Глава 11. рита знакомится с конюховым

Переписка с Назеренко прекратилась весной. Оставшись в одиночестве, Рита бережно упаковала письма любимого в пачку и связала тесемкой. В редких случаях оставаясь одна, снова и снова перечитывала их, поливая подушку слезами.

Рита вся отдалась работе. Ей довелось выполнять самые разные обязанности. С год она шила рукавицы при женской колонии, но чаще приходилось заниматься оштукатуриванием стен. Незаметно для себя она стала в этой профессии квалифицированным специалистом и её посылали на новые объекты.

Так пролетело еще два года. И, как то обещала администрация лагеря, за хорошую работу и примерное поведение Риту Меркину досрочно освободили. Как призналась два года тому назад Рита своему тайному другу Назеренко, на беспокойную родину она не поехала. Свыкнувшись с грандиозной стройкой, она не решилась возвращаться в Коломыю. Родственников там не оставалось, в разрушенных городах с работой были сложности и Рита, поселившись в общежитии, трудилась по строительной части. В тайных закоулках души её еще теплилась надежда вновь встретиться с Назеренко.

Наряду с трагедиями и чередуя их с удачами в частной жизни, стройка день ото дня расширялась. По верху возвышенности наметились корпуса и выросли высокие остовы установок. В одном из бараков организовали курсы для будущих технологов, и Рита, чтоб убить незанятое время, выучилась профессии оператора. Но технологические установки заждались пуска и неустанно приводили в порядок корпуса. Рита привычно взяла кельму и принялась за штукатурку стен.

Весной 1952 года их бригаду перекинули на внутреннюю отделку большого трехэтажного здания администрации ТЭЦ. Объекты готовили к пуску, и трудиться вольнонаемным женщинам приходилось в тесном соседстве с заключенными.

- Товарищ начальник! – услышала как-то Рита разговор двух мужчин. Одного она знала, это был главный инженер строительства Резников. Но говорил другой, невысокий и плечистый. – Я, как специалист по энергетике, вам подскажу один секрет – обводные трубы должны быть бетонными!

- Мы всю работу выполняем на основании проекта, а там заложены металлические, товарищ Шпильман. Я не могу отступить от проекта ни единого шага!

Рита, услышав фамилию Шпильман, даже встрепенулась. В подсознании её эта фамилия ассоциировалась с любовником. Ей показалось, что она читала про этого человека в письмах Назеренко. Спросить о судьбе Назеренко она не посмела, собеседники были явно большими начальниками. Она продолжала тайно прислушиваться.

- А вы о блуждающих токах слышали? – продолжил плечистый. - Кабеля электрические, блуждающие токи, точечная коррозия… Послушайте совета, поменяйте трубы, либо при эксплуатации замучаетесь, - намекнул Шпильман.

- Хорошо, хорошо, товарищ Шпильман. Я обращу на ваше замечание самое серьезное внимание.

Собеседники разошлись.

Риту технология подводки воды мало интересовала. Она не знала, что слабо владеющий тонкостями электротехники, главный инженер Резников настоял на замене металлических труб на бетонные. Никогда не узнает Рита и того, что при пуске возникнет большая утечка воды. Она сердцем чувствовала лишь одно: здесь работают люди связанные с лагерем Назеренко и стала искать с ним встречи. Каждодневно Рита, выбрав минутку, с той или иной причиной проворно обегала этажи, в надежде повстречать или хотя бы увидеть Назеренко. Но его среди рабочих не было - ни вчера, ни сегодня.

Близкое соседство с разбитными уркаганами не всех устраивало. Уставшее от постоянных жалоб женщин на приставание заключенных, руководство лагеря сурово прекратило контакты, установив между этажами решетку с пропускным пунктом и часовым. Теперь решетка явилась тонкой ниточкой, связывающей её с далекой родиной. Поднимаясь мимо решетки на третий этаж, Рита несколько раз в день с тоской заглядывала внутрь коридора, надеясь увидеть суженного.

Время шло, и рана постепенно затянулась. Однажды её взгляд случайно перехватил высокий подтянутый лейтенант НКВД. Видимо его молодую страсть завлекла симпатичная девушка. Несколько минут спустя он появился с двумя конвоирами на третьем этаже.

- Девушки, кто у вас бригадир? – спросил он, выискивая глазами таинственную незнакомку. Глаза его засветились нежным блеском, когда оказалось, что бригадир именно та незнакомка.

- Чего вам товарищ начальник? – по тюремной привычке спросила Рита. Офицер НКВД да еще с конвойными не на шутку встревожил бывшую заключенную.

- Нам бы леса на некоторое время, - смутившись при слове начальник, попросил лейтенант. Рита как бригадир, должна была разрешить вынос.

- Дать могу, но не надолго, - разрешила Рита. – Под вашу ответственность.

- Есть под мою ответственность! – шутливо козырнул лейтенант. – Под ответственность лейтенанта Конюхова!

Подчиненные понесли леса, офицер на минутку задержался.

- Скажите, а вы родственника или знакомого ищете? – посерьезнев, спросил он.

- С чего это вы взяли? – смутилась девушка.

- Я давно наблюдаю за вами - вы на моих подопечных часто засматриваетесь. Если родственник сидит, не стесняйтесь, говорите, могу помочь найти.

- Никого я там не выглядываю, - отрезала девушка. – Людей жалко и все. Я ведь тоже с Украины, там родилась.

Узнав, что девушка родом из Прикарпатья, офицер сильно оживился. Он тотчас вспомнил тревожные дни службы и поделился воспоминанием, что он бывал на Львовщине. Общие воспоминания о лесистых Карпатах, о многоводном Пруте расположили девушку к симпатичному молодому человеку. Офицер стал искать повода с ней встретиться и беседы принимали все более затяжной характер.

Завязавшееся знакомство постепенно перешло в любовь.

- Хорошая ты девушка, хотя хохлушка, - сказал как-то Конюхов.

- Вы меня ведь совсем не знаете, - смутилась Рита. – Узнаете, совершенно по-иному рассуждать будете.

- Согласен. Знаете что, давайте вечерком посидим в парке, поговорим, - предложил девушке Конюхов.

Её истомленную одиночеством душу пленил обходительный и подтянутый красавец офицер, отчего Рита согласилась не раздумывая. Встретились они у парадного портика клуба Строителей. Постояли, посмотрели афишу, но в кино не пошли. Хотелось подольше посекретничать. Узнать друг о друге подробнее. Они нашли в укромном уголке парка незанятую скамеечку и присели.

- Ну рассказывай, чем ты на Украине занималась! Говори, да не таи секретов, ведь я офицер НКВД, - полушутя скомандовал Конюхов.

- Чем все люди занимаются, тем и я занималась. А секреты мои вам давно известны, - не стала врать Рита. Она понимала, что Конюхов при желании поднимет личное дело и быстро установит всю её подноготную. – Сидела я в женском лагере.

И она начала подробно рассказывать. Рассказ молодой женщины затянулся, но Иван выслушал его от начала до конца с большим интересом. Сопоставляя некоторые факты и даты, он чувствовал, что они действовали в одной местности. Именно там где он воевал с националистами, родилась и провела детство Маргарита Бенциановна и была она самая обыкновенная еврейка с фамилией Мейер.

- …Родню под корень немцы расстреляли. Я прибилась и сожительствовала с одним националистом. Как кончилась война, с тех пор Назеренко пропал. А пособников подполья посадили по разным лагерям, я вот попала в Белогорск, - закончила Рита. - Вот я тебе все поведала как на исповеди, - скромно потупила она глаза. – Теперь твоя очередь исповедаться.

- Я ведь родился совсем на другом конце света, - негромко поделился Иван. Его тронула горькая исповедь девушки. – Если бы не война, мы никогда бы с тобой не встретились. Но я тебе тоже все выложу по порядку.

И он начал рассказывать свою историю. Теперь Рита внимательно слушала. Когда Рита попала в фашистское гетто, на другом конце света молодой юноша Ваня пахал на колесном тракторе «Фордзон» колхозные поля и не подозревал о еврейских погромах. Он вообще не знал, что кроме русских существуют другие нации – украинцы, белорусы, евреи.

Такие разные молодые люди нашли взаимную привязанность. Летом гармонист Кульсарин два дня шпарил не жалея мехов сибирской гармошки на их свадьбе.

Спустя год молодой поселок Белогорск объективно доказал обществу, что мир стал тесен. Парадокс: – земной шар по высказываниям некоторых ученых с каждым днем расширяется, увеличиваясь в радиусе на метр, но с ростом скоростей, даже увеличиваясь в размерах, становится все более тесным. Бесспорно, не только Рита, даже многоопытный Иван Конюхов об этом научном предположении не ведали. Признаться, тесен он стал даже не сегодня, а вчера.

В мае 1953 года на улице Молодежной суетилось много людей самых разных национальностей и профессий. В том числе люди с сомнительным прошлым - заключенные уголовники и бывшие фашистские прихвостни. Добровольцы, среди которых смешались - военные и заключенные после освобождения, демобилизации и обустройства - дружно братались. Они были молоды, быстро забывали о своем происхождении и совершенных грехах: влюблялись, женились и создавали совместные интернациональные семьи.

Кто тащил чемодан, кто надрывался сундуком, а иной нес на спине заляпанные известкой леса. Только что убрали дощатый забор с колючей проволокой наверху и взорам обывателя предстал целый квартал новеньких двухэтажек. Новоселы спешили создать какой ни какой элементарный уют в просторных от пустоты квартирах. Иван Михайлович Конюхов, прежде чем занести неказистую меблишку, занялся более важной работой. Он взял в руки молоток и принялся вбивать гвоздь в дощатый потолок.

- Что это ты еще придумал? – полюбопытствовали нетерпеливые соседи.

- Скоро сами увидите! - с гордостью ответил Иван.

- Да неужели ребенок? Так и есть – раздались возгласы.

В это время молодой помощник внес в комнату небольшую люльку. Но ребенка еще не было.

- Как Иван Михайлович? Посмотрите, подойдет, наверное? – деловито осведомился напарник.

- Пойдет! Спасибо, хороша зыбка! – поблагодарил парня хозяин.

На следующее утро соседей разбудил детский плач. Это был плач первого ребенка, первого новорожденного в этом доме! Заботливая мать вынесла его на улицу.

- Мать, не надрывайся, тебе нельзя тяжело поднимать, - заботливо укорил Маргариту Иван.

- Эх! Жаль что он не может видеть открывшуюся взору панораму! – вздохнула Маргарита. – Запомнил бы, как сегодня светило горячее солнце. Как здесь хорошо! – Вон, на востоке, горбятся лиловые горы, на западе колыхается бесконечная степь. И липа цветет, а в медовом запахе гудят пчелы и летают птицы.

- Да-а! Место выбрано раздольное, - согласился Иван и вошел в дом.