Она придет и преобразит вас.

Однако она придет, не согласуясь с вашими представлениями, не согласуясь с вашими предрассудками. Сказанное представляется весьма значительным, его никогда не следует забывать, ибо работа нашего ума построена так, что во все, что бы мы ни делали, мы вкладываем побудительный мотив. Если мы медитируем, то обязательно смотрим по сторонам, смотрим на часы, ожидая, что вот сейчас это должно произойти, ведь уже прошло достаточно времени. Я медитировал три дня, или три месяца, или три года, - сколько же еще нужно медитировать? Достаточно!

Если это не выходит у вас из головы, то этим вы только создаете себе большие помехи. Медитация должна быть радостью сама по себе, она должна стать самоцелью, а не средством для достижения чего-то еще. И тогда чудеса случаются, но не вы совершаете их, они просто случаются. Лишь при таком отношении чудо может произойти. Оно придет неожиданно, как порыв ветра, оно удивит вас, встряхнет ото сна, на какой-то миг сердце перестанет биться, таким неожиданным будет ее приход, который будет происходить в таком великолепии, будет таким безмерно блаженным! Вся красота этого момента основана на неожиданности, непредсказуемости.

Медитировали миллионы, но лишь немногие достигли, и все по той простой причине, что лишь немногие медитировали из-за одной радости, которую доставляет медитация. Медитация — это состояние приостановленности, состояние интервала, паузы. До медитации вы живете во мраке своего ума, с создаваемыми им желаниями, гневом, жадностью, ревностью. После медитации вы живете в блаженстве, благословении, истине, свободе. Но между двумя этими состояниями существует интервал. Когда человек находится не там и не здесь, то есть, по сути, нигде - и этот момент и является самым значительным. Ум стремится повернуть назад, потому что эта переходная зона пугает, потому что внезапно все ваши представления, взгляды, ваше эго теряются, вас охватывает чувство страха, человек хочет повернуть назад, опять вернуться к старым вещам, которые были ему так знакомы, к которым он так привык.

Медитация — это пустота. Поэтому помощь мастера необходима, и самое свое важное назначение он выполняет в этой переходной зоне, ибо в ней ученик начинает поворачивать обратно, что вполне естественно, это случается с каждым. Ведь известное, знакомое, по крайней мере – известно, а тут вдруг происходит исчезновение, растворение, и человек просто не знает, что произойдет в следующий миг. Это почти как смерть. Когда старое умирает, а новое еще не родилось, в этот самый миг мастер может подойти, взять за руку и сказать – «не тревожься — рассвет не долго ждать, взгляни на Восток, солнце уже поднимается».

Иногда мастеру нужно придумать что-нибудь такое, чтобы занять вас чем-то в этой переходной зоне. Какие-нибудь игрушки, методы, слова, чтобы вы не оказались совсем пусты. И когда вы будете проходить через эту зону, то увидите свои игрушки, узнаете их, и этим они сослужат свою службу. Ум переполнен уродством, переполнен адом, душа переполняется красотой, раем. Между двумя этими крайними точками — пробел, брешь, заполненная пустотой, - это и есть медитация. Она уводит вас от одной полноты, полноты уродства ума, к полноте красоты души. Но обойти, избежать переходную зону никак нельзя, путь лежит только через нее,

И если человек знает это, настроен на это, то этот интервал может даже доставить удовольствие - своей тишиной, своей пустотой.

О медитации можно размышлять либо как о тишине, либо как о песне, о ней можно размышлять как о тишине. Если вы сравниваете это с умом, то, в сравнении с умом, она есть тишина, но в сравнении с душой она — песня. Она не мертвая, она очень живая, это не тишина кладбища, а тишина горных вершин, в этой тишине, если вы обладаете достаточной чувствительностью, вы услышите множество песен. Все творческие достижения в мире

Произошли благодаря медитации. Вся поэзия, вся музыка, любой танец, знаем мы об этом или нет, возможны только тогда, когда что-то в глубине нас, в страстном ликовании начинает прорываться наружу. Вам следует избавиться от серьезности, ибо в этом нет необходимости, не нужно быть таким святым, таким духовным. Научитесь смеяться, научитесь петь, это в значительной степени поможет вам, потому что жизнь — это праздник, и если мы серьезны, то значит, не являемся частицей ее.

Верно гласит старая пословица - если ты смеешься, то весь мир смеется с тобой, если плачешь, то плачешь один. Ведь у людей достаточно своих проблем, их более чем достаточно, кто же захочет присоединяться к тому, кто грустен и серьезен? Смысл в том, чтобы отбросить серьезность, в чем бы она ни заключалась. Она может быть отброшена, потому что она неестественна. Ни один ребенок не рождается серьезным, этому его учат другие. Моя работа здесь заключается в том, чтобы помочь вам снова стать ребенком. Никто еще не определял медитацию как чувство юмора. Для меня же чувство юмора самое важное религиозное качество. Тот, кто не может смеяться, не сможет и молиться, тот, кто не способен увидеть жизнь, во всей ее невероятной красоте, и со всей ее нелепостью, тот не способен понять жизнь. А жизнь — это бог, другого бога нет.

Чем молчаливей вы становитесь, тем глубже постигаете вещи в их истинной перспективе, и тогда наступает момент, когда приходит настоящее удивление, потому что вещи эти предстают в невероятной красоте, и все сущее вокруг таит усмешку. За исключением тех глупцов, тех глупых святых, которые сидят наподобие мумий с мертвым лицом, закаменев, боясь потерять над собой контроль, боясь засмеяться, как будто смех лишит их всей респектабельности. Я не учу своих саньясинов респектабельности, я учу их тому, как быть живыми, быть живыми, чего бы это ни стоило, даже если это будет стоить жизни. На самом деле, если человеку есть за что умереть, это значит, ему есть, чем жить. Всегда смотрите на смешную сторону жизни, тогда все больше будете находиться в равновесии с собой и жизнью. Чувство юмора делает человека довольно обычным, однако, эта обычность в действительности - самое необычное. Желание же быть необычным - есть сама обычность, каждый стремится к этому. Успокоиться же в своей обычности, - очень редкое явление, очень необычное. Чувство юмора приносит множество даров, оно не заключается в том, чтобы смеяться над другими, в основе своей оно скорее означает - умение смеяться над самим собой. Если ты способен увидеть свою жизнь со всеми ее смешными сторонами, ее нелепостями, то начнешь смеяться - чем же ты занимался до сих пор, и чем продолжаешь заниматься? И если начнешь смеяться над своими собственными поступками, то наступит огромное облегчение, и когда начнешь смеяться над самим собой, то не сможешь быть суровым по отношению к другим. Ваши же пресловутые святые, очень суровы по отношению к другим, их может разгневать малое. Например, кому-то нравится курение, за это он должен быть низвергнут в ад, но это уж слишком, и гореть там вечно в адском огне и вечно мучиться там. Только потому, что он курит, только потому, что он курил - теперь он должен дымиться в аду целую вечность. Но что в этом такого плохого? Если человек хочет курить, то это его право, никто не может ему в этом помешать, тут ничего плохого нет. Однако наши святые относятся к таким людям так сурово, по той простой причине, что они лишены чувства юмора. Это они создали ад. Я не могу создать ад, все сущее вокруг — это рай. Ваше молчание должно быть не только молчанием, оно должно стать также и смехом, оно должно стать также и танцем, оно должно таить в себе множество измерений. И если когда-нибудь вы повстречаете бога, расскажите ему несколько анекдотов, он будет гораздо счастливее с вами, чем с Иисусом, несущим свой крест, или святыми, идущими к нему с вытянутыми лицами.

Фридрих Ницше как-то сказал: «бог умер». Но я подозреваю, что он просто скрывается от этих святых, вы только посмотрите на них — ведь это сущая пытка, если уж он мертв, то это была не просто смерть, а это, должно быть, было самоубийство - быть окруженным этими святыми, в особенности христианскими святыми, папой, священниками. Я не могу представить себе бога живого в такой дурной компании, бог заслуживает компании получше, и я подготавливаю ему такую компанию. Медитация — это последняя преграда, за пределами которой ничего сказать нельзя, за пределами которой начинается невыразимое, за пределами которой - сама истина. Однако достичь это запредельное, можно лишь посредством медитации. Медитация — это противоядие. Ум — это болезнь. И в момент, когда отпадет необходимость в уме, - отпадет необходимость и в медитации. Итак, вы подошли к последней преграде, теперь начинается настоящее испытание, поэтому запомните: мои люди не должны привязываться к медитации, она всего лишь медицинское лекарство.

И в самом деле, слова «медитация» и «медицина» произошли от одного корня, это то, что лечит, таково значение корневого слова. Медицина занимается излечиванием ваших физических заболеваний, медитация излечивает ваши психические заболевания, но медицинское вмешательство нужно лишь тогда, когда есть болезнь. Но если с ней покончено, то и медицина не нужна, тогда наступает тот момент в жизни медитирующего, когда он должен отбросить медитацию, потому что и ума уже больше нет, и нет нужды больше медитировать. Это последний рубеж — когда и ум, и медитация, оба отброшены в уме и медитации. Это значит, что вы обрели дом, впервые вы стали всем, слились с целым, впервые вы стали по-настоящему святым, и с этого момента и начинает происходить настоящее. Однако ничего сказать об этом нельзя, ничего написать об этом нельзя, это мир невыразимого. Медитация — это всего лишь указатель дороги, жизненная веха, указующая стрелка, показывающая — вперед, вперед! Но затем эта веха показывает на нулевую отметку, километры больше не проставлены, стрелки исчезли, подошла нулевая отметка, эта нулевая отметка — итог поиска всей саньясы. Достичь ее — значит достичь всего, ибо ноль равнозначен всему, целому. Медитация — это выход за пределы,