ЧАСТЬ IV. Человек может далеко продвинуться в своей борьбе с грехом и, всё же, быть только почти христианином.

Как много человек может преуспевать в этом, я покажу вам на нескольких последовательных примерах.
Первое. Человек может признавать свою греховность и, всё же, быть только почти христианином, ибо:
1. Убеждение может быть не только духовным, но и умственным. Его источником может быть природное сознание, просвещённое Словом без эффективной работы Духа, Который обличает сердце в грехе.
2. Убеждения могут «стереться». Они очень часто меняются — не кончаются благоразумным обращением. Церковь говорит: «Мы приняли во чреве дитя; мы терпели боли; мы породили ветер». Это — сетование церкви по поводу бесплодия её скорбей, и это может быть также сетованием большинства по поводу бесплодия своих убеждений.
3. Многие принимают признание греховности за обращение от греха и поэтому, спокойно сидят и покоятся в своих убеждениях. Грустно слушать, что Господь говорит о Ефреме: «Он — сын неразумный, иначе не стоял бы долго в положении рождающихся детей». Итак, если источником убеждений может быть естественное сознание, если убеждения могут «стереться» или в них можно ошибаться и принимать за обращение, это значит, что человек может иметь убеждения и, всё же, быть только почти христианином.
Второе. Человек может скорбеть о грехе и, всё же, быть только почти христианином. Так делал Саул, так делал и Исав из-за потери первородства. Эта потеря была его грехом и поэтому, о нём сказано Духом Божьим: «...нечестивец Исав»; хотя Исав желал наследовать благословение «и просил о том со слезами».

ВОЗРАЖЕНИЕ. Разве не говорит Христос о том, что блаженны плачущие? «Блаженны плачущие». Несомненно, это утверждение верно тогда, когда человек плачет из-за греха. «Видите, — сказал Назианзин, — спасение объединено с печалью».
РЕШЕНИЕ. Я отвечаю: истинно, что те, кто плачет из-за греха, — в том смысле, в котором об этом говорит Христос, — блаженны. Но не всякий плач делает нас благословенными.
1. Истинная скорбь о грехе должна исходить из духовных убеждений о злой, подлой и отвратительной природе греха. Итак, не все, кто плачут о грехе, делают это благодаря тщательной работе духовных убеждений над душой. Они не имеют правильного осознания зла и отвратительности греха.
2. Истинная скорбь о грехе происходит больше из-за зла, которое содержится в грехе, чем из-за зла, которое является следствием греха; больше, из-за зла, которое содержится в грехе, потому что оно бесчестит Бога, ранит Христа, огорчает Духа и отвращает душу от Бога, потому что это зло губит душу. Итак, много людей плачут о грехе не столько из-за зла, которое в грехе, сколько из-за зла, которое является результатом греха. В аду тоже стоит плач о грехе. Вы читаете, что там «плач и рыдания». Погубленные плачут и скорбят об утерянной счастливой вечности. Там только печаль, и нет утешения. Так же, как на небесах царствует мир без тревог и радость без скорби, так в аду — тревоги без мира и скорбь без радости — плач и рыдания непрерывно; но плачут там из-за зла, которое чувствуют из-за греха, а не из-за зла, которое во грехе. Поэтому, человек может плакать о грехе и, всё же, быть только почти христианином. Его могут печалить мысли о том, что можно погибнуть из-за греха, и в то же время его не печалит то, что он осквернён и загрязнён грехом.
Третье. Человек может с жаром исповедовать грех перед Богом и людьми, и, всё же, быть только почти христианином. Как искренне исповедует Саул свой грех перед Давидом! «Я согрешил, — сказал он, — безумно поступал я, и очень много погрешал». Так и Иуда полностью исповедовал свой грех: «Согрешил я, предав Кровь невинную». Всё же, и Саул, и Иуда — оба были отвержены Богом. Итак, человек может исповедовать грех и, всё же, быть только почти христианином.

ВОЗРАЖЕНИЕ. Но разве исповедание греха не является чертой дитяти Божьего? Разве не говорит апостол: «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи (наши)»? Ни один человек никогда не удерживался вне небес за своё исповедание грехов, хотя многие удержаны были за их предполагаемые добродетели. Иоанн, в Откровении, подчёркивает «исповедание». Итак, Иуда получил царство от Рувима; исповедание греха — это путь в Царство Небесное.
ОТВЕТ. Есть люди, которые исповедуют грех, — и спасаются; есть и другие люди, которые исповедуют грех — и погибают.
Многие исповедуют грехи просто по привычке, а не по совести. Возможно, вы знаете много людей, которые никогда не молятся, но долго и много исповедуют свои грехи. Однако, они, эти люди, никогда не чувствуют тяжести или бремени греха на своей совести.
Многие исповедуют незначительные грехи, а большие утаивают; как тот пациент у Плутарха, который жаловался доктору на свой палец, в то время когда его печень совсем сгнила.
Многие люди исповедуют грехи в общих чертах. Они исповедуют себя грешниками, но, всё же, свои конкретные грехи видят мало, а говорят о них ещё меньше. Подразумевать исповедание, как некто сказал, почти так же плохо, как подразумевать веру.
Там, где исповедание правильное, оно будет чётким, особенно исповедание тех грехов, которые являются самыми серьёзными. Так Давид исповедует свою вину в убийстве и прелюбодеянии; так Павел исповедует богохульство, преследования и оскорбления верующих. Неприятно слышать, что люди исповедуют то, что они грешники, но, однако, не могут открыто исповедовать свои грехи. Хотя плохо совершить и наименьший грех, но нет какого-либо слишком плохого греха, который нельзя было бы исповедовать.
Многие исповедуют грех, но только при чрезвычайных обстоятельствах, что не является свободным и добровольным исповеданием. Фараон исповедовал свой грех, но лишь тогда, когда наказание вынудило его сделать это. «Согрешил я пред Господом», — сказал он, когда восемь казней обрушились на него.
Многие делают со своими грехами то, что делают моряки со своим добром — выбрасывают его во время шторма, желая опять плыть безопасно. Исповедание должно выливаться, как вода из источника, которая течёт свободно, а не как вода в перегонном кубе, которую огонь заставляет двигаться.
Многие исповедуют свои грехи, но без намерения оставить их. Люди исповедуют грехи, которые совершили, но не оставляют грехов, которые исповедовали.
Многие используют своё исповедание, как Луис XI во Франции использовал своё распятие. Он давал клятвы и затем целовал распятие, затем снова давал и снова целовал. Итак, многие грешат, затем исповедуют, что сделали нечто плохое, но никогда не стремятся стать лучше.
Мистер Торшел рассказал историю о священнике, которого он знал. Этот священник часто бывал пьяным, и, когда он выходил к кафедре, то исповедовал свой грех с большим сокрушением. Тем не менее, как только он выходил из-за кафедры, он вновь напивался. Он делал это так же постоянно, как обычно люди следуют своему ремеслу.
Итак, если человек исповедует свой грех просто по привычке; если исповедует только незначительные грехи, а серьёзные утаивает; если он исповедует грех в общих чертах или при чрезвычайных обстоятельствах; или если он исповедует грех без какого-либо намерения оставить его, тогда, несомненно, несмотря на исповедание, такой человек, всё же, является только почти христианином.
Четвёртое. Человек может оставить грех и, всё же, быть только почти христианином. Он может оставить свою похоть и свои нечестивые пути, по которым ходил, даже в глазах окружающих может показаться новым человеком и, всё же, не стать новым творением. Симон волхв, когда услышал проповедь Филиппа о Царстве Божьем, оставил своё волшебство и колдовство и уверовал.

ВОЗРАЖЕНИЕ. Но вы скажете: «Кажется, это противоречит Писанию, ибо в нём говорится: «Кто исповедует и оставляет их (грехи), тот будет помилован». Я не только исповедую грех, я и оставил его. Поэтому, конечно же, эта милость будет оказана и мне. Она принадлежит мне».
ОТВЕТ. Истинно, если душа оставляет грех правильным образом, исходя из правильного принципа, если она оставляет грех потому, что он противоречит Богу и Его чистой природе, это говорит о том, что данная душа находится в правильном положении пред Богом; и ей дано обетование: «Будет помилована».
Но теперь вспомните, что иногда человек утаивает в себе какой-либо грех. И это неправильно, более того, — плохо.
1. Открытые грехи оставляются, а тайные грехи остаются. Итак, это неверно. Такая душа никогда не обретёт милости. Рана в теле человека может зажить и, всё же, этот человек может умереть из-за абсцесса в кишечнике.
2. Человек может оставить грех, но не как грех, ибо тот, кто оставляет грех как грех, оставляет всякий грех. Невозможно человеку оставить грех как грех, если он не оставляет всё, что он считает грехом.
3. Человек может «отпустить» один грех, чтобы ещё крепче ухватиться за другой. Человек, который отправляется в море, желает сохранить всё своё добро; но, если поднимется такая буря, что он не может его сохранить, тогда он выбрасывает некоторые вещи за борт, чтобы облегчить судно и спасти оставшееся. (Смотрите Деяния 27:38). Так же и грешник хочет сохранить все свои грехи; но, если начнётся шторм в его совести, тогда он выбросит одну похоть за борт, чтобы сохранить жизнь другой.
4. Человек может «отпустить» все свои грехи и, всё же, остаться грешником; ибо корень всякого греха — в сердце, хотя плод может быть и не виден в жизни. Дерево живёт, хотя ветви могут быть отрублены. Человек является грешником даже до того, как совершит грех (пока благодать не обновит его). Поэтому он — грешник, хотя и оставил свой грех; в нём живёт первородный грех, достаточный для того, чтобы погубить и уничтожить его.
5. Всякий грех можно оставить, но, тем не менее, продолжать любить его. Человек может оставить греховную жизнь и, всё же, сохранить любовь ко греху. Итак, хотя тот факт, что грех оставлен, должен свидетельствовать об истинном христианстве, всё же, любовь ко греху показывает, что такой человек только почти христианин. Меньшее зло — совершить грех, имея ненависть к нему, чем любить грех и не делать его. Совершение греха подтверждает только слабость благодати, но любовь ко греху подтверждает силу похоти: «Что ненавижу, то делаю». Любой грех плох, но проявление любви ко греху хуже, чем разглагольствование о нём; ибо разговор о грехе может исходить только из нетвёрдости, но любовь ко греху — это плод выбора и нераскаянности.
6. Со всеми грехами может быть покончено и, всё же, сердце может не измениться; так и природа грешника остаётся такой же, как и всегда. Собака, посаженная на цепь, всё равно остаётся собакой, независимо от того, сидит ли она на цепи или свободна.
В военных действиях между врагами может быть затишье, но, всё же, война не прекращается. Можно сделать перемирие там, где нет мира. Грешник может выпустить оружие греха из рук и, всё же, вражда с Богом всё ещё останется в его сердце. Настанет перемирие. Хотя человек открыто не грешит против Бога, мира не будет до тех пор, пока не объединится с Ним.
Ограничивающая благодать удерживает грешника, но именно обновляющая благодать изменяет его природу. Итак, благодать сдерживает многих от того, чтобы открыто грешить. Она сдерживает того, кто не обновлён благодатью и не является истинным верующим.
Итак, если человек оставляет открытые грехи, но сохраняет тайные; если оставляет грех, но не как грех; если «отпускает» один грех, чтобы сохранить другой; если «отпускает» все грехи и, всё же, остаётся грешником; если оставляет грех, но при этом любит его; и наконец, если все грехи оставляются и, всё же, сердце не изменяется, тогда человек, оставивший грех, будет только почти христианином.