Личность преподобного Андрея Критского
Личность преподобного Андрея, архиепископа Критского представляется нам многогранной, поэтому необходимо коснуться различных сторон его жизни и деятельности.
Прежде всего следует сказать, что преподобный пастырь Критский должен быть признан одним из РОДОНАЧАЛЬНИКОВ ЦЕРКОВНОГО ПЕСНОТВОРЧЕСТВА. Он, по существу, стоял в начале тех трудов церковной письменности, которые были осуществлены в более позднее время, в VIII и IX веках, когда был создан ОСМОГЛАСНИК (ОКТОИХ) и приводилась в порядок МИНЕЯ – сборник служб годового круга (двунадесятым и великим праздникам, святым на каждый день года. – Ред.).
По мнению компетентных исследователей нашего времени, преподобного Андрея Критского следует признать и родоначальником службы Великого поста – Постной Триоди, поскольку он первый составил трипеснцы на отдельные дни Страстной седмицы и Святой Четыредесятницы. Отсюда, как было сказано, идет и название самой богослужебной книги – ТРИОДЬ, что означает «трипеснцы», «собрание трипеснцев»[303].
При разборе различного рода произведений преподобного песнописца становится очевидным, что он воистину был основательно знаком и с текстами Священного Писания, и с трудами святых отцов, почему мог свободно и широко использовать в различных своих произведениях глубоко усвоенные им факты. На примере строк Великого канона мы старались показать, насколько основательным было знание преподобным Андреем событий Ветхого и Нового Заветов. Эти знания были приобретены им еще в ранней юности, в бытность его иноком иерусалимской обители святого Саввы. Отсюда, как мы неоднократно указывали, за ним сохранилось имя ИЕРУСАЛИМЛЯНИНА (по-славянски ИЕРУСАЛИМИТЫ).
Но в лице преподобного Андрея, пастыря Критского, мы имеем не только образованного инока и родоначальника песнопевцев. Это был и вдохновенный ПОЭТ, который излагал в тихом, но всегда незаурядном слове свои глубокие переживания христианина. Мы писали о том, что современные историки говорят об «эмоциональной теплоте» произведений преподобного Андрея[304], а знаток песнопевцев Православной Церкви преосвященный Филарет Черниговский безоговорочно признает в Критском пастыре подлинного поэта, а его Великий канон считает «самым высоким произведением поэзии»[305]. Профессор Е.И. Ловягин пишет о каноне преподобного Андрея на Рождество Богородицы, что тропари его «составлены с приличною подобным песнопениям стройностию, впрочем, без особенной искусственности; писаны языком прозаическим, приспособленным к пению, без акростихов»[306].
Много сказано о канонах преподобного Андрея как поэтических произведениях в Службе ему на 4 июля. Вострубив ясно божественная сладкопения, – говорится в кондаке Преподобному, – явился ecи светильник мира светлейший[307]. Богодохновенен орган Утешителя показался ecи, пение нам воспев спасительное, – свидетельствуется в первой стихире на Господи, воззвах.
Много повествуется в Службе святителю Андрею о чистоте его нрава и простоте сердца, о красоте и светлости его учений, о том, что он – столп Православия, образ целомудрия и начертание красоты и – основное – божественный песнописец, просвещающий Христову Церковь. Знаменательно, что в седальне дня памяти Преподобного указывается, что он был священным священнодейственником, яко камением словесы... украсившим церковный венец. Это очень точное определение, и мы показывали выше, какие воистину драгоценные камни духовного слова вложил в венец церковный преподобный поэт. Это и составляет до последних дней неописанное сокровище Христовой Церкви.
Святитель Андрей, архиепископ Критский, при его поэтических дарованиях, при глубоком знании Священного Писания и писаний святых отцов был замечательным учителем и ПРОПОВЕДНИКОМ ПОКАЯНИЯ. В своем Великом покаянном каноне он использует всю опытность, все данные своего духа, все силы своего незаурядного слова, чтобы расположить человеческую душу к самовоззрению, самоанализу, чтобы направить человека к этому первому и главному подвигу его жизни – к покаянию, к первой и главной евангельской добродетели.
Вряд ли здесь уместно вновь возвращаться к целительным и сладостным строкам «Великой стихиры святоградца», которые частично приведены нами выше. В своем произведении творец Великого канона не отделяет себя от всего человечества, не ставит себя НАД прочими людьми, а ВМЕСТЕ с ними вопиет к Создателю, открывает перед Ним свое сердце, обнажает свои язвы. В этом и заключается ВЕЧНОЕ, непреходящее значение Великого канона Андрея Критского. Возможно, ничто из всей церковной письменности не действует на человеческую душу так непосредственно, как Великий канон, обнажающий всю неправду, все зло человека. Но покаянные строки Канона отнюдь не содержат безысходности. Всюду в них – выход в теплом покаянии, в искреннем обращении к Богу.
Мы могли совершенно отчетливо убедиться, что преподобный Андрей, имея живую веру и любовь ко Христу, был и подлинным БОГОСЛОВОМ, воспевающим в чистоте своих созерцаний спасительные догматы Святой Церкви. Более других преподобному пастырю Критскому близок догмат о Богочеловечестве Господа нашего Иисуса Христа. Исходя из того, что Господь наш восприял нашу плоть, преподобный Андрей отчетливо видит и единственный путь спасения человеков во Христе. Может быть, больше чем другие богословы, святитель Критский говорит о том, как ищет, как жаждет Господь спасения человеков, не только близких Ему, но и далеких, удаленных от Него[308].
Реже богословствует Преподобный о тайне Святой Троицы. Но там, где он позволяет это себе, мы находим небывалую, оригинальную трактовку предвечного рождения Сына от Отца, когда Сын является Безначальным, присно сущим со Отцем, яко заря во свете[309].
Особые строки посвящает преподобный отец богословию образа и в Великом каноне отчетливо говорит о различии понятий образа и подобия. В связи с догматом вочеловечения Христова в заключение канона преподобный Андрей дает трактовку этих понятий применительно к человеку.
Богословие преподобного Андрея, таким образом, совершенно отчетливо для нас встает из строк его творений как живая сумма всего, что он дает в своих песнях – в дни ли Великой Четыредесятницы, в дни ли Пасхи или Преполовения Пятидесятницы. Он – богослов и в канонах святым, где развивает отдельные истины животворного учения Христова.
Мы видели выше, что маститый церковный писатель и богослов, преосвященный Филарет Черниговский, относил к богословским произведениям святого Андрея Критского такие его творения, как а) трипеснцы, б) каноны на события Великой Четыредесятницы и Святой Пасхи (каноны на Воскрешение Лазаря, Неделю мироносиц, Преполовение Пятидесятницы и др.) и в) стихиры на двунадесятые праздники[310]. Здесь мы еще раз должны подтвердить большое значение трудов преподобного Критского пастыря для ЛИТУРГИЧЕСКОГО БОГОСЛОВИЯ. Все его произведения, и особенно Покаянный канон, суть великое училище благочестия и богословия, суть деятельное обучение чад церковных, членов Христовой Церкви спасительным догматам святой христианской веры.
Последнее, что необходимо сказать, вникая в облик преподобного Андрея, – это то, что, взяв и соединив все вышесказанное, мы должны признать в пастыре Критском УЧИТЕЛЯ внутренней ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ, не утерявшего силы своего слова до наших дней.
Действительно, взывая к человеку и настаивая, что для него нет ничего дороже, нужнее его совести, преподобный отец обращается к необходимости самовоззрения, самоанализа, покаяния. Покаяние теплое, живое, или иначе – смирение сердца, есть первая и необходимая ступень в шествии человека к Богу. Далее Преподобный предлагает лествицу добродетелей, по которой восходит человек в труде над своим сердцем. Это деяние, по Преподобному, есть то необходимое состояние, которое предшествует видению человека – пределу, краю его внутренней жизни[311].
Этот путь, начертанный преподобным Андреем, так усвоился и творцу посвященного ему канона, что в одной из его песней мы читаем: Деянием видения восход показав, мудре, и видением объемся, жития образом, Андрее богогласе, уподобился ecи[312]. Здесь – те слова преподобного Андрея Критского, которые он духовно относил к образу жен патриарха Иакова, – деяние и разум в зрении[313]. Эти слова мы приводили выше, они и были усвоены творцом канона преподобному Андрею. Это те слова, которые ниже преподобный Андрей относит к самому патриарху Иакову: Да стяжеши деяние с разумом, да будеши ум, зряй Бога, и достигнеши незаходящий мрак в видении и будеши великий купец[314].
Это – завет преподобного Андрея Критского всем людям и на все века. Он – в идее целостности человека, его подлинности; последовательности хода его внутренней духовной жизни.
В наши дни писатели, которые дорожат внутренней жизнью человека, не могут пройти мимо слов, которые оставил им как заповедь великий писатель У. Фолкнер.
«Современные... писатели, – говорит он, – ...забыли о проблемах борющейся души. Но только эти проблемы рождают достойную литературу. <...> Ему [писателю] нужно... убрать из своего творчества все, кроме правды о душе, СТАРЫХ ВЕЧНЫХ ИСТИН – любви, чести, жалости, гордости, сострадания и самопожертвования, без которых любое произведение обречено на скорую гибель. <...> И покуда он не поймет этого, он будет писать так, как будто он... наблюдает конец человека... Но я отказываюсь принять конец человека... Человек не просто выстоит, он восторжествует»[315].
Этот завет о подлинном достоинстве человека, о его спасении во Христе, о его победе оставил нам еще в начале VIII века преподобный архиепископ Критский, скончавшийся как странник на обратном пути из Константинополя к своей пастве, при исполнении своего долга.
Вот источник непререкаемого значения трудов преподобного Андрея, положенных на заре церковной песнотворческой деятельности, их места в деле спасения человеческой души, места, сохраненного в сосуде Тела Христова – Его Святой Церкви.