Краеведческое движение в новых условиях

К

1917 г. краеведение и краеведческое движе­ние были одним из ярких явлений в научной и общественной жизни российской провин­ции. Развитие краеведческого движения наглядно под­тверждало мысль В.И. Вернадского, высказанную им в 1912 г.: «Русская умственная культура в XIX и начале XX века может считаться созданием общественной самодеятельности».

Общественные организации в годы граждан­ской войны. После октября 1917 г. многие обществен­ные организации и объединения прекратили свою дея­тельность и распались. Для многих из них существова­ние и работа в новых условиях стали невозможными из- за враждебности их к большевистскому режиму и обрат­ной враждебности большевиков по отношению к ним. Тем более, что уже в декабре 1917 г. местные органы власти получили право распускать те общественные ор­ганизации, которые поощряли сопротивление новому режиму или призывали к его свержению. Значительная часть этих организаций перестала функционировать из- за тяжелых условий разрухи и гражданской войны.

Общее число прежде действовавших общественных организаций за короткое время резко сократилось. Так, в Петрограде к началу 1918 г. насчитывалось до 500 различных обществ и научных учреждений, к концу то­го же года их число сократилось до 308, а к концу 1920 г. осталось только 50.

Основные требования к общественным организаци­ям, которые позволяли им сохраниться и продолжить работу, заключались в признании Советской власти, ру­ководящей роли партии большевиков и в подчинении советским законам. При соблюдении этих требований общества официально утверждались, хотя иногда возни­кали и дополнительные условия. Так, от Русского гео­графического общества потребовалась перерегистрация его устава.

Ярославль. Церковь Николы "Рубленый город". Гравюра худ. СЛ. Глушкова

ю 185 ся

В чрезвычайных условиях гражданской войны даже наиболее сильные всероссийские общества не могли вес­ти свою работу в прежних масштабах. Деятельность их сузилась до уровня местного значения, публикации сде­лались нерегулярными, уменьшилось количество член­ских взносов и т.д. В отчете Московского общества лю­бителей естествознания, антропологии и этнографии за 1922 - 1923 гг. отмечалось: «В 1918- 1919 гг. члены общества встречались в глухих закоулках и щелях го­рода без отопления, света или еды, избегая передвиже­ния по улицам. 1920 год был довольно плохим...».

«Я работаю лишь временами, - писал Н.П. Лихачев в ноябре 1919 г. в письме А. В. Орешникову, - когда не охватывает вполне отчаяние. А иногда испытываю тупой ужас и трепещу. В холоде и недоедании, уста­лый от хождения на лекции и заседания, сидишь и мрачно наблюдаешь, как портишься физически и даром пропадают приобретенные мысли и познания».

Тем не менее, несмотря на объективно неблагопри­ятные условия, общественная жизнь сохранялась. В 1918 - 1920 гг. продолжили свою работу более 60 из­вестных дореволюционных организаций - научные культурно-просветительские, художественные и т.д.

Параллельно с ними довольно быстро стали возни­кать новые общества и союзы в научной, творческой, культурно-просветительной и других сферах: Ассоциа­ция натуралистов, Общество российских архивных дея­телей, Научное общество марксистов, Пролеткульт и др. В Петрограде был зарегистрирован целый ряд добро­вольных обществ: Астрономическое, Археологическое, Географическое, Историческое, Техническое, Энтомоло­гическое и др.

Институт исследования Сибири. Стоит упомя­нуть и о создании в Томске такого уникального во мно­гих отношениях общества, как Институт исследования Сибири (ИИС), тем более что возник он и начал функ­ционировать после падения Советской власти в Сибири и установления белогвардейского режима. Учредительный съезд по организации ИИС проходил в январе 1919 года. Организаторы института разработали такую форму, ко­торая в случае ее реализации могла стать примером со­четания государственных интересов с местной инициа­тивой. Она отражала главную задачу института: «пла­номерное научно-практическое исследование природы, жизни населения Сибири в целях наиболее рационально­го использования естественных богатств края и куль­турно-экономического его развития». В составе ИИС намечалось несколько отделов: 1) географический; 2) бальнеологии и курортоведения; 3) естественно-исто­рический; 4) промышленно-технический; 5) историко- этнографический; 6) статистико-экономический. В обя­занности ИИС входили: организация экскурсий и обсле­дований; устройство станций, лабораторий, опытных за­водов и полей, заповедных участков, ботанических и зоологических садов, музеев, архивов, книгохранилищ; содействие подготовке кадров исследователей и инструк­торов по различным специальностям. Особо оговарива­лись задачи института, связанные с учетом и системати­зацией добытых в ходе научных исследований данных.

Институт исследования Сибири был создан, но смог приступить к работе только в конце июня 1919 г., после утверждения его устава белогвардейским правительст­вом. Он сохранился и после восстановления Советской власти в Сибири, но все же был закрыт в июне 1920 го­да.

В июле 1918 г. была принята первая советская Кон­ституция. Она гарантировала свободу создания союзов и объединений, но и закрепила классовый принцип созда­ния разного рода организаций. Преимуществами в соци­альном и любом другом творчестве теперь обладали ра­бочие и крестьяне. Однако в 1918 - 1920 гг. это право и преимущество реализовывались, в основном, в нефор­мальных движениях, в «митинговом демократизме».

Новые возможности общественной деятельности и новые направления развития системы российских обще­ственных организаций отчетливо проявились после окончания гражданской войны, в условиях мирного строительства и перехода к новой экономической поли­тике. Это вполне можно отнести и к организациям и объединениям, связанным с изучением и исследованием России и ее отдельных регионов.

«Золотое краеведческое десятилетие». С этого времени краеведческое движение в стране развивалось в общем и целом по восходящей линии. Нужно подчерк­нуть при этом, что развивалось оно в 1920-е гг. еще бо­лее высокими темпами, чем в дореволюционный период, становясь составной частью общественной, культурной и научной жизни страны. Именно краеведение многие представители российской интеллигенции считали важ­ной формой проявления творческой инициативы и даже в какой-то мере проявления свободы личности в услови­ях укрепляющейся «диктатуры пролетариата». «Время кажется снисходительным, - писал историк Ф.Ф. Пер- ченок, - к ...новой научно-культурной системе ... своеоб­разном общественном организме, пустившем корни по всей стране. Имя ему - массовое краеведческое движе­ние: две тысячи местных организаций, 50 тысяч акти­вистов, множество музеев, держащихся на обществен­ной инициативе. ... Из этого движения обещает вырас­ти «вольная народная русская академия»; пока же оно дает смысл существованию провинциальной и выбро­шенной в провинцию интеллигенции: спасение повсеме­стно гибнущих памятников культуры, сбережение старины, охрана природы...».

Уместным будет привести слова С.О. Шмидта о том, что «не принимающие революции или напуганные всем, что происходило вокруг, отторгнутые от привычного дела и привычных жизненных удобств, некоторые дея­тельные по натуре, образованные интеллигенты нахо­дили именно в этой сфере применение своих знаний и культурных навыков, не поступаясь при этом, по су­ществу, общественно-политическими принципами, как бы уходили от активной жизни (в прежних ее формах) в краеведение и сферу охраны памятников».

Краеведение и краеведческая работа стали для ин­теллигенции одним из возможных путей сотрудничества с Советской властью в деле преобразования страны. Дру­гое дело, что такие возможности и связанная с ними «эйфория искреннего сотрудничества» просуществовали

ю 188 сз

сравнительно недолго и уже к концу 1920-х гг. для краеведения (и не только для краеведения) наступили иные времена.

В современной исследовательской литературе первые годы развития краеведческого движения после октября 1917 и до 1927 (даже до 1929 г.) были названы «золо­тым десятилетием» отечественного краеведения. И для этого утверждения у С.О. Шмидта были все основания. Стоит здесь процитировать редакционную статью жур­нала «Известия Центрального бюро краеведения» (1927. № 8) под названием «Краеведение за десять лет Совет­ской власти», где говорилось: «Из всех общественных явлений в жизни СССР за десять лет, истекающих со дня Октябрьской революции, рост краеведения является наиболее показательным». В доказательство этого в ста­тье приводились следующие количественные данные: до Октябрьской революции в России насчитывалось 155 обществ, кружков и музеев (обществ и кружков - 61, музеев - 94), а к концу 1927 г. их число выросло до 1688 (обществ и кружков - 1112, музеев - 576). Таким образом, масштабы краеведческого движения за десять лет революции выросли более чем в 10 раз.