В. Шекспир. Юлий Цезарь. Акт 3, сцена 2) Перевод М. Зенкевича

Речь Брута

В. Шекспир "Юлий Цезарь", акт III, сцена 2, перевод М. Зенкевича

Брут:

Римляне, сограждане, друзья! Выс­лушайте, почему я поступил так, и мол­чите, чтобы вам было слышно; верьте мне ради моей чести и положитесь на мою честь, чтобы поверить; судите меня по своему разуменью и пробудите ваши чувства, чтобы вы могли судить лучше. Если в этом собрании есть хоть один че­ловек, искренне любивший Цезаря, то я говорю ему: любовь Брута к Цезарю была не меньше, чем его. И если этот друг спро­сит, почему Брут восстал против цезаря, то вот мой ответ: не потому, что я любил Цезаря меньше, но потому, что я любил Рим больше. Что вы предпочли бы: чтоб Цезарь был жив, а вы умерли рабами, или чтобы Цезарь был мёртв и вы все жили свободными людьми? Цезарь любил меня, и я его оплакиваю; он был удачлив, и я радовался этому; за доблести я чтил его; но он был властолюбив, и я убил его. За его любовь — слёзы; за его уда­чи — радость; за его доблести — почёт; за его властолюбие — смерть. Кто здесь настолько низок, чтобы желать стать ра­бом? Если такой найдётся, пусть говорит, - я оскорбил его. Кто здесь настолько одичал, что не хочет быть римлянином? Если такой найдётся, пусть говорит, — я оскорбил его. Кто здесь настолько гнусен, что не хочет любить своё отечество'? Если такой найдётся, пусть говорит, — я оскорбил его. Я жду ответа.

Все: Такого нет, Брут, нет.

Брут:

Значит, я никого не оскорбил. Я по­ступил с Цезарем так, как вы поступили бы с Брутом. Причина его смерти записа­на в свитках Капитолия; слава его не ума­лена в том, в чём он был достоин, и вина его не преуменьшена в том, за что он по­платился смертью.

(Входят Антоний и другие с телом Цезаря в открытом гробу.)

Вот его тело, оплакиваемое Марком Антонием, который, хотя и непричастен к убийству, но выиграет от этого — он бу­дет жить в республике. В таком же выиг­рыше будет и любой из вас.

С этим я ухожу, — и гак же, как я поразил моего лучшего друга для блага Рима, так я сохраню этот кинжал для себя, если мое! отчизне потребуется моя смерть.

Все: Живи, о Брут! Живи! Живи! С триумфом отнесём его домой. Воздвиг­нем статую ему, как предкам. Пусть ста­нет Цезарем и т.п. и т.д.

Брут:

Друзья, позвольте, я уйду один, А вас прошу с Антонием остаться. Почтенье праху Цезаря воздайте, А также славе доблестной его. О них в надгробном слове Марк Антоний

Здесь с разрешенья нашего вам скажет.

Я ухожу, а вы не расходитесь, Пока Антоний речи не закончит. (Уходит)

Конец речи Брута

Речь Антония

В. Шекспир. Юлий Цезарь. Акт 3, сцена 2) Перевод М. Зенкевича

Антоний:

1. Друзья ..., сограждане внемлите мне.

Не восхвалять я Цезаря пришёл,

А хоронить. Ведь зло переживёт

Людей, добро же погребают с ними.

Пусть с Цезарем так будет.

Честный Брут

Сказал, что Цезарь был властолюбив.

Коль это правда, это тяжкий грех,

За это Цезарь тяжко поплатился.

2. Здесь с разрешенья Брута и других,—

А Брут ведь благородный человек,

И те, другие, тоже благородны, —

Над прахом Цезаря я речь держу. О

н был мне другом искренним и

Верным,

Но Брут его назвал властолюбивым,

А Брут весьма достойный человек.

3. Гнал толпы пленников к нам Цезарь

в Рим,

Их выкупом казну обогащая,

Иль это тоже было властолюбьем?

Стон бедняка услышав, Цезарь плакал,

А властолюбье жёстче и черствей;

Но Брут назвал его властолюбивым,

А Брут весьма достойный человек.

Вы видели во время Луперкалий

Я трижды подносил ему корону,

И трижды он отверг— из властолюбья?

Но Брут назвал его властолюбивым,

А Брут весьма достойный человек.

Что Брут сказал, я не опровергаю,

Но то, что знаю, высказать хочу.

Вы все его любили по заслугам.

Так что ж теперь о нём вы не скорбите?

О справедливость! Ты в груди звериной.

Лишились люди разума. Простите;

За Цезарем ушло в могилу сердце.

4. Позвольте выждать, чтоб оно

вернулось.

Выкрики в толпе: В его словах как будто много правды. ... Зря Цезарь пострадал. Всех благородней в Риме Марк Антоний.

Вчера ещё единым словом Цезарь

Всем миром двигал: вот он недвижим,

Без почестей, пренебрегаем всеми.

5.О граждане, когда бы я хотел

Поднять ваш дух к восстанью и

Отмщенью,

Обидел бы я Кассия и Брута,

А ведь они достойнейшие люди.

Я не обижу их, скорей обижу

Покойного, себя обижу, вас,

Но не таких достойнейших людей.

6. Вот здесь пергамент с Цезаря печатью,

Найденный у него, — то завещанье.

Когда бы весь народ его услышал, —

Но я читать его не собираюсь, —

То раны Цезаря вы лобызали б,

Платки мочили бы в крови священной,

Просили б волосок его на память

И, умирая, завещали б это

Как драгоценнейшее достоянье

Своим потомкам.

Крики: Прочти нам завещанье.

Друзья, терпенье. Мне нельзя читать.

Нельзя вам знать, как Цезарь вас любил.

Вы — люди, а не дерево, не камни;

Услышав Цезарево завещанье,

Воспламенитесь вы, с ума сойдёте;

Не знаете вы о своём наследстве,

А иначе — о, что бы здесь свершилось!

Все: Мы слушаем. Читай скорей Антоний!

7. Терпенье. Можете вы подождать.

О завещанье я вам проболтался,

Боюсь обидеть тех людей достойных,

Что Цезаря кинжалами сразили.

Выкрики: Достойных! Нет, предатели они. Читай нам завещанье. Они злодеи, убийцы.

Хотите, чтоб прочёл я завещанье?

Над прахом Цезаря все станьте кругом,

Я покажу того, кто завещал.

Могу ль сойти? Вы разрешите мне?

Все: Сходи. Спускайся. Место благород­ному Антонию!

8. Коль слёзы есть у вас, готовьтесь

плакать.

Вы эту тогу знаете; я помню,

Как Цезарь в первый раз её надел:

То было летним вечером в палатке,

В тот день, когда он нервиев разбил.

Смотрите! След кинжала—это Кассий;

Сюда нанёс удар завистник Каска,

А вот сюда любимый Брут разил;

Когда ж извлёк он свой кинжал

проклятый,

То вслед за ним кровь Цезаря метнулась,

Как будто из дверей, чтоб убедиться —

Не Брут ли так жестоко постучался.

Ведь Брут всегда был Цезарев любимец,

О боги, Цезарь так любил его!

9. То был удар из всех ударов злейший:

Когда увидел он, что Брут разит,

Неблагодарность больше, чем оружье,

Его сразила; мощный дух смутился,

И вот, лицо своё закрывши тогой,

Перед подножьем статуи Помпея,

Где кровь лилась, великий Цезарь пал.

Сограждане, какое то паденье!

И я, и вы, мы все, поверглись ниц,

Кровавая ж измена торжествует.

Вы плачете; я вижу, что вы все

Растроганы: то слёзы состраданья.

Вы плачете, увидевши раненья

На тоге Цезаря? Сюда взгляните,

Вот Цезарь сам убийцами сражённый.

Возгласы:

О скорбный вид! О благородный Цезарь!