения, убийства, воровства и даже каннибализма. Все это рекомендуется к совершению истинному йогину, все, что, казалось бы, совершенно противоположно самому духу буддизма, всегда проповедовавшего нравственную чистоту, сострадание ко всему живому и воздержание. Заявления о том, что путь удовлетворения всех страстей тождествен пути их пресечения, проповеди с призывами убивать родителей и учителей, совершать акты самого чудовищного инцеста, есть не только мясо животных, но и предаваться каннибализму, а также совершать подношения Будде мясом, кровью и нечистотами. Как это не покажется странным, но таким образом, Ваджраяна, пытается бороться с темными бессознательными влечениями, имеющиеся в каждой человеческой душе, используя его безумные сюрреалистические образы и архетипы для быстрого выкорчевывания самих корней аффектов: страстей, влечений (порой патологических), привязанностей, – всего того, что могло и не осознаваться самим практикующим, бомбардируя, однако, его сознание «изнутри».
Все тантрические тексты высокознаковы, символичны и не рассчитаны на дословное понимание (не забудем, что речь идет о тайном, скрытом и опасном для непосвященных учении). Многое в их интерпретации зависит от уровня, на котором текст истолковывается. Так, на одном уровне требование убить родителей может означать искоренение стереотипов и дуалистического видения реальности, служащих как бы родителями для сансарического существа, а на другом – пресечение движения потоков энергии (праны) в позвоночном столбе посредством задержки дыхания в ходе йогической практики тантр. Тантрическая йога высшего уровня является отнюдь не техникой секса, проповедуемой шарлатанами, и не способом получения чувственного удовольствия посредством мистического эротизма, а сложнейшей системой работы с психикой, с подсознанием для реализации религиозного идеала махаянского буддизма – психотехникой, включавшей в себя и своеобразный психоанализ и психотерапию.
Эти ритуалы продолжали практиковаться и позднее, в том числе и в Тибете, однако только йогинами, не принявшими монашеских обетов. Практика подобных ритуалов и йогических методов для монахов была строго запрещена как несовместимая с Винаей, о чем совершенно отчетливо высказывались такие авторитеты тибетской буддийской традиции, как Атиша (XI в.) и Цзонкхапа (XIV–XV вв.), никоим образом, однако, не осуждавшие сами методы, если они практиковались йогинами-мирянами.
В монастырях распространение получила практика других методов тантр. Все тантры, то есть доктринальные тексты Ваджраяны, представляющие собой, подобно сутрам, наставления, вложенные авторами в уста самого Будды. Основные методы, предлагаемые тантрами, могут быть сведены к совершению особых, имеющих сложное символическое значение ритуалов-литургий и к практике мантр, технике визуализации (мысленного воспроизведения образов) божеств и созерцанию мандал.
Практика чтения мантр имеет в Ваджраяне столь большое значение, что ее часто даже называют Мантраяной – Колесницей Мантр. Строго говоря, практика произнесения молитв-мантр хорошо известна и классической махаяне. Но если в ней акцент делается на понимание смысла составляющих их слов и предложений, то в ваджраяне внимание уделяется священной непереводимости. Правда подобные элементы встречаются и ранее. Так, наиболее известная махаянская мантра бодхисатвы Авалокитешвары: «Ом мани падме хум» («Ом! Драгоценно-лотосовый! Хум!») имеет слоги, ом и хум, которые носят священней характер и не переводится, что роднит ее с тантрическими мантрами. Последние же, состоят из звукосочетаний (хум, ах, хри, э-ма-хо и т.п.) не имеющих никакого словарного смысла и рассчитаны на непосредственное воздействие их звучания, звуковых колебаний и модуляций голоса при их произнесении на сознание и психофизические параметры повторяющего их йогина. Произнесение мантр подразумевает также созерцательное сосредоточение и понимание внутреннего (эзотерического) смысла мантры и ее воздействия, которое позволяет достичь пробуждения за короткий период.
Мандала, в значении «круг медитации», – это круглая или многоугольная диаграмма. Геометрическая схема, которая лежит в основе мандалы, – круг, вписанный в квадрат, который в свою очередь также вписан в круг, – представляет собой форму осознания пространства человеком, построение универсальной модели Вселенной. Детали изображения в мандале зависят уже от того, в каком именно ритуале она используется и кому она посвящается. Этим определяется цвет основного поля, набор изображений внутри каждого из сегментов внутреннего круга и многое другое. Способов изображения мандал великое множество: живописные и скульптурные, из металлов простых и драгоценных, инкрустированные драгоценными камнями, из песка, теста, цветов и т.д. Созерцание мандал и концентрация на исходящих от нее силах позволяют пережить пробуждение.
Ваджраяна основана на концепции Адибудды – верховного единого божества, по отношению к которому отдельные будды (в том числе исторический Гаутама) считаются только формами его воплощения. В ваджраяне разработана четкая иерархия существ: будды, бодхисатвы, пратьекабудды, архаты, идамы, учителя веры, местные божества. Средством достижения состояния будды в ваджраяне считается йогическая практика (психотренинг) в сочетании с эзотерической и магической практикой, медитация, чтение мантр, почитание духовного наставника. В ваджраяне имеется отсутствующий в других направлениях буддизма институт «живых богов» как реализованная на практике концепция перерождения и воплощения персонажей божественного пантеона в живых людей.
Тантрический буддизм фактически стал ведущим направлением поздней индийской Махаяны эпохи правления царей династии Палов, последних буддийских монархов Индии (VIII – начало XIII вв.), и был в таком же статусе заимствован формировавшейся синхронно тибетской традицией. Начиная с VIII века в ваджраяне начали возникать отдельные школы. Под влиянием ваджраяны в контакте с местными верованиями образовалось новые местные течения буддизма, в которых буддийские философские идеи слились с многовековой народной религиозной практикой: тибетский, монгольский, бурятский, калмыцкий или тувинский буддизм, которые сохранились до настоящего времени. В Тибете ваджраяна считается венцом учения Будды.