Воскресные песнопения Октоиха
Из воскресных песнопений Октоиха, написанных преподобным Иоанном Дамаскиным, целесообразно отдельно рассмотреть СТИХИРЫ, и среди них особо ДОГМАТИКИ, а также КАНОНЫ.
ВОСКРЕСНЫЕ СТИХИРЫ на Господи, воззвах сразу и тепло объемлют душу молящегося. Они различны по своему смыслу и напеву и всегда создают особый ритм наступающего воскресного дня. Они, эти стихиры, вместе с напевом своим обладают особой мягкостью, молитвенностью, убежденностью призыва праздновать Воскресение Спаса Христа и с Ним совоскресать.
Вечернии наша молитвы приими, Святый Господи, – слышим мы в напевах стихир 1-го гласа, – и подаждъ нам оставление грехов, яко Един ecи явлей в мире воскресение[146]. В следующих стихирах того же гласа развивается мысль об избавлении нас Христом от беззаконий наших.
Многие из воскресных стихир, напротив, бывают и суровы; в них печатлеется основная мысль о крестной смерти Христовой и только потом о Воскресении. Таковы стихиры 3, 4, 5, 6-го гласов, но каждая гласовая группа этих стихир, имея свой особый музыкальный строй, особенно действует и на душу, по-разному открывает празднование воскресного дня. Очень утешительны стихиры, где прославляется Святая Троица. Воспеванию тайны этого догмата посвящена, в частности, последняя, третья стихира 3-го гласа. Славлю Отца и Сына силу, – слышим мы слова святого Иоанна, – и Святаго Духа пою власть, нераздельное, несозданное Божество, Троицу Единосущную, царствующую в век века. Касаются глубины души и образы из второй стихиры 5-го гласа: Воскресение даяй роду человеческому, яко овча на заколение ведеся.
Но вот опять мягкость образов и теплота напева в стихирах 8-го гласа: Вечернюю песнь и словесную службу Тебе, Христе, приносим, яко благоволил ecи помиловати нас Воскресением (первая стихира). Эта мысль о помиловании нас Воскресением, об оставлении грехов наших Воскресением развивается в последующих стихирах того же гласа, в результате чего сердце человеческое обретает себе твердую и верную надежду помилования, и это неотторжимо.
Если в приведенных воскресных стихирах на Господи, воззвах святой Иоанн Дамаскин излагает в поэтической форме те богословские мысли, которые он строго обосновывает в своих научных трудах, и особенно в «Точном изложении православной веры», то еще больше определяется эта связь в торжественных заключительных Богородичных стихирах – ДОГМАТИКАХ. О последних преосвященный Филарет, архиепископ Черниговский, свидетельствует как о произведениях превосходных, и прежде всего по их догматическому содержанию. Он признает, что, помимо основного догмата о воплощении Сына Божия, и все остальные догматы находят место в догматиках преподобного Иоанна Дамаскина[147].
Догматики, как правило, значительны по своему размеру. Они посвящены воспеванию Пресвятой Девы Марии. Матерь Божия именуется в них Небесною дверью; Она – Безплотных песнь и верных удобрение (глас 1-й); Она подобна купине, которая не сгараше, опаляема (глас 2-й); Она и Неискусобрачная Невеста (глас 5-й); Она и Дева паче слова и разума (глас 7-й)[148]. В этих величественных стихирах преподобный Иоанн Дамаскин находит возможным и даже необходимым сказать также о догмате, касающемся двух естеств Господа нашего, о спасении нас подвигом Христовым и о прочих таинствах нашего исповедания.
Не во двою лицу разделяемый, – убежденно звучит исповедание Преподобного в догматике 6-го гласа, – но во двою естеству неслитно познаваемый... И, может быть, еще сильнее тот же догмат выражен в догматике 8-го гласа. Царь Небесный за человеколюбие на земли явися и с человеки поживе, – слышим мы, потрясенные до глубины сердца смыслом изображенного (и торжественностью напева!), – един есть Сын, сугуб естеством, но не Ипостасию.
В догматике 7-го гласа преподобный Иоанн убеждает нас, что идеже бо хощет Бог, побеждается естества чин, а в догматике 4-го гласа находит особо искренние, глубоко трогающие нас уверения, что Господь наш заблуждшее горохищное обрет овча, на рамо восприим, ко Отцу принесет[149]. Этого взятого на рамо, погибшего овча знаменует и омофор православного епископа.
Разбор всех ВОСКРЕСНЫХ КАНОНОВ Дамаскина вряд ли возможен в пределах одного очерка. Этот разбор мог бы составить самостоятельный труд, предполагающий и воспроизведение всего творчества преподобного песнописца в составлении Октоиха. В нашем разборе канонов мы остановимся преимущественно на оценке ирмосов отдельных песней по гласам Октоиха, выявляя в них типичные с нашей точки зрения черты.
В воскресных канонах, особенно же в ирмосах этих канонов, можно выделить два основных момента. Это, прежде всего, спасительные догматы нашей веры, которые звучат и в стихирах на Господи, воззвах; во-вторых, – голос и молитва человека-христианина, ищущего спасения от обладающего им греха, и здесь преподобный песнописец как бы усвояется этому гибнущему в беззакониях грешнику и от его имени воссылает вопли и мольбы о помиловании. Имеются в ирмосах канонов и отдельные поэтические обобщения миросозерцания и исповедания человека, обретающегося в Церкви.
Воскресные каноны преподобного Иоанна Дамаскина начинаются ирмосом 1-й песни 1-го гласа, где Преподобный отражает чудо, происшедшее с ним, когда была исцелена его отсеченная десница: Твоя победительная десница боголепно в крепости прославися[150]. Эту десную руку Преподобный будет потом неоднократно упоминать и в своих антифонах, исполненных глубокого внутреннего чувства.
Основной догмат, который воспевает преподобный Иоанн в ирмосах своих воскресных канонов, – догмат Боговоплощения. Положил ecи к нам твердую любовь, Господи, – говорит преподобный Дамаскин в ирмосе 4-й песни 3-го гласа, – Единороднаго бо Твоего Сына за ны на смерть дал ecи. Эта же мысль видоизменяется в ирмосе 4-й песни 7-го гласа, где голос молящегося обращен уже не к Отцу, а к Сыну: Отча недра не оставль, и сошед на землю, Христе Боже... И вновь как бы печатлеется исповедание спасения нашего в ирмосе 4-й песни 2-го гласа: Пришел ecи от Девы, не ходатай, ни Ангел, но Сам, Господи, воплощен, и спасл ecи всего мя, человека. Воистину спасает нас только Господь, Сын Божий, Бог Слово – ни ходатай, ни Ангел не может сотворить спасения. Догмат Боговоплощения преподобный Иоанн постоянно носит в душе и потому – чаще в ирмосах 9-й песни – всегда по-новому говорит об этом таинстве нашей веры. Образ чистаго Рождества Твоего огнепалимая купина показа неопальная, – свидетельствует он в ирмосе 1-го гласа. Нетления искушением рождшая и всехитрецу Слову плоть взаимодавшая, – говорит он в ирмосе 7-го гласа. И особо торжественно и величественно вещает Преподобный в ирмосе 5-го гласа: Исаие, ликуй, Дева име во чреве и роди Сына Еммануила... Этот торжественный ирмос поется при совершении Таинств христианских: Священства и Брака.
Вспоминает преподобный Иоанн Дамаскин и образ Церкви Христовой. Веселится о Тебе Церковь Твоя, Христе, зовущи: Ты моя крепость, Господи, и прибежище, и утверждение, – поет он в ирмосе 3-й песни 4-го гласа. Христос моя сила, Бог и Господь, – честная Церковь боголепно поет, взывающи, – слышим мы в 4-й песни 6-го гласа. Среди этих общецерковных возгласов явственно проступают и вздохи верующего человека, борющегося с грехом, и преподобный песнописец прислушивается к этой борьбе и скорбит вместе с этим человеком общей человеческой скорбью.
Обыде нас последняя бездна, – восклицает он в ирмосе 6-й песни 1-го гласа, – несть избавляяй, вменихомся яко овцы заколения. В ирмосе 5-й песни уже 5-го гласа он опять вопиет: Одеяйся светом яко ризою, к Тебе утренюю и Тебе зову: душу мою просвети омраченную, Христе, яко Един Благоутробен.
Особенно отличаются подобными скорбными мольбами ирмосы 8-го гласа. Так, в 4-й песни из глубины человеческого сердца, находящегося в скорби, исторгается исповедание: Ты моя крепость, Господи, Ты моя и сила, Ты мой Бог, Ты мое радование... А в следующей, 5-й песни содержится уже горький плач оставленности: Вскую мя отринул ecи от Лица Твоего, Свете незаходимый, и покрыла мя есть чуждая тьма окаяннаго... И в 6-й песни продолжаются те же скорбные излияния: Очисти мя, Спасе, многа бо беззакония моя и из глубины зол возведи, молюся...
В ирмосах воскресных канонов преподобный песнописец поверяет церковной лире свои глубокие богословские поиски. Иже от не сущих вся Приведый, словом созидаемая, – воспевает Преподобный, как бы восходя мысленно к началу начал, – совершаемая Духом, Вседержителю Вышний, в любви Твоей утверди мене (ирмос 3-й песни 3-го гласа). Ту же идею прослеживаем и в 3-й песни 7-го гласа: В начале небеса всесильным Словом Твоим утверждей, Господи Спасе, и вседетельным и Божиим Духом всю силу их. Ирмос той же песни 8-го гласа звучит легче и короче: Утверждей в начале небеса разумом и землю на водах основавый. И, пожалуй, особенно глубоко звучит богословие преподобного Иоанна в ирмосе 9-й песни 6-го гласа: Бога человеком невозможно видети, на Негоже не смеют чини ангельстии взирати. Мы знаем из житий святых, что этот ирмос, это изречение произносилось ими в поворотные моменты их жизни. Бога человеком невозможно видети.
Таковы труды преподобного Иоанна Дамаскина в стихирах и канонах созданного им Октоиха.
Из изложения двух последних разделов становится очевидно, что воспевание Воскресения Христова и всех последствий этого преславного чуда составляет один из центральных, наиболее обширных по своему объему трудов преподобного песнописца. Недаром это почувствовало и религиозное сознание поэта А.К. Толстого, когда, освобожденный от запрета писать, святой Иоанн в его поэме восклицает:
Раздайся ж, воскресная песня моя!
Как солнце, взойди над землею![151]
Именно воскресная песня, песня Воскресения Христова воистину является основой творчества преподобного Иоанна, и она воистину взошла, как солнце, на тверди церковной.