Спасение в язычестве и христианстве.

Идея спасения всеобща в человеческом сознании, хотя называется и понимается она по разному.

Существо каждой религии заключается в учении о спасении, и здесь происходит основной водораздел между ними.

Языческие религиозные идеи спасения: растворение в Абсолюте (самадхи, нирвана), экстаз: вечное райское блаженство, понимаемое как совокупность земных(душевных и телесных) наслаждений, человекобожие. Спасение совершается через научение человеков богами и пророками истине, религиозным и моральным правилам жизни и исполнение их человеком; или: отречение от всего материального как нереального, иллюзорного, через нравственное очищение, достижение бесстрастия и сверхсознания.

Языческое материалистическое понимание спасения: отрицание духовного начала и вечной жизни личности и искание только земного благополучия, заключающегося в удовлетворении "славолюбия, сребролюбия, сластолюбия" (авва Дорофей. Ср. три искушения Христа. Или: "Все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская" — 1Ин.2, 16), достижении бессмертия и господства во вселенной. Средства достижения: философия, наука, политика, искусство, научно-технический и культурный прогресс, создание идеального государства.

"Спаситель" в язычестве. С целью доказать земной характер возникновения христианства, его противники устанавливают аналогии между Христом Спасителем и языческими богами-спасителями. В каждой языческой религии, — утверждал, например, Древс, — есть бог, — спаситель, праведник — страдалец; он родится чудесным образом от девы, приносит себя в жертву, его убивают, но он воскресает...

Яркая иллюстрация духа язычества — мифические типы избавителей в нем, сообразно с этим натуралистическим понятием язычников о божестве, являющиеся большей частью олицетворением сил природы и приносящие материальное счастье, довольство земное. Рассмотрим, на сколько состоятельны эти параллели.

Прежде всего скажем относительно идея Спасителя. Эта идея, действительно, была известна почти всем языческим древним народам. Так, ожидание Мессии у персов нашло свое выражение в мифе о Митре и вере в пришествие на землю перед ее концом пророка Сознош; у индусов в мифе об Адити, от которой должен родиться и воплотиться для спасения людей Вишну; у греков мессианские чаяния нашли выражение в мифологии (миф о Прометее), в философии ("Праведник" Платона в "Республике"), а у римлян — и в поэзии (знаменитая IV эклога Вергилия "Поллион". Даже у китайцев было ожидание "святого", "посланника Неба".

Наличие идеи об Избавителе у различных народов вполне естественно. Оно обуславливалось, с одной стороны, общим у всех древних народов первоначальным преданием об обетовании Божием, данном первым людям вслед за грехопадением(Быт. 3,15), а с другой — сознанием людьми своего бессилия в борьбе со злом и необходимости Божественной помощи. Однако, в понимании характера и целей деятельности Мессии в роли Избавителя человечества христианство и язычество резко расходятся между собой.

Язычество даже не предполагает ни об изначально заложенной в человеке высоте богоподобия, ни о той коренной поврежденности человеческой природы, которая охватывает всех без исключения людей, поэтому оно утопически считает, что спасение возможно через научение людей (богами, пророками, философами типа Будды, Конфуция, Лао-Цзы, Заратустры) истине, религиозным (или) моральным правилам жизни, через создание идеального государства, научно-технический и культурный прогресс. Там спасители — это великие учителя. Весьма показательны и средства достижения спасения в религиозном язычестве.

Языческие "боги-спасители" напоминают собой сказочных героев, действующих исключительно внешними средствами. Например, Геракл завладевает кобылицами Диомида, поедавшими людей, убивает орла у груди Прометея и тем спасает последнего от мук. Или главный подвиг Митры состоял в том, что он с помощью пса настиг быка, созданного самим Ормуздой, и победил его, погрузив пальцы в его ноздри и вонзив нож в его шею. Может ли здесь быть какое-либо сходство с евангельским Иисусом, Который, в каком бы положении не находился, перед Пилатом или женщиной-самарянкой, повсюду поражает и покоряет сердца исключительным нравственным величием Своей Личности. Но " в языческой религиозной идеологии совершенно отсутствовала мысль, что историческая Личность, действительно жившая земной жизнью, будучи и Богом, и человеком, Своими страданиями, смертью и воскресением дарует человеку благодатный дар духовного возрождения и обожения".

Христианское учение о спасении исходит из Откровения о богоподобии человека и такой "генетической" поврежденности его природы, исцеление которой невозможно никакими человеческими средствами и потому требующей Бога Спасителя. Поэтому само понимание спасения мыслится как осуществление особого (т.н. халкидонского) единения человека с Богом, богочеловечества, или обожения, которое стало возможным благодаря Боговоплощению и Жертве Христовой. Эта Жертва — основание всей христианской сотериологии. Поэтому совершенно иной характер имеет образ Евангельского Избавителя. Целью Его пришествия является доставление человеку не наслаждений, богатства, славы, власти в этой мимолетной земной жизни, но возможности духовного преображения, богоподобного обновления (Лк. 17, 21; 2Кор. 4, 16) и возвращения к вечной жизни.