Киносъемки 7.2, 7.3, 7.4 с борта «Союза» –1 минута.

КС находится в течение 1 минуты в туннеле № 2, как показано на ТВ изображении, приведенном на стр. 5.1.13 документа ЭПАС 40600.

Астронавт ждет 3 минуты, прежде чем войти в ОМ».

Может быть, не все подробности этого текста понятны непосвященным, но именно так, по каждой минуте, оговорен был порядок действия космонавтов и астронавтов во время первого перехода в «Союз». Ну, а если иметь в виду, что программа эксперимента «Союз–Аполлон»–это план деятельности всех участников подготовки и проведения полета, в космосе и на Земле, то можете себе представить – какой это титанический труд – скоординировать работу тысяч людей, подчинив ее единой цели!

ЭТОТ
ЗЛОВРЕДНЫЙ
«ИМИТАТОР»

Итак, полет состоялся. Он прошел без каких-либо осложнений, строго по намеченному плану. Небольшие шероховатости можно не принимать в расчет, так как они ни в коей мере не повлияли на общий успех первого международного полета в космосе.

Наверное, это покажется парадоксальным, но, если познакомиться с тем, как готовился полет, можно подумать, что специалисты обеих стран и мысли не допускали о возможности такого вот, без сучке и задоринки, выполнения намеченной программы. Везде им «чудились» отказы, постоянно они задавались вопросом: а если произойдет не так, как задумали, что тогда? И упорно искали запасные варианты действий, усложняя и без того непростую программу полета так называемыми нештатными ситуациями.

У гостиницы «Шератон Кингз Ин» в городе Клиар Лейк Сити. Слева направо: В. Д. Благов, Ю. С, Денисов, Б. П. Артемов, В. П. Варшавский, П. Франк, В. А. Тимченко, О. Г. Сытин, А. Л. Агеев.

Опыт космической работы, накопленный в обеих странах, неизменно отводит этой стороне дела много внимания и времени. И все это при том, что, как мрачно шутили американцы, в полете если и происходят отказы, то, как правило, такие, которые не были предусмотрены до полета. Любопытно, что именно так и произошло в полете «Союз–Аполлон». Ведь отказов в телевизионной системе на «Союзе» и осложнений при демонтаже стыковочного агрегата на «Аполлоне» не было в перечне нештатных ситуаций.

Возникает вопрос: а нужна ли эта работа, если все равно всего не предусмотришь?

Нужна. И вот почему. Во-первых, анализ до полета позволяет выявить наименее надежные элементы в бортовом и наземном оборудовании. Тут уж либо принимают меры, чтобы достичь требуемой надежности, либо вырабатывают план действий, который позволит решить задачу, даже если отказ все-таки произойдет. Заранее готовый к подобной ситуации экипаж или наземный персонал смогут быстро принять верное решение.

Во-вторых, чем больше будет рассмотрено отказов, тем эффективнее пройдет предполетная тренировка экипажей и наземного персонала.

В-третьих, даже если в полете происходит «непредусмотренный» отказ, экипаж и персонал Центра управления быстрее найдут правильное решение. Ведь его поиск основан на тех же принципах, что были использованы для аналогичных случаев, хотя и при других отказах.

Вот почему при подготовке к полету и советские, и американские специалисты стремились проанализировать весь комплекс средств, обеспечивающих полет «Союза» и «Аполлона» с точки зрения возможных отклонений в их работе.

Начали с того, что совместно с американцами выработали единый подход к разработке нештатных программ действий и сформулировали его в виде двух принципов. Первый из них – принцип безопасности полета. Любая из сторон могла принять решение о прекращении полета своего корабля, если, по ее мнению, сложившаяся ситуация угрожает безопасности экипажа.

Второй критерий – принцип успешного выполнения задач полета. Он означал, что, если произойдет отказ, не влияющий на безопасность экипажа, обе стороны будут стремиться к тому, чтобы выполнить как можно больше совместных задач полета.

Специалисты вооружились этими принципами, и работа закипела во всех рабочих группах. Анализировались наземные средства подготовки кораблей на космодромах и работа оборудования кораблей в полете, средства командно-измерительного комплекса и связи между Центрами управления.

В результате этой работы были подготовлены и введены в совместную документацию рекомендации по нештатной программе действий более чем для ста ситуаций. Это немалый труд! Тем не менее все участники проекта с большим удовлетворением отмечали то обстоятельство, что в реальном полете эти разработки не потребовались. Вспоминая при этом недавние напряженные тренировки специалистов Центров управления, когда имитировались многочисленные нештатные ситуации, кто-то пошутил: «Хорошо, что во время полета «Имитатор» был выключен!»

О. Г. Сытин, инженер

БАЛЛИСТИКА ЭПАС

НАЧАЛО
РАБОТ

В широком комплексе проблем, связанных с программой ЭПАС, большое значение имели баллистические вопросы: выбор очередности старта и времени старта кораблей; последовательность операций по осуществлению встречи; выбор программы выведения на орбиту, позволяющей рассчитывать на большую величину полезного груза, и т. д. Это – лишь небольшая часть задач, решенных баллистиками до начала полета, причем в ходе самого полета очень многие из них решались вторично, но уже с учетом фактического течения полета.

Очень кратко о роли баллистиков можно сказать так: они проектируют и проводят точные расчеты участков выведения космического корабля на орбиту, орбитального полета и спуска с орбиты на Землю. Как видите, в руках баллистиков, по сути дела, весь полет от Земли и до Земли. Не стал исключением и проект ЭПАС. Хотя в нем в полной мере совместным был только участок орбитального полета кораблей, проектирование этого полета оказалось возможным лишь при учете особенностей участков выведения и спуска советского и американского кораблей.

К обсуждению вопросов по совместному проекту баллистики обеих стран подключились в декабре 1971 года. Сейчас можно с иронией вспоминать очень осторожную фразу из первого совместного протокола: «...и появилась возможность определить подход к изучению путей поиска согласованного решения». Тем не менее начало было именно таким. Мы и наши американские коллеги приступили к совместной работе, имея в активе общие законы небесной механики да большой опыт проектирования и осуществления собственных (но не совместных!) многочисленных космических программ.

Итак, первая встреча. Некоторая скованность, настороженность и в то же время профессиональное и чисто человеческое любопытство. Мне кажется, что с такими же чувствами начал встречу и мой американский партнер Эдгар Лайнберри. Первое же знакомство, первый обмен информацией по принципу: «А у вас?» – выявил твердое взаимное понимание того, что начинать нашу работу мы должны с «баллистических азов». Так мы и сделали. Прежде всего обсудили системы координат и единиц, используемые в наших странах при проведении баллистических расчетов. Оказалось, что применяется множество самых различных систем, но лишь одна из них сразу же может быть названа «общей» и по содержанию, и по названию – геоцентрическая экваториальная вращающаяся. Ее начало совпадает с центром Земли, одна из осей – с осью вращения Земли, а две другие лежат в плоскости земного экватора.

Подписывается протокол совместной встречи первой рабочей группы. Советскую сторону представляет О. Г. Сытин (слева), американскую – Э. Лайнберри. Июль 1972 г. Хьюстон.