Тренинг как модель партнерских отношений

Тренинг партнерского общения — это то название тренинга, кото­рое отражает его главный принцип.

Что же такое принцип партнерских отношений?

«Партнерским, или субъект-субъектным, общением являет­ся такое, при котором учитываются интересы других участ­ников взаимодействия, а также их чувства, эмоции, пережи­вания, признается ценность личности другого человека» (Хрящева Н. Ю. и др., 1999, с. 12)

По утверждению Н. Ю. Хрящевой, «реализация этого принципа создает в группе атмосферу безопасности, доверия, открытости, кото­рая позволяет участникам группы экспериментировать со своим пове­дением, не стесняясь ошибок. Этот принцип тесно связан с принци­пом творческой, исследовательской позиции участников группы» (Хрящева Н. Ю. и др., 1999, с. 12). Однако всегда ли это так?

Партнерство — это отношение к другому как к равному, имеющему право быть таким, как он есть. С партнером нужно считаться. Это равноправные, но осторожные отношения. Партнерство предполагает согласование интересов и на­мерений, совместную рефлексию и использование дого­вора, который служит и средством объединения, и сред­ством оказания давления, силовым элементом. (по: Доценко Е. Л., 1996; Сагатовский В. И., 1980; Ковалев Г. А., 1987; 1989)

Партнерство предполагает психологическое равенство, а это не все­гда безопасно. Партнерство предполагает согласование интересов, а это не всегда выгодно. Партнерство предполагает следование договору, а это не всегда удобно.

В середине 80-х идеи партнерства еще были нам чужды.

На пути у тренинга партнерского общения вставали два препятствия: 1) неподготовленность общества в целом и конкретно участников груп­пы к истинно партнерским отношениям; 2) неподготовленность тренеров к реализации принципа партнерства на практике и их непо­следовательность на этом пути.

Способность быть психологически равным оппоненту или против­нику необходима для дипломата или разведчика, это неотъемлемая составляющая его профессии, и при отсутствии такой способности он вряд ли сможет отстаивать интересы своей страны. Однако для боль­шинства людей, не наделенных полномочиями представлять свою стра­ну перед внешними силами, ощущение своего психологического ра­венства с руководителями и лицами, превышающими их по социальному статусу, не только не было необходимым, но даже явля­лось опасным. Авторитарность государства и общества в целом не пред­полагала психологического равенства. Оно казалось чем-то пугающим.

Социально-психологический тренинг был первой моделью психо­логического равенства и партнерства, но и сама модель, и способы ее внедрения были несовершенны.

Тренинговая форма обучения была революционной, то есть вклю­чала в себя некий скачок и определенный переворот. Всякая револю­ция в известной мере — смена власти. «Кто был ничем, тот станет всем».

И вот начальник цеха крупнейшего в Санкт-Петербурге предприя­тия или старший технолог другого, не менее значительного предприя­тия, или директор школы внезапно должны были перепрыгнуть через статусный барьер, привычно отделяющий их от других людей, и ока­заться неотличимыми от тех, кто ранее был (для них) никем.

Для того чтобы участвовать в тренинге наравне с другими, началь­нику нужно изменять многие свои реакции, доведенные до уровня ав­томатизма. Избежать этого невозможно, если не хочешь стать посме­шищем в глазах других. Невозможно попросить зашиты или добиться ее иным путем, потому что тренер одержим идеей равенства.

В лучшем случае это преподаватель университета, пребывающий в упоении от обретенной профессиональной свободы, ранее ограничен­ной идеологическими рамками; в худшем случае это человек, который приобщился к психологии совсем недавно, окончил краткосрочные кур­сы переквалификации и именно потому и занимается тренингом, что здесь нужны смелость и напор, а не статус и признание коллег, которых он пока не достиг. Для большинства людей более старшего возраста тре­нинг мог стать и, по-видимому, становился личностной драмой разру­шения годами накапливаемого опыта взаимодействия в условиях иерар­хической соподчиненности и личностного неравенства. Тренинг был вызовом, который воспринимался как опасность личностного круше­ния. Необходимо было пять дней выдерживать это разрушительное для устоявшихся стереотипов воздействие, с тем чтобы потом вернуться к прежней системе отношений и поведения, но уже с пошатнувшейся ве­рой в себя. Именно поэтому большинство людей, облеченных достаточ­но высоким статусом, либо интуитивно избегали тренинга, либо даже вступали с ним в борьбу, открытую или тайную.

Ты поймешь, что твой опыт, статус и возраст ничего не стоят

Революционность тренинга как определенной формы и содержа­ния обучения сопровождалась революционностью его внедрения в си­стему обучения. Эта революционность причинила вред и самому тре­нингу. Не было предусмотрено специальной подготовки к тренингу. Между тем такая подготовка была необходима не только для тренеров, но и для тренируемых. В формах внедрения тренинга была нарушена та самая идея психологического равенства и партнерства, которые про­возглашаются тренингом и, при благоприятных условиях, в нем дей­ствительно реализуются. Психологические равенство и свобода не мо­гут насаждаться или внедряться насильственными методами, ибо в этом случае они превращаются в свою противоположность. Однако тренинг не предполагал свободного принятия или непринятия его идеологии. Равенство было обязательным для всех.

Несколько иным образом, но нарушалось и право человека участвовать, отказываться от участия или игнорировать какую-либо группо­вую процедуру. Между тем это, несомненно, нарушало идею психоло­гического равенства между каждым отдельным участником и тренером. Участие в занятиях, которые проводились, например, с руководителя-Ми промышленных предприятий, отнюдь не всегда было добровольным с их стороны. Таким образом, многие участники тренинга принуди­тельно «приобщались» к психологической свободе и равенству, что могло нанести им психологический вред.

Я заставлю тебя насладиться равенством и свободой

Похоже, что на первых стадиях своего развития тренинг выступал зачастую как новое средство психологического насилия, причем более иезуитского насилия, чем прямое давление существующей (тогда все еще существующей) социальной системы.

Однако воздействие тренинга было незаметным на фоне глубоких и всеобъемлющих социальных перемен. Тренинг являл собою наси­лие, но насилие в достаточно закрытых «лабораторных» условиях тренинговой группы. После окончания участники группы могли забыть, вытеснить ее травмирующий опыт.

Этот парадокс внедрения партнерства не партнерскими методами продолжает быть актуальным и сейчас. По мнению Б.Д. Парыгина, в поисках оптимальной модели партнерских отношений тренеры ока­зываются «в такой тонкой сфере коммуникаций, где возможность от­клонения от них наиболее велика и даже привлекательна. ...В итоге складывается достаточно типичная авторитарная модель отношений. Парадокс ее в том, что изначально она нацелена как бы на формирова­ние новой, антиавторитарной по существу, социально-психологичес­кой культуры человека» (Парыгин Б.Д., 2000, с. 21).

Теперь у нас будут партнерские отношения. И это приказ.

Однако довольно говорить об издержках. Теперь даже если тренер не хочет партнерства, он его получает. Участники тренинга часто де­монстрируют такие качественные образцы коммуникативной компе­тентности, что невольно чувствуешь себя не «гуру», а «младшим парт­нером». Кстати, и в партнерстве есть своя иерархия — бывают «старшие» и «младшие» партнеры.

А теперь я постараюсь сформулировать то, что является для меня не­обходимыми критериями модели партнерских отношений в тренинге.

1. Принцип партнерства проявляется в том, что тренер исходит из предпосылки равного права каждого участника выражать свое мнение, проявлять свои чувства, выражать протест, вносить предложения и т.п., я поэтому внимательно и доброжелательно принимает все.

2. Тренер рассматривает тренинг как совместное творчество, ценит вклад каждого и отмечает этот вклад.

3. Тренер выполняет свои обязательства и свои обещания.

4. Тренер следует заявленным им самим правилам и последователь­но требует этого от каждого участника.

5. Принцип партнерства проявляется и в том, что тренер не укло­няется от ответов на неудобные для него вопросы, оказывает помощь, когда его об этом просят, и не отказывается демонстрировать предла­гаемые им «техники».

Эволюция тренинга

Важная тенденция в развитии тренингового движения, отчетливо проявившаяся в начале 1990-х годов, — психотерапевтическая. Тренинг должен был не столько насаждать психологическое равенство, сколько помогать справиться с ним. Лишенные привычных социальных и эконо­мических подпор, люди оказались в состоянии психологической невесомости. Характерной стала постепенная утрата собственной зна­чимости, существенности, своего социально-психологического веса. Привычное ощущение стабильности постепенно, а иногда и резкими скачками, утрачивалось. Значительно повысился общий уровень страха, и на первое место по интенсивности и неотвязчивости вышли страх за жизнь и благополучие близких и страх потерять работу (Рахова М, 1995).

Основная задача тренинга стала заключаться в том, чтобы помочь людям справиться с невыносимой интенсивностью и стремительнос­тью изменений.

Для психотерапевтической тенденции характерно распространение многочисленных квазитренинговых и квазипсихотерапевтических движений, с массовыми сеансами целителей и «психотерапевтов» на ста­дионах, по телевидению и в концертных залах.

Профессиональный тренинг психотерапевтического толка концент­рировался на решении проблем и оказании помощи в преодолении труд­ностей — личных, профессиональных, коммуникативных и др. Тренинг такого рода был психотерапевтичен потому, что он создавал ощущение психологической безопасности и давал надежду. Психотерапевтичность тренинга проявлялась и в его большей индивидуализированное™. Как ни парадоксально это звучит, но групповой тренинг создавал оптималь­ные условия для кратких сеансов психотерапевтического взаимовоздей­ствия участников группы и взаимодействия ведущего и участников группы.

Приди на тренинг, и я тебя утешу

Психотерапия как таковая для большинства людей, считающих себя нормальными, была неприемлема, поскольку добровольное стремле­ние подвергнуться курсу психотерапии означало бы поражение, преж­де всего, в собственных глазах. Участие в учебной программе, напро­тив, означало, что человек борется и не сдается. Тот факт, что в процессе тренинга человек получал психотерапевтическую поддержку, делал тре­нинг еще более привлекательным, прежде всего для тех, кто в этой под­держке особенно остро нуждался. Неслучайно в тренинговых програм­мах психотерапевтического толка женщины, как правило, преобладают.

Аналогичная «женская» тенденция прослеживается и в психологии в целом. Именно в 90-е годы психология стала более женской наукой, чем когда-либо ранее. Она сознательно или бессознательно воспри­нималась как дисциплина, дающая успокоение. Группа психологичес­кого тренинга выступала как экологическая ниша (по выражению К. Роджерса) во время социальной бури. И дело здесь, по-видимому, даже не в психотерапевтических возможностях или направленности ве­дущих. Психотерапевтический эффект дает сама встреча человека с группой похожих на него (в данном контексте — на нее) людей и про­работка вместе с ними ситуаций из жизни, причем в лабораторных, а значит, гораздо более безопасных, условиях.

В это же время, в начале 90-х годов, начали развиваться разнооб­разные формы «интенсивного» тренинга, в котором люди в букваль­ном смысле опрокидывались навзничь, сознательно лишались привыч­ных для них внутренних опор, прежних установок, убеждений и предубеждений с помощью методов прямого тактильного и звукового воздействия, зачастую даже не речевого, а музыкального или шумового.

Первые такие опыты были начаты в 60-е годы в так называемой Есаленской школе В. Шутцем и Ф. Перлзом (основателем Гештальт-тера­пии). Сильнейшее впечатление на многих оказала книга Л. Рейнхарда «Трансформация» о программе просветления Вернера Эрхарда. До сих пор есть те, кто использует эту книгу и тренинг Эрхарда как основу для своих тренингов. Существует и масса других движений. Отнюдь не все­гда «интенсивным» тренингом занимаются только непрофессионалы.

Например, на первом же занятии первой ступени «Синтон-программы» (Козлов Н.И., Устинов Д.Ю., 1997) юношам и девушкам предла­гается выполнить упражнение «Круг Надежных Рук». Это упражнение, в котором «микрогруппа образует круг лицом в центр, а в центре ста­новится парень (или девушка), расслабляется, закрывает глаза и начинает падать назад, вперед, вбок — в любую сторону. Стоящие Кру­гом мягко его ловят и передают напротив или по кругу, так, чтобы у стоящего в кругу появилось ощущение колыбельки или качания на вол­нах... Вначале пусть будет ДЕМОНСТРАЦИОНКА. Для этого девуш­ки пусть назовут восемь самых надежных (на которых можно положить­ся) и любящих ребят. Вышедшие и вставшие в круг ребята качают крупную девушку, чтобы все увидели, что это можно и хорошо. Задача ведущего здесь — дать настроение, настроить не на спортивный стиль, а на ЛЮБОВЬ и НЕЖНОСТЬ, Смогут передать это через руки?.. И са­мое главное: это ЗАДАНИЕ НА ЛЮБОВЬ. Человек внутри круга дол­жен через тело почувствовать, что его здесь любят» (Козлов Н.И., Ус­тинов Д. Ю., 1997, с. 10—11). В этой же синтон-программе в занятии 3 вводится пакт ОБ ОБЪЯТИЯХ: «Обниматься при встрече для нас так же принято, как и здороваться!» (Там же, с. 25).

В тренингах «Мир начинается с тебя» для того, чтобы быстро «про­никнуть через барьеры» и «освободиться от проблем», применяются формы приниженной житейской лексики или даже непечатной брани и т. п. Тренинги «интенсивного» направления имеют скорее личност­ную, чем поведенческую ориентацию. Правильнее будет определить ее как модель изживания проблем, а не развития коммуникативной компетентности.

Но поскольку главная тенденция развития тренинга-— рыночная, она и диктует развитие тренинга в ту или иную сторону — в сторону мягкой (или шоковой) психотерапии или в сторону обучения новым навыкам. И по-моему, обучающая модель побеждает. Но победа эта, вероятно, будет недолгой. На смену обучающей модели скоро придет модель сопровождения.

Приди на тренинг, и освободишься от проблем!

Поначалу клиентами обучающих тренингов были в основном орга­низации и учреждения, позже — частные лица, которые приходили на открытые программы по объявлению или по специальному приглаше­нию, полученному по почте или через Интернет. Для привлечения кли­ентов тренинг стал реагировать на реальные запросы участников групп, связанные с новыми условиями жизни. Ныне в тренинге фактически существуют только те программы, которые находят своего покупателя.

Однако это вовсе не означает, что тренинг лишь реагирует на запро­сы рынка. Он проактивен. Будущие заказчики, а тем более будущие Участники тренинга не всегда знают, что им в действительности нужно. Профессиональные психологи быстрее и точнее чувствуют тенденции изменения требований к психологическим возможностям человека. Воз­можно, они чувствуют это подсознательно. Им самим кажется, что они действуют под влиянием собственного, изнутри идущего, «эндогенно­го» интереса, а потом оказывается, что именно это и требуется другим. Эта идея была ярко сформулирована в книге «Бизнес в стиле ФАНК»: «Посетители художественных галерей не просили Пикассо изобретать кубизм... И это, черт побери, не потребители придумали CDNow или Amazon. com. Если вы хотите сделать что-то действитель­но интересное и революционное, научитесь не обращать внимания на ваших клиентов... Они консервативны и скучны, не имеют воображе­ния и сами не знают, чего хотят. Если у ваших клиентов новых идей больше, чем у вас самих, или наймите их, или ищите другую работу» (К. Нордстрем и Й. Риддерстрале, 2000, с. 172).

Интересную тенденцию развития тренинга можно наблюдать в пра­вилах некоторых современных деловых игр, или, как их принято на­зывать, «симуляций». Примером может служить игра «Танго».

Тренинг в том виде, в каком он широко распространен сейчас, ве­роятно, будет постепенно отмирать. Зачем фирме вкладывать деньги в развитие отдельных своих сотрудников, если повышение их индиви­дуальной компетентности не повышает организационной компетент­ности? Развитие индивидуальной компетентности сотрудника повы­шает его цену на рынке и, следовательно, повышает и вероятность того, что «охотники за головами» переманят его в другую компанию. Кроме этой опасности существуют и другие. Новые знания и умения одного часто лишь мешают деятельности других хотя и совершающейся по ста­ринке, но по крайней мере с какой-то степенью слаженности. Тренинг требует того, чтобы человек оторвался от дел на несколько дней, а вре­мя стремительно, и, приходя с тренинга, он возвращается в уже изме­нившуюся ситуацию. Многое нужно наверстывать.

Выходом может быть корпоративный тренинг, в котором участву­ют если не все (это практически неосуществимо), то, по крайней мере, большинство менеджеров. Благодаря корпоративному тренингу ком­пания решает вопрос одновременного повышения компетентности многих сотрудников и, теоретически, развития организационной ком­петентности в целом.

Однако корпоративный тренинг по «сшитой на заказ» для данной фирмы программе — это все же лишь промежуточный этап в переходе к новой концепции тренинга.

Новая концепция тренинга состоит в том, что тренер включается в работу реальных работающих команд — менеджерских, проектных, рабочих. Тренер сопровождает решение задачи, которая является но­вой для данной команды. Команда учится в процессе решения этой задачи, причем учится и тому, как решать задачу, и тому, что необходи­мо для эффективного «обучения в процессе работы»: добывать данные, анализировать их, сотрудничать, строить команду, взаимодействовать, оказывать влияние, противостоять влиянию, мотивировать других, писать проект, «продавать проект», конструктивно реагировать на не­удачу, ставить новые иели и т.д. и т.п.

Новая концепция тренинга — тренер сопровождает работу команды в решении новой для нее задачи

Основное содержание главы 1

1. Тренинг коммуникативной компетентности — это совместное исследование драм общения и создание эффективных способов их раз­решения.

2. Областью общения, которая находится в фокусе тренинга ком­муникативной компетентности, является та его часть, которая вклю­чена в деловое взаимодействие.

Деловое взаимодействие — это совместная деятельность по созда­нию продукта или услуги и по обмену этими услугами и продуктами. Если хотя бы один из участников взаимодействия работает, «делает бизнес», выполняет свои профессиональные обязанности, то это де­ловое взаимодействие.

3. Тренинг коммуникативной компетентности может быть назван также тренингом партнерского общения в той мере, в какой в нем не только подчеркивается, но и последовательно реализуется принцип психологического равенства участников взаимодействия и необходи­мость учета их интересов, чувств, намерений и предпочтений.

4. Основная тенденция развития современного тренинга — рыноч­ная. Идеология тренинга — это идеология создателей, заказчиков и ве­дущих тренинговых программ и/или тех организаций, на которые они работают. Тренер может влиять на развитие рынка тренерских услуг, со­здавая новые программы тренинга, которых никто не заказывал.

5. Новая концепция тренинга состоит в том, что тренер участвует в Реальной работе команд — менеджерских, проектных, рабочих. Тренер сопровождает решение задачи, которая является новой для данной команды.

Глава 2