Неприкосновенность царской власти

Бог чрез пророков Своих заповедует: не прикасайтеся помазанным Моим! (1 Пар., 16, 22). И: касаяйся их, яко касаяйся в зеницу ока Господня (Зах., 2, 8).

Если бы слово Божие и не провозглашало непри­косновенности помазанных Божиих, тем не менее об­ществу человеческому для собственного своего блага надлежало бы законом постановить и оградить не­прикосновенность предержащей власти. Рассуждайте здраво и основательно.

Правительство, не огражденное свято почитае­мою от всего народа неприкосновенностию, не может действовать ни всею полнотою силы, ни всею свобо­дою ревности, потребной для устроения и охранения общественного блага и безопасности. Как сможет оно развить всю свою силу в самом благодетельном ее на­правлении, если его сила будет находиться в ненадеж­ной борьбе с другими силами, пресекающими ее дей­ствие в столь многоразличных направлениях, сколько есть мнений, предубеждений и страстей, более или менее господствующих в обществе? Как может оно предаться всей своей ревности, когда оно по необходимости должно будет делить свое внимание между попечением о благосостоянии общества и заботою о безопасности? Но когда так нетвердо будет прави­тельство, то так же нетвердо будет и государство. Та­кое государство подобно будет городу, построенному на огнедышащей горе: что будут значить все его твер­дыни, когда под ними будет скрываться сила, могу­щая каждую минуту все превратить в развалины? Подвластные, которые не признают священной не­прикосновенности владычествующих, надеждою сво­еволия побуждаются домогаться своеволия; а власть, не уверенная в своей неприкосновенности, самою за­ботою о собственной безопасности побуждается до­могаться преобладания: в таком положении государ­ство колеблется между крайностями своеволия и пре­обладания, между ужасами безначалия и угнетения и не может утвердить в себе послушной свободы, кото­рая есть средоточие и душа жизни общественной.

От соображений гражданских возвысимся умом к учению божественному.

Бог заповедует: не прикасайтеся помазанным Моим! В этой заповеди выражается как требование повиновения предержащим властям, так и глубокое изъяснение причин сего требования и убеждение к послушанию. Именно: не прикасайтеся властям пре­держащим, глаголет Вседержитель, ибо они суть Мои; не прикасайтеся, ибо они суть помазанные от Меня.

Итак, одно из глубоких оснований неприкосно­венности предержащих властей есть то, что они суть Божий. Несть бо власть, аще не от Бога: сущия же власти от Бога учинены суть. Если же, таким обра­зом, всякая предержащая власть открыто или сокро­венно исходит от Бога иЕму принадлежит, то как дерзнуть прикоснуться к ней? Если мы требуем, чтоб наше произведение было неприкосновенно для дру­гих и чтоб наша собственность была ненарушима, то кто может безнаказанно нарушить устроение и собст­венность Вседержителя?

Другое священное основание неприкосновеннос­ти предержащих властей есть то, что они суть пома­занные от Бога. Имя помазанных слово Божие усвояет царям по отношению к священному и торжествен­ному помазанию, которое они, по божественному ус­тановлению, приемлют при вступлении на царство. Как бы мы ни рассуждали о сем действии — значит ли оно посвящение помазуемого Богу или его освя­щение от Бога; созерцаем ли в сем действии таинст­во, приносящее помазуемому божественный Дух и силу духовную, или только видим действие торжест­венное, полагающее на царя несокрушимую печать вышняго избрания, во всяком случае имя помазанни­ка Божия представляет лицо, запечатленное Богом, священное, превознесенное, достойное благоговения и потому неприкосновенное.

Достойно особенного примечания, что слово Божие называет помазанными и таких земных владык, которые иногда не были освящены видимым помаза­нием. Так, пророк Исаия, возвещая волю Божию о персидском царе, говорит: сице глаголет Господь по­мазаннику Своему Киру (Ис., 45, 1), тогда как Кир еще и не родился, и родясь не познает Бога Израилева, в чем и обличается от Него предварительно: укрепих тя, и не познал ecu Мене (5). Каким же образом сей самый Кир в то же время наречен помазанным Божиим? Сам Бог изъясняет это, когда предрекает о Кире чрез того же пророка: Аз возставих его; сей созиждет град Мой, и пленение людей Моих возвратит (13). Проникни здесь, христианин, глубокую тайну предержащей власти. Кир есть царь языческий; Кир не знает истинного Бога, однако Кир есть помазан­ник истинного Бога. Почему? Потому что Бог, сотворивый грядущая (11), назначил Кира для исполнения помазал дух Кира еще прежде, нежели произвел его на свет; и Кир, хотя не знает, кем и для чего помазан, движимый сокровенным помазанием, совершает де­ло Царствия Божия. Как могущественно помазание Божие! Как величествен помазанник Божий! Он есть живое орудие Божие; сила Божия исходит чрез него во вселенную и движет большую или меньшую часть рода человеческого к великой цели всеобщего совер­шения.

Если таким может быть даже не ведающий Бога, то не более ли священно величие тех помазанников, которые познали Помазавшего их и дар помазания не только прияли для других, но и для себя объяли ве­рою и благочестием, — которые помазаны для того, чтобы с собою воцарять благочестие? О таких сугубо священных помазанниках если бы грозная заповедь и не возвещала, то благоговейная любовь сама собою чувствует, что касаяйся их, яко касаяйся в зеницу ока Господня.

Благоверные россияне! Храните же вниматель­но и благоговейно зеницу ока Господня! Не прикасайтеся помазанным Божиим! Заповедь Господня не говорит: не восставайте против предержащих властей, потому что подвластные и сами могут по­нимать, что, разрушая власть, разрушают весь со­став общества и, следственно, разрушают самих се­бя. Заповедь говорит: не прикасайтеся — даже так, как прикасаются к чему-либо без намерения, по лег­комыслию, по неосторожности; потому что случает­ся нередко, что и в этом неприметно погрешают. Ду­ша христианская! Ты призвана повиноватися за со­весть (Рим. 13, 5), а потому, сколько возможно, не прикасайся власти ни словом ропота, ни мыслию осуждения, и веруй, что якоже возвеличится душа помазанных во очию твоею, тако возвеличишься ты пред Господом, и покрыет тя, и измет тя от всякая печали (1 Цар., 26, 24).

Глава шестая