Св. праведный Феодор Томский
1 февраля 1864 года в Томске умер старец Феодор Кузьмич, позднее причисленный к лику сибирских местночтимых святых, память которого Церковь отмечает 2 февраля.
Этот человек, при жизни окруженный тайной, и после смерти остался загадкой, пред которой, как заметил писатель Сергей Елпатьевский, много людей останавливалось и которую никто не мог разрешить.
Народная молва отождествляла Феодора Кузьмича с императором Александром I, внезапная смерть которого породила немало слухов и домыслов. Подчеркиваем: именно молва, поскольку сам старец это отвергал начисто; самозванцем, которых знала немало российская история, он не был.
Рассказы о появлении Феодора Кузьмича в Сибири, рознясь в небольших деталях, сводятся к одному: объявился он, словно из небытия, ранней осенью 1836 года близ города Красноуфимска Пермской губернии. На расспросы отвечал уклончиво, чем вызвал подозрения, и потому был задержан. При допросе в Красноуфимском уездном суде он назвал себя Феодором Кузьмичом, а от дальнейших показаний отказался, объявил себя непомнящим родства бродягою, за что и был арестован, наказан двадцатью ударами плетей и выслан в Сибирь, в Томскую губернию, близ Ачинска, и приписан к деревне Зерцалы Боготольской волости Ачинского (впоследствии Мариинского) уезда, куда и прибыл 26 марта 1837 года.
Во время следования этапным порядком Феодор Кузьмич своим поведением, услужливой заботливостью о слабых и больных, теплыми беседами и утешениями расположил к себе не только арестантов, но и конвоиров. По прибытии в Сибирь Феодор Кузьмич был помещен на Краснореченский винокуренный завод, где прожил около пяти лет. На принудительных работах его по старости лет не занимали, в передвижениях не ограничивали.
По собственному почину или по приглашению Феодор Кузьмич ходил от деревни к деревне, учил крестьянских детей грамоте, знакомил со Священным Писанием, с географией и историей. Взрослых он увлекал религиозными беседами, занимательными рассказами из событий отечественной истории, в особенности о военных походах и сражениях, причем вдавался иногда в такие мелкие подробности, как например, в эпизоды войны 1812 года, которые мог припомнить только очевидец. Кроме того, он обнаруживал немалое знание крестьянской жизни, давал ценные советы по устройству огородов, в выборе семян и сроков сева.
Где бы ни жил Феодор Кузьмич – в келейке, построенной для него казаком Симеоном Сидоровым в Белоярской станице, у богатого краснореченского крестьянина Ивана Латышева в деревне Коробейниковой, у томского купца Семена Хромова, – везде находили его люди. Феодор Кузьмич принимал всех приходящих к нему за советами, денег никогда ни от кого не брал, но от приносимого угощения не отказывался. Посещал старца не только простой люд. По мере того как слава о нем разносилась по городам и весям, к нему приезжали высокопоставленные лица. Петербургский профессор К.В. Кудряшов, который провел документальное исследование жизни старца, утверждает, что Феодора Кузьмича посещали епископ Иннокентий Камчатский, Афанасий, епископ Иркутский, Парфений, епископ Томский, советник Томского губернского суда Л.И. Савостин и другие.
Загадочная личность старца не раз побуждала его почитателей к нескромному любопытству. Однако он от ответов уклонялся. На просьбу назвать имена его родителей, чтобы помолиться о них, говорил: «Это тебе знать не нужно: Святая Церковь за них молится...»
Кто и когда впервые «открыл», что старец есть ушедший в мир Александр I, неясно. Существует несколько версий. Наиболее часто утверждается, что «опознала» императора крестьянка Александра Никифоровна, которая была весьма дружна со старцем и по его настоянию, будучи двадцати двух лет от роду, предприняла поездку на богомолье. Она побывала в Почаевском монастыре, в Кременчуге, где в доме графа Остен-Сакена была представлена Николаю I, видела портрет Александра. Вернувшись в Сибирь, Александра вроде и воскликнула: «Батюшка Федор Кузьмич, как вы на императора Александра Павловича похожи!» Старец в лице переменился, строго спросил: «Почем знаешь?» – «Портрет у графа видела», – ответила Александра. На это старец ничего не сказал, сразу ушел в другую комнату...
Так это было или нет, но слух о тождестве томского старца и Александра I был настолько стоек, что местные власти вынуждены были опровергать его в печати. Настойчивое отрицание порождало еще большую веру в достоверность легенды, которая без всякого участия в том старца обрастала все новыми деталями, в которых правда и вымысел переплетаются так тесно, что развести их невозможно. И в Сибири, и в столицах ходили по рукам рукописные «списки» и печатные издания неизвестных авторов, где рассказывалось о том, что Александр, мучившийся грехом отцеубийства (знал о заговоре против отца, императора Павла, и не решился помешать ему), давно хотел уйти «в народ», но все мешали обстоятельства. И только когда положение России упрочилось, был разбит Наполеон, наладилась жизнь в стране, исполнил свое заветное желание – поселиться среди простого люда, разделить с ним его горести и радости. В противовес этим утверждениям публиковались записки придворных, описывающие последние дни и часы Александра в Таганроге, и даже протокол о вскрытии тела...
Тайна, окутывавшая происхождение старца, конечно же, помогала домысливать желаемое. Но если судить по воспоминаниям современников, не за принадлежность к царскому роду любили и ценили Феодора Кузьмича. Простой в общении, хотя все манеры обличали в нем человека образованного и воспитанного, старец вел жизнь подвижника. Вставал очень рано и все свободное время посвящал молитве, строго соблюдал посты, но не рисовался этим. Почитатели Феодора Кузьмича почти ежедневно приносили ему пищу, а по праздникам заваливали пирогами, шаньгами и прочим. Старец охотно принимал все это, но, отведав немного, оставлял, как он выражался, «для гостей», и раздавал затем заходившим к нему странникам.
Во время проживания в селах Феодор Кузьмич аккуратно посещал церковные службы, становился всегда в стороне, поближе к двери. В Томске он часто ходил в праздничные дни в домовую архиерейскую церковь (в ограде мужского монастыря). Преосвященный Парфений как-то предложил старцу становиться в моленной комнате епископа, рядом с алтарем, но Феодор Кузьмич отказался от такой чести. Бывая в разных храмах, старец никогда не причащался, чем вызвал одно время обвинения в сектантстве. Впоследствии же выяснилось, что у него был постоянный духовник – протоиерей Красноярской кладбищенской церкви отец Петр Попов, который и причащал старца.
В январе 1864 года старец занемог, и 20 числа (по старому стилю) мирно отошел ко Господу. Похоронили Феодора Кузьмича на кладбище Томского Богородице-Алексеевского мужского монастыря, что свидетельствовало о признании Церковью его подвижнических заслуг. В 1903 году настоятель монастыря архимандрит Иона благословил постройку часовни на могиле старца. Пожертвования собирали в Томске и близлежащих селах – отказа ни от кого не было. А когда начали рыть фундамент под часовню, частично вскрылась могила старца. Как засвидетельствовано настоятелем монастыря в присутствии подрядчика И.. Леднева и архитектора В.Ф. Оржешко, мощи старца оказались нетленны...
...В 1984 году по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена в связи с подготовкой к празднованию 1000-летия Крещения Руси было установлено празднование в честь Собора сибирских святых, прославивших этот суровый край святостью своей жизни и трудами на благо Церкви и Отечества. Среди подвижников веры и благочестия, в земле Сибирской просиявших, отмечен и праведный Феодор Кузьмич Томский[939].