И ее единственный мужчина

(ФАНТАЗИЯ ЛАРЫ)

...знаешь, у меня есть подруга, с большой грудью, большой попой... Она высокая, грациозная, -- то, что называется "пышная блондинка". Она -- чистая лесбиянка. Почему "чистая"? Потому что она вообще никогда не спит с мужчинами. Она с ними прекрасно дружит, общается, но никогда не спит. Ее в шестнадцать лет изнасиловали, поэтому... Единственный мужчина, которого она к себе подпускает близко -- это ее роскошный рыжий персидский кот. Она его очень любит. Знаешь, она так интересно приручала его... научила лизать себе клитор. Как? Тебе интересно? Очень просто -- смазывала его всякими вкусными для кота вещами -- сметаной, например... Я иногда даже заставала ее с ним, представляешь, лежит такая светлая роскошная женщина на постели -- большая грудь, светлый пушистый лобочек, слегка раскинутые ноги. А между бедрами -- носом в лобочек -- не менее роскошный рыжий персиянин. Однажды она так увлеклась, когда он вылизывал ее, что случайно придавила ему хвост. И он царапнул -- прямо по животу, -- большая была царапина. И сам же зализал... Она его страшно любит...

Я у нее одна из любимых, постоянных... Хорошо -- она не собственница. Если чувствует, что я в загуле с мужиком, -- не ревнует, не устраивает сцен и не трогает, пока сама не вернусь. У нее много фавориток, и никто никого не ревнует. Многие даже любят друг друга... Она обожает ходить с ними в баню... и всегда зовет меня на "банные оргии". Они устраивают такие лесбийские цепочки, такие чувственные пирамиды...

Когда клиент зачарован, Лара долго еще рассказывает, в какие -- тройные, кольцевые позы встают ее подруги в бане, как выглядят и что делают...

А потом Женя перед сменой снова подходит к Ларе: *Вчера опять один удивлялся, спрашивал: "А Лара правда такая крутая лесбиянка?"*

...Я слышу, как напоследок Лара спрашивает клиента его знак Зодиака, он отвечает: "Я Телец" и хочет звонить еще...

Саша -- 30 лет. Дальний Восток, Северный Кавказ. "Здравствуй, Львица!"

Сережа -- похвалил. "Хуй, пизда, ебать" -- сильные выражения. На минете.

Гена -- кончил на фантазии.

На какой фантазии? О небесно-голубом платье, которое так идет к Лариным голубым глазам? О полосатых, как у зебры, похожей сзади на пикантную женщину в полосатых колготках, черно-серебристых чулках? Или о том, как дрессировщик тигров с кнутом заставляет ее раздеться, а за спиной -- прутья клетки и рычание, а перед глазами он -- красивый, сильный, жестокий? А может, о кактусе? Которая?

Ни я, ни Лара -- этого не помним...

Юра -- "Я похожа на белую пантерочку..."

Костя -- Рыба. Нежный, впечатлительный, ласковый.

КНИКСЕН В ВОЗДУХЕ

...Немного отдохнув, она снова начала:

-- А вдруг я буду так лететь, лететь и

пролечу всю землю насквозь? Вот было бы

здорово! Вылезу -- и вдруг окажусь среди этих...

которые ходят на головах, вверх ногами!..

-- Только мне, пожалуй, там придется спрашивать

у прохожих, куда я попала: "Извините,

тетя, это Австралия или Новая Зеландия?"

Вдобавок Алиса пыталась еще вежливо присесть!

Представляете? Книксен в воздухе!

Л. Кэрролл. "Алиса..."

Н о ч ь.

Юра -- Скорпион, сказал, что позвонит еще. Тонкий трах.

Слава -- отправится на два года в колонию. Обрубили.

Сережа -- был в колонии, 24 года. Столяр-краснодеревщик. Продала сводная сестра. 145 ст., кража со взломом, хотел "просто поговорить".

Витя -- 45 лет, пьяный. Алкоголик. "Я псих или ты?" "Хочу -- не хочу", никак не мог разобраться. "Все врешь... деньги все... жалко мне тебя, девочка моя... У меня дочери 15 лет, крах, жена ушла... Сыну 11 лет. Собака". "Лапочка, проститутка ты... у меня член маленький, его нет вообще, от меня поэтому жена ушла... у меня член большой, не встает... не мастурбирую, упертый, ебать тебя хочу наяву..."

Василий Иванович -- 53 года, обычное описание, на "брюнетку с голубыми глазами" реагирует, как старый козел: "Я евреек не люблю!" Мало того что гадость, да еще и глупость -- что, нет славянок -- брюнеток с голубыми глазами?

Алеша -- "Как тебя насиловали?" "...Ушла жена, как мне ее найти, посоветуй?"

Валера -- Козерог, 30 лет. "Ласковая ты". Материально чувствовал мой голос. Еще хотел меня.

Николай -- час, долгий трах, потом -- за жизнь. "Как возбудить 17-летнюю подругу -- она не кончает?.." "Очень любит меня, все позы перепробовали, а не кончает..." -- Все позы перепробовали, а как ласкать клитор, губы -- не знает, и лизать не пробовал...

Сережа -- "У меня одна цель -- кончить... Спасибо"

Володя -- из Африки. "Я не могу.... У вас здесь все так изменилось. Я отвык от всего..."

Рома -- кончил. "У тебя богатое воображение, я бы так не смог"

Миша -- мазохист, -- кнут, целый час -- топтала каблуками, засовывала их в задницу, наступала на член, приказывала вылизывать, издевалась, писала ему на лицо -- пришлось бегать за стаканами -- для имитации льющейся мочи...

Саша -- давно хотелось поговорить с каким-нибудь интеллектуальным голубым... Вспоминались гениальные голубые, вроде Оскара Уальда, и кадры-кусочки -- эстетски-голубые танцы -- из "Казановы" Феллини и "Ночного портье". Саша -- гомосексуалист, молоденький. Была -- пятнадцатилетним мальчиком. Говорила: "Я красивый, как Маугли..."

...И дальше -- вниз, вниз и вниз!

Л. Кэрролл. "Алиса..."

Н о ч ь.

Паша -- молчаливый трах.

Андрей -- 26-летний Лев. Очень хвалил. Два траха в начале и в конце. Лесбийская фантазия, изнасилование. "Ты ласковая кошка, настоящая львица, еще позвоню". Сказал, что у него один раз было с двумя женщинами, 28 и 37 лет, всех любит. "Львица ты, нежная такая девочка".

Неизвестный -- обиделся, что не помню, "зайчик, малыш".

Дядюшка Сэм -- просил о встрече, нежно, без траха, "Какая у тебя писька?"

Сережа -- "Давай трахнемся" -- сразу.

И тут Алиса совсем задремала и только

повторяла сквозь сон:

-- Скушает кошка летучую мышку? Скушает

кошка летучую мышку?

А иногда у нее получалось:

-- Скушает мышка летучую кошку?

Или даже так:

-- Скушает мышка летучую мошку?

Не все ли равно, о чем спрашивать,

если ответа все равно не получишь, правда?

Л. Кэрролл. "Алиса..."

БОЛЬНАЯ ТЕМА

ДАЧА

Чеширский мой Кот, кажется, я давно уже не знаю -- как ты там, на самом-то деле? Ты собираешься уходить с работы, начинаешь, по примеру твоей жены, баловаться церковными свечками, экстрасенсорикой, тебя распирает от обилия чувств, идей. А моя интуиция где-то отмечает, что это -- не к добру, но сознание не успевает ничего осознать...

-- Слушай, кошачья жопа, -- ругаешь ты меня, -- когда ты со мной на дачу поедешь? К моим друзьям? А?

Ты зовешь -- долго и упорно -- к своим хорошим знакомым.

Январь. Холодно. Снег.

Мне жаль бросать на два дня ребенка -- ради этой поездки.

Тянет сказать "нет"...

Дома -- хаос.

Но ты настаиваешь: "Я договорился. Такие добрые, милейшие люди. Они обидятся. Отдохнешь, расслабишься, переключишься..." -- уговариваешь. Из вежливости соглашаюсь... Черт бы побрал эти мои соглашения из вежливости -- по жизни!

Чистый загородный снег. В такой снег хочется лечь и умереть -- среди этих задумчивых, огромных, тихих, сильных деревьев... Сто лет не видела леса. Суета, телефонное искусственное чудовище. А тут -- снег и деревья.

Еще в электричке хочу тебе что-то сказать, поделиться, но -- мимо. Ты -- как на автомате, затыкаешь мне рот, говоришь: "Ведь я взорвусь, если не выговорюсь! Пойми меня!" -- и говоришь, говоришь, без передышки. Я слушаю, слушаю... У меня тоже -- куча всего на душе намешано. Но...

По дороге думаю: какие они -- твои "очень милые люди", которые меня "так ждут"?

Дома, в избе, их не оказывается. Ведешь меня -- в мастерскую хозяина. Первое впечатление -- сдержанно-холодноватый мастеровой мужик, совершенно не тянущий на твоего друга. Сосед по даче -- не более. Разочарование.

Идем к нему домой. Скучно. Ты всю дорогу разговариваешь с ним о чем-то неинтересном. У меня -- предчувствие дурного вечера. Мне жаль брошенного ребенка. "Милые люди, так ждут!" -- твои слова. И -- закрытая дверь, жена на работе до завтрашнего утра, муж -- в мастерской.

Приходим, входим. Попытка контакта. Три слепые болонки радостным лаем встречают хозяина. Вы пьете. Мне больше нечего делать в этом доме -- как гладить и расчесывать полуслепых собак, ревнующих друг друга, и слушать двух мужиков. Мне -- выслушивающей за ночь по двадцать.

Смертельно подспудно скучно. И тоска... Ради "этих милых людей", одному из которых вся моя любовь как коту под хвост на самом-то деле, -- я бросила на два дня своего четырехлетнего сына?! Я достойна ада... Напряжение, усталость, раздражение нарастают в геометрической прогрессии. Вы пьете водку и бездарно треплетесь о философии. Рядом с двумя средних лет мужиками живая тридцатилетняя женщина чувствует себя мебелью и предметом для ублажения собак. Ничтожеством, подстилкой, прихваченной для дешевого показа...

Пропади все пропадом...

Наконец ночь. Нам стелят в доме. Ты обещал отдельный дом, но стелят здесь... Не выдерживаю. Ты зовешь гулять или я?..

Гной -- раздражения, отчаяния -- прорывается сквозь стенку молчания и терпения. Что кричу -- не помню... Так на тебя я срываюсь первый раз. За все. За себя в качестве красивой мебели. За собак, причесанных мною, -- развлечение для тридцатилетней женщины, у которой нервы на пределе? За телефонную службу. За мужа. За ребенка.

-- Для чего ты привез меня сюда?! Слушать ваши пьяные басни?! Мне мало тех козлов, которые звонят?! Ты не видишь, с кем имеешь дело? Ты не понимаешь, что я не в том состоянии, чтобы восхищаться художественными поделками пятидесятилетнего мужика? и восторженно ахать?! Мне мало аханья по телефону?! Ненавижу, ненавижу, ненавижу всех вас, всех, все вы козлы... все, все, все!!!

Кажется, ты хватаешь и держишь меня, а я то ли тяну тебя за воротник, то ли бью -- по-женски -- кулачками в грудь...

Дачный фонарь.

Дачный перекресток.

Ты истерически валишься в сугроб: "Все. Убила. Нет сил..." Я молчу. У меня -- ни слов, ни жалости. Ничего. Да и презрения, кажется, нет -- вымерло... Потом ты встаешь. Мне кажется, это все.

Пустота. Хорошо. Спокойно.

Дачный фонарь.

Край света.

С трудом говорю тебе что-то хорошее, вроде: "...и это ты, ты, который для меня... дал мне..." Мы возвращаемся в дом, притихшие, сближенно-отчужденные, новые. "Если бы ты знала, как ты меня оживила". Я, впервые в жизни не сумевшая удержать в себе истерику, ловлю себя на справедливости общебабских наблюдений: "С мужиками чем хуже, тем они лучше" и Майиных слов: "Все они мазохисты..."

"Ты -- святая, какая ты сейчас в этом свете, как я тебя хочу!.." Бурно, нежно трахаешь меня, и, успокоенные, мы проваливаемся в поверхностный, плохой сон... И я опять горько убеждаюсь, что правда действует на мужчин лучше терпения и молчания. Но чтобы высказать ее, мне надо было дойти -- ни больше ни меньше -- до края света...

Утро. Мне неуютно в чужом доме. Лучше бы мы сразу пошли на твою дачу, но тебе было лень ее растапливать. Пришла жена хозяина. Я слышу ее грубый, низкий голос и вспоминаю твое "очень милые люди". С горем пополам встаю, ты уже встал. Я вижу узких, предельно узких, скупых на все -- от денег до чувств людей. Он опять показывает свои поделки, она -- доморощенные вязания, я восхищаюсь и хвалю... И думаю: за целые сутки никто из них не сказал мне ни одного теплого слова, даже не поинтересовались ничем, кроме имени... Я -- лимон, лимон, из последних сил говорящий хозяйке: "Какой красивый свитер, как здорово связан", а про себя думаю: еще бы не вязать, если детей нет, и кроме дома и работы...

Они рассказывают, как жалели и подбирали своих собак. Наконец уводишь меня на свежий воздух... от этой семейки. Я говорю тебе, что все это похоже на сошествие в Аид, и детей этой семье Бог не дал, и собаки приблудные у них слепнут, дом полная чаша, а люди холодные... "Некрофилы", -- со злостью обзываю я их. Говоришь: "Оказывается, даром что психолог, -- так плохо, вернее -- совсем не разбираюсь в людях..."

Белый снег, примирение, хочется вычеркнуть -- ночь и фонарь.

Чисто... белый снег, а ты вдруг дико хочешь меня и говоришь: "Пошли ко мне". Мы приходим к тебе. Холод -- холод собачий, собачий холод нетопленной дачи, но это -- твое логово, без чужих старых людей и их собак. Твоя дача...

Ты бросаешь на кровать десять шкур, выражаясь образно, а по сути -- каких-то тряпок, ласково кладешь меня на них, -- так быстро, что кажется -- бросаешь, снимаешь мне сапоги, рейтузы, сто одежек снизу, и берешь меня -- горячо и ласково, так быстро, что кажется -- набрасываешься... И я думаю, что впервые трахаюсь в таком холоде... Дальше -- тише. Снег.

Прощаемся, уезжаем. Еду домой -- как после ворочанья камней. Воспоминания о семейке с "милыми людьми" и собаками всю дорогу отравляют меня, несмотря на чистый снег, и еще долго тяжелым осадком отзываются после...

Дома -- счастье.

Бросаюсь к ребенку и -- мужу...

ЖЕНСКИЙ ПРИЗРАК

...Эта выдумщица ужасно любила

понарошку быть двумя разными людьми сразу!..

Л. Кэрролл. "Алиса..."

Андрей -- час. 25 лет, "Я -- идеальный муж".

Дима -- сутенер с китайцами, "приезжай, потрахаемся".

Вася -- бизнесмен и поэт.

Георгий -- "Дикая орхидея".

Володя -- он -- Оленька, я -- вторая девочка, хотел почувствовать себя девочкой.

Сережа -- акцент, колол на встречу, пьяный бред: "У меня лифчик на голове", "Ты не свободна?", "Я бы только посмотрел... А ты не боишься, что узнают твои интонации в другой девушке и -- изнасилуют ее?"

Саша -- называл "малыш", нежный, долгий трах с кучей поз.

Мой Чеширский кот, такое впечатление, что тебя все меньше и меньше со мной, ты таешь в воздухе, но уже не улыбаешься, или -- меня уже не спасает твоя улыбка? Я аукаюсь в телефонном лесу с чужими мужчинами, аукаюсь с тобой, аукаюсь с мужем, ребенком. Может, я сама уже превратилась в чье-то общее "ау"?

Женский призрак? Пустота, наполненная чужими именами и чужеродными голосами, прячущая от посторонних глаз свое первое и последнее убежище, первую и последнюю любовь -- истинную и запятнанную этой мракобесной суетой, -- любовь к сыну...

Ты пишешь странный цикл "Маньяки", я показываю его девочкам на работе... А Майя пишет матерный словарь -- он умещается на машинописном листе, и я распечатываю его для всех... И все мы стоим друг друга -- в службе 666...

Н о ч ь.

Гена -- властный, лизальщик, трахал.

Сережа -- "Давай приезжай, короче..."

Николай -- особый клиент с больной психикой... Он был интересен и симпатичен тем, что много говорил сам. Мне он встретился раза два, другие девочки тоже его запомнили. Сначала он много спрашивал -- про все: лесбос, инцест, бисексуальные встречи. Его страшно волновали истории с детьми, зоофилия... Потом он возбуждался, увлекался, начинал фантазировать и при этом переживал свои фантазии, как чистую реальность. В его сексуальном бреду "мешались в кучу -- кони, люди, дети":

"...я пришел в конюшню... -- он говорил, временами тяжело дыша, -- там... конь, красивый конь... его две девочки мыли мочалкой... и друг друга... они были голые... с ними была бабушка, бабушка вышла... ангел... они ласкали коня... дрочили его... а я подошел к кобыле... всю руку ей туда... ей было приятно, потом я коня... у меня -- большой, как у коня... Он меня всего обрызгал спермой... Я так и шел по росе, утром, весь обрызганный спермой..."

-- Красиво!.. -- восторженно шепчет Лара.

-- ...да, да, очень красиво... запах спермы... Ты хорошая, счастливо тебе, Ларочка...

Миша -- "...говори мне "педерас", ругай меня, издевайся". П‰сала на него, обзывала последними словами.

Анатолий -- художник. "Ты чего, правда, что ли, кончаешь?"

Алексей -- рэкетир, чеченец.

Мы едем к тебе в институт. Я в своем черном платье с роскошной голубой бабочкой -- "ночная бабочка"... Мне кажется, своим видом я шокирую учебный персонал, твоих коллег. Потом вместе уходим, слякотно, зима не зима, сыро. Я все так же, по-древнему, "тебе принадлежу под видом обоюдного хожденья". А ты тихо говоришь: "...знаешь... мне вроде уже давно не пятнадцать -- не мальчик, а застрял на подростковой фазе -- все время представляю себе кресло на кухне и твои раскинутые ноги..." Слякотно, сыро, а мне все еще с тобой как впервые...

В е ч е р. Зайчики

Неизвестный -- лесбий, я -- девочка, "я давно не кончал", в попочку, два раза кончил.

Стас -- лизал, активно сам руководил, не клиент -- подарок!

Антон -- "Знаешь, что я сейчас делаю? Дрочу..."

Игорь -- "Это неинтересно, больше не позвоню".

Вспоминаю слова Жоры: "У нас -- сексуальный телефон, встречается категория клиентов, которые просто ошиблись адресом..."

Миша -- Водолей, художник, по прозвищу друзей -- Чебурашка.

Наташа -- ей скучно одной, муж уехал в командировку.

Игорь -- тупой валенок, компания.

ИГРА ПО НОТАМ

...Мне снится непонятное помещение без окон. Кафельный пол в клетку, стены тоже выложены кафельной плиткой. Я ощущаю, что каждый квадратик -- не просто плитка, а информационное поле, передающее сигнал. Я успеваю осознать только, что в ловушке, -- хочу вырваться, но плитки зажигаются, как лампочки, окружают меня сложными квадратными лабиринтами, мигают, и я, как волк за красными флажками, не могу их перешагнуть. Я чувствую себя загнанной в холодный, мертвый компьютер, меня охватывает ужас -- чисто животный ужас живого перед мертвым, перед этим холодным компьютерным интеллектом. Я пытаюсь бежать, бегу, но зажигаются новые клетки и догоняют, преследуют меня... Каким-то образом выбегаю из помещения в коридор, знаю -- надо бежать дальше, светящиеся клетки преследуют меня шаг в шаг, с чувством ужаса просыпаюсь...

Мне редко снится техника, тем более -- ощущение себя в компьютере! К чему это? О чем? Вдруг догадка пронзает меня: это же о работе! Все, что я там делаю, -- не более компьютерной игры с заданной программой. Мы все -- секс-компьютеры, с заданными и почти не меняющимися параметрами -- образа, законов, правил, и не имеем права выйти за рамки. Поэтому -- как за электронным компьютером.

Надо бежать... Мне ни разу не попался некрофил, а профессионально -- хотелось, хотя девочки говорили, что после них -- скверно и чуть не тошнит... Но воздух все больше и больше становится некрофильским... Или кажется?

Я кожей души ощущаю этот холод -- администрации, телефонов, взаимный холод ни к чему не обязывающих разговоров...

По линиям судьбы,

на клавесине смерти,

расстроенном --

до слез,

до днища,

до нельзя --

играю для души. Пою.

А вы -- не верьте

фальшивым нам двоим. И -- слитным.

Лебезя

пред Богом -- я добьюсь не больше, чем молитвой.

Ах клавиши! -- старье...

А голос мой -- красив!

Но я фальшивлю, как

самоубийца с бритвой,

откладывая жизнь на смерть.

Речитатив

сердечный -- затяжным запоем заглушая

тяну я ноту ДО --

ДО неба,

ДО нельзя,

ДО ужаса,

ДО дна,

ДО дома --

нарушая

весь абсолютный слух божественный.

Скользя

неверною рукой по клавесину смерти,

я ноту РЕ беру.

РЕ-гламент на любовь.

Прорыв че-РЕ-з РЕ-дут... --

все -- б-РЕ-д...

А вы -- не верьте!

рифмуется?! А там -- неважно: бровь иль кровь

сцепились за любовь между собою в рифме.

Я рифмам не пастух.

Я нотам не судья.

Мне в море звуков плыть не хочется.

На риф

ме-

ня снова бросит штиль

как шпиль.

Моя ладья

загнется,

затрещит,

затащиться и --

кончит

в оргазме низких волн

на жалкой ноте МИ --

возь-МИ, уй-МИ,

но в ней --

заскачет, захохочет,

зафыркает котом --

ФА-рс, ФА-с...

Куси!..

-- Пой-МИ,

я не сыграю СОЛЬ, СОЛЬ-феджио, --

но раны

посыплю, и с лихвой!

А дальше -- болью -- ЛЯ

любимая...

Сте-ЛЯ-сь перед судьбою -- рано

иль поздно, но -- играть! Пусть РЕ-дко... ого-ЛЯ

себя до ноты СИ...

ЛЯ -- ДО ну-ЛЯ, ДО шти-ЛЯ --

синдром на ноту РЕ.

Про-СИ, ку-СИ, па-СИ --

ДО фальши на конце изысканного сти-ЛЯ,

ДО ложного:

спа-СИ-бо, Боже упа-СИ! --

ДО

ДО-ма,

ДО -- нельзя,

ДО неба,

ДО орала

во рту моем взахлеб...

РЕ-гламент -- нота РЕ

застряла в ноте ЛЯ...

ДО-пела. ДО-орала.

И кончила.

Скажи --

"какое на дворе

тысячелетье?"

Я

на клавесине смерти,

от вечности устав,

как от фальшивых нот,

замаялась играть...

И -- зареклась.

Не верьте

ни слову!

ДО меня ничей вам больше рот

ТАК

не споет сквозь фальшь бесстыдную молитву --

ДО неба,

ДО тоски,

ДО смерти в ноте ЛЯ,

ДО острия в руке, похожего на бритву,

ДО света,

До нельзя,

ДО полного ну-ЛЯ!

ДО бешенства в но-РЕ!

ДО строгого РЕ-жима

в раю! -- где даже БОГ мне вложит ноту РЕ

в уста мои, чтоб ЛЯ услышать --

без нажима

на плоть моей души...

До бешенства в но-РЕ!

ЛЯ -- ДО ну-ЛЯ!

ДО РЕ в минорном расставанье,

ДО неба,

ДО конца,

ДО фальши...

Что там стих? --

эрекция души в неженском излиянье.

И -- кончена игра.

И -- клавесин мой

стих...

Н о ч ь.

Олег -- ласковый. Дежурство, офис, разговор "за жизнь". Интересовался, как я отношусь к мужчинам.

Дима -- "Я -- Лена, мне тридцать девять лет".

Николай -- "Я хочу тебя... Я голый..."

Володя -- "Ты меня возбуждаешь", предлагал работать секретарем-машинисткой, колол на встречу.

Андрей -- "Ты мне рассказывай истории, сочиняй", детские фантазии, целый час. Эсгибиционизм.

Олег -- долгий трах, потом -- фантазии, двое мужчин, я -- одна.

Костя -- Дон Педро, старый актер.

"Ненавижу родинки..." "Ты будешь блондинка с зелеными глазами, я -- негр".

...мне надо отойти, сделать передышку... "Лар, давай быстрее, клиент на проводе!" -- кричит Ленка с коммутатора. И ей -- как и АД-министрации -- все равно -- выносимо мне в данный момент или невыносимо, устала я или нет, работает у меня голова или остался один язык, готовый отсохнуть от всей этой пошлости... Мы, телефонные девочки, -- живые манекены, говорящие сексуальные куклы в этой чужой игре... Я срываюсь -- в первый раз за все время -- на Ленку. Я ненавижу всех и вся...

"...я хочу тебя, я хочу, чтобы теперь ты трахнул меня в попочку, я облизываю головку твоего члена и язычком кружусь вокруг ободочка, а теперь я поворачиваюсь к тебе своей упругой попочкой, и ты медленно вводишь..." -- Неужели Господь Бог слышит меня, проговаривающую все это? Видит меня -- на этом дне, служащую бесу? Кто я? Затраханный шпион службы 999? Кающаяся Магдалина, искупающая телефонной ямой личные грехи?

В е ч е р.

Миша -- художник-дизайнер по прозвищу "Чебурашка". Анекдоты, друзья, женщины... Целый час. Ты понравился мне, Миша-художник-Чебурашка. Я бы встретилась с тобой...

Юра -- "Я не хотел на вокзал", 60 лет. "Я так не могу, мне нужна встреча в натуре, я не могу дрочить..." Проговорили целый час.

Валера -- полчаса. Трах во всех позах. "Пойду найду живую на всю ночь".

Толик -- "Как тебя насиловали?"

Сережа -- наглая компания, угрозы, ругань, "приезжай, блядь...".

Слава -- "Представь, что тебя снимают на видеокассету", мазохизм, садизм, "...а как тебя двое", "твою пизду снимают на кассету, меня трахают в попу, тебе крутят кассету..."

Дима -- компания. "...Найду, бля, я тебя найду, бля, я готов сколько хочешь бабок платить, чтобы с тобой попиздить, бля, я торчу от тебя, я -- псих, я -- ебанутый, я охуеваю от тебя..."

Леша -- испанец. Компания. "Сделай, чтоб нам всем было весело", по очереди трахалась со всеми. "А как тебя трахают пять гномов?", "Расскажи, как я тебе делаю минет в очках", мазохизм. Ребята выдумывали -- весело изощрялись друг перед другом, без издевки. "Ты -- кошка". Я мяукала, им понравилось.

Юра -- "госпожа", "на вы", "поиздевайся".

Ирина -- мужицкий голос, мебельный магазин, лесбиянка, не любит грубых, сильных мужиков, голубая мечта -- три девочки, любовь втроем. Очень проста. Все звала приехать -- мебель купить. "Лучшее подберу, приезжай, Лар".

Саша -- "Красивая девка ты, судя по голосу, -- влюбиться можно!"

БОЛЬНАЯ ТЕМА

...Из меня теперь и одной приличной

девочки не выйдет!

Л. Кэрролл. "Алиса..."

...ощущение себя пожизненной гетерой.

Словно много раз воплощалась и служила мужчинам эротическим инструментом, служила их прихотям и похотям, серьезно и походя, нарочито и случайно... И переизнасилована собственной памятью об этом. Ощущение -- что делала это всегда, когда хотела и не хотела. Изведала все чувства, связанные с этим постыдным и любимым делом, -- высшие и низшие, до дна, до бездумия и безумия... И знаю: это -- моя больная тема. Отдаюсь я со страстью или от скуки, богато или скучно, с душой или без, притворяюсь или нет, по желанию, из жалости или вежливости... или вообще не отдаюсь...

...независимо от себя самой -- период возбуждения, равнодушия или отвращения к сексу и чувственной любви, или все смешано -- когда тело готово отдаться, а душа сопротивляется и просит отсрочки, -- независимо от всего этого любовь и эротика -- моя больная тема, пожизненная, припечатанная мне на небесах. Я так и не пойму, что же во мне перенасиловано -- тело или душа. Иногда хотелось, чтобы брали в полной пассивности, в повелительном наклонении, но по-умному и с душой... А попадались -- равнодушные, ищущие постели, или -- нежные, неуверенные, боящиеся лишний раз подступиться.

Горькая страна, где львиная доля мужчин чувствует себя невестами на выданье, и женщины волей-неволей становятся мужьями... горько. Чеширский Кот, ты -- моя иллюзия счастливого исключения, но тоже далеко не до конца... далеко не до счастливого конца...

Я вспоминаю горячую крымскую землю -- колючие травы, пыльные тропинки, камни, песок, как я ходила босиком и чувствовала, что земля там -- мужского пола, поля, характера... А здесь -- сколько ни ходи, сколько ни люби -- мужики будут попадаться с женскими причудами, -- не вымолишь, не вылюбишь, -- не даст она настоящего, стоящего мужика -- мечту русской женщины -- сплав каменной стены, горячего сердца и самородка, -- не даст, -- помыкает его на себе да скорей приберет -- бабская земля... Земля, где бабы тащат на себе воз мужской ответственности, и при этом -- не вознесены на матриархальный пьедестал, как в каких-нибудь бананово-лимонных странах, а унижены и задавлены патриархатом...

Страна, рождающая редких героев-гениев-богатырей и среднеполых ублюдков, порой -- в одном лице... Рождающая -- Василис Премудрых-Прекрасных и -- Иванушек-дурачков, Змеев Горынычей, Соловьев-разбойников и Кащеев Бессмертных у власти...

Российский скорпион -- женственность, вынужденная растворяться в самой себе и убивающая себя этим...

Женственность, распятая на кресте отсутствия мужественности...

Остров Лесбос. Россия. Больная тема...

ЛОСКУТНОЕ ОДЕЯЛО

...И вы себе не представляете, как ужасно

неудобно играть, когда все они живые!

Л. Кэрролл. "Алиса..."

...принцесса Грёза усталая сова скушает кошка летучую мышку плевки соитий телефонного оргазма на пожиранье анонимом слов отходов сексуального фантазма удачней примененья дару слов принцесса Грёза извините Лара я б не нашел на то и аноним чтоб превращать поэта в род товара скушает мышка летучую мошку пусть пользуются тем что продадим я так хочу тебя полюби меня в попочку штраф за превышение голоса я сейчас несла такую хуйню а меня слушал Жора это просто пиздец скушает мышка летучую кошку трахни меня ночная смена с десяти вечера до пяти утра ебаться любишь клиент на проводе давай погрубее еби меня выдери давай хуем в пизду блядь еби же хуй это а не бивень клиент на проводе громче кричи Жора штраф за превышение голоса я не зоофилка чтобы этих козлов любить какая у тебя пизда я хочу один оргазм на троих еще еще давай я уже кончаю еще давай классно тащусь еще немного встаю раком давай глубже кончаю штраф за превышение голоса на то и аноним чтоб превращать поэта в род товара плевки соитий я засовываю каблук прищепки в качестве домашнего мазохизма привязываю к постели скушает кошка летучую мышку все вы бабы продажные твари я торчу бля охуеваю от тебя у меня в холодильнике позавчерашняя котлета засунь ее туда я сказал хватит пиздоболить приезжай по-хорошему сейчас пришлю архаровцев они засунут тебе бутылку из-под шампанского приезжай сука бери в рот скушает мышка летучую кошку я б не нашел удачней примененья дару снов принцесса Грёза извините Лара...

...Я извиняю тебя, Чеширский Кот...

Лара, мой живой призрак, рабыня эротического компьютера, запущенного на полную катушку, бесстрашная самочка, бросающаяся во всевозможные эротические приключения, независимая сиамская кошка, завсегдатайка моей эротической кухни, выпрашивающая у меня рецепты...

...истощение подкрадывается медленно, но верно, -- однако я еще цепляюсь за лоскутное одеяло эротических фантазий, которым накрываемся мы с Ларой, замерзая по вечерам и ночам на дежурстве у телефонных амбразур, поневоле и по любви согревая друг друга. Лоскутное одеяло, которое фирма тянет на себя, оставляя нас с Ларой душевно мерзнуть... Лара, маленькая гордая шлюха, ворующая у меня фантазии и любимая мною, как Дюймовочка, выращенная из зернышка, данного старухой ведьмой, ее мнимым Величеством телефонной "Службой 666". Моя любимая девочка-дочка, лесбийская подружка, от которой я так хочу избавиться... Что ждет ее, когда я брошу ее? Майский жук? Жабий сынок? Крот в бархатной шубке? Что ждет ее -- восемнадцатилетнюю? Рай в шалаше? "Ласковый май" с любимым в Стране эльфов? Мне бы хотелось быть твоей Ласточкой, уносящей тебя от крота и мыши...

Ларочка, Лариса, моя голубоглазая сиамская кошка, повязанная со мной одной компьютерной лентой, невольная программа моей души, влагалищная матрица отходов сексуального фантазма...