Нечто о понимании духа и о переживании судьбы

В сообщения и рассмотрения, адресованные к членам Общества, должно на этот раз влиться нечто такое, что может придать мыслям относительно этих руководящих положений дальнейшее направление.

Непрестанное обращение человеческой души к связи между человеком и окружающим миром может содействовать пониманию антропософского познания.

Если человек направляет внимание на мир, в который он вступает при рождении и из которого он уходит со смертью, то он, прежде всего, имеет вокруг себя изобилие внешнечувственных впечатлений. Он размышляет об этих впечатлениях внешних чувств.

Внося такую мысль в свое сознание: "Я размышляю о том, что мои внешние чувства являют мне как окружающий мир", человек может уже приступить к самосозерцанию. Он может сказать себе: в моих мыслях живу Я. Мир дает мне побуждение пережить в мыслях меня самого. Я нахожу себя в своих мыслях, рассматривая мир.

Продолжая так размышлять, человек утрачивает мир из сознания; и в это последнее вступает «Я». Он перестает представлять мир; он начинает переживать самого себя.

Если, наоборот, внимание направляется на то внутреннее, в котором отражается мир, тогда в сознании всплывают события жизненной судьбы, в которые излилось человеческое «Я» с того момента времени, как себя вспоминают. Переживают собственное существование вследствие этих переживаний своей судьбы.

Внося в свое сознание: "Я имел в себе некое переживание своей судьбы", можно приступить к рассмотрению мира. Можно сказать себе: в моей судьбе я был не одинок: мир вторгался в мое переживание. Я хотел того или иного; в мою волю проник мир. Я нахожу мир в своей воле, в то время как я переживаю эту волю через самосозерцание.

Продолжая так вживаться 6 собственное «Я», человек утрачивает это «Я» из сознания; в это последнее вступает мир. Человек перестает переживать свое «Я»; в том, что он прочувствовал, он начинает обнаруживать мир.

Я мыслю о внешнем мире, тогда я нахожу себя; я погружаюсь в себя самого, тогда я нахожу мир. Если человек это ощущает достаточно сильно, то он стоит внутри загадки мира и загадки человека.

Ибо чувствовать: прилагаешь все усилия мышления, чтобы постигнуть мир, и все же наталкиваешься в этом мышлении на самого себя, - это значит задать первую мировую загадку.

Если же чувствовать себя формируемым в своем «Я» судьбой и в этом формировании ощутить поток мирового свершения, то это теснит ко второй мировой загадке.

В переживании этих мировой и человеческой загадок зарождается тот душевный строй, при котором человек может так встретить антропософию, что он получит от нее в глубине души впечатление, привлекающее его внимание.

Ибо антропософия делает действенным некое духовное переживание, при котором можно жить в мышлении, не утрачивая в мышлении мир. Она указывает в медитировании на такое внутреннее переживание, когда, не утрачивая в мышлении мир внешних чувств, достигают духовного мира. Вместо того, чтобы проникать в «Я», в котором чувствуют тонущим мир внешних чувств, проникают в духовный мир, где чувствуют «Я» окрепшим.

Дальше антропософия показывает, что существует переживание судьбы, в котором не утрачивают свое «Я». Так что можно пережить самого себя, как действующего в судьбе. Антропософия указывает в не эгоистическом наблюдении на такое переживание человеческой судьбы, когда учатся любить не только собственное существование, но и мир. Вместо того чтобы оцепенело смотреть в мир, несущий на своих волнах в смене счастья и несчастья человеческое «Я», обретают то «Я», которое, воля, образует собственную судьбу. Вместо того, чтобы наталкиваться на мир, о который разбивается человеческое «Я», проникают в «Я», которое чувствует себя связанным с мировым свершением.

Судьба человека подготовляется из того мира, который ему являют его внешние чувства. Если он находит свою собственную действенность в управлении своей судьбой, то тогда его «Я» сущностно восходит не только из глубины его собственной души, но оно выступает ему навстречу также из мира внешних чувств.

Если можно даже немного ощутить, как мир появляется в «Я» в виде духовного мира и как «Я» обнаруживает себя в мире внешних чувств действующим «Я», то уже пребывают в верном понимании антропософии.

Ибо тогда будут развивать в себе некое чувство для того, что в антропософии можно описать как мир духа, охватываемый «Я». И из этого чувства развивается также понимание того, что в мире внешних чувств «Я» может быть найдено человеком еще иным образом, чем посредством погружения внутрь самого себя. Антропософия отыскивает человеческое «Я», показывая, что из мира внешних чувств человеку открываются не только чувственные восприятия, но также и последствия, действующие из его предземного существования и его прежних земных жизней.

И вот, человек может направить взор на мир внешних чувств и сказать: тут, ведь, есть не только цвет, звук, тепло; тут действуют также переживания, испытанные душами прежде их нынешнего земного существования. И человек может заглянуть внутрь самого себя и сказать: тут есть не только мое «Я», тут открывается духовный мир.

В таком понимании человек, затронутый мировой и человеческой загадками, находится рядом с Посвященным, который в своих прозрениях должен так говорить о мире внешних чувств, как если бы из него возвещали о себе не только чувственные восприятия, но также и впечатления о том, что свершили человеческие души в предземном бытии и в прошлых земных жизнях; и который о внутреннем мире «Я» должен сказать, что этот мир являет духовные связи, столь же впечатляющие и действенные, как восприятия мира внешних чувств.

Члены Общества, желающие быть деятельными, должны сознательно сделать себя посредниками между тем, что чувствует человеческая душа, вопрошающая о мировой и человеческой загадках, и тем, что должно сказать познание Посвященных, когда оно извлекает из человеческих судеб мир прошлого и когда оно силою душевного укрепления раскрывает восприятие духовного мира.

Так Антропософское общество благодаря работе своих членов, желающих быть деятельными, становится настоящей подготовительной ступенью для Школы Посвящения. На это хотело с силой указать Рождественское собрание; и кто верно понимает это собрание, тот будет двигаться дальше, следуя этому указанию до тех пор, пока достаточное понимание его не поставит опять перед Обществом новые задачи. Дальнейшие руководящие положения будут написаны в духе этих указаний.