Действительность корзыбского

Вполне вероятно, что теория познания НЛП была позаимствована Гриндером и Бэндлером непосредственно у Корзыбского, написавшего книгу «Наука и здравый смысл» (Science and sanity, 1958, первое издание 1933). Его важнейшая мысль заключается в том, что человеческое страдание является следствием того факта, что процесс передачи действительности средствами языка мы путаем с самой действительностью. Известна следующая история, произошедшая с Корзыбским (Diekstra 1993). Он проводит занятие с группой студентов и вдруг неожиданно прерывает лекцию, чтобы извлечь из своей сумки завернутую в белую бумагу коробку с печеньем. Он бормочет, что ему необходимо перекусить, кладет печенье в рот и спрашивает студентов с первых рядов, не хочется ли им тоже печенья. Несколько студентов берут у него печенье. «Вкусно, не правда ли?», спрашивает Корзыбский и берет второе печенье. Студенты жуют с явным удовольствием. В этот момент Корзыбский срывает с коробки белую бумагу. Под бумагой обнаруживается оригинальная упаковка, на которой изображена голова собаки и написано большими буквами «Dog Cookies» (Печенье для собак). Студенты испуганно глядят на коробку. У двоих из них подступает тошнота, они подносят руку ко рту и выбегают из лекционного зала в туалет. «Посмотрите, дамы и господа», — произносит Корзыбский довольным тоном, — «только что мне удалось продемонстрировать доказательство того, что люди едят не только пищу, но и слова, и что вкус первого зачастую заглушается вкусом второго».

Именно Корзыбскому удалось, в тридцатые годы перевернуть типичные представления относительно нервной системы, восприятия, языка и действительности. Кроме того, Корзыбский оказал большое влияние на Алберта Элиса, основоположника Рациональной Эмоциональной Терапии (RET), вследствие чего данная терапия по некоторым аспектам совпадает с НЛП, к примеру, если речь идет о различии между восприятием и убеждением, а также об идее, что на одном и том же восприятии могут базироваться различные убеждения.

Установки Корзыбского мы можем резюмировать следующим образом:

1.Мир

Внутри нас есть мир. Корзыбский нигде не говорит об этом буквально, однако это предполагают его дальнейшие обоснования. При этом мы никогда не узнаем действительные свойства мира. Откуда же мы тогда знаем, что внутри нас есть мир? Этого мы тоже на самом деле не знаем. Но как же быть в таком случае? Ведь если ты не можешь знать мир, само его существование не представляет большого практического значения. И тем не менее, Корзыбский полагает, что это первый уровень того, что он описывает с помощью слова «мир».

2.Эффекты в нашем организме

События в мире вызывают биохимические и биоэлектрические эффекты в нашем организме. Это второй уровень в нейро-лингвистической модели Корзыбского. Мы еще не научились осознавать эти эффекты.

3.Сенсорные переживания

Наша нервная система впоследствии преобразует эти эффекты в сенсорные переживания. Запомните: даже наши непосредственные сенсорные переживания, следовательно, уже больше не являются естественным отражением мира, а представляют собой продукт нашей нервной системы. Визуальный центр в нашем головном мозге создает визуальное отражение импульсов, которые поступают через сетчатку наших глаз. Нейропсихологи указывают на то, что, по всей вероятности, не существует «органической» связи между «поступающими к нам» впечатлениями и информацией, которая переносится посредством нашей нервной системы. Представим себе, что некто смотрит на мурлыкающую кошку, сидящую на стуле. При этом сначала создается впечатление, что шаблон рецепторных клеток, который активизируется на его сетчатке, невзирая на искажения в перспективе, несколько удален от кошки. Но как только эта информация по нервным клеткам перемещается на несколько шагов дальше по направлению к головному мозгу, шаблон кошки уже больше не распознается. Тем не менее, головной мозг формирует из него образ кошки. Иными словами, сенсорные переживания уже сами по себе являются организацией, вероятно, мы можем даже сказать интерпретацией, тех процессов, которые происходят в нашем организме в результате влияния на него внешнего мира. Что же это означает? Данная точка зрения интересна, прежде всего, как научная метафора для принципа, заключающегося в том, что различные описания одной и той же действительности не только возможны, но и неизбежны, и большей частью желательны.

4. Модель мира

Свои сенсорные переживания мы организуем впоследствии при помощи языка. Тому, что мы испытываем, мы придаем определенное значение посредством языка. Это значение согласуется с тем, что нам уже известно. Следовательно, по мнению Корзыбский, этот процесс представляет собой взаимодействие между нашей нервной системой и нашим использованием средств языка. Это взаимодействие мы можем буквально назвать нейро-лингвистическим взаимодействием.

События в мире

Нейрологическая организация

Восприятие (Эффекты в нервной системе)

Организация посредством языка

Модель мира со всеми значениями

Сенсорные переживания (сенсорный опыт)

Нейро-лингвистическая модель Корзыбского

На данном уровне интерпретации вновь имеют место очередные изменения, обусловленные характером языка. Язык отражает действительность постепенно (линейно). Сначала происходит А, затем происходит Б, и потом уже В. Даже если в «действительности» происходят десять событий одновременно) они будут, преобразованные при помощи языка, описаны как события, дующие друг за другом. Так будет даже в том случае, если при этом будет сказано: «Все это происходит одновременно». Слова являются частицей, в которой заключены части действительности, которые мы первоначально выделили из целого (Duba 1994). Впоследствии они начинают жить самостоятельной жизнью в языке, чего прежде с ними не происходило. В «мире» они длительное время не были настолько обособленными, какими они кажутся в языке.

В отношении категорий это действует в еще большей степени, чем в отношении непосредственных чувственных впечатлений. Категории создаются нашим головным мозгом и не существуют вне него. Однако если однажды они были названы, они кажутся нам существующими в действительности. «Решение» начинает казаться вещью. Оно кажется чем-то осязаемым. Однако тогда, когда мы еще только принимали решение, это был плавный процесс, который переплетался с множеством других дел и который не имел четкого начала и четкого конца. А теперь у него есть и начало, и конец. В языке данный процесс «застывает». Он становится «решением», прочным и незыблемым в языке, подобно «памятнику». Такая разновидность преобразования называется «номинализацией».

СМЕШЕНИЕ УРОВНЕЙ

Большую часть представлений Корзыбского можно резюмировать его лозунгом: «Карта это не территория». Он сам говорит об этом следующее: «К сожалению, человечество в своей банальности игнорирует большинство научных знаний, включая первые три уровня [непосредственно мир, биохимические и биоэлектрические эффекты; сенсорные переживания], и реагирует так, словно даже не подозревает о том, что уровень 4 [модель мира, обобщения] не то же самое, что и уровень 1 [непосредственно мир] (...) Подобное игнорирование приводит к непониманию, горячим двусторонним спорам «либо-либо», враждебности, предубеждению, язвительности и т. п. В истории философии, например, метафизический спор относительно солипсизма больше не будет являться проблемой, если мы осознаем, что единственная возможная связь между первыми тремя неподвижными [невербальными] уровнями и четвертым [вербальным] уровнем заключается в их структурном соответствии» (Корзыбский 1951, стр. 173; выделение курсивом и отдельные пояснения, заключенные в квадратные скобки, Яап Холландер).

Без обобщений в отношении действительности мы бы не смогли выжить. Каждый день нам бы пришлось снова разбираться в том, как функционирует наш автомобиль, и выяснять, как зовут наших детей. Более того, каждый день приносил бы нам все новые открытия. Например, что ходить между грузовыми автомобилями или пить хлор опасно. Мы бы умерли, не успев выпить чашку кофе. Мы бы не смогли обрабатывать информацию, поступающую к нам посредством наших органов чувств, потому что у нас не было бы в запасе достаточно значений, которых мы могли бы придать нашему сенсорному опыту. Обобщения представляют для нас жизненный интерес. Однако по существу они являются неправдой. В определенной ситуации любое обобщение вполне может оказаться неверным. Обобщение является «палкой о двух концах»: оно предоставляет возможности, но оно также может и перекрыть пути (возможности выбора). Всегда существуют исключения.

УБЕЖДЕНИЯ

Убеждения являются обобщениями. Я уверен в том, что завтра взойдет солнце, потому что это происходит на протяжении всей моей жизни. Выше мы уже приводили описание того, как мы способны поддерживать обобщения используя при этом опущение и искажение. И если завтра утром я внезапно обнаружу, что в комнате темно, мне не придет в голову мысль, что солнце не взошло, скорее я решу, что в комнате плотно задернуты шторы.

Каждый из нас постоянно имеет множество «обобщений» и «убеждений». Однако не каждое убеждение оказывает влияние на нашу жизнь. Убеждение «вода кипит благодаря тому, что под ней горит газ, и она нагрелась» будет оказывать влияние на мое функционирование как человека в гораздо меньшей степени, чем убеждение «я никогда не получаю то, чего мне больше всего хочется». В целом можно сказать, что убеждения оказывают более сильное влияние по мере того, как они являются: (а) более обобщенными, и (б) более индивидуальными. Значение убеждения возрастает, как правило, по мере того, чем на более высоком логическом уровне оно находится, иными словами, по мере того, чем меньше убеждение зависит от ситуаций и поведения, и чем больше оно связано с личностью и духовными материями:

— что я думаю о своем окружении,

— убеждения относительно моего поведения,

— убеждения относительно способностей,

— убеждения относительно действительности (относительно убеждений),

— убеждения относительно того, кем я являюсь,

— убеждения относительно огромного целого, частью которого я являюсь.

Впрочем, убеждения в отношении высших сил, традиционно обозначаемые словом «вера», в НЛП интерпретируются таким же самым образом, как и убеждения в отношении обычных земных явлений. Наша модель мира является системой убеждений. НЛП предполагает, что наши убеждения определяют наши возможности и поведение. Другими словами, то, что мы можем и что мы делаем, в некоторых случаях оказывает влияние на то, что мы думаем, но часто и не оказывает. С другой стороны, то, что мы думаем, определенно, оказывает влияние на то, что мы можем и что мы делаем, так как мы используем свои убеждения для того, чтобы организовать свои возможности и поведение.

Убеждения, как и другие виды субъективного опыта, имеют структуру. Эта структура состоит из едва различимых отличий в параметрах внутренних образов, звуков и чувств (субмодальностей). Иными словами, опыт «состояния убежденности в чем-либо» находится во взаимосвязи с определенным родом образов, звуков и чувств, возникающих внутри нас. По сути дела, это позволяет обнаружить точки соприкосновения для изменения убеждений. Представим себе, что состояние убеждения сопровождается у человека сильным особым ощущением в области желудка и яркими, четкими визуальными образами. Таким образом этот человек может ослаблять определенные убеждения, приглушая ощущение в области желудка и делая образы более расплывчатыми. С вещами же, в которые он хочет поверить, он может проделывать обратное.

Наряду с субмодальной структурой убеждение имеет также структуру в отношении: (а) причин и «фактов», говоря в общем смысле, признаков, (б) ценностей и значений, говоря в общем смысле, критериев, и (в) заключений или (субъективно выявленных) результатов, говоря в общем смысле, значений.

Критерий «Ценность»

Признак «Факт»

Значение «Заключение»

Структура убеждения

Представим себе, что некто убежден в том, что «людям вообще никогда нельзя доверять». Если этот человек выскажет это убеждение вслух, тем самым он сформирует заключение, значение. Он высказывает обобщение на основании некоторого (возможно большого) числа впечатлений от общений людьми, когда его доверие было обмануто. На каких же именно впечатлений основывается это обобщение (значение)? Что именно произошло, в результате чего он пришел к такому заключению? Если я задам ему вопрос: «Откуда ты знаешь, что людям вообще никогда нельзя доверять?» или: «Как это случилось, что ты так считаешь?», я верну его мысли к этим переживаниям. Таким образом я узнаю что-то об одном недостающем элементе в структуре, а именно, те признаки, на которых основывается значение. Возможно, он скажет: «Моя мать позволяла моему отчиму жестоко обращаться со мной, а мой сын уже двенадцать лет не обращает на меня внимания». Теперь я могу попробовать заполнить второй элемент, а именно, критерий. К примеру, я спрошу «Что ты при этом предпринимаешь?». Это будет означать: «Доверяешь ты людям или не можешь им доверять?». При этом я пытаюсь выявить ценность, критерий, в соответствии с которым определяется важность данного значения. Вероятно, я получу ответы, на основании которых будут выявлены такие критерии как безопасность, справедливость, предсказуемость и хорошие отношения.

Признак «Факт»

Значение «Заключение»

Откуда ты это знаешь? Почему ты так считаешь? На чем ты основываешь своё мнение?

Что это для тебя означает? Что это говорит об … Что ты из этого заключил?

От признака к значению и наоборот

Данная структура, подобно ранее названной структуре субмодальностей, предоставляет точки соприкосновения для осуществления изменения. Во всяком случае, на одних и тех же впечатлениях могут базироваться различные убеждения. Более подробно с этим можно ознакомиться в книге Нейролингвистическое Программирование в Нидерландах (Neurolinguistisch Programmed in Nederiand), глава 7, «Свобода заключения». В этой книге мы приводим доказательства того, что люди обладают свободой заключения, иначе говоря, что они вполне вольны придавать признаку любое значение. В настоящей книге также приводится описание большого числа вербальных шаблонов, при помощи которых можно разрушать неблагоприятные убеждения. В механике индивидуального формирования действительности переход от значений к «фактам» является важным инструментом.

МЕТАМОДЕЛЬ

Свои чувственные впечатления мы организуем посредством языка. При этом мы создаем обобщения и поддерживаем эти обобщения, отсекая и преобразуя свои впечатления. Это также находит выражение в использовании нами средств языка, в той манере, в которой мы говорим о своих переживаниях. Если кто-то не стремится дать подробное описание своего сенсорного опыта, он говорит обобщениями. Если он говорит: «С экономикой дела обстоят хорошо!», он не имеет в виду бездомного, который лежит в нише чуть поодаль. Он демонстрирует обобщение.

От значения к критерию и наоборот

Критерий «Ценность»

Почему это важно? И что из этого? Что это означает? И, следовательно…

Как это проявляется в данной ситуации? Как (критерий) обретает (не обретает) здесь форму?

Значение «Заключение»

Метамодель была первой описанной моделью НЛП (Bandler et Grinder 1975) и, следовательно, с исторической точки зрения является основой НЛП. Метамодель дает пользователю контроль над вербальной информацией. Обобщенную и преобразованную информацию, которая чаще всего поступает к нам от окружающих, она позволяет снова соединять с соответствующими сенсорными переживаниями. При помощи метамодели можно вернуться к тому что для остальных осталось в прошлом.

«Мета» означает «сверх» или «на более высоком уровне». Метамодель НЛП является «мета» по отношению к моделям мира — это эксплицитная модель для изменения моделей мира. Каждый, кто целенаправленно работает с людьми, имеет метамодели, так сказать, взаимосвязанные идеи относительно того, как формируются, поддерживаются и изменяются убеждения. Тренеры терапевты и консультанты всех мастей ежедневно успешно помогают людям изменяться. Однако метамодели, с помощью которых они это делают, системы, управляющие их мыслями и поступками, являются, как правило, имплицитными. Особенность метамодели заключается в ее специфичности и способности к переносу.

По примеру лингвиста Ноама Хомского мы можем различать в языке поверхностную структуру (высказывание) и глубинную структуру (значение, которое лежит в основе высказывания). Поверхностная структура исходит из глубинной структуры посредством серии трансформаций (Chomsky 1965). Лингвистов, занимающихся трансформационной грамматикой, очень интересует то, как именно происходит преобразование значения в грамматически правильный смысл. Что же в первую очередь интересует приверженцев НЛП, так это интуиции, которыми обладают люди в отношении глубинной структуры. Являясь носителями определенного языка, люди автоматически получают представление о содержании глубинной структуры, как только слышат чье-либо высказывание. Применение метамодели заключается в том, что человек - используя свои языковые интуиции — реагирует на высказывания вопросами, возвращающими говорящего к конкретным впечатлениям. К примеру, если кто-то скажет: «Люди нервничают из-за меня», то его собеседник, говорящий тоже по-голландски, почувствует, что слово «люди» относится к определенным конкретным лицам. Они должны присутствовать где-то в базисе впечатления этого контекста, однако в данном высказывании они не названы поименно (иными словами, в поверхностной структуре они отсутствуют). Следовательно, собеседник может задать вопрос: «Каких именно людей ты имеешь в виду?». Таким образом, широкое обобщение «люди» может быть уже более тесно связано с конкретными лицами. Так фраза: «Люди нервничают из-за меня», к примеру, может трансформироваться во фразу: «Испуганные коллеги нервничают из-за меня, когда думают, что я делаю это лучше них». Тем самым достигаются две цели: (а) говорящий получает возможность откорректировать свое убеждение или же часть своей модели мира. В данном случае это может оказать положительное влияние на его коммуникацию с соответствующими коллегами. Кроме того (б), теперь пользователь метамодели лучше знает, что именно имеет в виду говорящий; он улучшил чувственное качество информации.

РАБОТА С МЕТАМОДЕЛЬЮ

Метамодель описывает определенный набор слов, выражений и смысловых конструкций, называемых нарушениями метамодели. Прежде всего, нужно отметить, что слово «нарушение» не нужно воспринимать в полицейском смысле. Идея заключается в том, что мы можем проверять высказывания на условия формы в контексте проведения работы по изменению. Таким условием формы является, к примеру, то, что в значении не должны присутствовать высказывания со смысловой нагрузкой «все или ничего» (такие слова, как «везде», «нигде», «все», «никто», «всегда» и «никогда»). Каждому из этих нарушений метамодель задает один или несколько вопросов. Эти вопросы называются вызовами. Они побуждают говорящего подробнее раскрыть свои высказывания. Пользователь метамодели должен уметь распознавать нарушения и реагировать на них верными вызовами. При использовании метамодели большое значение имеет наличие раппорта. В процессе работы вопросы, побуждающие к подробному описанию, легко могут превратиться в перекрестный допрос, и тогда будет получено гораздо меньше информации, чем при разговоре без вопросов метамодели. Хороший раппорт может помочь этого избежать.

Использование метамодели служит — как нами уже было замечено — двум различным целям, которые можно рассматривать как две стороны одной информационной медали:

1. Сделать возможным изменение

Метамодель стимулирует клиента корректировать, приспосабливать и совершенствовать его модель мира. Вопросы (вызовы) действуют как своеобразные мини-интервенции, способные привести клиента к новым обобщениям или убеждениям. В данном случае мы можем говорить об обогащении чьей-то модели мира в том смысле, что в словарном запасе появляется большее разнообразие, благодаря чему возникает больше возможностей выбора.

2. Собрать более точную информацию

Метамодель позволяет как приверженцу НЛП, так и клиенту получить лучшее представление относительно модели мира клиента, иначе говоря, совокупности обобщений, управляющих его внутренними переживаниями. В том случае, если речь идет о разновидности информации, которая представляет важность для планирования изменения (нынешнее состояние, состояние объекта, необходимые ресурсы, структура переживания и т. п.), в особенности полезно получение наиболее специфичной информации. Однако и в некоторых других ситуациях, в которых информация представляет большую важность — например, когда клиент дает объяснение на основе своего убеждения в том, что что- то ему никогда не удастся -метамодель способна сыграть положительную роль.

Обе цели (1 и 2) значительно повышают шансы разрешить проблемы - так сказать, расширяют пространство поиска, в рамках которого могут быть найдены необходимые ресурсы.

Нечто подобное происходит и при моделировании особых возможностей. В процессе него специалист говорит обобщениями о своих внутренних процессах. А метамодель предоставляет возможность подробно описать информацию и тем самым обнаружить внутреннюю структуру возможности.

Тем, кто заинтересован в более подробном рассмотрении метамодели, мы предлагаем обзор различных нарушений метамодели с соответствующими вызовами.

МЕТАМОДЕЛЬ — нарушения и вызовы с примерами.

Опущение

При этом нарушении метамодели в высказывании опускается какая-либо информация, хотя слушатель интуитивно почувствует, что эта информация должна содержаться в глубинной структуре.

Пример:

Нарушение:«Я рассержен». Вызов: «Чем ты рассержен?».

Нарушение: «Они задели меня». Вызов: «Чем они задели вас?».

Нарушение: «Если он придет вовремя». Вызов: «Вовремя для чего?».

При опущении мы задаем вопросы, побуждающие к подробному описанию:

«Кто?»,	«Где?»,	«Для чего?»,	«Против чего?»,	«С кем?»,	«Без кого?»,
«Что?»,	«Чем?»,	«Куда?»,	«О чем?»,	«Для кого?»,	«О ком?».

А. Неконкретное сравнение

Неконкретные сравнения образуют особую разновидность опущения: одна половина двустороннего сравнения не называется, либо при использовании превосходящей степени не указывается то, что превосходится.

Примеры:

Нарушение: «Бабушке будет лучше в доме престарелых».	Нарушение: «Это в нем самое отвратительное».
Вызов: «По сравнению с чем ей будет там лучше?».	Вызов: «Из каких качеств это самое отвратительное?».

При неконкретном сравнении мы задаем вопросы относительно другой половины сравнения:

«Больше, чем что?»,	«Сильнее, чем что?»,	«Приятней, чем где?»,
«Лучше, чем что?»,	«Противнее, чем кто?»,	«Легче, чем с чем?».

Б. Имплицитное сравнение

Мы говорим об имплицитном сравнении в том случае, когда в высказывании нет слов в сравнительной степени, к примеру, «лучше» или в превосходной степени, к примеру «самый лучший», но при этом используется слово, которое предполагает сравнение. Примеры подобных слов: настоящий, чистый, истинный, подлинный, значительный, существенный.

Примеры:

Нарушение: «Я ищу настоящего сочувствия».

Вызов: «Что должно быть «более настоящим», нежели другие формы сочувствия?».