Ценил ты, что на шее моей воздымался

Разглядывал его на шее моей

И ты им пленялся,

И в одном из очес моих уязвлялся.

РАЗЪЯСНЕНИЕ

3. Три вещи хочет сказать душа в этой песне. Первая – это дать уразуметь, что любовь, в которой сплачиваются доблести, есть никакая другая, но лишь сильная любовь, ибо, поистине, такой должна быть, чтобы сохранить их. Вторая – говорит, что Бог много очарован этим волосом любви, видя его единым и крепким. Третья – говорит, что крепко влюбился в неё Бог, видя чистоту и целость её веры. И молвит так:

Единый лишь волос,

Ценил ты, что на шее моей воздымался.

4. Шея означает силу, о которой молвит, яко воздымает волос любви, которым схвачены доблести, что есть любовь в крепости. Ибо не довольно того, чтобы он был один, для сохранения доблестей, но чтобы также был крепким, чтобы никакой порок противный ему никоим образом не мог рассыпать гирлянду доблестей.

Ибо в таком порядке сплочены доблести этим волосом любви души, что, если как-нибудь рассыпятся, тотчас, как мы сказали, будет в них нехватка; потому что доблести - где одна, там и все, и где одной недостаёт, всех не хватает. И молвит, яко воздымался на шее, потому что в крепости души воздымается сия любовь к Богу с великой силой и лёгкостью, не задерживаема ничем; и как на шее дуновение шевелит и воздымает волос, так же дуновение Духа Свята движет и волнует любовь крепко, чтобы совершала взлёты к Богу; ибо без этого божественного ветерка, движущего потенции к упражнениям любви божественной, не оказывают и не совершают своих действий доблести, хотя имеются в душе. А говоря, что Возлюбленный ценит на шее взлёт сего волоса, даёт понять насколько любит Бог сильную любовь, ибо ценить значит смотреть весьма избирательно со вниманием и уважением к тому, что разглядываешь, и крепкая любовь заставляет Бога повернуть очи, чтобы рассмотреть её. Итак, следует:

Разглядывал его на моей шее.

5. Сие молвит душа, чтобы дать понять, что не только ценит и дорожит Бог этой её любовью, видимой единственной, но что также любит её видимой крепкой; ибо смотрящий Бог есть любящий Бог, точно так, как разглядывающий бог есть (как мы сказали) ценящий то, что разглядывает. И повторно возвращается в этой строфе к шее, говоря о волосе: разглядывал его на моей шее, ибо сие, (как мы сказали) есть причина, по которой любит его много, а именно видеть его в крепким. Итак, сие как если бы сказала: любил её, видящее сильной, без малодушия и страха, и одинокой, без иной любви, и взлетающей с лёгкостью и пылом.

6. До сих пор Бог не взирал на этот волос так, чтобы привязаться им, потому что не видел его одиноким и отделённым ото всех остальных волос других любовей и вожделений, пристрастий и вкусов, и не видел его так воздымающимся в одиночестве на шее крепости; но , после того, как через умерщвления, и труды, и соблазны, и страдания, он отвязался и сделался сильным, так что никакая сила или обстоятельство не могут его ослабить, тогда уже видит его Бог и берёт его и схватывает им цветы этих гирлянд, потому что имеет крепость для удержания их связанными в душе.

7. Но, каковы и что это за соблазны и труды, и докуда доводят душу, чтобы мочь ей войти в сию крепость любви, в коей Бог единится с душой, - об этом говорится нечто в истолковании четырёх канцон, которые начинаются словами: О, пламя любви живой!; через каковое пройдя, душа сия достигает такой степени любви Божией, что заслуживает божественного единения. О чём молвит тут же:

И ты им пленялся.

8. О, вещь, достойная всяческого приятия и веселия, пленить Бога единым волосом! Причина столь драгоценного пленения в том, что Бог останавливается посмотреть на вздымание волоса, как говорится о том, в предшествующих стихах; ибо (как мы сказали) смотреть о Бозе значит любить. Потому что, если Он, по велицей милости своей, не взирал бы на нас и не любил бы предварительно, как говорит Святой Иоанн (1 Ин. 4,10), и не унижал бы себя, никогда не пленился бы взлётом волоса нашей низкой любви, потому что не взлетает он так высоко, чтобы схватить сию божественную птицу вершин горних; [но поскольку снижается], чтобы посмотреть на нас и спровоцировать полёт и возвышение нашей любви, подавая отвагу и силу для этого, через то Он сам захватывается взлётом волоса, то есть, Он сам себе платит и угождает, ради чего и схватывается. И это хочет душа сказать в словах: разглядывал его на моей шее и пленялся им. Ибо гораздо более вероятно, что птица низкого полёта может схватить настоящего орла, если только он снизится, желая быть схваченным. И далее: