Служитель и богослов Западной церкви
Но этим замыслам не суждено было исполниться - известность его росла, и его жизнью предлагали распорядиться иначе. В 391 году он посетил город Гиппон, чтобы переговорить с другом, которого хотел пригласить в свою общину в Кассициаке. В Гиппоне он пришел в церковь, и, заметив его, епископ Валерий начал проповедь на тему о том, как Бог посылает пастырей, после чего попросил собравшихся помолиться о Божьем водительстве на тот случай, если среди них есть человек, которого Он послал для служения им. Прихожане не обманули его ожиданий, и Августин, во многом против своей воли, был рукоположен на служение в Гиппоне. Четыре года спустя он стал епископом совместно с Валерием, опасавшимся, что какая-нибудь другая церковь лишит его столь выгодного приобретения. В те времена епископам было запрещено переходить из одной церкви в другую, поэтому посвящение Августина в епископы совместно с Валерием означало, что он проведет остаток жизни в Гиппоне. (Ни Августин, ни Валерий не знали о другом положении, не позволявшем церкви иметь больше одного епископа.) Валерий вскоре умер, оставив Августину епископство Гиппона.
Став служителем и епископом, Августин старался по возможности не менять образ жизни, который он вел в Кассициаке. Но теперь ему приходилось уделять меньше времени созерцанию и больше - исполнению пастырских обязанностей. Как пастырь он написал большинство своих произведений, сделавших его наиболее влиятельным богословом во всей латиноязычной церкви после новозаветных времен.
Многие ранние сочинения Августина представляют собой попытки опровержения манихейства. В свое время он побудил некоторых друзей войти в это религиозное течение и теперь чувствовал настоятельную необходимость опровергнуть взгляды, которые сам раньше поддерживал. Поскольку основными вопросами в этой полемике были авторитет Писания, происхождение зла и свободная воля, именно они занимали центральное место в большинстве ранних работ Августина.
В полемике с манихеями особое значение имела свобода воли. Они утверждали, что все предопределено и что человек не свободен. Возражая им, Августин отстаивал принцип свободы воли. По его представлению, источник человеческой свободы заключен в ней самой. Мы поступаем по свободному выбору, повинуясь не каким-то внутренним или внешним побуждениям, например по необходимости, а нашей собственной воле. Решение свободно в том смысле, что оно есть результат проявления не сил природы, а самой воле. Это, разумеется, не означает, что обстоятельства никак не влияют на наши решения. Но свободными можно назвать только те решения, которые мы принимаем по собственной воле, а не под воздействием обстоятельств, то есть не по необходимости.
Эти выводы имели важное значение для разрешения проблем, связанных с происхождением зла. Августин подчеркивал, что есть только один Бог и что Его благость бесконечна. Как же тогда можно объяснить существование зла? Достаточно просто осознать, что воля создана благим Богом, но что она способна принимать собственные решения. Свобода - благо для воли, даже если это означает, что такая свободная воля может порождать зло. Следовательно, источник зла надо искать в дурных решениях, исходящих от воли как людей, так и ангелов, то есть павших ангелов, ставших бесами. Таким образом, Августин мог одновременно заявлять о реальности зла и о сотворении всего сущего благим Богом.
Но это не означает, что зло представляет собой какую-то "сущность". Зло не есть извечное начало, как полагали манихеи, отождествлявшие его с тьмой. Это скорее мировоззрение, предрасположенность, отрицание добра.
Еще одним движением, с которым боролся Августин, был донатизм. Читатель помнит, что распространение оно получило именно в Северной Африке, где теперь проводил служение Августин. Поэтому ему в течение всей жизни приходилось затрагивать различные вопросы, поднимавшиеся донатистами. Один из них касался законности рукоположения, совершенного недостойным епископом. На это Августин отвечал, что правомочность любого церковного обряда не зависит от нравственных качеств человека, который его совершает. Если бы это было так, христиане должны были бы испытывать постоянные сомнения относительно законности их крещения. Независимо от того, достоин или нет священник совершать то или иное таинство, оно остается в силе, несмотря на его вину или греховность. В этом отношении большинство западных церквей веками придерживались взглядов Августина на церковь и таинства, на Западе получивших официальный статус.
Кроме того, именно полемика с донатистами подтолкнула Августина к разработке теории справедливой войны. Как уже отмечалось, некоторые из донатистов, а именно циркумцеллионы, прибегли к насилию. О социальных и экономических корнях этого движения Августин, по-видимому, не Догадывался, но считал, что разбойным нападениям циркумцеллионов надо положить конец. Размышления над этим привели его к убеждению, что война может быть справедливой, но при соблюдении определенных условий. Первое из них - справедливой должна быть цель, то есть война не может быть справедливой, если ее цель - завоевание территорий или просто расширение объема власти. Второе условие справедливой войны - она должна вестись законно установленной властью, дабы не допустить сведения личных счетов. Однако в последующие века вопреки тому, как мыслил Августин, этот принцип начал использоваться для обоснования права сильного нападать на слабого и для утверждений, что слабый, со своей стороны, не имеет на это права. Фактически, такой взгляд присутствовал уже у Августина, по мнению которого циркумцеллионы не имели права вести войну против государства, в то время как государство таким правом располагало. Третий принцип - самый важный для Августина - заключался в том, что даже во время насильственных действий, неотделимых от войны, необходимо проявлять любовь.
Но наиболее значительные богословские работы Августина были направлены против пелагианства. Пелагий, монах из Британии, получил известность своей благочестивой и аскетической жизнью. Смысл христианской жизни он видел в непрестанных усилиях по преодолению греха и достижению спасения. Пелагий, как и Августин, полагал, что Бог сделал нас свободными и что источник греха заключен в человеческой воле. По его представлениям, это означает, что человек обладает способностью преодолевать грех. В противном случае грех был бы простительным.
Но Августин помнил о времени, когда он одновременно хотел и не хотел стать христианином. Это значит, что с человеческой волей не все так просто, как думал Пелагий. Бывают случаи, когда воля бессильна против связывающего ее греха. Воля не всегда подчиняется только самой себе, ибо совершенно ясно, что она реализуется не всегда.
По мысли Августина, грех обладает такой силой, что он завладевает нашей волей, и до тех пор, пока мы находимся под его властью, мы не можем направлять свою волю на освобождение от него. Самое большее, на что мы способны, - это вести борьбу между желанием и нежеланием, что лишь доказывает бессилие нашей воли. Грешник способен не желать ничего другого, кроме греха.
Но это не означает, что свободы больше нет. У грешника остается свобода выбора между разными возможностями. Но все они ведут к греху, и закрыта для него только одна возможность - перестать грешить. По словам Августина, до грехопадения человек обладал свободой грешить или не грешить. Но между грехопадением и искуплением у нас оставалась только свобода грешить. После искупления нас осеняет Божья благодать, ведущая нашу волю от жалкого состояния, в которое она попала, к новому состоянию, в котором восстанавливается свобода грешить или не грешить. Наконец, в небесном доме мы тоже будем свободными, но свободными только не грешить. Это опять же не означает, что не будет свободы выбора. Напротив, у нас останется свобода выбора между разными возможностями. Но ни одна из них не будет вести к греху.
Как мы можем сделать выбор и принять благодать? По мысли Августина, только силой самой благодати, ибо до момента обращения мы не можем не грешить и, следовательно, не можем принять такое решение. Инициатива обращения исходит не от человека, а от Бога. Кроме того, благодать непреодолима, и Бог дает ее тем, кто для нее предназначен.
Пелагий, со своей стороны, утверждал, что каждый из нас приходит в мир полностью свободным грешить или не грешить. Нет таких понятий, как первородный грех или извращенность человеческой природы, побуждающая к греху. Дети не грешат до тех пор, пока по собственной свободной воле не принимают решения согрешить.
Полемика продолжалась несколько лет, и в конце концов пелагианство было отвергнуто. Оно оставляло без внимания ужасающую власть греха над человеческой волей и всеобъемлющий характер греха, распространяющегося даже на детей, которые сами согрешить еще не успели. Тем не менее взгляды Августина не получили широкого признания. Его обвинили в новациях. В Южной Франции, где сопротивление Августину было наиболее сильным, Викценций Леринский заявил, что верить надо только в то, что принималось и принимается "всегда, везде и всеми". Многие оспаривали утверждение Августина о возникновении веры благодаря Божьему вмешательству, а не вследствие принятого человеком решения. Этих противников учения Августина о предопределении не совсем правильно называют "по-лупелагианцами". Затем, на протяжении почти столетия, взгляды Августина подверглись переистолкованию, и многие богословы стали называть себя "августинианцами", отвергая при этом его теории о необходимости божественной благодати и предопределении. В 529 году Оранжский синод поддержал учение Августина о благодати как единственном условии спасения, но не принял его наиболее существенные следствия. Таким образом, последующие поколения, за некоторыми примечательными исключениями, по-своему истолковывали содержание учения великого епископа Гиппонского.
Особое значение имеют два сочинения Августина. Первое - "Исповедь". Это духовная автобиография в форме обращенной к Богу молитвы, показывающая долгий и трудный путь, по которому Бог вел его к вере. По своему жанру книга уникальна для древней литературы и даже сейчас свидетельствует о глубокой психологической и интеллектуальной проницательности Августина.
Другая работа, заслуживающая особого упоминания, - "О граде Божием". Непосредственным поводом для ее написания послужило падение Рима в 410 году. В то время многие продолжали цепляться за язычество, и вскоре падение Рима стали объяснять его отходом от древних богов и обращением к христианству. Опровергнуть такие утверждения и был призван трактат Августина "О граде Божием" - многостороннее историческое исследование, в котором он заявляет, что существует два города, основанием которых служит любовь. "Град Божий" строится на Божьей любви, "земной град" - на любви к себе. В человеческой истории два эти града всегда взаимосоединялись, но, несмотря на это, между ними существует непримиримое противоречие и ведется смертельная борьба. В конечном счете останется только град Божий. Человеческая история представляет собой построенную на себялюбии историю царств и народов, выражающих лишь мимолетность земного града. Все эти царства и народы, какими бы могучими они ни были, прейдут и исчезнут к концу истории, когда сохранится только град Божий. Что касается Рима, то Бог обеспечил ему и его империи процветание, чтобы служить средством распространения Евангелия. Но теперь, когда эта цель выполнена, Бог отдал Рим на волю судьбы - судьбы всех человеческих царств, которая заканчивается не чем иным, как наказанием за грехи.
Августин стал последним великим деятелем имперской церкви на Западе. Когда настал его смертный час, у ворот Гиппона стояли вандалы, возвещая тем самым начало новой эпохи. Поэтому труды Августина были в определенном смысле последней вспышкой уходящей эпохи.
Но свершенное им не было погребено под обломками рушившейся цивилизации. Более того, благодаря своим сочинениям он стал учителем новой эпохи. В средние века никого из богословов не цитировали больше, чем его, и он стал одним из крупнейших авторитетов католической церкви. Но он же был излюбленным богословом великих деятелей протестантской Реформации XVI века. Таким образом, хотя толковали его по-разному, Августин стал наиболее влиятельным богословом всей Западной церкви, как католической, так и протестантской.
Конец эпохи
Мир рушится. Да! Но несмотря на это и к нашему стыду, грехи наши живут и даже благоденствуют. Великий город, столица Римской империи, поглощен великим огнем, и римляне странствуют в изгнании по всей земле. Когда-то почитавшиеся церкви обратились во прах и тлен.
ИЕРОНИМ
Когда умирал Августин, город Гиппон осаждали вандалы. Вскоре они завладели всем северным побережьем Африки, за исключением Египта. А за несколько лет до этого, в 410 году, вестготы во главе с Аларихом захватили и разграбили Рим. Еще раньше, в 378 году, в битве при Адрианополе вестготы разгромили армию императора, погибшего в сражении, а затем двинулись к стенам Константинополя. Рушилась древняя империя, вернее - ее западная часть. В течение многих веков римским легионам удавалось удерживать германские племена за Рейном и Дунаем. В Британии романизированные территории были отделены от "варваров" прочной стеной. Но теперь "шлюзы открылись". Волны варваров хлынули через границы империи. В ходе казавшихся бесконечными набегов они грабили города и поселки, а затем селились на территориях, принадлежавших Римской империи. Там они основывали собственные царства, многие из которых, юридически подчиняясь империи, по сути были самостоятельными. История Западной Римской империи подошла к концу.
Имперская церковь, созданная Константином, продолжала существовать еще тысячу лет в Византийской империи. Но на Западе дело обстояло иначе - пройдет еще много времени, прежде чем Западная Европа вновь обретет политическое единство и относительный мир, которые она знала при римском правлении. Века потребуются и для возрождения уничтоженного, причем не только дорог, зданий и акведуков, но и литературы, искусства и науки. На всех этих территориях преемственность с прошлым обеспечивала церковь. Она стала хранительницей цивилизации и порядка. Во многих отношениях она заполняла вакуум власти, образовавшийся с развалом империи. В конечном счете империя на Западе была воссоздана усилиями церкви, и императора короновал папа.
В то же время появились новые задачи. Многие захватчики были язычниками, и перед побежденными встала необходимость обратить в свою веру победителей. Благодаря свидетельству тысяч христиан завоеватели постепенно начали принимать христианскую веру, и в результате из их числа вышли новые поколения церковных деятелей.
Среди них были и ариане. Много лет назад, когда императором был Констанций и арианство пользовалось поддержкой империи, за Дунай отправились проповедники для работы с готами. Наиболее выдающимся среди них был Ульфила (чье имя означает "волчонок"), который составил алфавит готского языка и перевел на него Библию. В те же годы в императорской гвардии в Константинополе служило значительное число готов, и многие из них перед возвращением домой обратились в христианство. Поскольку все это происходило, когда арианство было на подъеме, готы обращались именно в арианство. Примеру готов последовали и их соседи. В результате ко времени великих нашествий многие захватчики стали христианами (хотя и арианского вероисповедания). Это привело к тому, что вопрос об арианстве, казалось бы, уже разрешенный несколько десятилетий назад, вновь вышел на передний план. В конечном счете под влиянием завоеванных ими христиан все эти ариане примут Никейский символ веры, но при этом не обойдется без упорной борьбы и тяжелых испытаний.
Все это будет ознаменовано рождением новой цивилизации, которая станет наследницей античного греко-римского мира, христианства и германских традиций. Процесс этот займет тысячу лет, известных как период средневековья, к которому мы теперь и обратимся.