Индустриальные пейзажи древности

Башни разнообразные и раз- бросанные по всему свету, са- мых разных форм, одиночные и множественные, круглые и ква- дратные. Реальность оказалась настолько проста и в то же вре- мя ошеломляюща... Это трубы и печи для обжига известняка и до- менные печи! Конечно, историки постарались с реставраторами и превратили многие из них в средневековые замки, минареты и просто непонятные башни.

Ведь Рим использовал «роман- ский» цемент, а это в первую очередь обжиг известняка. Мета- лургия также использует извест- няк для шихты как компонент для получения железа. Такие высокие строения в виде труб нужны с точно такой же целью что и сейчас - тяга! Чем выше труба тем сильнее тяга. Местами встречаются специфические «ма- яки», но это не маяки - это печь Бессемера. Занятия с химически- ми реагентами требуют хорошей вытяжки, а соответственно труб. Алхимия без металлургии и кис- лот просто не воспринимается. В современном мире научные ис- следования производятся в ком- плеске, я думаю что раньше это было еще теснее связано между собой - металлургия и химия.

http://iskatel.info/industrialnyie- pejzazhi-drevnosti.html

Как зачищали

«Новый Свет»

Без оков

Очнулся Иван, стоя по пояс в воде. Вокруг него был полнейший мрак. Ощущение влаги и просто темнота. Прислушиваясь, он с опаской произнёс: — Есть тут кто? Агоу?

Рядом раздался знакомый голос: — Иван?

— Вадим?

— Где мы, Вань?

— Не знаю. Здесь везде вода.

Племя Майду, северная Калифор- ния.

половина племён вполне со сла- вянскими чертами лица, а боль- шинство ценральных племён

- ярковыраженные чукчи-йокуты. Надо быть «дипломированным академиком», чтобы не видить связь с чукчами и якутами.

Йокуты (известные как Mariposans являются этнической группой коренных американцев родом из центральной Калифорнии. До контакта с европейцами, Йокуты состояли из 60 отдельных племен, говорящих на одном языке.

Некоторые из их потомков пред- почитают называть себя их соот- ветствующим племенным назва- нием и отвергают имя Yokuts с

утверждением, что оно является экзонимом, изобретенном англо- язычными поселенцами и истори- ками. Ну а как еще назвать народ, который как две капли воды похож

с обитателями дальнего Востока в конце 18 века?

Смотрим на традиционную вы- шивку североамериканских ин- дейцев и видим - этнические сла- вянские узоры: алатырь. Такая же

вышивка встречается у русских, белорусов, мексиканцев.

http://iskatel.info/indeyci.html

— И темнота.

— И темнота. — Иван поёжился. — Это, наверное, всё? Конец?

— Не знаю, но похоже на то. Так выглядит ад? Ни котлов, ни огня, просто темнота и сырость?

— Да где ты? — Иван не понимал, откуда раздаётся голос Вадима.

— Странно, да? Нет ничего, что бы мы отстаивали в прошлом. Его здесь просто нет. Придурки мы Ваня, погубившие себя сами.

Иван закрыл глаза и открыл снова. Он всё так же находился по пояс в воде: — Слушай, ты хоть и лютый засранец, но... Давай попробу- ем вместе из этого выбраться. Здесь нам на помощь, так понимаю, надеятся не придётся. Хотя бы попробуем. Давай говори что-то, а я попытаюсь тебя по голосу найти.

Голос Вадима в темноте ответил: — Ладно. Давай… Я тут вспомнил… Помнишь мы к Радагастри впервые попали? Думали, типа, ерунда это всё, ребячество… Легенды, интуиция...

Иван пошёл на голос, который раздавался то левее, то правее, с каж- дым шагом входя в воду всё глубже: — А мне уже по грудь.

— Как по грудь? Тут что, глубина? Я попытаюсь подойти к тебе, на голос, теперь ты давай говори.

— Да что говорить? Мы тогда разбежались в разные стороны. Ты вы- брал свой путь, а я свой. Кто ж знал, что в конце мы окажемся здесь, вне зависимости от своих шагов, убеждений и поступков…

— Чёрт, Вань, мне уже по шею.

— Зато голос рядом. — Иван вытянул руки в направлении голоса Ва- дима. — Ты где?

— Меня тянет. А… Чёрт… Меня тащит вниз.

— Да где ты? — Иван сделал ещё шаг вперёд, чувствуя, как вода захлёстывает его под горло — Гд–е… ты? — Вода волной подкатила выше подбородка. В этот момент он почувствовал, как скользит по дну, которое как ил затягивает его: — Где ты?

— Я… а… — раздалось в ответ вперемешку с бульканьем.

Выставив руки вперёд, Иван шагнул навстречу глубине и на какой-то момент ему показалось, что он увидел мелькнувшую ладонь. Попы- тавшись оттолкнуться от скользкого дна под ногами, он вцепился в руку, притягивая к себе. Перед ним возникло лицо Вадима. Иван улыбнулся и прошевелил губами: — «Это всё». В ответ ему Вадим кивнул, сжимая его руку своими ладонями. Так же беззвучно про- шевелил губами в ответ: — «Прости за всё». Иван понял эти слова и кивнул. Он закрыл глаза, чувствуя, как слабеет его хватка. Почув- ствовал как выскальзывает из его рук рука Вадима, пытаясь ухватится сильнее. Почувствовал спиной бездну, в которую погружается. Про- мелькнула мысль: «Так, значит так». Через момент он открыл глаза, сидяя в лодке. С одежды его стекала вода и пролетала сквозь дно, возвращаясь в огромный океан разводов и радужных переливов. В лодке стоял старик, доставший из-за борта за шиворот Вадима, и од- ним движением посадил его рядом с Иваном.

— Радагастри? — Иван выпучил глаза. Старик кивнул.

Вадим приоткрыл один глаз, осматривая себя: — Мы мертвы, да? — Старик снова кивнул.

Вадим посмотрел на Ивана, словно впервые: — Ива?

В памяти Ивана всплыла чехарда из разных кусочков его жизни, странных воспоминаний, которые были не его и его одновременно. Он вспомнил молнию. Потом ещё одну, и ещё. Каждый раз, в каждой жизни, они были ведомы невидимой нитью: — Вен?

Радагастри взял в руки весло, отталкивая лодку по воде сварги: — С возвращением.

Иван выпрямился и положил руку на плечо Вадима. Вадим тоже сел ровно, закидывая руку аналогично на плечо Ивана. В такой сцепке, сидя один вплотную к другому, они поочерёдно помогали Радагастри свободными руками, окуная их в воды преломлённых звёзд, как будто скорее спешили попасть в пункт назначения. На их лицах застыла меланхоличная улыбка воспоминаний чреды перерождений.