Суббота, 12 марта, 21:00, хомини ноб, западная вирджиния

Встретились с семьёй хозяев — Энджи и Тоддом Хармайерами и их детьми, трехлетним Митчеллом и двухлетним Стефано. Да, клянусь, его так и зовут. Стефано. И скоро у них ещё прибавление. Миссис Хармайер на девятом месяце, хотя, как по мне, она выглядит, как будто вот-вот разродится.

Она подметает волосы в салоне красоты в центре Хомини Ноба (там только и есть, что продуктовый магазин, центр кредитования, магазин строительных инструментов, комиссионка и салон красоты). А мистер Хармайер — безработный с тех пор, как сгорел местный завод покрышек. Они оба предвкушают появление нового дома. С самой свадьбы они живут в трейлере. Митчелл тоже в большом восторге от перспективы получить личную комнату. Сейчас он вынужден спать в одной кровати с мамой и папой.

После встречи с Хармайерами мы все вместе стояли в очереди за ужином — салат, кукурузные початки, бургеры с томатным соусом (я взяла просто булочку с овощами, я же вегетарианка), стручковая фасоль и вишнёвый пирог на десерт — и миссис Хармайер спросила меня, правда ли я принцесса, а тот высокий мужик за моей спиной — мой телохранитель, и я подтвердила.

— И чё ты тут торчишь на весенних каникулах, если ты принцесса? — хотела знать она. — Будь я принцессой, я бы на каникулах поехала в Кабо-Сан-Лукас кататься на гидроцикле.

Я объяснила ей, что меня заставило присоединиться к «Дому надежды», вместо того, чтобы кататься на гидроциклах, мое чувство гражданского долга и желание обучиться новым навыкам.

Она просто странно посмотрела на меня и переспросила:

— Чего?

Тогда я рассказала ей, что приехала обжиматься со своим парнем. Тут ей стало прямо интересно, и она захотела узнать, какой из ребят в очереди — мой, а когда я указала на Майкла, она ответила:

— Оооооо, ну он прям супер.

И меня одновременно переполнила скрытая гордость и желание врезать ей.

Тогда я решила сменить тему и спросила миссис Хармайер, знает ли она пол будущего ребёнка. Она удивила меня, сказав, что не хочет узнавать, потому что если это окажется опять мальчик, она и тужиться не будет.

Я была поражена, услышав от жительницы Западной Вирджинии, как эхо, слова моей мамы из Нью-Йорка, и спросила, не является ли она тоже противницей культа патриархата. На что миссис Хармайер ответила:

— Блин, да нет, я просто хочу, чтоб было кому покупать Барби, а не этих солдатиков.

Сообщив ей, что я полностью понимаю её чувства, я взяла поднос и села рядом с Майклом. Лилли тоже была за нашим столиком и всех снимала на видео. Она запечатлела всех жителей Хомини Ноба, которые с любопытством прогуливались мимо нашего столика, то и дело останавливаясь, чтобы спросить меня, где моя тиара (ответ: «В Нью-Йорке»), каково это — быть принцессой («Нормально») и почему вообще я приехала в их городишко («Чтобы достигнуть самоактуализации, бескорыстно помогая другим»). Не думаю, что местные жители — кроме миссис Хармайер — оценили бы моё желание вволю нацеловаться взасос с моим парнем.

После ужина Лилли заявила, что материала у неё уже набралось на целый мини-сериал, а не то, что на один выпуск её передачи. Она решила сделать цикл передач о Хомини Нобе в своём шоу на кабельном канале. Назовёт документалку «Виски и бесплатная страховка: Как федеральное правительство не может облегчить бремя сельской бедноты».

По её словам, эти передачи поставят нынешнее правительство на колени.

После ужина доктор Гонсалес о чём-то вещал, но я не очень вникала, потому что думала про биотуалеты. Теперь я понимаю, зачем мы брали с собой фонарики. В туалетах нет света, поэтому, если надо туда пойти среди ночи, нужно светить фонариком. К тому же, кто знает, что может поджидать тебя там. В смысле, мне кажется, что там идеальное место для пауков, возможно, даже для «черных вдов», чьи укусы смертельны. Ну, если верить каналу «Дискавери».

Я-то точно туда не зайду без репеллента от насекомых.

Что-то приятное началось только после долгой и скучной речи доктора Гонсалеса. Потому что по дороге к палаткам Майкл взял меня за руку (было темно, и никто этого не видел), затем затащил меня за дерево и начал очень романтично целовать. Это определённо ненадолго отвлекло меня от туалетов. Хорошо, что у меня под рукой был вишнёвый блеск для губ.

Но вдруг Майкл спросил: «Чем это пахнет?» Я принюхалась и поняла, что это он про мои волосы, которые до сих пор пахли рвотой.

Ну почему я не захватила с собой освежитель воздуха? ПОЧЕМУ?

В общем, запах рвоты как-то разрушил атмосферу. И к тому же, не было видно звёзд, слишком сильный дождь.

О нет. Звонок к отбою. Надо выключать фонарики и идти спать. Не знаю, как люди могут спать в этой глуши. Со всех сторон странные звуки, типа уханья сов, стрекота сверчков и все в таком духе. Хотя бы насчёт медведей можно не беспокоиться. Ларс открыл свою спортивную сумку, достал оттуда маленькую палатку, надувной матрас и установил это всё прямо перед нашей дверью. Хотя это затруднит ночные походы в туалет — и, к сожалению, отменяет любые ночные визиты мальчиков — но меня радует знание, что Ларс рядом с нами со своими 9-миллиметровым «глоком» и нунчаками... даже если он, как и все мы, не может уснуть из-за невероятно шумных сов.

Я уже скучаю по Манхэттену. Всё бы отдала за убаюкивающие сладкие звуки автомобильной сигнализации.