Антропософские руководящие положения

АНТРОПОСОФСКИЕ РУКОВОДЯЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

В будущем вы найдете здесь нечто вроде антропософских руководящих положений. Их следует воспринимать таким образом, что своим содержанием они могут дать направление докладам и обсуждениям, которые подготавливаются ведущими членами Общества в отдельных его группах. Надо иметь в виду, что эти руководящие положения являются не более чем побуждением, данным из Гетеанума Обществу в целом. Этим не будет затронута самостоятельность действий отдельных ведущих членов Общества. Хорошо, когда в развитии Общества совершенно свободно проявляется то, что хотят сказать ведущие члены отдельных групп. Благодаря этому обогатится и разносторонне сформируется жизнь Общества.

Однако необходимо, чтобы в Обществе могло возникнуть единое сознание. Это произойдет, если повсюду будут знать о тех импульсах, которые существуют в разных местах. Поэтому здесь в виде тезисов представлено изложение моих докладов в Гетеануме для Общества. Я думаю, что для тех, кто делает в группах (ветвях) доклады или проводит обсуждения, эти положения послужат направлениями, которые можно развивать дальше свободным образом. Тем самым будет сделан вклад в единый образ действия Общества, не имеющий при этом в виду никакого принуждения.

Для всего Общества работа может стать плодотворной, если этот процесс вызовет соответствующие встречные шаги, если ведущие члены в свою очередь будут сообщать Правлению Гетеанума о содержании и о характере своих докладов и инициатив. Только благодаря этому мы от хаоса различных групп придем к Обществу с единым духовным содержанием.

Основные направления, которые даются здесь, послужат некоторым началом для тех или иных тем. Затем в антропософских книгах и циклах можно будет найти в самых разных местах исходные точки для такого формирования тем, которое составит содержание обсуждений в группах.

Также и новые идеи, появляясь у ведущих членов отдельных групп, могут тогда соединиться с тем, что таким образом инициируется Гетеанумом как некая основа для духовной деятельности Общества.

Существует абсолютно верная истина, против которой нечего возразить. Она состоит в том, что духовное действие может возникнуть только из свободного проявления деятельной личности. Однако нельзя возразить и против того, чтобы внутри Общества один член правильным образом действовал в согласии с другим. Если бы это было невозможно, то принадлежность отдельных людей или групп к Обществу всегда оставалась бы чем-то внешним, в то время как она должна ощущаться как нечто внутреннее.

Нельзя допустить того, чтобы существование Антропософского общества использовалось той или иной личностью, как возможность говорить нечто из личного интереса, но Общество должно быть тем местом, где заботятся о самой Антропософии. Ведь обо всем остальном можно заботиться и вне рамок Общества. Оно существует не для этого.

В последние годы отдельные члены внесли в Общество свои личные интересы, полагая, таким образом, найти поле деятельности для своих растущих желаний, что не послужило на пользу Обществу. Можно было бы спросить: почему этому не был дан надлежащий отпор? Пусть бы это произошло, и тогда сегодня можно было бы повсюду услышать суждение: если бы в то время приняли ту или иную инициативу, то, как далеко мы были бы уже теперь. Теперь, однако, многое принятое тогда, окончилось весьма плачевно и отбросило нас назад.

Но довольно этого. На опыте проверено то, что хотели дать Обществу отдельные экспериментаторы. Нельзя одно и то же повторять до бесконечности. Правлению Гетеанума следует быть неким органом, который заботится об Антропософии, а Общество должно представлять собой объединение людей, желающих достичь живого взаимопонимания с Правлением в отношении своей заботы об Антропософии.

Не надо думать, что то, к чему мы стремимся, может быть достигнуто не сегодня-завтра. Нужно время. И необходимо терпение. Снова будет нанесен вред делу, если верить, что можно через несколько недель осуществить намерения Рождественского собрания.

В НАЧАЛЕ ЭПОХИ МИХАИЛА

Вплоть до IX века после Мистерии Голгофы человек стоял в ином отношении к своим мыслям, чем позднее. Он не имел ощущения, что он сам производит мысли, живущие в его душе. Он рассматривал их как некие внушения духовного мира. Также и тогда, когда он имел мысли о том, что он воспринимал своими внешними чувствами, мысли были для него откровениями божественного, говорящего ему из чувственных предметов.

Это ощущение понятно тому, кто обладает духовным видением. Ибо когда духовно реальное передается душе, никогда не бывает чувства: вот - духовное восприятие, и ты сам образуешь мысль, чтобы понять это восприятие; но лицезреют мысль, содержащуюся в восприятии и данную вместе с ним столь же объективно, как само восприятие.

С наступлением IX века (само собой разумеется, что здесь указано на некую среднюю дату; переход совершается совсем незаметно) в человеческих душах воссияло лично-индивидуальное разумение. Человек получил чувство: я образую мысли. И это образование мыслей стало господствующим в душевной жизни, так что мыслители стали усматривать сущность человеческой души в разумном образе действия. А прежде о душе имели имагинативное представление; усматривали ее сущность не в образовании мыслей, но в ее причастности к духовному содержанию мира. Сверхчувственных духовных существ представляли себе мыслящими; и их деяние проникает в человека; они мыслят также и в нем. То, что, таким образом, из сверхчувственного духовного мира живет в человеке, ощущали как душу.

Как только поднимаются со способностью восприятия в духовный мир, встречаются с конкретными духовными Силами как Существами. В древних учениях ту силу, из которой проистекают мысли, имеющиеся в вещах мира, обозначали именем Михаил. Это имя может быть сохранено. Тогда можно сказать: люди некогда воспринимали мысли от Михаила. Михаил правил космическим разумом (intelligenz). Начиная с IX века, люди перестали ощущать, что Михаил инспирирует им мысли. Мысли выпали из области его господства; они выпали из духовного мира в индивидуальные человеческие души.

В человечестве с тех пор стала развиваться мыслительная жизнь. Люди сперва были не уверены в том, что они имеют в мыслях. Эта неуверенность жила в учениях схоластики. Схоластики разделились на реалистов и номиналистов. Реалисты, во главе которых были Фома Аквинский и близкие к нему мыслители, еще чувствовали древнюю сопринадлежность мысли и вещи. Поэтому они видели в мыслях нечто реальное, живущее в вещах. Мысли человека они рассматривали как нечто такое, что как действительность перетекает из вещей в душу. Номиналисты сильно переживали тот факт, что душа образует свои мысли. Они ощущали мысли как нечто лишь субъективное, живущее в душе и не имеющее никакого отношения к вещи. Они думали: мысли суть всего лишь имена, составленные человеком для вещей. (Тогда говорили не о "мыслях", а об "универсалиях"; но это не имеет принципиального значения, ибо мысли, ведь, всегда имеют в себе нечто универсальное по сравнению с отдельными вещами).

Можно сказать: реалисты хотели сохранить верность Михаилу; также и тогда, когда мысли выпали из сферы Михаила в человеческую сферу, они хотели будучи мыслителями служить Михаилу как правителю разума Космоса. Номиналисты же в бессознательной части своей души отпали от Михаила. Они стали считать, что не Михаил, а человек владеет мыслями.

Номинализм выиграл в распространении и во влиянии. Так могло продолжаться до последней трети XIX века. В это время те люди, которые ориентировались в восприятиях духовных свершений внутри Вселенной, ощутили, что Михаил двинулся вслед за потоком интеллектуальной жизни. Он отыскивает новую метаморфозу своей космической задачи. Прежде он из духовного внешнего мира давал втекать мыслям в души людей; начиная же с последней трети XIX века, он хочет жить в тех человеческих душах, в которых образуются мысли. Раньше люди, родственные Михаилу, лицезрели Михаила развертывающим свою деятельность в духовной сфере; теперь же они обретают познание того, что они должны дать Михаилу жить в сердце; теперь они посвящают ему свою несомую мыслями духовную жизнь; теперь они- в свободной, индивидуальной мыслительной жизни- побуждают себя учиться у Михаила тому, каковы суть верные пути души.

Те люди, которые в их прошлой земной жизни пребывали в инспирируемой сущности мыслей, то есть были служителями Михаила, чувствовали себя в конце XIX века, когда они опять вступили в земную жизнь, стремящимися образовать некое добровольное Михаилическое сообщество. Отныне они рассматривали своего давнего Инспиратора мыслей как проводника к высшей мыслительной сущности.

Кто умеет обращать внимание на такие вещи, тот мог бы узнать, что за переворот в отношении мыслительной жизни людей совершился в последней трети XIX века. Прежде человек мог чувствовать лишь то, как формировались мысли из его существа; с указанного периода времени он может подняться над своим существом; он может направить способность восприятия и постижения в духовный мир; там навстречу ему выступает Михаил и являет себя, как издревле родственно связанного со всем творением мыслей. Михаил освобождает мысли из области головы; он расчищает им путь к сердцу; он освобождает воодушевление из сферы эмоций, так что человек с душевным самоотвержением может жить во всем том, что позволяет приблизиться к себе в свете мысли. Эпоха Михаила началась. Сердца начинают иметь мысли; воодушевление изливает больше не мистический мрак, но несомую мыслями душевную ясность. Понять это, значит принять Михаила в область своих жизненных сил. Мысли, которые ныне устремлены к постижению Духовного, должны рождаться из тех сердец, которые бьются для Михаила как пламенного правителя мыслей Вселенной.

МИСТЕРИЯ ЛОГОСА

В рассмотрение Мистерии Михаила воссияло, сияя рассмотрение Мистерии Голгофы. Это свершилось благодаря тому факту, что Михаил есть та сила, которая целительным для человека образом приводит его к Христу.

Но миссия Михаила такова, что она в космическом становлении человечества повторяется в ритмической последовательности. В своем благотворном воздействии на земное человечество повторялась она до Мистерии Голгофы. Тогда она была связана со всем тем, чем действенно обладала еще внеземная сила Христа для проявления себя ради развития земного человечества. После Мистерии Голгофы она начинает служить тому, что должно совершиться через Христа для земного человечества. В своих повторениях миссия Михаила выступает в изменяющейся и развивающейся дальше форме, но именно - в повторениях.

Напротив того, Мистерия Голгофы есть всеобъемлющее космическое событие, которое осуществляется лишь единственный раз в ходе всего космического развития человечества.

Когда человечество дошло до развитая души рассудочной, или души характера, тогда впервые полностью выступает все усиливающаяся опасность уже издавна подготовлявшегося высвобождения человечества из бытия божественно-духовного.

И в той же самой мере, в какой человеческая душа утрачивает сопереживание божественно-духовных Существ вокруг нее встает то, что теперь называют "природой".

Человек уже более не видит человечески сущностного в божественно-духовном Космосе; он видит творение божественно-духовного в земном. Сначала он видит это не в той абстрактной форме, как это видится ему теперь; ибо теперь чувственно-физические существа и процессы держатся вместе теми абстрактными содержаниями идей, которые называют "законами природы". Сначала он смотрит на это, как на некое божественно-духовное Существо. Это божественно-духовное Существо то вздымалось, то нисходило подобно волнам во всем, что человек видит, в возникновении и прохождении животных живых существ, в росте и развитии мира растений, что он замечает в деятельности источников и вод, в формировании ветров и облаков. Все эти существа и процессы вокруг него являются ему жестами, деяниями, являются ему речью того Божественного Существа, которое находится в основе "природы".

Как некогда человек видел в констелляциях звезд и в движениях звезд деяния, жесты космических божественных Существ, как он читал их слова, так теперь "факты природы" стали выражением Богини Земли. Ибо Божество, действующее в природе, представлялось в женском облике.

Остатки этого способа представления как имагинативное наполнение души рассудочной, или души характера были действенными в человеческих душах еще долго во время Средневековья.

Познающие говорили о деяниях "Богини", когда они хотели понять "свершения природы". Лишь с постепенным восхождением души сознательной стало для человечества непонятным это живое, внутренне-одушевленное рассмотрение природы.

И то, как в эпоху души рассудочной, или души характера смотрели в этом направлении, напоминает миф о Персефоне вместе с лежащей в его основе мистерией.

Дочь Деметры, Персефону, Бог подземного мира принудил последовать за ним в его царство. В конце концов, это принимает такую форму, что она лишь полгода проводит в подземном мире, а другую половину года остается на Земле.

Необычайно мощно этот миф выражает еще то, как некогда, в очень далеком прошлом в сновидческом ясновидении, познавая, прозревали все становление земного бытия.

Все творение мира в незапамятные времена происходило из окружения Земли. Сама же Земля лишь была в процессе возникновения. В ходе космического развития она образовывала свое существо в результате деятельности своего окружения. Божественно-духовные Существа Космоса были творцами в отношении ее существа. - Когда она продвинулась достаточно далеко чтобы стать самостоятельным мировым телом, тогда божественно-духовное низошло на нее из всеобщего Космоса и стало Божеством Земли. Сновидческое ясновидение древнего человечества, познавая, прозревало этот космический факт; от этого познания остался миф о Персефоне; но это осталось так же, как уходящее далеко в Средневековье искание, - так, познавая, проникать в "природу". Ибо тогда еще не направляли внимание, как позже, на впечатления внешних чувств, то есть на то, что появляется на поверхности земного бытия, но взирали на силы, действующие из глубин Земли на ее поверхность. - И эти "силы глубин", "силы подземного мира" рассматривали в процессе взаимодействия с силами небесных светил и стихий окружения Земли.

Вот произрастают растения в своих многообразных формах, раскрываются в своем пестром красочном проявлении. В них действуют силы Солнца, Луны и звезд вместе с силами глубин Земли, Их основой стали минералы, которые уже полностью имеют свое бытие в том, что из космического бытия стало земным. Каменные породы благодаря небесным силам, ставшим земными, появляются исключительно из "подземного мира". Животный мир не принимал сил "земных глубин". Он возникает исключительно благодаря действующим из окружения Земли мировым силам. Струящимся на землю солнечным силам он обязан своим становлением, ростом, развитием, своей способностью питания и возможностью движения. Размножаться он может под влиянием струящихся на Землю сил Луны. Он появляется во многих формах и видах, ибо из Вселенной на животную жизнь самым разным образом, формируя, действуют положения небесных светил. Но Вселенная лишь поставила на землю животных. Они принимают участие в земном бытии только своей смутной жизнью сознания; своим возникновением, своим ростом, всем тем, что они суть, чтобы они могли иметь восприятия и двигаться, - они никак не земные существа.

Эта грандиозная идея о становлении Земли некогда жила в человечестве. В том, что от этого доходит до Средневековья, лишь в малой мере еще узнается эта грандиозность. Для того чтобы достигнуть этого познания, нужно обратить взор созерцательного познания на весьма древние времена. Ибо также из имеющихся физических документов только тот может понять, что существовало в душах людей, кто может прозреть это духовно.

Но человек не в состоянии так далеко держаться от земли, как животное царство. Высказывая это, подходят к мистерии человечества, а равным образом и к мистерии животного царства. Эти мистерии отражаются в культе животных у древних народов, прежде всего, у египтян. В животных видели существ, которые являются гостями Земли, в которых можно узреть существ и деятельность духовного мира, граничащего с земным. И в соединении человеческого облика с животным, переданном в образах, представляли себе облики тех элементарных промежуточных существ, которые в ходе мирового становления хотя и находятся на пути к человечеству, но не вступают в земное бытие и не становятся людьми. Такие элементарные промежуточные существа есть. Египтяне, изображая их, лишь передавали свои видения. Но такие существа не обладают полным самосознанием человека. Чтобы этого достичь, человек должен был настолько полным образом вступить в земной мир, чтобы он в свое существо воспринял нечто от существа Земли.

Он должен был быть поставлен перед тем фактом, что в этом земном мире имеется творение связанных с ним божественно-духовных Существ, но уже только как произведенное ими. И так как существует лишь оторвавшееся от своего первоисточника сотворенное, то в него имеют доступ люциферические и ариманические существа. Вместе с тем для человека появляется необходимость сделать это проникнутое Люцифером и Ариманом творение тем местом, где пребывает одна часть - а именно земная - его жизненного формирования.

Это лишь до тех пор возможно без окончательного отрыва человеческого от его изначального божественно-духовного, пока человек еще не продвинулся до развертывания своей души рассудочной, или души характера. И тогда в человеке осуществляется порча его физического, эфирного и астрального тел. Древнее знание знакомо с этой порчей как с чем-то таким, что живет в человеческом существе. Знают, что она необходима для того, чтобы сознание в человеке могло продвинуться к самосознанию. В культивировании познания, которое происходило в местах, дарованных Александром Великим науке, жил аристотелизм, несущий в себе (если его верно понять) эту порчу как определяющий элемент аристотелевской науки о душе. Позднее подобные идеи больше не постигались в их внутренней сущности.

Во времена, предшествовавшие развитию души рассудочной, или души характера, человек все же так был сплетен с силами своего божественно-духовного происхождения, что эти силы из своего места в Космосе могли удерживать в равновесии люциферические и ариманические силы, наступающие на человека на Земле. С человеческой стороны тогда достаточно делалось для содействия этому равновесию, когда в культовых и в мистериальных служениях раскрывался образ погружающегося в царство Люцифера и Аримана и снова победоносно восстающего божественно-духовного Существа. Поэтому можно видеть в народных культах во времена, предшествовавшие Мистерии Голгофы, образные представления того, что в мистерии Голгофы стало действительностью.

Когда развернулась душа рассудочная, или душа характера, то лишь благодаря самой реальности человеческое существо могло оставаться защищенным перед фактом отрыва от своих божественно-духовных существ. Во время земного существования в живущей земным организации души рассудочной, или души характера должно было также и в земном бытии внутренне выступить Божественное как сущность. Это произошло благодаря тому, что божественно-духовный Логос, Христос ради человечества связал Свою космическую судьбу с Землей.

Персефона погрузилась в земное, чтобы освободить растительный мир от необходимости образовываться лишь от земного. Это есть нисхождение некоего божественно-духовного Существа в природу Земли. И Персефона имеет, ведь, своего рода "воскресение", но происходящее ежегодно в ритмической последовательности.

Этому событию, совершающемуся на Земле как космическое противостоит нисхождение Логоса ради человечества. Персефона нисходит для того, чтобы придать природе ее изначальную ориентировку. Тут в основе должен лежать ритм; ведь природные события осуществляются ритмично. Логос нисходит в человечество. Это происходит единственный раз во время развития человечества. Ибо это развито есть лишь одно звено в гигантском мировом ритме, в ходе которого человечество до своего человеческого бытия как человечество было совсем иным и затем тоже будет чем-то совсем иным, тогда как растительная жизнь как таковая повторяется в коротких ритмах.

Увидеть Мистерию Голгофы в этом свете необходимо человечеству с наступлением эпохи сознания. Дело в том, что уже в эпоху души рассудочной, или души характера была бы опасность отрыва человека, если бы не последовала Мистерия Голгофы. В эпоху души сознательной для человека в его сознании должно было бы наступить полное помрачение духовного мира, если бы душа сознательная не смогла бы настолько укрепить себя, чтобы с пониманием обратиться к своему божественно-духовному происхождению. А если она может это совершить, то она обретает Мировой Логос как Сущность, которая может повести ее обратно в духовный мир. И она проникается могущественной картиной, открывающей ей то, что произошло на Голгофе.

Началом этого понимания является исполненное любви постижение ночи мирового Рождества, о котором празднично вспоминают каждый год. Ибо укрепление души сознательной происходит, ведь, благодаря тому, что она, сперва воспринимая в себя интеллектуальность, вносит в этот самый холодный душевный элемент тепло любви. Тепло той любви, которая всего возвышеннее струится тогда, когда она направлена на младенца Иисуса, появляющегося на Земле в ночь мирового Рождества. Тем самым человеку дано для воздействия на его душу высочайшее земное духовное событие, которое в то же время было физическим; он может встать на путь принятия в себя Христа.

Природа должна быть познана так, что в Персефоне (или в том существе, которое еще лицезрели в раннем Средневековье, когда говорили о "Натуре") она являет божественно-духовную изначальную и вечную силу, из которой она возникла и непрестанно возникает как основа земного существования человека.

Человеческий мир должен быть познан так, что он являет в Христе изначальный и вечный Логос, который в области изначально связанной с человеком божественно-духовной Сущности действует в направлении развертывания Духо-существа человека.

Склонить в любви человеческое сердце к этим великим космическим связям - таково истинное содержание того праздничного воспоминания, что ввиду ночи мирового Рождества каждый год подступает к человеку. Если такая любовь живет в человеческом сердце, то она пронизывает своим пламенем холодный элемент света души сознательной. А если бы душа сознательная осталась без этого пронизания пламенем, человек никогда бы не пришел к ее проодухотворению. Он угас бы в холоде интеллектуального сознания или ему бы пришлось остаться в некоей духовной жизни, не достигающей развертывания души сознательной. Он остановился бы тогда на ступени развертывания души рассудочной, или души характера.

Но по своей сущности душа сознательная не холодна. Она лишь кажется такой в начале своего развертывания, ибо тогда она может явить полноту света своего содержания, но еще не космическое тепло, из которого она все же происходит.

Чтобы в настоящее время ощутить и пережить Рождество можно воспроизвести в душе, как человеку возвещается слава божественно-духовных Существ, являющих свои отображения в звездных далях, и как совершается на земле освобождение человека от тех сил, которые хотят удалить его от его истока. Гетеанум, на Рождество 1924.

ГНОЗИС И АНТРОПОСОФИЯ

Когда совершилась Мистерия Голгофы, "гнозис" был способом мышления той части человечества, которая прежде всех смогла принести навстречу величайшему вкладу в развитие Земли понимание его путем познания, а не всего лишь посредством ощущения.

Для понимания того строя души, при котором гнозис жил внутри человека, необходимо иметь в виду, что эпоха этого гнозиса есть эпоха развертывания души рассудочной, или души характера.

В этом факте можно найти также и причину почти полного исчезновения гнозиса из истории человечества. Это исчезновение, пока оно не понято, является, пожалуй, одним из самых поразительных событий в ходе развития человечества.

Развертыванию души рассудочной, или души характера предшествовало развертывание души ощущающей, а перед тем - тела ощущений. Если факты мира воспринимаются посредством тела ощущений, то все познание человека живет в его внешних чувствах. Мир воспринимается красочным, звучащим и так далее; но в красках, звуках, состояниях тела обнаруживается мир духовных Существ. О "веществе", вместе с которым появляются краски, состояния тепла и так далее, не говорят; говорят о духовных существах, открывающих себя через то, что воспринимают внешние чувства.

В эту эпоху еще нет отдельного развития "рассудка", живущего в человеке рядом с восприятиями внешних чувств. Человек или отдается своим существом внешнему миру, и тогда через внешние чувства ему открываются Боги. Или же он уходит от внешнего мира в свою душевную жизнь, и тогда он в своем внутреннем мире переживает смутное чувство жизни.

Значительный поворот наступает тогда, когда развертывается душа ощущающая. Затемняется откровение Божественного через внешние чувства. Вместо него выступает восприятие до некоторой степени обезбоженных впечатлений внешних чувств, - красок, состояний тепла и так далее. Во внутреннем мире человека Божественное открывается в духовной форме, в образных идеях. И человек воспринимает мир с двух сторон: извне - через впечатления внешних чувств, изнутри - через духовные впечатления в виде идей.

И вот, человек должен был придти к тому, чтобы эти духовные впечатления воспринимать столь же определенными, столь же сформированными, как он раньше воспринимал проникнутые Божественным впечатления внешних чувств. Ему это по силам, пока царит эпоха души ощущающей. Ибо из его внутреннего существа возникают перед ним вполне сформированные идеи-образы. Он наполнен духовным, свободным от внешних чувств содержанием, которое является отображением космического содержания. Если раньше Боги открывались ему во внешнечувственном одеянии, то теперь они открываются ему в одеянии духовном.

Это есть эпоха первоначального возникновения и жизни гнозиса. Живет чудесное познание, и человек знает, что он причастен этому познанию, если он развертывает свое внутреннее существо в чистоте, так что через него может открываться Божественное содержание. От четвертого и вплоть до первого тысячелетия до наступления Мистерии Голгофы царит этот гнозис в той часта человечества, которая была наиболее продвинута в познании.

Затем наступает эпоха души рассудочной, или души характера. Из внутреннего мира человеческого существа теперь сами собой уже не восходят образы космических Богов. Человек должен применять внутреннюю силу, чтобы извлекать их из своей души. Внешний мир с его впечатлениями внешних чувств становится сплошным вопросом. Человек получает ответы, применяя внутреннюю способность извлекать из себя образы космических Богов.

Но эти образы являются смутными в сравнении с их более ранним видом. Это является тем душевным строем человечества, который столь чудесным образом развился в Греции. Грек ощущал себя в мире внешних чувств, а в нем он чувствовал волшебную власть, побуждающую внутреннюю силу для развертывания космических образов. В философской области этот душевный строй раскрылся в платонизме.

Но за всем этим стоял мир Мистерий. В нем верно сохранялось то, что было в наличии от гнозиса из эпохи души ощущающей. Души обучались этому верному сохранению. На пути обычного развития возникла душа рассудочная, или душа характера. Посредством особого обучения оживала душа ощущающая. Так именно в эпоху души рассудочной, или души характера за обычной культурной жизнью располагалось богато развитое существо Мистерий.

В нем жили также образы космических Богов, поскольку они стали содержанием культа. Взирая внутрь этих Мистерий, видят Космос в отображении чудеснейших обрядов культа.

Люди, которые это переживали, были теми, кто также и Мистерию Голгофы, когда она совершилась, прозревал в ее глубокой космической связи. Но это была жизнь Мистерий, державшаяся совсем в стороне от мирской суеты, чтобы в чистоте развертывать мир духовных образов. И все труднее становилось для человеческих душ это развертывание.

Тогда из духовного Космоса в высочайшие места Мистерий спускались духовные Существа, приходившие на помощь усилиям людей, боровшихся за познание. Так под влиянием самих Богов развертывались дальше импульсы эпохи души ощущающей. Возник гнозис Мистерий, о котором лишь совсем немногие люди едва догадывались. А рядом с ним существовало то, что могло быть воспринято людьми с душой рассудочной, или душой характера. Это был эзотерический гнозис, фрагменты которого дошли до потомства.

В эзотерическом гнозисе Мистерий люди становились все менее способными подняться к раскрытию души ощущающей. Эта эзотерическая мудрость все более переходила на попечение одних лишь "Богов". И это есть тайна исторического развития человечества, что в нем от первых веков христианства вплоть до Средневековья таким образом действовали "Божественные мистерии".

И в этих "Божественных мистериях" Ангельские Существа сохраняли в земном бытии то, что уже не могли сохранить люди. Так вершил гнозис мистерий, в то время как люди трудились над искоренением экзотерического гнозиса.

Содержание космических образов духовно сохранилось в гнозисе Мистерий Духовными Существами, пока оно должно было действовать в ходе развития человечества; оно не могло стать содержанием сознательного постижения человеческой души. Но эмоциональное содержимое гнозиса Мистерий должно было быть сохранено. И оно должно было быть дано в надлежащий космический момент к этому подготовленному человечеству, чтобы под влиянием его душевного тепла душа сознательная позднее смогла бы по-новому проникнуть в царство Духа. Так создали Духовные Существа мост между старым и новым космическим содержанием.

Эта тайна развития человечества предстает лишь в намеках. Как гласит легенда, святая ясписовая чаша Грааля, которая служила Христу, когда он преломлял хлеб, и в которую Иосиф Аримофейский собрал кровь из раны Иисуса, - эту чашу, хранившую тайну Голгофы, сберегли Ангелы до той поры, когда после постройки Титурелем замка Грааля, они смогли передать ее подготовленным людям.

Духовные Существа хранили космические образы, в которых жили тайны Голгофы. И когда тому настало время, они погрузили в человеческие души, правда, не содержание этих образов, ибо это не было возможно, но их эмоциональное содержимое.

Лишь побуждением, но как раз сильнейшим побуждением, могло быть это внесение эмоционального содержания древнего познания для того, чтобы в нашу эпоху из души сознательной - в свете деятельности Михаила - развилось новое полное понимание Мистерии Голгофы.

Антропософия стремится к этому новому пониманию. Из данного описания видно, что она не может быть каким-либо обновлением того гнозиса, который имел своим содержанием род познания, свойственный душе ощущающей, но что она должна совершенно новым способом извлечь столь же богатое содержание из души сознательной.

Гетеанум, январь 1925.

ПАМЯТЬ И СОВЕСТЬ

В состоянии сна человек отдан Космосу. Он несет навстречу Космосу то, что он при нисхождении из духовно-душевного мира в земной, имеет как результат прошлых земных жизней. Во время бодрствования он изымает из Космоса это содержание своего человеческого существа. В этом ритме - отдачи Космосу и изъятии себя из Космоса - протекает жизнь между рождением и смертью.

Изъятие из Космоса есть в то же время принятие духовно-душевного человека через систему органов чувств и нервов. С тем, что разыгрывается в ней как физические и жизненные процессы, сочетается духовно-душевное существо человека во время бодрствования до единого способа действий. В этом способе действий содержатся восприятия органов чувств, формирование образов воспоминаний, жизнь фантазии. Эти деятельности связаны с физическим телом. Представления же, переживание мыслей, при которых человек становится сознающим то, что полусознательно разыгрывается в восприятии, фантазии, воспоминании, - это связано с организацией мышления.

В этой собственной организации мышления находится также та область, благодаря которой человек переживает свое самосознание. Организация мышления есть некая организация звезд. Если бы она изживала себя только как таковая, то человек нес бы в себе не самосознание, а сознание Богов. Но организация мышления есть организация звезд, выделенная из Космоса звезд и перемещенная в земное свершение. Переживая в земном мир звезд, человек становится самосознающим существом. Итак, здесь имеют перед собой ту область внутренней человеческой жизни, в которой божественно-духовный мир, связанный с человеком, отпускает его, чтобы он в полном смысле мог стать человеком.

Но сразу под организацией мышления, - там, где протекают восприятие с помощью органов чувств, фантазия, образование воспоминаний, - божественно-духовный мир живет совместно с человеческой жизнью. Можно сказать, что в бодрственном состоянии человека божественно-духовное живет в развертывании памяти. Ибо обе другие деятельности - восприятие с помощью органов чувств и фантазия - суть только модификации формирования образов воспоминаний. В восприятии с помощью органов чувств образование содержания воспоминаний находится в своем возникновении; в содержании же фантазии в душе вспыхивает то, что сохраняется в существовании души от этого содержания воспоминаний.

Состояние сна переносит духовно-душевное существо человека в космическое бытие. Там он вместе с деятельностью своего астрального тела и своего «Я» погружен в божественно-духовный Космос. Он находится не только вне физического мира, но также и вне мира звезд. Но он - среди божественно-духовных Существ, благодаря которым его бытие получило начало.

В настоящий момент космического развития эти божественно-духовные Существа действуют так, что они напечатлевают моральное содержание мира астральному телу и «Я» человека во время состояния сна. Все мировое свершение в спящем человеке есть реальное моральное свершение, а отнюдь не такое, какое можно было бы назвать хотя бы лишь похожим на природную деятельность.

Последействие этого свершения человек переносит из сонного состояния в состояние бодрствования. Но и последействие остается в сонном состоянии. Ибо человек бодрствует лишь в той жизни, которая обращена к области мышления. То, что происходит собственно в сфере его воли, - это и во время бодрствования человека окутано такой же смутностью, как вся душевная жизнь во время сна. Но в бодрственном состоянии человека в этой его спящей жизни воли божественно-духовное действует дальше. Человек морально настолько хорош или настолько плох, каким он может быть оттого, насколько близко он может подойти к божественно-духовным Существам во время сна. И он подходит к ним ближе или остается дальше от них, смотря по тому чем были в моральном отношении его прошлые земные жизни.

Из глубины бодрствующего существа души звучит то, что могло быть во время сна в общении с божественно-духовным миром пересажено в это существо души. И это, что так звучит, есть голос совести.

Так то самое, что материалистический взгляд на мир больше всего склонен объяснять лишь с природной стороны, для духовного познания оказывается лежащим в моральной области.

В памяти непосредственно действует в бодрствующем человеке божественно-духовное бытие; в совести это божественно-духовное бытие действует в бодрствующем человеке опосредова