Бдительность посредством тантры.

ОБРЕТЕНИЕ НЕИЗМЕННОСТИ

ПОСРЕДСТВОМ ИЗМЕНЕНИЙ

СЕКРЕТЫ ЛЮБВИ И ОСВОБОЖДЕНИЯ

ПРЕБЫВАЯ С РЕАЛЬНЫМ

ТАНТРИЧЕСКИЙ ПУТЬ К СВОБОДЕ ОТ ЖЕЛАНИЙ

ТАНТРИЧЕСКАЯ МЕДИТАЦИЯ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ СВЕТА

ПОТЕНЦИАЛЬНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ СЕМЕНИ

ОБ ОШО

Большинство из нас прожили свои жизни в мире времени, в воспоминаниях о прошлом и в ожиданиях будущего. Лишь изредка мы на самом деле соприкасаемся с настоящим без времени - в моменты внезапного появления прекрасного или опасности, при встрече с любимым или при неожиданном удивлении. Очень немногие люди вырвались из мира времени и разума, избавились от своего честолюбия и чувства соперничес­тва и начали жить в мире без времени. И из тех, кто достиг этого, лишь немногие пытались поделиться своим жизненным опы­том. Лао-Цзы, Гаутама Будда, Бодхидхарма… или совсем недав­но Георгий Гурджиев, Рамана Махарши, Кришнамурти... Современники считали их эксцентричными или сумасшедши­ми; после смерти их называли «философами». И со временем они становились легендой - не обычными человеческими существа­ми из мяса и крови, а неким мифическим представлением нашей коллективной потребности в росте за пределы нашей незначи­тельности и обыденности, бессмысленности нашей повседневной жизни.

Ошо является одним из тех, кто нашел способ прожить свою жизнь в безвременном настоящем, - он называл себя «истинным экзистенциалистом», - и он посвятил свою жизнь задаче побуж­дения других людей к поискам таких же способов выхода из мира прошлого и будущего и к поискам для себя вечной жизни.

С самого раннего детства Ошо, проведенного в Индии, было ясно, что он не собирается следовать обычаям окружающего его мира. Первые семь лет своей жизни он провел с бабушкой и дедушкой по материнской линии, которые предоставляли ему полную свободу быть самим собой, свободу, которой мало кто может наслаждаться в детстве. Он любил одиночество, предпочитая проводить долгие часы в спокойном сидении около реки или в самостоятельном исследовании окружающего его мира. Он утверждает, что смерть его деда оказала глубокое влияние на его внутреннюю жизнь, пробудив в нем решительное желание, найти в человеческой жизни то, что является бессмертным. К тому времени, когда он присоединился к растущей семье своих родителей и пошел в школу, он достаточно ясно и прочно утвердился в осознании себя, что дало ему мужество бросить вызов всем попыткам окружавших его старших сформировать его жизнь согласно их собственному представлению о том, какой она должна быть.

Ошо никогда не избегал полемики. По его мнению, истина не должна идти на компромисс, иначе это не истина. А истина - это не вера, но переживание. Он никогда не призывал людей верить ему на слово, но предпочтительно экспериментировать, чтобы самим убедиться в истинности или ложности его слов. В то же время он является неутомимым в поисках путей и средств демонстрации наших верований в том виде, какими они на самом деле являются - только утешениями для умиротворения наших беспокойств перед лицом неизвестного и барьерами от столкновения с таинственной и неисследованной реальностью.

После своего просветления в возрасте двадцати одного года Ошо завершает свое академическое образование и несколько лет преподает философию в университете города Джабалпур. В то же время он разъезжает по Индии, проводя беседы, бросая вызов лидерам ортодоксальных религий в публичных дискуссиях и встречаясь с людьми всех сфер деятельности и различного общественного положения. Он интенсивно читает все, что может найти, для расширения своего понимания систем верований и психологии современного человека. В конце шестидесятых годов Ошо начал разрабатывать свои уникальные техники динамической медитации. Он утверждал, что современный человек так обременен устаревшими традициями прошлого и беспокойствами современной жизни, что он должен пройти через процесс глубокого очищения, прежде чем сможет надеять­ся найти свободное от мыслей, расслабленное состояние медита­ции. Он начал организовывать в различных местах Индии медитативные лагеря, проводя беседы с их участниками и персонально руководя занятиями по разработанным им техни­кам медитации.

В начале семидесятых годов люди на Западе впервые услышали об Ошо, и они стали присоединяться ко все растущему числу индийцев, посвященных им в ряды неосанньясинов. К 1974 году вокруг Ошо в городе Пуна в Индии была организована коммуна, и тонкая струйка посетителей с Запада скоро превра­тилась в поток. Многие из прибывших с Запада были психоте­рапевтами, то есть теми, кто уже столкнулся с ограничениями западной психотерапии и искал методы, которые могли бы обогатить и трансформировать более основательные глубины человеческой психики. Ошо поощрял использование их знаний и опыта в коммуне и тесно сотрудничал с ними с целью обогащения их методов в контексте медитаций.

Он говорил, что проблемой методов психотерапии, разрабо­танных на Западе, является то, что они ограничивают себя лечением ума и его психологией, в то время как на Востоке уже давно поняли, что ум сам по себе, вернее, наше отождествление себя со своим умом, является проблемой. Методы психотерапии могут быть полезными - как и катарсические стадии разрабо­танных Ошо медитаций - при освобождении людей от их подавленных эмоций и страхов и для помощи людям в более ясном осознании самих себя. Но пока мы не начнем отделять себя от механизма ума и его проекций, желаний и страхов, мы будем выбираться из одного рва, в который попали, и сразу же попадать в другой ров, теперь уже искусственно созданный. Поэтому психотерапия должна идти рука об руку с процессом неотождествления и свидетельствования, известным как меди­тация.

К концу семидесятых годов, коммуна в Пуне превратилась в крупнейший в мире центр психотерапии и духовного развития, и в нее прибывали тысячи людей для того, чтобы принять участие в работе психотерапевтических и медитационных групп, посидеть рядом с Ошо в его ежедневных утренних беседах и принять участие в жизни коммуны, а затем, возможно, возвратиться в свои страны, чтобы организовать там медитационные центры.

В период между 1981 и 1985 годами эксперимент с комму­ной был проведен в Соединенных Штатах, на пустынном участке площадью 126 квадратных миль на востоке штата Орегон. Для Ошо это был период тишины и изоляции от окружающего мира, за исключением его ежедневных прогулок по окрестностям. Основные усилия жизни коммуны были направлены на строи­тельство города Раджнишпурам, «оазиса в пустыне». В кратчай­шие сроки коммуной было построено жилье на пять тысяч человек и началось восстановление земли, истощенной десяти­летиями неправильного использования, восстановление ручьев, создание озер и водоемов, создание самообеспечивающейся сель­скохозяйственной структуры и посадка тысяч деревьев.

Программы медитаций и психотерапии в Раджнишпураме осуществлялись Международным Университетом Медитаций Раджниша. Современное оборудование, созданное для универ­ситета, и его защищенные от внешнего влияния аудитории придавали его учебным программам такую глубину и широту, которая никогда не была возможна ранее. Были разработаны более длительные учебные курсы и циклы тренировок, и был привлечен более широкий круг участников, включая многих из тех, кто уже нашел свое место в мире и хотел бы расширить свои профессиональные навыки и знания и свое понимание самих себя. Ежегодные фестивали, проводимые в июле с целью праз­днования «Дня Мастера», привлекали до двадцати тысяч чело­век - можно было посидеть в присутствии Ошо и поприветство­вать его в его ежедневных поездках.

Но Соединенные Штаты недоброжелательно отнеслись к этому новому эксперименту на своей территории, и вскоре большое количество правительственных учреждений, частных организаций и фундаменталистских христианских организаций объединили свои усилия в попытках предотвратить дальнейшее существование Раджнишпурама. Его обитатели за пределами города подвергались словесным и физическим оскорблениям, а сам город и различные городские корпорации постоянно вовле­кались в длительные судебные баталии по различным обвинениям. Личная секретарша Ошо, которая управляла делами в период его ухода от общественной жизни, приобретала те отрицательные качества, которые приписывали ей ее оппонен­ты, преследуя их с убийственным рвением и управляя коммуной железной рукой.

Приблизительно в этот период Ошо возобновил свои пуб­личные выступления. Он обратил свое внимание к христианст­ву, к его фундаментальным ценностям послушания и слепой веры, к его идеям греховности и наказуемости, к его манифес­тациям фанатизма и насилия. Он говорил о свободе и ответствен­ности и о глубоком уважении к жизни. Он бросал резкий вызов всем противникам коммуны, призывая их прийти и провести эксперимент над собой, а также обращать больше внимания на соблюдение своей собственной конституции.

Секретарша Ошо, в конце концов, покинула коммуну, оста­вив за собой хвост из преступлений и дурных дел, некоторые из которых были направлены против внешних противников, а большая часть - против жителей самой коммуны. Местные и федеральные власти использовали эту возможность, чтобы на­чать движение против городских и коммунальных структур, предъявляя долговые обязательства городских корпораций и угрожая захватом всего их имущества. Ошо был арестован без учета мнения поручителей, и в попытке дискредитировать его и связать его с преступлениями его секретарши, его везли через всю страну в тюремном транспортном самолете, закованного в кан­далы и в цепях. Пятичасовое путешествие было растянуто на пять дней, включая два дня, когда местопребывание Ошо держалось в секрете от его адвокатов и когда он был зарегистри­рован в тюрьме штата Оклахома под чужим именем. Прогресси­рующее ухудшение его здоровья, последовавшее за этим пери­одом, в конце концов, привело врачей к мнению, что в течение этих двух дней в Оклахоме он был отравлен, предположительно препаратами таллия.

По совету своих адвокатов, которые опасались за его жизнь, Ошо позволил депортировать себя из Соединенных Штатов на основе незначительных нарушений иммиграционного права. Он взошел в самолет с целью посетить многие страны мира, но в результате давления со стороны Государственного Департамен­та США получилось так, что двадцать одна страна или просто запретила ему въезд в страну, или депортировала его из страны без всяких объяснений после короткой остановки. Он возвратил­ся в Индию в середине 1986 года, где он немедленно был принят сотнями последователей и друзей со всего мира.

К январю 1987 года Ошо вернулся в Пуну, где стал проводить свои беседы дважды в день. В течение нескольких месяцев коммуна в Пуне полностью возобновила программу своей деятельности, расширившись далеко за ее прежние пред­елы. Стандарт современных сооружений с кондиционированием воздуха был установлен в США, и Ошо дал понять, что новая коммуна Пуны должна быть оазисом 21 века - даже в развива­ющейся Индии. Все больше и больше людей приезжали с Востока - особенно из Японии, - и их присутствие внесло соответствующее обогащение в программы лечения и боевых искусств. Развивалось также видео и театральное искусство, была создана «Школа Мистерий». Это расширение сфер деятель­ности было отражено в слове «Мультиверситет», которое Ошо выбрал в качестве общего названия для всех своих программ. А упор на медитации стал еще более сильным - они были постоянно возобновляемой темой бесед Ошо. Кроме того, он разработал и ввел в практику несколько новых медитационных техник, включая такие, как «Не-ум», «Мистическая роза» и «Рождение заново».

В середине 1987 года Ошо начинает постепенно уходить от публичной деятельности. Его слабое здоровье часто не давало ему проводить беседы, и периоды его отсутствия становились все длиннее. В середине 1988 года он ввел в свои беседы новый элемент, вводя свою аудиторию в трехстадийную медитацию в конце каждой из своих бесед. В апреле 1989 года он провел свою последнюю беседу, отвечая на вопросы и комментируя сутры дзэна. В течение последующих месяцев, если позволяло здо­ровье, он выходил по вечерам, посидеть со своими последовате­лями и друзьями в медитации музыки и молчания, после чего он отдыхал в своей комнате, а собравшиеся наблюдали видеоза­пись одной из его бесед.

Ошо покинул свое тело 19 января 1990 года. За несколько недель до этого момента его спросили, что будет с делом его жизни после его ухода. Он сказал:

Я верю в жизнь абсолютно. Если в том, что я говорю, есть хоть сколько-нибудь истины, оно будет жить... Люди, которые сохранили интерес к моей работе, просто понесут светильник дальше, не предписывая что-либо кому-либо...

Я останусь источником вдохновения для моих людей. Это то, что будет чувствовать большинство санньясинов. Я хотел бы, чтобы они растили в себе качества, подобные любви, вокруг которой не может быть создано никакой церкви, подобные осознанности, которая не является ничьей монополией; подо­бные празднованию, радости и сохранению свежести, чтобы они сохранили детские глаза...