Глава 6. В парящей крепости Айнкрад, что некогда существовала, имелись алкогольные напитки, такие как дорогое красное вино и некрепкое пиво

В парящей крепости Айнкрад, что некогда существовала, имелись алкогольные напитки, такие как дорогое красное вино и некрепкое пиво.

Но если подумать, даже если бы я выдул до дна огромную бочку крепкого пойла, было невозможно напиться в хлам. Потому что тело, лежащее в реальном мире, на самом деле не получало ни капли спиртного.

Что весьма удивляло — алкоголь в этом мире действовал подобно настоящему. Говоря проще, я напьюсь, если буду пить. Я припас теорию на этот счёт, согласно которой флактлайт получает сигнал о «состоянии опьянения» и начинает соответствовать ему. Однако дизайнер этого беспощадного мира не растерял остатки своей совести, и даже если человек сильно напьётся, он будет пребывать в «активном состоянии без потери разума». Поскольку я не видел пьяниц, которые начинают шуметь и горланить, люди не должны быть способны нарушить закон в состоянии алкогольного опьянения.

Но даже если так, не было гарантий, что эта протективная функция сработает на мне, потому я ограничился всего двумя бокалами виноградного вина, что мы распивали по случаю «выпускного празднования», устроенного в комнате Солтерины-сэмпай. Вот только сэмпай достала из своего запаса бутылочку вина, которой была сотня лет, и даже такой начинающий дегустатор как я смог оценить его по достоинству, и это самоограничение в два бокала потребовало от меня недюжинной силы воли.

Собравшись вместе, я, сэмпай, Юдзио и Голгоссо-сэмпай принялись делиться воспоминаниями о прошедшем годе обучения, ожиданиями насчёт окончания/продвижения, а также слушали страстные лекции о навыках фехтования и стилях. Время текло, и оставалось всего пятнадцать минут до наступления комендантского часа в дортуаре новичков.

Я неохотно удалился из дортуара элитных стажёров и вместе с Юдзио вернулся в наш дортуар. Я оставил Юдзио, который напился до такой степени, что беспробудно заснул в комнате, и отправился к своему цветочному горшку в западной стороне. Хоть сегодня и выходной, зефирию нужно поливать каждый день. Я спустился со второго этажа дортуара и открыл ворота.

Пока я укладывал Юдзио на кровать и убирал свой меч в ящик, последний луч света исчез из неба, и улица окуталась ночной тьмой.

Я медленно прикрыл глаза и вдохнул освежающий ночной ветерок вместе с ароматом анемонов — пока я это делал, я невольно нахмурился. Присутствовал посторонний аромат, какой не источали посаженные здесь цветы — ощущалась слабая примесь вонючего запаха животных. Я имел кое-какое представление об этом запахе. Такой же я почувствовал во время вчерашнего ужина... Но это был запах, какого быть не должно.

Я внезапно распахнул глаза и всмотрелся в тропу, что разделяла грядки на блоки. По ту сторону темноты показались две фигуры. Они были одеты в серую униформу новичков-стажёров — прямо как я. Но они расстегнули верхние три пуговицы, выставляя напоказ свои странного цвета рубахи. Одетый в липнущую глянцевито-красную рубаху был Райнос Антинос, а в слегка флюоресцентную светло-жёлтую был одет Ванбелл Джезеку.

Почему эти типы, кому не поручена работа по уходу за цветами, и кого вообще не интересует садоводство, явились сюда?.. Стоило мне об этом подумать, как в меня закралось дурное предчувствие. Выйдя из двери в западной стене дортуара в сад, я встал как вкопанный. Райнос и Ванбелл направились ко мне и остановились в одном метре.

- Бог ты мой, это невероятное совпадение, стажёр Кирито, - сказал хитрым... и даже грубым голосом Райнос, в интонации которого чувствовался злой умысел.

- Я уже хотел искать тебя. Теперь словно гора с плеч, - энергично прокудахтал стоящий прямо за ним Ванбелл, будто пытаясь пропеть эти слова.

Я посмотрел обратно на Райноса и спокойно сказал:

- ...Чего тебе нужно?

От моих по-настоящему холодных слов лицо Ванбелла исказилось, но Райнос взмахнул правой рукой, останавливая его, и ответил мне.

- Разумеется, я хотел поднести свой приз за столь блистательную победу. Кто бы мог подумать, что камердинер, настолько во всём ограниченный, смог сразиться вничью с Левантейнном-доно?

- Бог ты мой, это правда. Эти игрушечные навыки мечника заставили старшину-доно немного попотеть.

- Кукуку, - они оба захихикали, как только закончили толкать речи.

Я ещё сильнее понизил голос и проговорил:

- Вы хвалите меня? Или хотите купить бой между нами?

- Ха-ха-ха. Как такое может быть? Для знати высокого класса нет нужды просить крестьян что-то продать! Разумеется, дортуар останется лишь дортуаром!

Посмеявшись какое-то время, Райнос засунул руку в карман своей униформы и вытащил оттуда что-то длинное и тонкое.

- Чтобы похвалить тебя за твоё деяние... прости, за отважную дуэль, позволь вручить тебе это. Ты должен это взять, - Райнос сделал шаг ко мне и всунул что-то в карман моей униформы. - А теперь мы тебя покинем. Сладких снов, Кирито-доно.

Райнос пробормотал это близко от меня, захихикав. Он тряхнул своими блондинистыми волосами и прошёл мимо меня. Ванбелл последовал за ним, приблизив своё лицо ко мне.

- Не будь таким дерзким, ты, жалкий крестьянин без фамилии, - бросил он эти слова и ушёл вслед за Райносом.

БУМ! Даже после того, как они ушли через дверь и хлопнули ей за собой, я не мог сдвинуться с места какое-то время. Потому что...

То, что Райнос положил мне в карман, было бутоном с близкими к нему синими листочками, готовый вот-вот раскрыться. Своей ледяной правой рукой я извлёк его из кармана и внимательно оглядел.

Тонкий стебелёк был безжалостно сорван, и это не было одним из священных цветков, растущих на грядках. Это было растением из Западной империи, цветок зефирия, которую я усердно выращивал последние полгода, несмотря на постоянные неудачи.

Как только я осознал это, я стиснул зубы изо всех сил. Возможно, если бы у меня при себе был меч, я бы рванул в дортуар и порубил Райноса с Ванбеллом на множество кусочков. Я крепко сжал в правой руке цветочный бутон цвета воды и двинул в сторону сада. Я пробежал через пересечение тропинок между грядками и забежал под навес рядом со стеной. На мои глаза попался фарфоровый горшок в углу под навесом.

- Аааах... Аааа..., - дрожащим голосом заныло моё горло.

Двадцать три ростка, что появились из семян, купленных мной у торговца специями, эти семена, что обычно растут в иноземье, должны были вырасти ещё больше — но все до одного были безжалостно сорваны.

Круглые бутоны были уничтожены, будучи разбросанными вокруг горшка, они растеряли свой неповторимый голубовато-зелёный цвет. Стебельки в земле поникли, и очевидно, их Жизни значительно сократились.

Посреди погибших цветочных бутонов стояло словно надгробные камни орудие этой расправы. Это были длинные и узкие серпы, что применяются для цветов с круглыми плодами. Какие-то люди... нет, Райнос и Ванбелл поработали этими серпами и безжалостно срезали все бутоны.

Силы покинули мои ноги, и с глухим звуком я упал на колени перед цветочным горшком. Я с пустым лицом смотрел на раскиданные бутоны, а мой разум наполовину оцепенел.

Почему? Хоть я прекрасно понимаю их мотивы, но как они были способны сделать такое? Сознательное разрушение вещей других людей противоречит Индексу табу. Даже знать высокого класса не может нарушить этот абсолютный закон.

В мире Underworld право собственности отображается без малейшей ошибки. Я понял это во время своего путешествия. При открытии «окна» моих вещей будет заметен небольшой знак «С» в углу. С другой стороны, если там нет такого знака, значит, эти вещи не мои. Они не смогли бы ни украсть их, ни разнести на кусочки.

Это правда, что растущие цветы не принадлежат никому, но вот почва, она принадлежит всем. Растения, посаженные даже на общей земле, становятся собственностью посадившего их человека. Анемоны, посаженные на этих грядках, принадлежат академии. Так что я думал, что купленные мной в шестом районе семена и посаженные в горшок будут принадлежать мне как личное имущество. Именно так я думал.

Мой разум, затуманенный яростью и отчаянием, додумал до этого момента. Когда у меня возникла одна мысль, я широко раскрыл глаза.

Почва. Чёрная почва, содержащаяся в горшке... была выкопана не с территории академии и не куплена на рынке. Я принёс её даже не с территории Центории, а с дикой земли, что никому не принадлежала. Я однажды сказал об этом Миллеру и остальным из садоводческого комитета. Компашка Райноса прознала об этом и решила:

«Раз эта почва никому не принадлежит, то и посаженные в неё цветы тоже никому не принадлежат, ведь так?»

Если дело было в этом... то это была моя ошибка. Поскольку я оставлял свой горшок в саду, к которому все имели неограниченный доступ, я должен был подумать о проблеме собственности.

Жители Underworld определённо не нарушат закон. Но из этого не следует, что все они добрые. Некоторые из них даже думали, что «если что-то не запрещено законом, значит, это разрешено».

Я должен был уяснить это ещё во времена турнира в Заккарии.

- ...Простите меня...

Правой рукой я собрал цветочные бутоны, разбросанные по полу, и вложил их в левую. Но то, что обычно обладало голубовато-зелёным оттенком, в моих ладонях стало совсем серым. Как только я собрал все двадцать три бутона, их жизнь опустилась до нуля. Бутоны образовали частички сказочного зелёно-синего света и растворились в воздухе.

Слёзы непроизвольно скопились в моих глазах.

Я постарался выдавить из себя улыбку, смеясь над мальчуганом, чьи цветы сорвали плохие мальчишки. Однако мои щёки одеревенели. Слёз накопилось достаточно, и маленькая бусинка упала на кирпичи рядом с моими ногами.

Теперь я понял, что за надежды я вложил в зефирию.

Изначально это была проверка силы воображения в этом мире Underworld.

Затем, я хотел исполнить желание Рины-сэмпай, которая однажды сказала: «Я хочу увидеть подлинные цветы зефирии хоть один разок».

А ведь была ещё третья причина, о которой я до сих пор не ведал. Я пытался оставить с помощью этих цветов свой след, отчаянно стараясь вырастить их в чужеземной стране и заставить их распуститься. Я хотел разделить с ними своё одиночество и ношу... того, кто покинул своих любимых людей в реальном мире, имея ни малейшего представления о том, когда получится вернуться.

Слёзы продолжали скатываться по моим щекам и впитывались в пол.

Я отчаянно старался сдержать своё рыдание и скривился телом, упёршись руками в пол.

Я снова услышал тот голос.

Начни верить.

Начни верить в силу растений, что посажены в чужой стране. А ещё верь в свои силы, чтобы вырастить эти цветы.

Я слышал этот непостижимый голос множество раз во время своего путешествия. Голос походил на женский, но не был похож на знакомый мне. И это не был голос той девочки, которую я услышал в пещере горной гряды на Грани два года назад. Этот голос был спокойный, нежный, мудрый и тёплый...

- Но... они все... погибли...

Всё в порядке.

Проросшие в этом мире стебельки ещё стараются выжить изо всех сил. И... ты чувствуешь? Множество Священных цветов на этих грядках пытаются спасти своих маленьких друзей. Они хотят поделиться силой Жизни с ними. Ты можешь передать их желания этим цветам зефирии.

- ...Я не могу. Я не владею такими мощными священными умениями.

Заклинания не более чем способ перебрать мысли и направить «эмоции»... Сила воображения, что истекает через слова. Прямо сейчас заклинания и материал для них не важны.

А теперь вытри слёзы и встань. Почувствуй, почувствуй молитвы этих цветов.

Почувствуй законы этого мира...

Голос исчез, будто растворившись в вышине ночного неба.

Я глубоко вдохнул, сильно выдохнул, рукавами униформы вытер слёзы, подтолкнул себя руками и поднялся.

Я медленно развернулся и увидел совершенно невероятную картину. Четыре Священных цветка, что росли на грядках в своих блоках... цветущие анемоны, бархатцы, что ещё даже не обзавелись бутонами, георгины, что лишь немного показались из почвы, и даже кэтлеи, что до сих пор прятались в земле, все они испускали туманное зелёное свечение в ночи.

Священная энергия. Ресурсы пространства. Эти слова были бессмысленны перед видом этого жёсткого, но могущественного света.

Я протянул руки, будто их кто-то направлял, к этим Священных цветам.

- Прошу... дайте мне силы... Жизнь, дайте сколько сможете, - пробурчал я и представил себе это. Я представил, как их Жизнь истекает из них, и я, подобно ферменту, передаю её цветам зефирии, оставшимся в горшке.

Бессчётные мерцающие зелёные линии появились из грядок. Они продолжали сближаться друг с другом, обвивались, переплетались, и наконец, образовали бесконечную сеть. Я замахал пальцами, и они беззвучно затанцевали в воздухе, пока не указали в одну точку.

Теперь мне следовало просто смотреть. Переплетённые линии света покрыли горшок, что оставался с увядшими стебельками, и обвили его несколько раз... и будто сформировали в нём огромный цветок из света, который затем был поглощён почвой и исчез.

И потом.

Двадцать три стебелька принялись расти со скоростью, заметной невооружённым глазом.

Появившиеся бутоны принялись распускаться, расставляя в стороны острые изысканные листочки, служившие защитой.

Я наблюдал эту сцену, и слёзы вновь полились из глаз.

Этот мир такой... непостижимый. Всё в нём должно быть виртуальным, однако... здесь возможны настолько красивые вещи, каких не сыщется даже в реальности... энергия Жизни... твёрдая воля.

- ...Спасибо вам...

Я поблагодарил четыре Священных цветка, а также хозяина того загадочного голоса. Я ненадолго задумался и снял со своей униформы эмблему академии, что была прицеплена на иголочку. Я протянул руку и вложил эту вещь в горшок, чем по-видимому заявил: Это моя территория.

Как только я вернусь в свою комнату, я извинюсь перед чёрным мечом, оставшимся в ящике... перед ветвью Гигас Сидара. А потом поблагодарю за его помощь в битве с Уоло.

Заключив так, я продолжил смотреть на зефирию, что вернула свою Жизнь. Колокол засигналил о наступлении 7:30, я поднялся от грядок и пошёл к дортуару.

Я невольно повернул голову в сторону двери в дортуар, и каменная изгородь вокруг грядок, крыша тренировочной площадки и Центральный Собор Церкви аксиом, что пытался разрезать звёздное небо, открылись моим глазам. Оранжевый свет виднелся в его многочисленных окнах, от чего Собор становился похож на небоскрёб из реального мира, но был куда красивее и выше них.

Внезапно, некий свет покинул высокую башню.

Как такое могло быть? Но то, что видели мои глаза, не было глюками или иллюзией. В доказательство того, что это не было иллюзией, пятно света стало увеличиваться и приблизилось к улицам Северной Центории. Свет поддерживал свою высоту, плавно скользя в воздухе, и его истинная форма была...

- ...Летающий дракон! - не мог я ошибиться. Это был свет от большой лампы, закреплённой на доспехах летящего дракона. Это не было сигналом тревоги, а только лишь лампой, что напоминала людям внизу о страхе и покорности. Восседающий на спине дракона был главным мордоворотом в законе — «Рыцарем Всецелого».

Дракон расправил крылья и парил в вышине, кажется, направляясь на северо-восток. Скорее всего, это связано с его службой по защите мира, и направляется он к горной гряде на Грани. Юдзио и я потратили год на то, чтобы преодолеть 750 километров, а дракону требуется на это какой-то день.

Свет исчез в ночи, и я развернулся обратно, чтобы ещё разок вкусить великолепие Собора. Рыцарь Всецелого вылетел где-то с ¾ высоты башни. Может, там расположено что-то типа аэропорта. Я продолжал вести свой взгляд выше, но вершина башни расплывалась в ночном небе. Где-то там должна быть дверь, ведущая в реальный мир, что я как раз ищу.

Однако... с каждым днём желание вернуться в реальность становится всё более размытым. Это моё воображение? Я чувствовал, что вместо этого я хотел больше узнать об этом мире. Я думал слишком много?..

Я вдохнул аромат этих цветов и медленно выдохнул. Потом отвёл взгляд от собора и медленно толкнул большие старые ворота у выхода.

В конце марта...

Во время финального экзамена элитный стажёр второго ранга Солтерина Селюрут одолела элитного стажёра первого ранга Уоло Левантейнна и закончила Норлангартскую Академию Мастеров Меча как лучший студент.

После её выпуска я вручил ей горшок, полный цветов зефирии. Рина-сэмпай засияла улыбкой, что появилась на ней впервые на моей памяти, в сопровождении слёз.

Спустя две недели после окончания академии, она приняла участие в «Имперском чемпионате мастеров меча», однако там ей пришлось сразиться с Рыцарями Норлангарта. После напряжённой битвы она проиграла.