Глава 19 О внимании при молитве

Молитва нуждается в неотлучном соприсутствии и содей­ствии внимания. При внимании молитва составляет неотъем­лемую собственность молящегося; при отсутствии внимания она чужда молящемуся. При внимании она приносит обиль­ный плод; без внимания она приносит терние и волчцы. Плод молитвы состоит в просвещении ума и умилении сердца, в оживлении души жизнию Духа; терние и волчцы — это мер-твость души, фарисейское самомнение, прозябающее из сер­дечного ожесточения, довольствующееся и превозносящееся количеством молитвословий и временем, употребленным на произнесение этих молитвословий. — То внимание, которое вполне соблюдает молитву от развлечения, или от посторон­них помыслов и мечтаний, есть дар благодати Божией. Искреннее желание получить благодатный дар, душеспаситель ный дар внимания доказываем принуждением себя ко внима­нию при каждой молитве нашей. Искусственное внимание — так назовем наше собственное внимание, еще не осененное благодатию, — состоит в том, чтоб, по совету святого Иоанна Лествичника, заключать ум в слова молитвы. Если ум, по причине новости своей в молитвенном подвиге, выйдет из заключения в слова, то должно опять вводить его в них. Свой­ственны уму, в его состоянии падения, нестоятельность и распо­ложение парить повсюду. Но Бог может даровать ему непоколе­бимость, и дарует ее в свое время за постоянство и терпение в подвиге[239]. — Особенно способствует сохранению внимания во время молитвы весьма неспешное произнесение слов молит­вы. Произноси слова не спеша, чтоб ум мог с большим удоб­ством сохранить заключение свое в словах молитвы, чтоб он не ускользал ни из одного слова ее. — Произноси слова не­сколько вслух, когда ты молишься наедине: и это способству­ет сохранению внимания. — Внимательной молитве с особен­ною удобностию можно и должно приучаться при соверше­нии келейного правила. Возлюбленный брат! не отвергни ига некоторой скуки и некоторого понуждения, приучаясь перво начально к иноческим келейным занятиям, особливо к келей­ному молитвенному правилу. Запасись благовременно всесиль­ным оружием — молитвою; благовременно научись действо­вать им. Молитва всемогуща по причине действующего в ней всемогущего Бога. Она — меч духовный, иже есть глагол Божий[240]. Молитва, по качеству своему, есть пребывание чело­века при Боге и соединение человека с Богом; по действию своему она — примирение человека с Богом, мать и дщерь слез, мост, по которому переходят чрез искушения, стена, защищающая от скорбей, сокрушение браней, бесконечное делание, источник добродетелей, причина духовных дарова­ний, невидимое преуспеяние, пища души, просвещение ума, отсечение отчаяния, указание надежды, разрешение печали, богатство монахов[241]. Сначала нужно понуждаться к молитве; вскоре она начнет доставлять утешение, и этим утешением облегчать понуждение, ободрять к понуждению себя. Но к молитве нужно понуждение в течение всей жизни[242], и редкие подвижники избавились, по причине обильнейшего благодатного утешения, от понуждения себя: молитва действует убий­ственно на нашего ветхого человека; доколе он жив в нас, дотоле противится молитве, как вкушению смерти. Падшие духи, зная силу молитвы и ее благотворное действие, стара­ются всячески отвлечь от нее подвижника, подучая употреб­лять время, назначенное для молитвы, на другие дела; или же они стараются уничтожить и осквернить ее суетною и гре­ховною рассеянностию, принося во время совершения ее бес­численные житейские и греховные помыслы и мечтания.

Глава 20 О келейном правиле

Келейное правило состоит из известного числа поклонов, известного числа молитв и псалмов, из упражнения молитвою Иисусовою. Оно назначается для каждого сообразно силам души и тела. Как эти силы разнообразны в человеках до бесконечности, то и правило предлагается подвижникам в са­мых различных формах. Общий устав для молитвенного пра­вила заключается в том, чтоб оно никак не превышало сил подвижника, не истощало этих сил, не расстраивало здоро­вья, и этим не принудило подвижника отказаться от всякого правила. Оставление молитвенного правила обыкновенно бывает следствием правила, принятого или возложенного пре­выше сил. Напротив того, умеренное, благоразумное правило остается достоянием инока на всю его жизнь, к концу жизни развивается и умножается как бы естественно, принимая, и по наружности и по внутреннему достоинству, характер, со­ответствующий преуспеянию. От крепкого и здорового тела требуется при совершении правила большого числа поклонов и большого количества молитвословий, а от слабого тела — меньшего. Тела человеческие так различествуют между собою по отношению к крепости, что иные утомляются от 30 земных поклонов более, нежели другие от 300.

Глава 21 О поклонах

Поклоны разделяются на земные и поясные; полагаются обыкновенно на вечернем правиле, пред упокоением сном. Лучше всего положить поклоны прежде чтения вечерних мо­литв, то есть поклонами начинать правило. От поклонов тело несколько утомится и согреется, а сердце придет в состояние сокрушения: из такого состояния подвижник усерднее, теплее, внимательнее помолится. Ощутится совсем другой вкус в мо­литвах, когда они будут читаться после поклонов. Поклоны надо полагать весьма неспешно, одушевив этот телесный под­виг плачем сердца и молитвенным воплем ума. Желая начать коленопреклонения, дай телу твоему самое благоговейное по­ложение, какое должно иметь рабу и созданию Божию в при­сутствии Господа Бога его. Потом собери мысли от скитания повсюду и с крайнею неспешностию, вслух лишь самому себе, заключая ум в слова, произнеси от сердца сокрушенного и смиренного молитву: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешнаго. Произнесши молитву, сотвори не­спешно земной поклон, с благоговением и страхом Божиим, без разгорячения, с чувством кающегося и умоляющего о про­щении грешника, как бы к ногам Самого Господа Иисуса Хри­ста. Не представь себе в воображении образа или изображения Господня, но имей убеждение в его присутствии; имей убежде­ние в том, что Он смотрит на тебя, на твой ум и сердце, и что воздаяние Его — в руке Его: первое — непозволительная меч­та, ведущая к гибельному самообольщению, а убеждение в при­сутствии вездесущего Бога есть убеждение во всесвятой исти­не[243]. Положив земной поклон, опять приведи тело в благогове­ние и спокойствие и опять произнеси неспешно вышеуказанную молитву; произнесши ее, опять положи поклон вышесказан­ным образом. Не заботься о количестве поклонов: все внима­ние обрати на качество молитвы, совершаемой с коленопрекло­нениями. Не говоря о действии на дух, на самое тело гораздо сильнее подействует небольшое число поклонов, исполненных вышесказанным образом, нежели большое, исполненное на­скоро, без внимания, для счета. Опыт не замедлит доказать это. Утрудившись от коленопреклонений, перейди к поясным поклонам. Мера поясного поклона определяется тем, когда при исполнении его опущенная рука прикоснется земле или полу.

Вменив себе в непременную обязанность при совершении по­клонов обильное душевное делание, состоящее из вниматель­ности, неспешности, благоговения, намерения принести Богу покаяние, подвижник усмотрит в течение непродолжительно­го времени, какое количество поклонов выносит его телосло­жение. Исключив из этого числа несколько поклонов в видах немощи своей и снисхождения себе, из остального числа по­клонов он может установить для себя ежедневное правило, и, испросив на него благословение духовника или настоятеля, или кого из иноков, к которому имеет доверенность и с кото­рым советуется, может отправлять такое правило ежеднев­но. — Для душеназидания возлюбленных братии наших не умолчим о нижеследующем: поклоны, совершаемые для чис­ла, не одушевленные правильным умным и сердечным дела­нием, более вредны, нежели полезны. Подвижник, исполнив их, начинает радоваться. Вот, говорит он сам себе, подобно упоминаемому в Евангелии фарисею, и сегодня Бог сподобил положить (примерно) триста поклонов! Слава Богу! Легкое ли дело? в нынешние времена триста поклонов! кто ныне несет такое правило? и так далее. Надо припомнить, что по­клоны согревают кровь, а согретая кровь чрезвычайно спо­собствует к возбуждению умственной деятельности; пришед-ши в такое расположение, бедный подвижник, единственно по той причине, что не имеет понятия о истинном душевном делании, предается душевредной умственной деятельности, предается тщеславным помыслам и мечтаниям, опирающимся на его подвиг, при посредстве которого он думает преуспеть; подвижник услаждается этими помыслами и мечтаниями, не может довольно насытиться ими, усвояет их себе, насаждает в себя гибельную страсть самомнения. Самомнение вскоре начинает проявляться в тайном осуждении ближних и в яв­ном расположении поучать их. Очевидно, что такое располо­жение есть признак гордости и самообольщения: если б инок не счел себя выше ближнего, он никак не дерзнул бы учить его. Таков плод всякого телесного подвига, если он не оду­шевлен намерением покаяния и не имеет целию одно покая­ние, если подвигу самому по себе дается цена. Истинное ино­ческое преуспеяние заключается в том, когда инок увидит себя грешнейшим из всех человеков. «Брат сказал преподоб­ному Сисою Великому: «Я вижу, что мысль моя находится постоянно при Боге». Преподобный отвечал: «Это не велико, что мысль твоя находится непрестанно при Боге; велико то, когда инок увидит себя под всякою тварию»[244]. Таков был об­раз мыслей истинных служителей Бога, истинных иноков: он образовался в них от правильного душевного делания. При правильном душевном делании и телесный подвиг имеет ог­ромное значение, будучи выражением покаяния и смирения действиями тела. Виждъ смирение мое и труд мой, и остави вся грехи моя[245], молитвенно вопиет к Богу святой Давид, со­единявший в благочестивом подвиге своем телесный труд с глубоким покаянием и с глубоким смиренномудрием.

Глава 22