Omar Garisson, The Dictocrats (Chicago-London-Melbourne: Books for Today, Ltd, 1970), стр. 130

“Я был потрясен поступившими ко мне материалами. В дополнение к проблеме качества, существует проблема непорядочности в исследовании использования новых препаратов. Я признаю, что есть белые пятна в области IND [Исследование Нового Препарата], но сознательное сокрытие неблагоприятных клинических данных в опытах над животными - не белое пятно. Преднамеренный выбор клинических исследователей, известных своей заинтересованностью и дружбой с промышленностью и вряд ли заинтересованных в предоставлении непредвзятых научных данных - отнюдь не белое пятно”.1

Преемником Годдарда в FDA стал доктор Герберт Лей. В 1969 он свидетельствовал перед комитетом Сената и описал несколько случаев вопиющей непорядочности в проверке препаратов. Один случай включал в себя одного доцента медицины, который проверил 24 препарата для 9 различных компаний. Доктор Лей сказал:

“О пациентах, которые умерли во время клинических испытаний, спонсору не было сообщено... Уже умершие люди были записаны как субъекты испытаний. Люди, о которых было сообщено как о субъектах тестов, не находились в больнице во время тестов. Формы на разрешение от пациентов содержат даты, указывающие на то, что они были подписаны после того, как субъекты умерли”. 2

Другой случай имеет в виду коммерческую фирму проверяющую новые препараты, которая испытывала 82 препарата для 28 компаний. Доктор Лей продолжает:

“Пациенты, которые умерли, оставили больницу, или выпали из исследования, были для прохождения тестов заменены другими пациентами без уведомления в отчетах. Сорок один пациент, о которых сообщают исследования, умерли или не находились в больнице во время исследований.... Ведение протоколов, общее наблюдение и наблюдение над пациентами вообще было чрезвычайно неадекватным”.3

Между 1977 и 1980 годами было обнаружено, что 62 доктора представили клинические данные FDA, которые были подтасованы или полностью фальсифицированы. 4

В одном исследовании, проводимом самой FDA непосредственно, было обнаружено, что один из каждых пяти докторов, проводивших исследования эффективности новых препаратов, просто изобрели свои данные, прикарманив гонорары. 5

См. Подкомиссию по Здоровью Комитета по Трудовому и Общественному Благосостоянию, Доклинические и Клинические Испытания Фармацевтической Промышленности, 1976, Американский Сенат, Вашингтон, округ Колумбия, 1976. II, стр. 157.

Американский Сенат, Проблемы Конкурентоспособности в Фармацевтической Промышленности, 1969, 6, 7 и 10; цитата из John Braithwate, “Корпоративное Преступление в Фармацевтической Промышленности” (Лондон: Routledge and Kegan Paul, 1984), стр. 52

Там же.

Braithwaite, стр. 53.

Science, 1973, издание 180, стр. 1038.

Это весьма обычные и не единичные случаи. Джон Брэйтвэйт, криминолог из Института Криминологии Австралии (а также бывший Специальный Уполномоченный Торговых Практик Австралии) заявляет: "проблема состоит в том, что большая часть мошенничества в клинических испытаниях вряд ли будет даже обнаружена. Большинство случаев, которые действительно привлекают общественное внимание, привлекают его по самым экстраординарным причинам, только когда задействован настоящий врач-преступник."

Согласно доктору Джудит Джонс, бывшему Директору Отдела Опытов над Препаратами в FDA, если исследования по препарату не демонстрируют его безопасность или эффективность, для компании является обычной практикой просто похоронить отчеты и продолжить проверять препарат в другом месте, пока не найдется средство, которое даст им нужные результаты. Неблагоприятные отчеты редко публикуются, и на клиницистов оказывают давление в том, чтобы по поводу них они хранили молчание.

Стимул для клинических исследователей, чтобы фабриковать данные, огромен. Американские фармацевтические компании платят целых 1 000 $ только пациентам, а некоторые доктора собирают более чем 1 миллион $ ежегодно от исследования препарата - и это тем легче, если ценность препарата воображаемая. Даже если тесты и не сфабрикованы полностью, всегда существует эффект подсознательного уклонения от поиска правды. Эти доктора знают, что, если их результаты не устроят компании заказчиков, для них самих ставится под сомнение вероятность их работы в будущем.

Не трудно себе представить как работает вся эта коммерческая структура. Часто предполагается, что университетские лаборатории все же отличаются своей честностью, что они являются свободными от прибылей, которые текут от преступной науки. Правда, однако, заключается в том, что деньги так же громко заявляют о себе в университетских кампусах, как и в любом другом месте. Касательно обзорных исследований, проводимых FDA, рассказывает доктор Брэйтвэйт:

“Как можно предположить из предшествующих обсуждений, контрактные лаборатории на службе у спонсоров снимают с себя ответственность за качественные исследования, и имеют худший показатель GLP [Правильных Лабораторных Методов], чем даже спонсорские лаборатории. Худший показатель из них, однако, демонстрируют университетские лаборатории. Нужно быть чрезвычайно осторожным в этом обнаружении, поскольку лишь пять университетских лабораторий задействовано в этих исследованиях. Тем не менее, мы должны отклонить любое автоматическое предположение, что те университетские исследователи, предположительно, не имеющие корыстных мотивов, могут тем или иным образом повлиять на исследовательские стандарты”.1

Braithwaite, стp. 54.