Эти самадхи, которые являются результатом медитации на объект, есть самадхи с семенем и не дают свободы от цикла перерождений.

Эти самадхи, которые являются результатом ме­дитации на объект... Вы можете медитировать только на объект, будь то мирской или духовный объект. Объектом могут быть деньги или мокша, достижение окончательного. Объектом может быть и простой камень и Кохинор — бриллиант: это не важно. Если объект существует, сущест­вует и ум; ум продолжает свое существование вместе с объ­ектом. Ум продолжает свое существование благодаря объекту. Благодаря другому, ум постоянно подпитывается. А когда существует другой, вы не можете познать себя; весь ум сконцентрирован на другом. Другого нужно уб­рать, полностью убрать, чтобы вам не о чем было думать, чтобы не было ничего, на что бы вы могли обратить свое внимание, чтобы вы не могли никуда двигаться.

Вместе с объектом, говорит Патанджали, появляется множество возможностей: вы можете вступить во взаимоотношения с объектом как с разумным существом; вы можете думать об объекте логически — тогда Патанджали дает этому имя савитарка самадхи. Оно случается много раз: когда ученый наблюдает за объектом, он погружается в абсолютное молчание; по небу не движется ни одной мыс­ли, всем своим существом он настолько поглощен объек­том. Или, иногда, ребенок, играющий с игрушкой, настолько поглощен, что ум полностью, практически пол­ностью, останавливается. Существует очень глубокая без­мятежность. Объект забирает все ваше внимание; позади ничего не остается. Нет возможности ни для какого беспо­койства, ни для какого напряжения, нет возможности для появления никакого беспокойства, потому что вы пол­ностью поглощены объектом, вы ушли в объект.

Ученый, великий философ... Это случилось с Сократом: однажды ночью он стоял; была полная луна, и он смотрел на луну, и он стал настолько поглощенным... С ним, должно быть, произошло то, что Патанджали называ­ет савитарка самадхи, потому что он был одним из самых логичным из всех когда-либо рождавшихся людей, одним из самых рациональных умов, самой вершиной рациональ­ности. Он думал о луне, о звездах, о ночи и о небе, и пол­ностью забылся. Начал падать снег, и к утру, он был обнаружен практически мертвым, он был по пояс в снегу, замерзший, и все еще смотрел в небо. Он был живым, но сильно замерз. Люди отправились на его поиски, и затем они нашли его стоящим; всю ночь он стоял под деревом. И когда они спросили: "Почему ты не вернулся домой? — был снегопад, и ты мог умереть, — он сказал, — Я совер­шенно забыл об этом. Для меня не было снегопада. Для меня время, время остановилось. Я был так поглощен красотой ночи, и звездами, и порядком существования, и кос­мосом".

Логик всегда поглощен порядком, гармонией, кото­рая существует во вселенной. Логик движется вокруг объ­екта — постоянно движется вокруг него — и вся энергия забирается объектом. Это самадхи с мотивацией савитар­ка, но объект существует. Его достигают ученые — рацио­нальные, философские умы.

Затем Патанджали говорит, что есть другое самадхи, нирвитарка, эстетические умы — поэт, художник, музы­кант, достигают его. Поэт идет прямо внутрь объекта, он не ходит вокруг него, но объект все еще здесь. Возможно, он не думает о нем, но его внимание сконцентрировано на нем. Это может функционировать не в голове, это может быть в сердце, но объект все же существует, другой суще­ствует. Поэт может достичь очень глубокого, блаженного состояния, но цикл перерождений не остановится, ни для ученого, ни для поэта.

Затем Патанджали подходит к савичара самадхи: логика была отброшена, только чистое созерцание — не «о» — просто смотреть «на», наблюдать, свидетельствовать. От­крыта более глубокая область, но объект остается здесь, и вы остаетесь одержимыми объектом. Вы все еще не сами по себе — существует другой. Тогда Патанджали подходит к нирвичаре.

В нирвичаре, постепенно, объект становится тонким. Это самый важный пункт, который должен быть понят: в нирвичаре, объект становится все более и более тонким. От грубого объекта вы движетесь к тонкому объекту — от камня к цветку, от цветка к аромату. Вы движетесь к тонкому. Постепенно, наступает момент, когда объект стано­вится таким тонким, будто бы его вообще нет.

Например, если вы созерцаете пустоту; объекта почти нет, если вы медитируете на пустоту. Есть буддийская школа, которая делает ударение только на одной медита­ции, и это медитация на пустоту. Вы должны думать, вы должны медитировать, вы должны поглощать идею, что ничего не существует. Если вы постоянно медитируете на пустоту, наступает момент, когда объект становится таким тонким, что не может удержать вашего внимания; он на­столько тонок, что здесь нечего созерцать, и вы все про­должаете и продолжаете. Внезапно, однажды сознание наскакивает на самого себя. Не находя никакой твердой почвы в объекте, не находя никакой точки опоры, не нахо­дя ничего, за что бы можно было зацепиться, сознание на­скакивает на самого себе. Оно возвращается, приходит назад к своему собственному центру. Тогда оно становится высшим, чистейшим, нирвичарой.

Высшее, нирвичара, случается тогда, когда сознание наскакивает на самого себя. Если вы начинаете думать, что: "Я достиг не-мысли, я достиг пустоты", снова, вы соз­дали объект, и сознание ушло в сторону. С искателем это случается много раз. Не зная внутренних тайн, много раз вы наскакиваете на самих себя. Иногда вы дотрагиваетесь до своего центра, и снова вы ушли наружу. Внезапно, воз­никает идея: "Да, я достиг!" Внезапно, вы начинаете чув­ствовать: "Да, вот это. Сатори случилось, самадхи было достигнуто". Вы чувствуете такое блаженство, что, естест­венно, возникает идея. Но, если идея возникает, вы снова стали жертвой чего-то, что объективно. Субъективность снова утрачена; единство стало двойственностью. Двойст­венность снова существует.

Вы должны осознавать, что нельзя позволять появ­ляться идее о не-мысли. Не пытайтесь — всегда, когда случается нечто подобное, оставайтесь в этом. Не пытай­тесь думать об этом, не делайте никаких заметок насчет этого; наслаждайтесь этим. Вы можете танцевать, с этим не будет проблем, но не позволяйте появляться словам, не позволяйте появляться языку. Танец не сможет помешать, потому что в танце вы остаетесь едиными.

В суфийской традиции танец использовался для того, чтобы уйти от ума. На последней стадии суфийский Мастер говорит: "Когда вы подходите к точке, в которой объект исчезает, немедленно начинайте танцевать, чтобы энергия двигалась в тело, а не в ум. Немедленно начинайте делать что-то; подойдет все".

Дзен Мастера, когда они достигли, начинают смеять­ся настоящим животным смехом, подобным рычанию, ры­ку льва. Что они делают? Энергия существует, и впервые энергия стала единой. Если вы позволите произойти чему-то в уме, немедленно снова возникнет разделение, а разде­ление — ваша старая привычка. Она будет присутствовать еще несколько дней. Прыгайте, бегайте, танцуйте, хоро­шенько посмейтесь животным смехом, делайте что-то, что­бы энергия двигалась в тело, а не в голову. Потому что существует энергия, и существует старый порядок, он сно­ва может возобладать...

Ко мне приходят многие, и всегда, когда это случа­ется, возникает величайшая проблема — я говорю, вели­чайшая, потому что это не обычная проблема. Ум немед­ленно берет верх и говорит: "Да, вы достигли". Эго во­шло, ум вошел, все потеряно. Одна-единственная идея — и тот час же возникает огромное разделение. Танец это хо­рошо. Вы можете танцевать — с этим не будет проблемы.