Дело не в делании, а во внесении осознанности в ваше существо, и эта осознанность изменит все. Вы пьянчуги.

Майк предложил Пэту зайти к приятелю. По дороге они прилично на­лизались. После этого Майк не смог вспомнить адрес приятеля:

"Номер я не помню, но дом на этой улице". Они заходят в дом, показавшийся Майку знакомым. В прихожей тесно, темно в зале, только в подсвечниках рояля горят свечи. Они подходят к роялю, преклоняют колена и молятся. Вот Пэт замолчал, задумался, гля­дя на рояль. "Не знаю я, Майк, твоего приятеля, но зубы у него, что надо".

Ситуация именно такова, таков человек. Единственное, что я хотел бы вам сказать, — это вкус понимания, осознанности. Это изменит вашу жизнь. Дело не в том, чтобы вас дисциплинировать, дело в том, чтобы вы светились изнутри.

ВОПРОС: "Раджнеш Ашрам" занимается конфуцианской и научной деятельно­стью: планирование, бюджет, бухгалтерия, установления, регуля­ция. Не будет ли правильным признать Конфуция и западную науку частью Дао и, таким образом, духовной?

ОТВЕТ: Дао широко, в него можно включить науку, но наука не широка, в нее нельзя включить Дао. Наука — часть обширной мистерии жизни. Если вы рассматриваете науку, как часть, то все в порядке, но на­ука претендует, заявляет, что она — целое. Тогда все получается не так. Та же самая ситуация с интеллектом, подсчетами, арифме­тикой.

Все хорошо в интеллекте, если он действует как часть и не начинает утверждать: "Я — все". Когда интеллект говорит "я — все", возника­ют трудности. Когда интеллект говорит: "Я — только часть обшир­ной сущности, непомерной сущности, а я лишь делаю свое дело, вне его я не знаю, что происходит", — тогда нет проблемы. Я не против интеллекта как такового, я против интеллекта, утвержда­ющего, что он — все.

Это позиция Лао-цзы, Чжуан-цзы, Ли-цзы: они не против интеллекта. Как они могут быть против? Они не против чего бы то ни было. Моя рука — часть моего тела, но если она начинает утверждать: "Я — все, целое", если рука начинает говорить: "Я должна возобладать надо всем, потому что я — целое, а все остальное второстепенно", тогда рука сошла с ума, тогда эта рука опасна, она потеряла свою связь с целым.

В самой науке нет ничего дурного, но она должна быть частью рели­гии, — тогда она прекрасна. Интеллект должен быть частью цело­стности человеческого существа, тогда он прекрасен. Интеллект тоже прекрасен. Я пользуюсь интеллектом каждый день. Что я де­лаю вот сейчас? Даже говорю о том, что вне интеллекта: прихо­дится пользоваться помощью интеллекта, приходится опираться на интеллект. Как Дао может быть против интеллекта, рацио? Дао хочет от вас только понимания, что жизнь больше, обширней ра­цио, рацио занимает лишь малое пространство — это не границы всецелого.

Лао-цзы велик, в него можно включить Конфуция, но Конфуций очень узок, в него нельзя включить Лао-цзы. Лао-цзы — это Дао, Конфуций — это Тора. "Тора" — еврейское слово, но я его люблю, оно составляет хорошую пару для Дао. Дао — значит любовь, Тора — значит закон! В слове "Тарот" есть слово "тора". "Тарот" происхо­дит от двух слов: "тора рота" — это значит — колесо закона.

Тора — значит закон, заповедь. Закон неизбежно тверд, и закон неиз­бежно узок. Закон должен быть вполне определенным: если он не таков, он бесполезен. В законе должны быть определения, чет­кие границы, только тогда им можно пользоваться.

Именно тут Иисус вторгается в историю евреев; он внес Дао в мир То­ры. Естественно, он напрашивается на то, чтобы его распяли — это естественно, потому что Тора не выносит Дао. Закон и ориенти­рованный на закон ум не может дозволить любовь, потому что когда входит любовь, весь закон колеблется. Любовь столь об­ширна — это океан, она входит в узкий мир закона, и закон ру­шится. Евреи не могли позволить себе Иисуса, потому что Иисус внес совсем иной, чуждый климат, никогда не бывший частью еврейского сознания.

Иисус неопределяем; Моисей вполне определен. Моисей легко согла­сится с Конфуцием, но не согласится с Лао-цзы. Десять запове­дей — основа ума, находящего убежище в законе, ум всегда най­дет, как закон обойти.

Женщина, замужняя женщина, влюбилась в юношу, и тот хотел за­няться с ней любовью.

— Но так нельзя, — воскликнула она. Она была еврейка. — Это не по зако­ну, мы нарушим заповедь.

— Ну и что? — ответил юноша. — Останутся еще девять.

Закон так узок, что приходится вновь и вновь искать лазейки, иначе жизнь станет невозможна. Закон создает лицемеров, закон созда­ет хитрецов, закон создает преступников, иначе жизнь станет аб­солютно невозможна. Закон не позволяет вам жить; он делает жизнь столь ограниченной, что вам приходится искать пути и средства...

И тут вступает законник. Он помогает вам, он помогает нарушить за­кон и все же остается внутри закона — в этом вся его добыча. Юрист необходим: закон создает преступника с одной стороны, с другой — юриста. Оба стоят друг друга.

"Были два брата. Один придерживался всех правил и стал юристом, другой все нарушал и стал преступником. Теперь он осужден на пожизненное заключение. Что ты об этом скажешь?"

"Только одно: второго поймали, первого еще нет".

Законник и преступник — оба порождение закона, Торы. Я не против Торы: должно быть, столь огромному человечеству Тора нужна, закон нужен. Держитесь правой стороны. Если каждый будет хо­дить, где пожелает, как ходят в Индии, жить станет трудно, жить станет опасно. Надо следовать закону.

Но закон не есть жизнь. Надо помнить, что законом следует пользо­ваться, но все же оставаться доступным Дао. То, что в Дао, дол­жно быть целью, а Тора — лишь средством. И Тора не должна ут­верждать: "Я — все". Как только Тора утверждает: "Я — все", жизнь становится бессмысленной. Как только логика утверждает "Я — все", и жизнь становится бессмысленной. Как только утверждают:

"Жизнь — это наука", все сводится к более низкому уровню, это редукция. Тогда любовь — только химия: гормональное. Тогда все можно свести к более низкому, тогда лотос — только болотная жи­жа.

Следует оставаться доступным Дао. Следуя Торе, надо оставаться от­крытым Дао. Ведь Тора верна только, если ведет нас в направле­нии Дао. Закон верен только, если ведет вас к любви. Если он противоречит любви, тогда закон безжалостен.

Закон, например, говорит, что надо любить только свою жену. Хоро­шо, если вы любите свою жену, тогда закон ведет к любви, но ес­ли вы не любите жену, то заниматься с ней любовью безнравст­венно, тут закон противоречит любви. Если вы занимаетесь лю­бовью с женщиной, не будучи женатым на ней — это любовь, а не закон. Если вы к тому же женились на ней, это любовь, но это не против любви. Мудрый человек увидит, что в жизни всегда поль­зовался законом для любви. Тогда это ступень к Дао.

Этот ашрам, естественно, должен управляться, по Конфуцию, но Кон­фуций здесь на службе у Лао-цзы. Видите вы здесь этого сума­сшедшего? Конфуций на службе у Лао-цзы, Тора на службе у Дао. Тогда не возникает проблем. Но если наоборот, то все пор­тится: тогда вы стоите на голове, надо срочно что-то делать.