Еще о необуреваемом мире души, или о внутреннем безмолвии

(дополнение к четвертой беседе со старцем Михаилом)

«Моя последняя беседа с отцом Михаилом на Но­вом Валааме была самая глубокая и поучительная. Отцу Михаилу было уже тогда за восемьдесят, но он был молод и сердцем, и умом. Я сидел у него в келье. Дело было в августе... Солнце садилось по другую сто­рону озера, за бесконечные леса. Стояла глубокая ти­шина, как на картине Левитана "Вечный покой”.

— Скажите, о. Михаил, в чем главные этапы духов­ной жизни?

— Да вот, как тебе о. Аркадий объяснял в Псково- Печерской обители. Никто не спасся без смирения. Помни, что до конца жизни ты будешь впадать в грехи, тяжкие или легкие, гневаться, хвастаться, лгать, тщесла­виться, обижать других, жадничать. Вот это-то сознание и будет держать тебя в смирении. Чем тут гордиться, если ежедневно грешишь и обижаешь ближнего? Но на всякий грех есть покаяние. Согрешил и покайся, и так до конца. Делая так, никогда не будешь отчаиваться, а постепенно придешь в мирное устроение. А для этого нужно блюсти помыслы. Бывают они добрые, безразличные и худые. Последних никогда не принимай. Как появился прилог, отсекай его сразу молитвой Иисусовой. А если станешь его рассматривать, то он к тебе приразится, ты им заин­тересуешься. Он тебя очарует, и ты с ним согласишься и будешь обдумывать, как бы его исполнить, а потом его исполнишь делом — вот и грех. Но есть и такие помыслы, которые представляются невинными, а доводят до вели­ких искушений и тяжких грехов.

Мне рассказывали, что была в Уфимском женском монастыре некая прозорливая старица, а духовником в том монастыре был очень хороший вдовый священ­ник лет шестидесяти. Вот раз, ложась спать, вспомнил, как тридцать лет тому назад, когда еще его жена и дети были живы, он укладывал детей спать. И умилился. А потом вспомнил жену, ну и пошло, мысли уклонились, куда не подобает. Так что он провел всю ночь в молит­ве и поклонах, такое было искушение. А утром стари­ца вызвала его к себе и спрашивает: "Что такое с вами, батюшка, было? Силы нечистые роились вокруг вас как мухи". Духовник чистосердечно признался: вот куда могут завести нас мысли, сначала кажущиеся хороши­ми. Психиатры толкуют там о психоанализе и разном, но где же нам во всем этом разбираться, что хорошо и что нет. А посему взывай ко Господу непрестанно: "Го­споди, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго". Сказано у апостола Павла, что кто исповедует Христа Сыном Божиим и будет вопиять к Нему непре­станно — спасен будет. Ты вот, Сереженька, упражняй­ся, как можешь, в молитве Иисусовой и постепенно при­дешь в умиротворение, а знаком будет тебе глубокий мир души, необуреваемое спокойствие.

— А дальше что бывает, отец Михаил? — вопросил я старца.

— А вот что. Есть два вида безмолвия. Первый вид — молчание. И это неплохо, по крайней мере, других не со­блазняешь и не обижаешь. Но оно недостаточно. Отцы пустынные говорили, что отшельник, сидящий в своей пещере и никого не видящий, подобен, однако, аспи­ду, сидящему в своем логове и полному смертоносного яда, если он вспоминает обиды, когда-то ему сделанные, и гневается. Второй вид безмолвия — это безмолвие внутреннее. О нем те же Отцы говорили: есть старцы, которые говорят с утра до вечера, пребывая постоянно в безмолвии, ибо не говорят они ничего, что не было бы полезно другим и им самим. Вот это и есть безмолвие вну­треннее. Его добивайся, Сереженька. А когда достигнешь и перестанешь судить других, то встань и возблагодари Господа, оказавшего тебе столь великую милость. Не да­леко ты тогда от чистоты сердечной. А знаешь, что толь­ко чистые сердца могут узреть Бога. Иным, впрочем, дру­гой бывает путь, путь благодатных слёз. Эти слёзы не те, которые у всех бывают, когда трогается их сердце поте­рей близких, чтением книги, слушанием какой-нибудь истории и прочее. Благодатные слёзы льются как ручьи, и бывает это года два-три, непрестанно. Слезами этими попаляется как огнем все нечистое в душе, и приходит она в великое умиротворение и зрит Бога.

— А что значит, отец Михаил, "узреть Бога”? Метафо­ра ли это или что? — Отец Михаил посмотрел на меня испытующе и задумался...

— Конечно, Бога никтоже виде нигдеже... Сын, Сый в лоне Отчи, Той яви (Ин 1,18). Говорится еще: "Херуви­мы и Серафимы, предстояще Богу, лица закрывающе”. Бога, существо Бога, мы не только увидеть, но и ураз­уметь не можем. Но мы можем видеть славу Божию, нерукотворный и неизреченный свет Фаворский, ко­торый видели три избранных апостола на горе. Вот этот-то свет видел Мотовилов, когда беседовал с пре­подобным Серафимом. Это и есть наитие Святого Духа, Царствие Божие, пришедшее в силе. Видел таковое же и святитель Тихон Задонский, еще до епископства. Удо­стоился узреть его и игумен Антоний Путилов, малоя­рославский, еще юношей. Я уже не говорю о видениях преподобного Симеона Нового Богослова. Сподобляют­ся видеть свет сей весьма немногие.

— Скажите, батюшка, имеются ли ныне подвижни­ки, которые видели бы этот свет неприступный?

— А почему нет? Таковые подвижники имеются, надо думать. Только к чему об этом расспрашивать? Раз ты веришь, что свет сей является, для чего тебе знать больше? Блаженны не видевшие, а уверовавшие. Мотовилову дано было видеть сей свет как "уверение”.

— А это что такое, батюшка отец Михаил?

— А вот говорится в повествовании о сибирском старце Данииле Агинском, которого глубоко почитал преподобный Серафим Саровский, следующее.

Одна богатая сибирячка, окормлявшаяся у старца Да­ниила, возымела намерение поступить в монастырь, объехала немало девичьих монастырей в России и Сиби­ри и все не знала, который выбрать. Поехала она к о. Да­ниилу и просила его указать ей, куда поступить. А он ей и отвечает: "Если я тебе укажу какой, а тебе не понравит­ся, то ты скажешь потом: никогда бы я сюда не поступи­ла, да вот старец сказал. И на меня будешь серчать, и сама будешь недовольна. А ты все еще ищи, и когда найдешь, что нужно, то взыграется у тебя сердце, и будет это тебе в уверение”. Так и случилось, когда эта сибирячка вошла в Иркутский Девичий монастырь. Взыграло у нее сердце, и она там осталась и позже стала игуменьей Сусанной.

— Твое призвание, Сереженька, то же, как говорил преподобный Серафим игумену надеевскому Тимону: "Сей доброе слово куда попало, при дороге, в терние, в каменья, в хорошую землю. Кое-что взойдет и плод принесет, и даже сторичный”. А стараться надо до­стигнуть тишины духа, ибо в душе мятежной доброго быть не может. А когда угомонишься, станешь умным, то многое сделаешь. Я говорил тебе о безмолвии внут­реннем — вот это-то и есть истинный затвор и отшель­ничество, а молитва Иисусова, не прекращающая слу­жение Богу внутри сердца, где и есть Царствие Божие, право понимаемое, поможет тебе во всем».

...Но вернемся вновь к основному повествованию С.Н. Большакова о четырех его встречах и беседах со старцем Михаилом. Вот окончание его рассказа.

ЗАВЕРШЕНИЕ ПАЛОМНИЧЕСТВА