Ценностный самоотчет и мировоззренческая ориентация личности

Жизнь каждой отдельной человеческой личности проистекает одновременно в трех основных сферах бытия: сфере природного существования, в сфере социально-культурных отношений и в сфере внутренней религиозной жизни. В каждой из этих сфер проявляются и действуют естественные силы созидания личности, которым противодействуют естественные силы инерции и распада. В сфере природного существования человеку присуще естественное стремление к чистоте и воздержанию; в сфере социально-культурных отношений человеку присуще естественное стремление к добру, честности и справедливости; в сфере религиозной жизни человеку присуще естественное стремление к Богу как источнику жизни и абсолютного вечного блага. Этим естественным стремлениям человека противостоят: в сфере природного существования ¾ естественная чувственность, выражающаяся в отсутствии воздержания как аскетического начала; в сфере социально-культурной жизни ¾ естественный эгоизм, выражающийся в отсутствии любви как основного нравственного начала; в сфере религиозной жизни ¾ естественный атеизм, выражающийся в отсутствии благочестия как религиозного начала. Естественная чувственность, естественный эгоизм и естественный атеизм, заключающие в себе проявление основных порочных состояний личности, подлежат необходимому преодолению через возрастание личности в добродетели.

Если, предаваясь чувственности или проявляя свой эгоизм, человек попирает в себе самом нравственное достоинство и привносит ущербность, как в мировой строй вселенского космического бытия, так и в нравственный миропорядок всеобщего человеческого единства, то своим атеизмом человек попирает высший и ни с чем не сравнимый дар Божественного призвания и обрекает себя на пребывание в ценностной пустоте и метафизическом одиночестве. В этом отношении атеизм является существенно особым аспектом проявления порочности личности. Человеку здесь уже не «стыдно» за свою распущенность и не «совестно» за свой эгоизм ¾ ему «страшно» за свое одиночество.

Одиночество, как следствие естественного атеизма, совсем не похоже на простое одиночество, переживаемое человеком в состоянии уединения. Это не только ценностная пустота, но и постоянно ощущаемая в глубине личности необъяснимая тоска, томительно переживаемая человеком как мрачный и зловещий предвестник «конца». Ни эпическая покорность, ни логическая непримиримость не способны в атеизме дать гарантии личности от поглощения ее меональной бездной «ничто». Человек приписывает бессмысленность своему личному существованию, которой обесцениваются результаты всех его достижений и обладании. Обладание теряет свою притягательную силу и смысл и притупляется по мере осознания человеком своей обреченности: эмпирически человеку предстоит потерять самого себя. Его «я» неумолимо и, вопреки самому себе, лишается своей когда-то исключительной ценности. Личность погружается во мрак ценностной пустоты и абсолютного одиночества, от которого ее не могут избавить ни окружающий природный мир, ни внешняя социальная среда. Хотя «мир» способен поражать человека своей имманентной, присущей ему значительностью и сокрытой в нем тайной, он предстает в своей бездушности и индифферентности и остается совершенно безразличен и чужд внутренним переживаниям личности. Внешняя социальная среда также остается на недосягаемом расстоянии от личности и не способна заполнить образовавшуюся вокруг нее ценностную пустоту. Чем сильнее драматизм переживаемой личностью ситуации, тем более она оказывается внутренне одинокой. Самое страшное из всего того, что способен пережить человек в опыте своей жизни и смерти, он встречает, как правило, наедине с самим собой. Ориентация на внешний окружающий мир оказывается несостоятельной: она не гарантирует личность от внутреннего одиночества и не заполняет собой внутренней пустоты. Человек, ¾ говорит М.М. Бахтин, ¾ не может жить и осознавать себя ни в ценностной гарантии, ни в ценностной пустоте, но только в вере. Без Бога, в абсолютной ценностной пустоте не возможны никакой самоотчет, никакая исповедь, никакое, даже вполне адекватное, самосознание. Осознание себя «я ¾ в ¾ мире» имеет ценность и смысл при условии осознания себя «я ¾ в ¾ Боге»: реальность внешнего мира должна не закрывать Бога, а, наоборот, Его открывать.

Ценностный самоотчет, вера и мировоззрение переживаются личностью в единстве и подлинности бытия ее «я». Когда человек погружается в ценностный самоотчет, в глубину собственного «я», он находит свое абсолютное несовпадение с самим собой и именно здесь открывает место для Бога и переживает Его присутствие. Уже сам по себе факт, что «я» пытается определить себя в своей самооценке, что оно придает этой самооценке абсолютную значимость, говорит о том, что «я» вовсе не одиноко в своем самоотчете, что оно ценностно отражается в Ком-то абсолютно другом. Кто мерит и оценивает все нравственные глубины мотивов и поступков «я» в неисчерпаемой сложности их бесконечных переплетений.

Чистый самоотчет, то есть ценностное обращение только к себе самому в абсолютном одиночестве «я», не возможен: это предел, уравновешиваемый другим пределом ¾ исповедью, то есть обращенностью за прощением к Богу. Чем глубже одиночество с самим собой, тем яснее осознается незримое присутствие Бога. Личность узнает в Боге Того, Кто неизмеримо выше, чем она сама, онтологически вечностнее, могущественнее, абсолютное и в то же время бесконечно благостнее и ближе к ней, как никто другой. Бог гораздо ближе ко всякому человеку, чем это можно предполагать. Никто из людей не может проникнуть в истинную глубину другого человека, и любая встреча, какой бы близкой она ни была, заключает в себе не преодолимый до конца барьер отчужденности и тайну одиночества. Но Бог Своей любовью сходит в самые сокровенные и глубокие недра человеческого одиночества и выводит личность из бездны замкнутости, оставленное и ужаса отчаяния, подобно тому как Своим Воскресением Он выводит из ада человеческий род. В Боге человек оказывается неизмеримо ближе к себе самому, чем при всех попытках остаться только в себе самом. Вне Бога его жизнь была лишь бледным отражением реальности его собственного бытия, теперь же в живоносной стихии Божией благости, его жизнь полна беспредельной онтологической глубины, не оставляющей больше мест для бессмысленной и томительной ценностной пустоты.

В самоотчете исповеди личность открывает неудовлетворенность собой и переживает эту неудовлетворенность как свою незавершенность и неуспокоенность. Чем меньше она осознает за собой заслуг, чем больше чувствует свое несовершенство и недостоинство, чем глубже переживает свое падение, тем сильнее становится ее нужда и религиозном оправдании, тем полнее переживается ею потребность в искуплении и прощении, как абсолютном и чистом ларе Божией милости и любви. Мольба о прощении остается и своей открытости в недосягаемой перспективе своего исполнения, которое, будучи событием трансцендентного плана, имманентно и ценностно переживается личностью в опыте веры. Вся ценностная ориентация личности находит свое оправдание и смысл в вере как ценности: вера является самым существенным условием нравственного возрастания личности. Находясь в обладании веры, личность способна преодолевал присущие человеческой природе естественные чувственность и эгоизм и, через возрастание в добродетели и достоинстве, актуально осуществлять реализацию смысла своего бытия в соответствии с идеальным нравственным предназначением человека.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Что можно сказать об основном содержании предлагаемого курса лекций по Нравственному богословию, о главном предмете и центральной теме его, о том, что красной нитью вплетается в его ткань с первой до последней страницы?

Несомненно, что этим предметом, этой темой является учение о человеческой личности, ее нравственном становлении и раскрытии, ее сознании и свободе, ее ценностной ориентации и достоинстве, ее жизненном пути и нравственном восхождении, ее борьбе с грехом и преодолении ею темного, стихийного начала, ее причастности к высшей духовной основе жизни во Христе и ее преображенности Божественной благодатью.

Человеческая личность... Разве можно объять ее? Она ¾ живая реальность, неуловимая и непостижимая тайна. Она есть глубоко интимная в своей замкнутости структура, нерушимая и вечная, хотя в то же время открытая и становящаяся. Она имеет свое основание в Боге и только в Нем находит путь своего становления. В становлении человек обретает самого себя, в нем он сопричастен реальности бытия и открыт для переживания блага.

Как запечатленный в человеке образ Божий, личность несет в себе нравственное начало. Личность ориентирована на человеческое общение и сотрудничество, на исполнение в жизни Божественного замысла, и в этой устремленности она находит ценность и смысл бытия.

Нравственное начало есть отражение в человеке абсолютного лика Божьего. Нравственный закон и нравственное сознание, нравственное достоинство и свобода нравственного самоопределения представляют собой важнейшие аспекты выявления в человеке реальности включенного в нем образа Божьего.

Человек открыт для проявления в нем таинственных действий Святого Духа, которыми озаряется и преображается инертная стихия человеческого естества. В нравственном законе личность находит установленные Творцом законные пределы для этой стихии, и ими она ограждает себя от нравственной деградации и распада. В эмоциональной одаренности человека, в её нравственной и религиозной интуиции вложена способность личности противостоять тенденции инерции и застоя и осуществлять деятельность, направленную на удовлетворение жизненно важных потребностей и высших запросов духа. В совести, как самом универсальном выражении всего нравственно психологического функционирования личности, с наибольшей очевидностью, удостоверяемой внутренним опытом проявляется характер зависимости личности от идеальны нравственных требований духа, в глубине которого открывается Бог. В свободе самоопределения, являющейся самым глубоким фоном нравственной жизни человека, личность стремится к творческому становлению в границах тех возможностей, которые определены Богом. Свобода есть исключительная привилегия и неотъемлемый дар человеческой личности как образа Божьего. Благодаря свободе человек не подчинен закону необходимости окончательно; он виновник своего становления, и в его власти избирать закон своего существования, определять процесс своего формирования и развития. Вне свободы нет достоинства личности, нет творческого отношения к закону и долгу, к смыслу жизни и ее ценностям. В системе ценностных ориентации преобладающее значение имеет установка личности на реализацию смысла существования. Личность не может развиваться только лишь в рамках потребления, ее развитие необходимо предполагает смещение потребностей на созидание, которое в своем этическом и творческом содержании не знает границ.

Человеческая задача «быть», осуществляемая под знаком нравственного соответствия бытия идеальным целям предназначения человека, включает в качестве своего конкретного содержания достижение личностью христианских нравственных добродетелей. В отличие от нравственной нормы, которая способна лишь контролировать и дисциплинировать личность, добродетель как ценность способна восхищать, окрылять и вдохновлять личность своим высоким нравственным смыслом и возводить ее по пути нравственного восхождения, открывающего ей доступ к переживанию высшего блага в его неисчерпаемой полноте. Восхождение к нравственному совершенству осознается личностью как основная задача жизни, как стремление исполнить и осуществить свое бытие на той подлинно идеальной основе жизни, которая достижима в причастности личности к благодати Святого Духа.

Трем сферам бытия, в которых протекает жизнь человека ¾ сфере природного существования, сфере социально-культурной жизни и сфере религиозной жизни, ¾ соответствуют три ступени восхождения личности к реализации ею нравственного смысла ее существования, это ¾ норма, ценность и благо. Поэтому и изложение основных категорий этики возможно лишь в плане описания стремлений личности к достижению ею главного предназначения в жизни, то есть, возможно, только с точки зрения ответа человека на евангельский призыв к нравственному совершенству, святости и обожению.

В своем главном и непреходящем значении ценность человеческой личности, нравственный смысл ее самоопределения в мире и причастность ее к высшей и абсолютной жизни в Боге столь незыблемы, универсальны и вечны, что перед ними бледнеют и меркнут, как бы теряясь в своих неограниченных притязаниях, самые яркие и неизгладимые впечатления бытия, самые фантастические достижения, мечты и дерзания человеческие. И разве может быть иначе? Разве не превосходит ценность человеческой личности ценностей всего мира? И не в человеке ли исключительно обретает ценность и смысл реальность всего универсума бытия, всего богатства, многоликое и благолепия богозданного мира, который в каждом человеке, по мысли протоиерея Александра Шмемана, или гибнет, или спасается? Однако на фоне всей экстенсивно воспринимаемой и переживаемой действительности нравственное начало в человеческой личности, противостоящее тенденции инерции и распада, ведет жизнь личности к оформлению в устойчивую и целостную структуру, и эта нравственная задача личности должна быть понята как необходимая предпосылка ее освящения Божественной благодатью и введения в порядок нетления и вечности. Только сокровища духа, только деяния, созидающие личность, являются той высшей и абсолютной целью, ориентируясь на которую человек вступает в область благодатно преображенною бытия в его полноте, неисчерпаемости и славе. Ибо жизнь ¾ это не случайная и не слепой стихиен установленная реальность, и смысл ее не в том, что доступно понятиям и вожделениям человеческим. Жизнь ¾ это бесценный и исключительный дар Божией мудрости, благости и любви, на который приведенный из небытия в бытие человек должен ответить своим призванием и ответственностью, своим мировоззренческим, духовным и нравственным самоопределением, своим созерцанием, служением и творчеством.