Глава 1. Мы - то, что мы думаем.

Мы — то, что мы думаем.

Все, что мы есть, возникает с нашими мыслями.

Своими мыслями мы создаем мир.

Говори или действуй с нечистым умом,

и неприятности будут преследовать тебя,

как колесо преследует вола, тянущего повозку.

Мы — то, что мы думаем.

Все, что мы есть, возникает с нашими мыслями.

Своими мыслями мы создаем мир.

Говори или действуй с чистым умом,

и счастье последует за тобой,

несокрушимое, как твоя тень.

«Взгляни, как он обижал и бил меня,

Как он сбил меня с ног и ограбил».

Живи с такими мыслями, и ты будешь

жить в ненависти.

«Взгляни, как он обижал и бил меня,

как он сбил меня с ног и ограбил».

Оставь такие мысли и живи в любви.

В этом мире ненависть

никогда еще не излечивала ненависть.

Лишь любовь излечивает ненависть.

Это закон, древний и неисчерпаемый.

И ты также уйдешь.

Зная это, как ты можешь участвовать в ссоре?

Как легко ветер опрокидывает тонкое деревце!

Ищи счастье в ощущениях,

потакай себе в еде и сне,

И ты также будешь вырван с корнем.

Ветер не может опрокинуть гору.

Искушение не может коснуться человека,

который пробужден, силен и скромен,

который владеет собой и помнит закон.

Если помыслы человека грязны,

если он безрассуден и полон обмана,

как он может носить желтые одежды?

Кто бы ни был хозяин своего существа,

светлый, ясный и истинный, —

он может носить желтые одежды.

Возлюбленные Бодхисаттвы... Да, именно так я смотрю на вас. Именно так вы должны начать смотреть на самих себя. Бодхисаттва означает «будда по сути», «будда в семени», «будда, который крепко спит, но обладает потенциалом пробуждения». В этом смысле каждый является Бодхисаттвой, но не каждого можно назвать Бодхисаттвой, — лишь в сердцах тех, кто стал на ощупь искать свет, кто начал страстно желать рассвета, это зерно более не зерно, а проросший побег; семя начало расти.

Вы являетесь Бодхисаттвами благодаря своему стремлению к тому, чтобы быть сознательными, чтобы быть бдительными, благодаря своим поискам истины. Истина не далека, но в мире есть лишь немногие счастливцы, жаждущие ее. Она близко, но ее тяжело, трудно достичь. Ее трудно достичь не из-за самой ее природы, но благодаря нашему вкладу во всевозможную ложь.

Мы укрепляли ложь в течение многих и многих жизней. Наши вложения столь велики, что нас пугает сама идея истины. Мы хотим избежать ее, мы хотим убежать от истины. Ложь это прекрасное убежище — удобные, уютные мечты. Но мечты есть мечты. Они могут на мгновение очаровать вас, они могут на мгновение поработить вас, но лишь на мгновение. И за каждым сном следует глубокое разочарование, за каждым стремлением следует глубокое поражение.

Но мы по-прежнему спешим к новой и новой лжи; если обнажается старая ложь, мы немедленно изобретаем новую. Помните, что лишь ложь может быть изобретена; истину невозможно изобрести. Истина уже здесь! Истина должна быть открыта, а не изобретена. Ложь не может быть открыта, ее приходится изобретать.

Ум очень хорошо чувствует себя во лжи, потому что тогда ум становится изобретателем, деятелем. И когда ум становится деятелем, возникает эго. С истиной вам нечего делать... и благодаря тому, что вам нечего делать, ум прекращается, и вместе с умом исчезает, испаряется эго. Это риск, наибольший возможный риск.

Вы пошли на этот риск. Вы предприняли несколько шагов — пошатываясь, спотыкаясь, бредя на ощупь, с остановками, со многими сомнениями, но все же вы предприняли несколько шагов; поэтому я называю вас Бодхисаттвами.

«Дхаммападе», учению Гаутамы Будды, можно учить только Бодхисаттв. Ему нельзя учить обыкновенное, посредственное человечество, потому что оно не поймет его.

Эти слова Будды исходят из вечного молчания. Они могут достигнуть вас, лишь, если вы воспринимаете их в молчании. Эти слова Будды исходят из безмерной чистоты. Пока вы не станете воспринимающим средством, скромным, лишенным эго, бдительным, осознающим, вы не будете способны понять их. Вы поймете их интеллектуально — это очень простые слова, настолько простые, насколько это только возможно. Но сама их простота представляется проблемой, потому что вы не просты. Чтобы понять простоту, нужна простота сердца, потому что лишь простое сердце может понять простую истину. Лишь только чистый может понять то, что исходит из чистоты.

Я долго ждал... и вот пришло время, вы готовы. Семя можно бросить в землю. Эти безмерно значительные слова могут прозвучать снова. Двадцать пять веков не существовало таких собраний. Да, были немногие просветленные мастера и немногие ученики — самое большее, полдюжины, — и таким небольшим собраниям преподавалась «Дхаммапада». Но такие маленькие собрания не могут преобразить все это громадное человечество. Это все равно, что ложками бросать сахар в океан — он не станет сладким, вы лишь зря истратите свой сахар.

Должен быть проведен великий, неслыханный эксперимент, эксперимент такого масштаба, чтобы им была затронута, по меньшей мере, существенная часть человечества, — чтобы могла пробудиться, по меньшей мере, душа человечества, центр человечества. На периферии посредственные умы по-прежнему будут спать, — пусть они спят, — но в центре, где существует разум, можно зажечь огонь.

Настало время, для этого пришло время. Вся моя работа здесь состоит в том, чтобы создать поле будды, энергетическое поле, в котором вновь могут быть произнесены вечные истины. Это редкая возможность. Такая возможность возникает лишь изредка за многие столетия. Не упустите ее. Будьте бдительны, внимательны. Слушайте эти слова не только головой, но и сердцем, всеми фибрами своего существа. Позвольте им затронуть всего себя.

После этих десяти дней молчания наступил действительно правильный момент, чтобы вернуть Будду, чтобы вновь позволить ему жить среди вас, двигаться среди вас, чтобы позволить ветрам Будды овевать вас. Да, его можно позвать снова, потому что никто никогда не исчезает. Будда больше не человек во плоти; несомненно, он больше не существует как индивидуальность — но лишь его суть, его душа теперь стала частью космической души.

Если многие, многие люди — с глубокой жаждой, с безмерной жаждой, с молитвенными сердцами — желают этого, страстно желают, тогда душа, исчезнувшая в космической душе, может вновь выразиться в миллионах проявлений.

Ни один истинный мастер никогда не умирает, он не может умереть. Смерть не приходит к мастерам, она не существует для них. Поэтому они и мастера. Они познали вечность жизни. Они увидели, что тело исчезает, но тела вообще не существует: тело это лишь периферия, тело это лишь одежды. Тело это дом, жилище, но гость никогда не исчезает. Гость лишь движется от одного жилища к другому. Однажды и навсегда гость начинает жить под открытым небом, без всякого приюта... но гость продолжает существовать. Лишь тела, дома, приходят и уходят, рождаются и затем умирают. Но существует внутренний континуум, внутренняя продолжительность, — и она вечная, вневременная, бессмертная.

Когда бы вы ни полюбили мастера, — такого мастера как Иисус, Будда, Заратустра, Лао-цзы, — если ваша страсть тотальна, тотчас же — вы соединены мостом. Мои беседы о Будде это не только комментарий: это создание такого моста. Будда — один из самых важных мастеров, которые когда-либо существовали на земле — несравненный, уникальный. И если вы можете вкусить от его существа, вы будете бесконечно благословенны, блаженны.

Я безмерно рад, потому что после этих десяти дней молчания я могу сказать, что многие из вас сейчас готовы к тому, чтобы общаться со мной в молчании. Это высшее общение. Слова неадекватны: слова говорят, но лишь частично. Молчание говорит тотально.

Использование слов это также и опасная игра, потому что смысл слова останется со мной, он не достигнет вас; и вы придадите ему собственный смысл, собственный цвет. Оно не будет содержать той истины, для которой оно предназначалось. Оно будет содержать нечто другое, нечто гораздо более бедное. Оно будет содержать ваш смысл, не мой смысл. Вы можете исказить язык, — на самом деле, почти невозможно избежать искажения, — но вы не можете исказить молчание. Вы либо понимаете, либо не понимаете.

И в течение этих десяти дней здесь были люди лишь двух категорий: те, кто понимал, и те, кто не понимал. Однако не было ни единого человека, который понимал бы неправильно. Вы не можете неправильно понять молчание — и в этом красота молчания. Разграничение абсолютно — либо вы понимаете, либо вы просто не понимаете — нет ничего, что можно было бы понять неправильно.

Со словами ситуация противоположна: очень трудно понять и очень трудно понять, что вы не поняли; эти две вещи практически невозможны. Остается единственная третья возможность: неверное понимание.

Это были десять дней странной красоты и таинственного величия. В действительности я больше не принадлежу к этому берегу. Мой корабль долго ждал меня — я должен был уйти. Просто чудо, что я все еще в этом теле. В этом вся заслуга принадлежит вам: вашей любви, вашей молитве, вашей жажде. Вы хотели бы, чтобы я еще немного помедлил на этом берегу, и поэтому невозможное стало возможным.

В эти десять дней я не чувствовал себя единым со своим телом. Я чувствовал себя вырванным с корнем, дезориентированным. Странно быть в теле, если ты не чувствуешь, что ты в теле. И также странно продолжать жить в том месте, которое тебе больше не принадлежит — мой дом на другом берегу. И этот зов постоянно слышен. И из-за того, что я нужен вам, сострадание вселенной — вы можете назвать это состраданием Бога — позволяет мне еще немного побыть в теле.

Это было странно, это было красиво, это было таинственно, это было величественно, это было волшебно. И многие из вас почувствовали это. Многие из вас почувствовали это по-разному. Некоторые почувствовали это как очень пугающее явление, как будто смерть постучалась в двери. Некоторые почувствовали сильное замешательство. Некоторые были потрясены, совершенно потрясены. Но тем или иным образом это коснулось каждого.

Только вновь прибывшие были в некоторой растерянности — они не могли воспринять, что происходит. Но я чувствую благодарность и к ним. Хотя они не могли понять, что происходит, они ждали — ждали, пока я заговорю, ждали, пока я что-то скажу, они надеялись. Многие боялись, что я вообще больше никогда не буду говорить... Это также было возможно. Я сам не был уверен.

Слова становятся все более трудными для меня. Они требуют все больше и больше усилий. Я должен что-то сказать вам, и поэтому я продолжаю говорить с вами. Но я хотел бы, чтобы вы как можно скорее стали готовы к тому, чтобы мы могли просто сидеть в молчании... слушая пение птиц... или просто слушая биение своего сердца... просто присутствуя здесь, ничего не делая...

Приготовьтесь как можно скорее, потому что я могу прекратить говорить в любой день. И пусть эта новость распространится по всем дальним уголкам мира — те, кто хочет понимать меня только через слова, должны быстрее собираться, потому что я могу прекратить говорить в любой день. Непредсказуемо, в любой из дней, это может произойти — это может случиться даже на середине предложения. И тогда я не собираюсь заканчивать предложение! Оно так и останется повисшим в воздухе, навсегда... незаконченное.

Но на этот раз вы притащили меня обратно.

Эти изречения Будды называются «Дхаммапада». Это имя нужно понять. Дхамма означает многие вещи. Это слово означает высший закон, логос. Под «высшим законом» подразумевается то, что удерживает вместе эту вселенную. Он невидим, он невоспринимаем, — но он, несомненно, есть; в противном случае, вселенная распалась бы на части. Такая безграничная, бесконечная вселенная, разворачивающаяся так гладко, гармонично есть достаточное доказательство того, что должно быть некое подводное течение, соединяющее, связывающее все сущее — доказательство того, что мы не островки, что мельчайшая травинка соединена с величайшей звездой. Уничтожьте маленькую травинку, и вы уничтожите нечто безмерно ценное для самого существования.

В существовании нет иерархии, нет ничего малого и большого. И величайшая звезда, и мельчайшая травинка существуют как равные; в этом второе значение слова «дхамма». Второе значение — справедливость, равенство, неиерархическое существование. Существование абсолютно коммунистично; оно не знает классов, оно едино. Отсюда второе значение слова «дхамма» — справедливость.

И третье значение — правильность, добродетель. Существование очень добродетельно. Даже если вы найдете нечто, что не сможете назвать добродетельным, это, должно быть, из-за вашего неверного понимания; на самом деле существование абсолютно добродетельно. Что бы ни случалось здесь, всегда случается правильно. Неправильное никогда не случается. Что-то может показаться вам неправильным, потому что у вас есть определенное представление о том, что правильно, но если вы смотрите без всяких предрассудков, ничто не неправильно, все правильно. Рождение правильно, правильна смерть. Правильна красота, правильно уродство.

Но наши умы малы, наше восприятие ограниченно; мы не можем видеть целого, мы всегда видим лишь маленькую часть. Мы похожи на человека, который прячется за дверью и смотрит на улицу через замочную скважину. Он всегда что-то видит... да, кто-то движется, внезапно проезжает машина. Одно мгновение ее не было, на одно мгновение она здесь, в следующее мгновение она скрылась навсегда... Именно так мы смотрим на существование. Мы говорим, что что-то предстоит в будущем, затем оно приходит в настоящее, затем оно уходит в прошлое.

На самом деле, время это человеческое изобретение. Всегда сейчас! Существование не знает прошлого, не знает будущего, — оно знает лишь настоящее. Но мы сидим у замочной скважины и смотрим. Человека нет, и внезапно он появляется; затем он так же внезапно исчезает. Теперь вам приходится создавать время. До того, как появился человек, он оставался в будущем; он был, но для вас он оставался в будущем. Затем он появился; теперь он в настоящем — он один и тот же! И вы не можете его видеть сквозь свою маленькую замочную скважину — он стал прошлым. Ничто не прошлое, ничто не будущее — все всегда настоящее. Но наш образ видения очень ограничен.

Поэтому мы продолжаем спрашивать, почему в мире столько несчастья, зачем это, зачем то... почему? Если мы можем увидеть целое, все «почему» исчезают. Чтобы увидеть целое, вы должны выйти из комнаты, вы должны открыть двери... вы должны отбросить это видение замочной скважины.

Именно это представляет собой ум: замочная скважина, очень маленькая замочная скважина. В сравнении с безграничной вселенной — что такое наши глаза, уши, руки? Что мы можем постичь? Ничего значительного. И эти крошечные фрагменты истины — мы слишком привязываемся к ним.

Если вы видите целое, все именно так, как и должно быть, — в этом смысл того, что «все правильно». Неправильного не существует. Существует лишь Бог; Дьявол — это создание человека.

И третьим значением слова «дхамма» может быть «Бог», — но Будда никогда не использует слова «Бог», потому что оно ошибочно связывается с идеей личности, а этот закон есть присутствие, а не личность. Поэтому Будда никогда не использует слова «Бог», и когда он хочет передать нечто о Боге, он использует слово «дхамма». Он обладает глубоко научным умом. Благодаря этому многие считали его атеистом, — он не атеист. Он величайший теист, которого мир когда-либо знал или узнает — но он никогда не говорит о Боге. Он никогда не использует этого слова, вот и все, но под словом «дхамма» он подразумевает в точности то же самое. «То, что есть», — вот значение слова «Бог», и в точности таково же значение слова «дхамма».

«Дхамма» также означает дисциплину — это разные измерения этого слова. Тот, кто хочет познать истину, должен во многих отношениях дисциплинировать себя. Не забывайте смысл слова «дисциплина» — оно просто означает быть способным учиться, быть доступным для учения, быть восприимчивым к учению. Отсюда произошло слово «ученик». Слово «ученик» означает человека, который готов отбросить свои старые предрассудки, отложить свой ум в сторону и смотреть на реальность без всяких предрассудков, без всякой предварительной концепции.

«Дхамма» также означает высшую истину. Когда исчезает ум, когда исчезает эго, что остается? Несомненно, нечто остается, но его нельзя назвать нечто — поэтому Будда называет это «ничто». Но позвольте мне напомнить вам, чтобы вы не поняли его неверно: когда он использует слово «ничто» (nothing), он подразумевает «не-нечто» (no-thing). Разделите это слово надвое; не употребляйте его как одно слово — разделите дефисом «не» и «нечто», — и тогда вы в точности знаете значение слова «ничто».

Высший закон это не нечто. Это не объект, который вы можете наблюдать. Это ваша внутренность, это ваша субъективность.

Будда согласился бы полностью с датским мыслителем Сереном Кьеркегором. Он говорит: Истина есть субъективность. В этом различие между фактом и истиной. Факт это объективная вещь. Наука постоянно ищет все больше и больше фактов, и наука никогда не достигнет истины, — она не может достичь истины по самому определению этого слова. Истина это внутреннее пространство ученого, но он никогда не смотрит на него. Он постоянно исследует другие вещи. Он никогда не начинает осознавать свое собственное существо.

Таково последнее значение слова «дхамма» — ваше внутреннее пространство, ваша субъективность, ваша истина.

Есть одна очень важная вещь — позвольте ей глубоко погрузиться в ваше сердце: истина никогда не бывает теорией, гипотезой; это всегда опыт. Поэтому моя истина не может быть вашей истиной. Моя истина это неизбежно моя истина; она останется моей истиной, она не может быть вашей. Мы не можем разделить ее. Истиной нельзя поделиться, ее нельзя передать, ее нельзя сообщить, ее нельзя выразить.

Я могу объяснить вам, как я достиг ее, но я не могу объяснить, что это такое. «Как» объяснимо, но необъяснимо «для чего». Может быть показана дисциплина, но не цель. Каждый должен прийти к ней своим собственным путем. Каждый должен прийти к ней в своем собственном внутреннем существе. Она открывается в абсолютном одиночестве.

И второе слово — пада. «Пада» также имеет множество значений. Первое, самое основное значение — путь. Религия имеет два измерения: измерение «что» и измерение «как». Об этом «что» говорить нельзя; это невозможно. Но об этом «как» можно говорить; этим «как» можно поделиться. Таково значение «пути». Я могу указать вам путь; я могу показать вам, какой дорогой я путешествовал, как я достиг залитых солнцем вершин. Я могу рассказать вам обо всей географии, топографии моего пути. Я могу дать вам подробную карту, но я не могу сказать, что чувствует человек, оказавшись на залитых солнцем вершинах. В точности так же вы можете спросить Эдмунда Хиллари или Тенсинга, как они достигли самой высокой вершины Гималаев, Гуришанкара. Они могут дать вам детальную карту своего путешествия. Но если вы спросите их, что они чувствовали, когда достигли вершины, они смогут лишь пожать плечами. Та свобода, которую они должны были испытать, невыразима; красота, благословение, бескрайнее небо, высота, красочные облака, солнце и незагрязненный воздух, и девственный снег, на который никто никогда не ступал... это невозможно передать. Человек должен достичь этих залитых солнцем вершин, чтобы понять.

«Пада» означает путь, «пада» также означает «шаг», «нога», «основание». Все эти значения важны. Вы должны двигаться оттуда, где вы сейчас. Вы должны стать великим процессом, ростом. Люди становятся стоячими водоемами; они должны стать реками, потому что лишь реки достигают океана. И это также означает основание, потому что это основная истина жизни. Без дхаммы, без той или иной связи с высшей правдой ваша жизнь лишена основания, смыла, значения, у нее не может быть никакой славы. Она станет упражнением в полнейшей бесполезности. Если вы не соединены мостом с целым, вы не можете иметь никакого значения сами по себе. Вы останетесь плывущим по реке бревном — сдавшись на милость ветров, вы не знаете, куда вы идете, и не знаете, кто вы есть. Поиск истины, страстный поиск истины создает мост, дает вам основание. Эти сутры, объединенные в сборник «Дхаммапада», должны быть поняты не интеллектуально, но экзистенциально. Будьте как губка: позвольте им впитаться, просочиться в вас. Не нужно сидеть и рассуждать; в противном случае вы упустите Будду. Не нужно здесь сидеть и непрерывно болтать у себя в уме о том, что правильно и неправильно, — вы упустите всю суть. Не беспокойтесь о том, правильно ли это, или неправильно.

Первое и основное — нужно понять, что говорит Будда, что пытается сказать Будда. Нет необходимости судить об этом прямо сейчас. Первая и основная необходимость — это понять в точности, что он имеет в виду. И красота этих сутр в том, что если вы поймете в точности, что он имеет в виду, вы будете убеждены их правдой, вы познаете их истину. Истина обладает своими способами убеждения людей; она не нуждается в иных доказательствах.

Истина никогда не спорит: это песня, а не силлогизм.

Сутра:

Мы — то, что мы думаем.

Все, что мы есть, возникает с нашими мыслями.

Своими мыслями мы создаем мир.

Вам говорили снова и снова, что восточные мистики верят в то, что мир иллюзорен. Это правда: они не только верят, что мир ненастоящий, иллюзорный, что мир это майя, — они знают, что это майя, иллюзия, сон. Но когда они используют слово сансара, они не имеют в виду тот объективный мир, который исследует наука; нет, вовсе нет. Они не имеют в виду мир гор, деревьев и рек; нет, вовсе нет. Они имеют в виду тот мир, который создаете вы, прядильное колесо вашего ума, колесо ума, которое продолжает и продолжает двигаться и прясть. Сансара не имеет ничего общего с внешним миром.

Есть три вещи, которые нужно запомнить. Одна — внешний мир, объективный мир. Будда никогда ничего не говорит о нем, потому что это не его забота; он не Альберт Эйнштейн. Затем, существует второй мир — мир ума, мир, который исследуют психоаналитики, психологи, психиатры. Будда мог сказать о нем немногое, совсем немногое — фактически, лишь одно: что он иллюзорен, в нем нет истины, ни объективной, ни субъективной, он находится между ними.

Первый мир — это объективный мир, который исследует наука. Второй мир — это мир ума, который исследуют психологи. И третий мир — это ваша субъективность, ваше внутреннее пространство, ваше внутреннее «я» (self).

Будда указывает на глубочайшее внутреннее ядро вашего существа. Но вы слишком увлечены умом. И пока он не поможет вам выбраться из ловушки ума, вы никогда не узнаете третий, настоящий мир: ваше внутреннее вещество. Поэтому он начинает с утверждения: Мы - то, что мы думаем. Именно этим является каждый: умом. Все, что мы есть, возникает в наших мыслях.

Просто представьте на мгновение, что все мысли прекратились... кто вы тогда? Если на мгновение прекратились все мысли, кто вы тогда? Никакого ответа не будет. Вы не можете сказать: «Я католик», «Я протестант», «Я индуист», «Я мусульманин», — вы не можете сказать. Все мысли прекратились. Поэтому исчез Коран, исчезла Библия, исчезла Гита... все слова исчезли! Вы не можете произнести даже своего имени. Все языки исчезли, и вы не можете сказать, к какой стране вы принадлежите, к какой нации. Когда мысли исчезают, кто вы? Чистая пустота, ничто, не-нечто.

Именно поэтому Будда использовал странное слово; никто не делал этого ни до, ни после него. Мистики всегда использовали слово «я» (self) для выражения глубочайшего внутреннего ядра вашего существа — Будда использует слово не-я (no-self). И я совершенно согласен с ним; он гораздо более точен, более близок к истине. Использование слова «я» — даже если вы используете слово «Я» с большой буквы — не отражает истины. Оно по-прежнему дает вам ощущение эго, и, написанное с большой буквы Я, оно может дать вам даже большее эго.

Будда не использует слов атма, «я», атта. Он использует противоположные слова: «не-я», анатма, анатта. Он говорит, когда прекращается ум, не остается никакого я — вы стали вселенским, вы переполнились и вылились из границ эго, вы есть чистое пространство, ничем не загрязненное. Вы — просто зеркало, отражающее ничто.

Мы есть то, что мы думаем. Все, что мы есть, возникает с нашими мыслями. Своими мыслями мы создаем мир.

Если вы действительно хотите знать, кто вы на самом деле, вы должны научиться искусству прекращения ума, прекращения мыслей. В этом заключается вся медитация. Медитация означает выход из ума, отбрасывание ума и движение в пространство, называемое не-умом. И в не-уме вы познаете высшую истину, дхамму.

Движение от ума к не-уму есть шаг, пада. В этом вся тайна «Дхаммапады».

Говори или действуй с нечистым умом,

и неприятности будут преследовать тебя,

как колесо преследует вола, тянущего повозку.

Когда Будда использует выражение «нечистый ум», вы можете неверно понять его. Говоря «нечистый ум», он подразумевает ум, потому что любой ум нечист. Ум как таковой нечист, а не-ум — чист. Чистота означает не-ум; нечистота означает ум.

Говори или действуй с нечистым умом, — говорите или действуйте с умом, — и неприятности будут преследовать тебя... Несчастье это следствие, тень ума, тень иллюзорного ума. Несчастье это кошмарный сон. Вы страдаете лишь потому, что вы спите. И нет пути, избежать этого, пока вы спите. Пока вы не проснетесь, кошмарный сон будет продолжаться. Он может изменять свои формы, он может принимать миллионы форм, но он продолжается.

Несчастье это тень ума: ум означает сон, ум означает несознательность, ум означает неосознанность. Ум означает, что вы не знаете, кто вы есть, и в то же время притворяетесь, что знаете. Ум означает, что вы не знаете, куда вы идете, и в то же время притворяетесь, что знаете цель, знаете, для чего предназначена жизнь, — не зная о жизни ничего, и все же считая, что вы знаете.

Ум приносит несчастье настолько же верно,как колесо преследует вола, тянущего повозку.

Мы — то, что мы думаем.

Все, что мы есть, возникает с нашими мыслями.

Своими мыслями мы создаем мир.

Говори или действуй с чистым умом,

и счастье последует за тобой,

несокрушимое, как твоя тень.

Помните снова: когда Будда говорит «чистый ум», он подразумевает не-ум. Очень трудно переводить слова человека, подобного Будде. Это почти невозможная работа, потому что человек, подобный Будде, использует язык своим собственным способом; он создает свой собственный язык. Он не может использовать обычный язык обычных значений, потому что он должен передать нечто необычное.

Обычные слова абсолютно бессмысленны применительно к опыту Будды. Но вы должны понять проблему. Проблема в том, что он не может использовать абсолютно новый язык; его никто не поймет. Это будет похоже на тарабарщину.

Именно таким образом начало существовать слово «тарабарщина» (jibberish). Оно произошло от одного суфия по имени Джаббар. Он изобрел новый язык. Никто не мог понять ни слова. Как вы можете понимать абсолютно новый язык? Он выглядел сумасшедшим, говорящим чепуху, полную чепуху. Вот как это происходит! Если вы слышите китайский язык и не понимаете китайского языка, то это полная чепуха.

Одного человека, уехавшего в Китай, спросили, как китайцы находят такие странные имена — Цзин, Цзун, Цзан.

Человек ответил: «У них есть такой способ: они собирают все ложки в доме и швыряют их вверх, и когда эти ложки падают... цзин! цзун! цзан! — какой бы звук они ни произвели, именно так они называют ребенка».

Но то же самое происходит, когда китаец слышит английский язык; он думает: «Какая чепуха!»

Если так происходит с языками, которые используют миллионы людей, что же происходит с Буддой, если он изобретает оригинальный язык? Его будет понимать лишь он сам, и больше никто. Джаббар сделал это — должно быть, он был очень мужественным человеком. Люди думали, что он сумасшедший.

Английское слово «jibberish» происходит от имени Джаббара. Никто не знал, что он говорит. Никто даже не пытался этого записать... как записывать? Нет алфавита. И то, что он говорил, совершенно не имело смыла, и мы до сих пор не знаем, какие сокровища мы потеряли.

Проблема Будды в том, что он должен либо использовать ваш язык так, как вы используете его, — и тогда он вообще не может передать свой опыт, — либо изобрести свой собственный язык, которого никто не поймет. Поэтому всем великим мастерам приходится держаться самой середины. Они используют ваш язык, но они придадут вашим словам свой цвет, свой аромат. Мехи будут вашими, но вино — их. Думая, что благодаря тому, что мехи ваши, ваше и вино, вы будете носить их столетиями. И есть вероятность того, что, думая, что это ваше вино, потому что мехи ваши, вы можете однажды испить от него, вы можете опьянеть.

Именно поэтому очень трудно переводить. Будда пользовался языком, который был понятен тем, кто его окружал, но он придавал словам определенный угол и поворот настолько тонко, что даже люди, знавшие этот язык, не были встревожены, не были шокированы. Они думали, что слышат свой собственный язык.

Будда называл не-ум «чистым умом», потому что если вы скажете «не-ум», тотчас же это станет невозможным для понимания. Но если вы говорите «чистый ум», тогда возможно некоторое общение. Постепенно он убеждает вас, что чистый ум означает не-ум. Но это потребует времени; очень постепенно вас нужно заманить и поймать в ловушку совершенно нового опыта. Но помните всегда: чистый ум означает не-ум, нечистый ум означает ум.

Используя эти прилагательные, чистый и нечистый, он идет с вами на компромисс, чтобы вы не встревожились раньше времени и не убежали. Вы должны быть искушены, соблазнены. Все великие мастера соблазнители — это их искусство. Они соблазняют вас таким образом, что постепенно, мало-помалу, вы становитесь готовыми выпить все, что бы они вам ни дали. Сначала они предлагают вам обыкновенную воду, затем, мало-помалу, нужно подмешивать вино. Затем воду нужно удалить... и однажды — вы совершенно пьяны. Но этот процесс должен быть очень долгим.

Когда вы глубже проникнете в эти сутры, вы поймете. Нечистый ум означает ум, чистый ум означает не-ум. И счастье последует за вами, если вы обладаете чистым умом или не-умом... и счастье последует за тобой, несокрушимое, как твоя тень.

Несчастье это следствие, как следствие и блаженство. Несчастье это следствие состояния сна, блаженство это следствие пробужденного состояния. Поэтому вы не можете непосредственно искать блаженства, а те, кто непосредственно ищет блаженства, потерпят поражение; они обречены на поражение. Блаженство может быть достигнуто лишь теми, кто не ищет непосредственно блаженства, напротив, они ищут осознанности. И когда приходит осознанность, блаженство приходит само собой, несокрушимое, как ваша тень.

«Взгляни, как он обижал и бил меня,

как он сбил меня с ног и ограбил».

Живи с такими мыслями, и ты будешь жить в ненависти.

«Взгляни, как он обижал и бил меня,

как он сбил меня с ног и ограбил».

Оставь такие мысли и живи в любви.

Нечто глубокой важности: ненависть существует с прошлым и будущим — любовь не нуждается в прошлом, не нуждается в будущем. Любовь существует в настоящем. Ненависть обращается к прошлому: кто-то обидел вас вчера, и вы носите это как рану, как пережиток. Или же вы боитесь, что кто-то обидит вас завтра — страх, тень страха. И вы уже готовитесь, готовитесь с этим столкнуться.

Ненависть существует в прошлом и в будущем. Вы не можете ненавидеть в настоящем — попытайтесь, и вы будете совершенно бессильны. Попробуйте это сегодня: сидите молча и ненавидьте кого-нибудь в настоящем, не обращаясь ни к прошлому, ни к будущему... вы не сможете. Этого нельзя сделать; по самой природе вещей это невозможно. Ненависть может существовать, лишь, если вы вспоминаете прошлое: этот человек сделал вам что-нибудь вчера — тогда ненависть возможна. Или, этот человек собирается сделать что-то завтра — и тогда возможна ненависть. Но если вы не обращаетесь ни к прошлому, ни к будущему, — этот человек ничего не сделал вам в прошлом, и он не собирается ничего сделать в будущем, он просто сидит здесь, — как вы можете ненавидеть? Но вы можете любить.

Любовь не нуждается в воспоминаниях — в этом красота любви и свобода любви. Ненависть это оковы. Ненависть это тюремное заключение — навязанное вами самому себе. Ненависть создает ненависть, ненависть провоцирует ненависть. Если вы кого-то ненавидите, вы создаете ненависть к себе в сердце этого человека. Весь мир существует в ненависти, в разрушительности, в насилии, в зависти, в конкуренции. Люди готовы перегрызть друг другу глотки либо в действительности, в реальности, в действии, либо, по меньшей мере, у себя в умах, у себя в мыслях, — каждый убивает. Именно поэтому мы создали ад на этой прекрасной земле, которая могла бы стать раем.

Любите, и земля вновь станет раем. Безмерная красота любви в том, что она не нуждается в воспоминаниях. Любовь исходит из вас совершенно без причины. Если вы изливаете блаженство, вы отдаете часть своего сердца. Вы делитесь песней своего существа. Щедрость приносит такую радость — поэтому человек делится! Щедрость ради щедрости, без всяких других мотивов.

Но любовь, которую вы знали в прошлом, это не та любовь, о которой говорит Будда, или о которой говорю я. Ваша любовь это не что иное, как обратная сторона ненависти. Поэтому у вашей любви есть воспоминания: кто-то был так мил с вами вчера, так добр, что вы чувствуете большую любовь к нему. Это не любовь. Это не любовь; это вторая сторона ненависти — это обращение к прошлому доказывает это. Или, кто-то собирается быть с вами милым завтра: то, как он улыбался вам, как он говорил с вами, как он пригласил вас завтра прийти к нему в гости, — он собирается быть любящим завтра. Возникает великая любовь.

Это не та любовь, о которой говорят будды. Это ненависть, замаскированная под любовь — именно поэтому ваша любовь в любой момент может превратиться в ненависть. Заденьте человека лишь немного, и его любовь исчезает и появляется ненависть. Она даже не достигает глубины кожи. Даже так называемые великие любящие постоянно борются, постоянно стремятся перегрызть друг другу глотки — пилящие друг друга, разрушительные. И люди думают, что это любовь...

Вы можете спросить Астху и Абхияну — у них такая любовь, что Астха получает синяк под глазом почти, что каждый день. Вот это борьба! Но когда происходит великая борьба, люди думают, что что-то происходит. Когда ничего не происходит, — ни борьбы, ни ссор, — люди чувствуют себя пустыми. «Лучше постоянно бороться, чем чувствовать себя пустым» — таково представление миллионов людей в мире. По крайней мере, борьба занимает вас, увлекает вас, дает вам чувство важности. Кажется, жизнь приобретает некоторое значение — уродливое значение, но, по крайней мере, некоторое значение.

Ваша любовь, в действительности, это не любовь: это ее прямая противоположность. Это ненависть, замаскированная под любовь, закамуфлированная под любовь, выдаваемая за любовь. У истинной любви нет воспоминаний. Она не думает о завтра, она не думает о вчера. Истинная любовь это спонтанный родник радости, бьющий в вас... вы делитесь ей... она изливается... без какой-либо другой причины, без какого-либо другого повода, кроме чистой радости делиться ей.

Птицы, поющие поутру, кукушка, кричащая вдалеке... без всякой причины. Просто сердце настолько полно радостью, что из него вырывается песня. Когда я говорю о любви, я говорю о такой любви. Помните это. И если вы можете двигаться в измерение такой любви, вы будете в раю — тотчас же. И вы начнете создавать рай на земле.

Любовь создает любовь в точности так же, как и ненависть создает ненависть.

В этом мир