Агиография перед Халкидонским Собором (451)

Большое преследование значительно затронуло Палестину. Под господством Константина, местные церкви почитали своих мучеников, и их культы быстро стали известны. Благодаря, программе императора о строительстве в Иерусалиме и открытии Честного Креста Иерусалим предстал обновленным, как Святой город христиан, на который сходились паломники. Численность христиан увеличилась и монашеская жизнь преобразовывалась в нескольких его частях . Агиография рассказа, становится уже целостной и сильно связанной с некоторыми такими явлениями : культ мучеников, распространение христианства, монашеское движение. Однако, потому что это стало центром внимания, агиография рассказа склонна дать немного предварительную общую картину написания текстов. Литургический документ, армянский Апостол, позволяет нам представить эту картину и предлагает нам список святых Иерусалима в первой половине пятого века. Перевод текста был сделан в Иерусалиме и датирован между 415 и 439, упоминает 25 событий: шесть для пророков Ветхого Завета, 11 для святых Нового Завета, два для императоров, два для мучеников, два для епископов Иерусалима, только один для монаха, в то время как три части касаются объектов или памятников(Ковчег, Крест и строительство Константина). Список Иерусалимских святых прогрессивно рос, и грузинский Апостол(восьмой век), намного более богат событиями. Использование (восьмой век), группы святых, почитаемых в пятом веке, появляются более полные досье, где каждый ожидает найти палестинские тексты: пророки, Крест, Богородица, Иоанн Креститель, апостолы и другие из Нового Завета. Например, текст связанный с появлением Креста (7 мая) - письмо Кирилла Иерусалимского, и текст в честь Знамения Константину и открытию Креста Еленой, с легендой епископа из Иерусалима Иуды-Кириаки[1], почти наверняка имел некоторую связь с Палестиной. Анализ существующих работ представляют ораторы, святым которых было посвящено агиографическое письмо. В трудах Исихия Иерусалимского, мы читаем восхваления в честь святых в армянском Апостоле: Антоний, Андрей, Давид, Иоанн, Стефан, Петр и Павел. Также появились другие: евангелист Лука, мученик Прокопий, центурион Лонгин. Немного позже Хрисипп Иерусалимский, ученик Евфимия, оставил восхваления Девы, Иоанна Крестителя, Св. Михаила, мученика Св. Феодор Тирона . Таким образом, данные документы сообщают нам о разнообразии агиографии в Святом Городе . Так как пространство не позволяет нам рассматривать все вышеупомянутые досье, мы ограничимся здесь текстами в честь святых ,которые жили в Палестине. Среди этих святых мученики занимают особое место. Важный текст дает список из жертв Большого Преследования Диоклетиана: это – Евсевий Кесарийский. Хронологически организованный рассказ относится к 303 – 310 гг. Замысел Евсевия состоял в том, чтобы написать историю преследования, но его рассказ сокращен в части, посвященные группам исповедников или сконцентрирован на людях, он называет их, добавляя дату и обстоятельства их мученичества. Несколько эпизодов - короткие страсти, литературный жанр, который Евсевий знал хорошо, с тех пор он сам собрал коллекцию древних законов. В главе, которую он посвятил Памфилу, священнику Кесарии, и его 11 единомышленникам, он отсылает читателя к подлинной биографии, ныне потерянной, он написал её в честь своего учителя. Его работа важна для истории палестинской агиографии и для христианской агиографии в целом. Не у всех мучеников, упомянутых Евсевием, существовал культ, и за исключением гимна Исихия в честь Св. Прокопия, нет никаких существующих палестинских текстов, посвященных им.

Другие культы, которые были более известными, лучше сохранились. Например, Св. Георгия в Лидде , хотя очень трудно в большом житии этого святого различить то, что он пришёл из местных областей. Наоборот, в случае со Стефаном, выполняющим роль первомученика , которую описывает палестинская агиография, суть ясна. В Иерусалиме его культ был установлен вскоре, но после открытия мощей святого в 415,его стали больше почитать и увеличилось распространение, дальше от места происхождения. Открытие известно из письма Люсьена священника, сочиняя вскоре после события (в котором он был главным свидетелем) по требованию Авита из Браги, священника из Испании, который взял убежище в Палестине. Рассказ Люсьена дошел в двух формах: латинский перевод Авита ,сделанный с оригинала; и текст, сохраненный на греческом языке, является более поздней редакцией. Житие Стефана не единичный случай: в четвертых и пятых веках в Палестине было обнаружено множество мощей, известных нам через историков церкви. Однако текстов, посвященных им и сохраненных до сегодняшнего дня, немного. Рядом с «Повествованием Обретения Честного Креста», письмо от священника Люсьена стало своего рода классическим примером для жанра ,правила которого отражены и сформированы. Это очень важно, потому что выдвигает на первый план части, вовлеченные в такие события: обретение мощей Св. Стефана укрепило престиж епископа Иерусалима. Быстрое распространение письма Люсьена как на Западе, так и на Востоке является хорошим примером влияния палестинской агиографии в ранний период. После мучеников и господства Константина, распространение христианства стало более свободным за границами Империи. В Палестине это движение изображено особенным текстом, житие Порфирия в Газе,представлено учеником святого, отмечает Марк дьякон. Работа посвящена христианизации города, его епископом Порфирием. Первая часть довольно коротка: Порфирий, уроженец Фессалоники, становится монахом в скиту в Египте, и затем паломником на Святой земле и посвящает себя затворнической жизни около Иорданской реки. Болезнь вынуждает его возвратиться в Иерусалим, где он встречает Марка. Он исцеляется, становится хранителем креста, и когда епископ Газы, Эней умирает, он был избран, чтобы заменить его. В это время, начинается самая существенная и подробная часть описания в житии. Когда Порфирий прибывает в Газу(в 396), - все еще языческий город. Храмы все еще открыты, в частности в честь бога Зевса Марнаса. Христианское сообщество малочисленно. Рассказ Марка показывает успехи, достигнутые христианством благодаря действиям епископа Порфирия и его помощников, также обязательство властей империи, когда Порфирий , во время поездки в Константинополь, получает от императора Аркадия разрешение получить разрушенный Марнейон . Вся часть текста посвящена разрушению и строительству в его месте большой базилики под названием «Евдокиана», потому что было спонсируемо Августой Евдокией. Перестройка церкви не означала конец язычества, поскольку последующий бунт всё изменит. Порфирий, со своей стороны, устраивает поединки против Манихейства, которое распространялось в городе, несомненно Юлией . Но апогей христианства и Порфирий умирают 26 февраля 420 года. Его богатство и внимание к мелочам делает из жития Порфирия, который часто раньше изображал текст как христинизацию города, возможно, произошел около года 400. Однако всё долго выяснялось, в форме, в которой приводится нам работа не может быть датирована в 420 году, потому что она снова использует приходы из история философа Феодорита Кира и содержит ошибки и анахронизмы. Согласно тексту Григория, дошедшему до нас, являющемуся редакцией, датируется ко второй части шестой века, житие, письменное вскоре после смерти Порфирия. Эта хронология кажется слишком поздним, но верно, что работа Марка излагает проблемы все же, чтобы быть решенной. Даже при том, что качество рассказа жития не необычно в пределах палестинской агиографии, текст остается изолированным: Жития святых епископов редки в Палестине. Кроме того, у текста есть много аномалий. Удивительно, например, что писатель не делает отчет о смерти святого, но просто упоминает.

Святые отшельники и святые монахи лучше представлены, чем епископы в текстах и монашеская агиография развивается уже в конце четвертого века. Несмотря на некоторые местные корни, монашество, которое способствовало написанию агиографии, появляется больше как смешение, международный аспект которого укреплен паломничеством. Святая земля привлекла паломников из различных областей империи или от иностранного христианина, таких земель, как Армения и Грузия. Некоторые из них обосновались около святых мест, основанных монастырей или присоединенных к тем, которые уже существовали. Данное явление было отмечено в области Иерусалима и на горе Синай . Влияние соседнего Египта можно увидеть на Синайском полуострове или в области Газы, но можно также заметить близость и влияние сирийского монашества. Рождение монашеской агиографии в Палестине отражает эту ситуацию. Его первые задатки появляются в кругах латинских монастырей, основанных великими леди римской аристократии. В Вифлееме, в монастыре Паулы, Св.Иероним написал несколько работ, включая жизнь Св.Иллариона , приблизительно 390 года. Илларион, уроженец деревни Фавафа около Газы, был студентом в Александрии, когда был привлечен известностью Антония. Он провел два дня с ним и затем возвратился поближе к деревне, где посвятил себя затворнической жизни, таким образом содействие во внедрение египетской формы монашества в местные области. После многих путешествий он умер на Кипре. Его тело было забрано в Фавафа и похоронен в его монастыре, который был недавно обнаружен. Краткая биография Иеронима, очень конкретна для палестины, уступает странствиям святого. И было скоро переведено на греческий язык Софронием, современником Иеронима. Монастырь, основанный Меланией Старшей (350-410) на Елеонской горе в конце четвертого века, был подобен этому в Вифлееме: сообщество греческих монахов жило под властью великой леди, Мелании, и латинского священника, Руфина Аквилейский (345-410), бывшего когда-то противником Иеронима. Связи с римской аристократией и с имперским окружением были сильны. В то же время монастырь на Елеонской горе имел связи с египетскими затворническими колониями. Именно с этой целью семь монахов монастыря Руфина поехали в Египет, чтобы посетить великих отшельников или монашеские центры в конце четвертого века. По их возвращению один из них написал отчет поездки: Запрос о монахах Египта (История монархии в Египте) является коллекцией коротких глав, описывающих жизни известных монахов. Первоначально написан на греческом языке, и был немедленно переведен на латынь Руфином . Не будучи агиографией в надлежащем смысле, «История монархии» - основная работа монашеской литературы, как рассказа и способствовала широкому распространению в течении житий святых монахов. По всему Иерусалиму Мелания приняла Евагрия Понтийского, молодого дьякона, который бежал из Константинополя и в конечном счете поселился в египетской затворнической колонии, «Кельи». Там он написал работы, которые имели огромное значение для последующей истории Восточной духовности. В «Келлии» Евагрия принял как ученик молодой Галата по имени Паллада, который в 420 году написал коллекцию его воспоминаний о монахах, которых он встретил в Египте, Палестине и в другом месте. История Люсия, названа в честь посвящения, содержит короткие главы, посвященные палестинским отшельникам, таким как Мелания Старшая и ее внучка Мелания Младшая. Работа, подобная истории монархизма в Египте, также передавалась в тех же рукописях Люсия. В его тексте детства святого и юности в Риме, Геронтий выдвигает на первый план благородство и богатство, чтобы показать героическое естество отказа от мира. Во всех отношениях это очень конкретная биография и в то же время агиографическая работа, описывающая достоинства отшельника, действия и чудеса. Он не забывает напоминать читателю, что был преемником святого во главе монастыря, основанный Меланией. Мы видим, что функции агиографического текста может быть, не только в отношении святого, но также и в отношении самого автора и сообщества, которые почитают их основателя и организуют ее культ.

От Халкидонского собора до арабского завоевания.

Халкидонский собор 451 года отметил ясный разрыв в пределах палестинской агиографии. Епископ Святого Города, Ювеналий, который до тех пор был в согласии со своим духовенством и монахами и союзником Александрии Диоскуром, сменивший его и, оставив египетский союз, присоединился к большинству Собора, что позволило ему получить признание от своего Патриарха, независимость от Антиохии, где начался серьезный кризис. Церковь Палестины, с монахами в центре деятельности, восстали и осудили Ювеналия, и представили епископам в Совете. Феодосий, монах, был избран епископом Иерусалима и назначен несколькими анти-халкидонскими епископами. Далее вмешался император и армия за Ювеналия, чтобы его восстановили в должности. Палестинское монашество, однако, остался враждебным к Совету, и только в конце пятого века оно меняет свое мнение. События имели последствия для истории литературы Палестины. Оценка текстов, сохраненных в греческом, монашеском агиография в области Иерусалима, кажется, прошла длительный период молчания: никакая новая работа не известна между житием Мелании в 440 году и работой Федора, Петра и Кирилла из Скифополя в середине шестого века. Этот период, однако, является по большой части выдуманным: нужно взять тексты, которые были составлены первоначально на греческом языке, но они не сохранены и известны только из сирийских переводов. Агиография литературы монофизитов отличается от Халкидона. В то время как последняя была сосредоточена в Иерусалиме и его области, анти-халкидонитов. Во-первых, у агиографических работ, главным образом, есть связи с областью Газы и югом Палестины, где у палестинского монашества монофизитов была мощная поддержка. Случай Захарии Холастика ясно показывает связи, которые создавались, и круги, в которых родились жития монофизитов. Уроженец Газы, Захария изучил риторику и философию в Александрии, где он оказал поддержку Севиру, будущему патриарху монофизитов в Антиохии. Тогда он отправился в Бейрут изучать закон и нашел своего друга снова, привлекая его к христианским кругам: это было, когда Севир был крещен. A верный христианин, не согласный с Христологией Халкидона, ему было неизвестно, что у Захарии были связи с анти-халкидонскими монахами области Газа. Именно среди них, он отмечает, могут быть найдены святые: Авва Исайя, исихаст, написал аскетику и был монахом в скиту в Египте, прежде чем он утвердился в лавре в Газе; и Петр Иберийский, один из руководителей монофизитов в первые десятилетия после Собора. Захария составил краткие биографии, посвященные двум людям, в то время как он был все еще в Бейруте. Короткое житие Аввы Исайя сохранилось на сирийском языке; Петра Иберийского потеряно. К тем двум, вероятно, довольно коротким житиям должна быть добавлена работа намного большей литературной важности. Известное житие Севира Антиохиского, это - фактически извинение, составленное Захарией, чтобы защитить своего ученика, который был просто избран патриархом Антиохийским в 512, и которого его противники обвинили в том, что он был воинственный язычник в юности. Житие, только отчасти принадлежит палестинской литературе и агиографии. Написанное Захарией, он сосредотачивается, на времени обучения Севира, приблизительно 480 год в Александрии, и затем в Бейруте. Это – отличный документ об обучении христиан в конце пятого века. Его интерес для нас состоит в том, чтобы, прежде всего, показать очень высокое качество биографические рассказов. Кроме работ Захарии, анти-халкидонская агиография в Палестине содержит одну основную работу: житие Петра Иберийского, написал его Иоанн Бет Руфина. Монофизит, святой, был сыном иберийского короля. Посланный как заложник в Константинополь, он жил в окружении императора Феодосия II(408-450), императрицы Евдокии и Пульхерии, сестер Феодосия. Полный решимости стать монахом, он сбежал из Константинополя в Иерусалим, где был принят какое-то время Меланией Младшей. Он стал монахом и основал монастырь, где принимал паломников; но из-за подстрекательства своего духовного отца, египетского монаха, оставил Святой Город и ушел в Газу, где основал другой монастырь. Во время узурпации власти Феодосий был выбран епископом порта Газы. Его свергли, но тот извлек выгоду в суде, и наслаждался своей безнаказанностью. В течение 30 лет Петр был одной из важных фигур среди монофизитов и в Египте и в Палестине. Именно этому святому, Иоанн Руфина составил краткую биографию, которая выдвигает на первый план его неприкосновенность как монаха, епископа и исповедника веры, своего рода нового Моисея, приводящего истинного верующего к Земле Обетованной. В сирийском переводе у жития Петра Иберийского нет автора, но Эдуард Шварц смог установить его личность. Руфина который приехал из области Аравии, изучил закон прежде, чем стать священником, позже поселился в Иерусалиме и познакомился с ним. Он не признавал Халкидонский Собор, и еще написал несколько страниц на смерть епископа Иерусалима Феодосия, короткая краткая биография на ткани из верблюжьей шерсти, глава из коллекции коротких рассказов, основанных на непочтительности Халкидонитов: Плирофории. В Иерусалиме, однако, в конце пятого века, монахи прогрессивно принимали сторону Собора, и патриархи Иерусалима тоже. Когда, после смерти Анастасия в 518, Иустин решил собрать Халкидон, епископы Иерусалима и основные монастыри области были в согласии с новой имперской политикой. Монашество противников Собора в Палестине было маргинализовано. Однако монахи, принимающие Собор не писали своих агиографических текстов, прежде чем городские или пригородные монастыри не стали играть важную роль, потому как занимали центральное положение. Два великих монаха - символы этого движения. Они представляют два основных типа монашеской жизни в регионе. Св. Феодосий, типичный киновиарх[2], основал на востоке Вифлеема большой монастырь, который носил его имя и там жил вместе с монахами. Св. Сабас – является представителем полузатворнического монашества, поскольку пребывал в лавре: в течение недели монахи жили одни или с одним или двумя учениками в отдаленных кельях или пещерах, и собрались по субботам и воскресенья, чтобы отслужить литургию и причаститься вместе. Сабас, уроженец Каппадокии, сначала основал лавру за ручьем Кедрон, а позже основал две других лавры и четыре монастыря. Исключительно для византийского мира, Сабас, таким образом, оказался во главе нескольких сообществ. Именно там появились важные агиографические работы Кирилла из Скифополя. Кирилл родился около 525 года, он не покинул свой город и получил обучение в пределах семьи и окружения епископа. Скоро, однако, он оставил свой родной город и отправился в Иерусалим и удалился в монастыри Иудейской пустыни: после первой неудавшейся попытки в лавре Св.Герасима близ Иерихона, последовал совету своего духовного отца Иоанна Исихаста и пошел в монастырь Св.Евфимия, где начал писать свои работы. Кирилл составил семь житий святых монахов, дошли до нас в арабской версии. Его две основных работы житие Св.Евфимия, великого монаха Иудейской пустыни, основавшего между Иерусалимом и Иерихоном лавру, где Кирилл был монахом; и житие Св. Сабаса, своего учителя. Большинство биографий, написанных Кириллом, может быть прочитано независимо, мы находим их в средневековой минологии, и есть дата празднования соответствующего святого. Кирилл, кажется, нашел свое вдохновение в Феодорите Кирском «История философии». Если рассматривать по отдельности, то каждое из житий, имеет легко заметную структуру. Существенный момент, мы видим в житии Антония, для того чтобы выдвинуть затворническую неприкосновенность на передний план. Однако монашеское мир изменился и отдельное повествование, история Антония, здесь заменено ростом монашества, где оно играет важную роль. Кроме того, некоторые из святых, почитаемые Кириллом - Евфимий, Сабас, Феодосий – были великие основатели и их жития состояли из двух частей: сначала стремление к аскетическому совершенству, и затем, после Божьего благословения, будучи изолированным отшельником, к нему присоединяются ученики и формируют с ними первый монастырь. Жития Кирилла ясно сформулированы друг с другом. В житии Евфимия и Сабаса основная цель состоит в том, чтобы показать организацию халкидонского монашество в Иудейской пустыне и развитие при Сабасе, после начального периода во время Евфимия, когда это только зарождалось. Таким образом, всё было преобразовано в историю монашества Сабаса, и их автор использовал следующие концепции: уход от датирующихся событий, обозначении людей и мест, точности фактов, роль, которую играет палестинское монашество, ведь оно стало крепостным валом православия во время кризиса оригинистов. Чтобы достигнуть цели, Кирилл использует простой, но не низкий язык и показывает качества рассказа, проникающие в аскетических деяния его героев, и на более исторических страницах, посвященных кризисам палестинской церкви. Те литературные качества и равновесие, которое он установил между агиографией и историей, определили ему исключительное место в истории византийской литературы.

Монашеская агиография развивалась не только в области Иерусалима. Область Кесарии известна житием Св.Мартиниана, отшельника, который удалился к скале близ моря. Газа была важным центром монашеской литературы. В рукописях найдено «Повествование о Досифее» - работа анонимного автора, кто, вероятно около 600 года, собрал работы Дорофея. Цель рассказа состоит в том, чтобы показать, как быстро Дорофей помог достигнуть неприкосновенности первому ученику. Житие Досифея отражает, как сильно автор выделяет качества духовного отца, и этот короткий шедевр особенно замечателен в обстановке, где неприкосновенность, кажется, была зарезервирована для великих отшельников, старевших в одиночестве. Гора Синай была с четвертого века центром затворнической колонии. В 550 году император Юстиниан построил укрепленный монастырь, который служил пунктом поддержки монахов, живших в одиночестве в регионе и как убежище для многочисленных паломников, кто прибыл, чтобы почтить гору Моисея, и других места. Два агиографических текста связаны с ней. Они не дошли до настоящего времени. Первое, то, которое должно, вероятно, быть датировано пятым веком, называется «Рассказы Нила». Оставив мир, он и его сын жили среди отшельников Синая. С литературной точки зрения, работа представлена как серия рассказов, основанных на его собственных приключениях. «Рассказ Аммония» о монахах Синая. Датируется четвертым веком, но это - вероятно, беллетристика, что имеет важную часть в рассказе. «Рассказы Нила» показывают, что у данного жанра было свое место в монашеской агиографии. Также сюда же можно отнести и житие Марии Египетской, фактически анонимная работа 600 года. Во второй половине шестого века, агиография Халкидона процветала, особенно в области Иерусалима. Великая чума 542 не оставила следов в наших текстах, которые часто являются свидетелями своего рода исторического оптимизма. Именно тот живой монашеский мир открывает другая работа для нас – «Духовный Луг» Иоанна Мосха. Его автор,уроженец Киликии, был монахом в области Иерусалима в конце шестого века. Он провел долгое время на горе Синай. В некоторый момент к нему присоединился софист Софроний, уроженец Дамаска, наиболее вероятно будущий патриарх Иерусалима, и стал его учеником и другом. Иоанн записал методы великих монахов, с которыми он столкнулся. Эта серия коротких анекдотов о монахах Палестины, Сирии, Египта. Рассказы сгруппированы по темам, или потому что у них тот же самый герой или рассказчик. Сильно вовлеченный в военные действия, он написал работу, где апологетика не отсутствует. В тексте отражен очень живым способом монашеский мир, в котором жил их автор.