Кем был для нас папа-Харалампий

Многие спрашивают меня, кем же был папа-Харалампий?

Отвечу. Он был учителем, который мог вести на вер­шину Фавора находящихся под его руководством. Там он давал им оружие молитвы, чтобы они могли хоть немного, как ученики Спасителя, познать преобразив­шегося Господа, почувствовать сладость Фавора и вос­кликнуть вместе с первоверховным апостолом: «Хоро­шо нам здесь быть».

Апостолы, ничего не подозревая, восходят на Фавор и неожиданно видят свет преобразившегося Господа, и преисполненный страха и радости Петр восклицает: «Хорошо нам здесь быть».

Многие заходили к папе-Харалампию, чтобы поис­поведоваться и получить наставление. Однако для не­которых посещение его кельи становилось переломным моментом всей их жизни. Из уст этого простеца-игумена исходили не просто слова, но глаголы вечной жиз­ни, основанные на личном опыте и преизливающиеся из сердца. Попав на добрую землю, они очень скоро приносили плоды.

Некоторые молодые люди после встречи со Старцем, с первого же вечера начинали следовать правилу вось­мичасового всенощного бдения. Скоро они научались молитве, начинали вкушать, каждый по своей мере, плоды Святого Духа, проникали в очистительную баню слез, познавали любовь ко Спасителю и Его Пречи­стой Матери, ощущали происходящую в них благосло­венную перемену Преображения.

Пережив эти новые неожиданные состояния, они не могли не взглянуть на себя по-новому. Вплоть до вче­рашнего дня мечтая о карьере ученых, врачей, полити­ческих деятелей, они представляли себя счастливыми отцами семейств, добропорядочными гражданами и т. д. Но все в корне меняется. Еще вчера они не понима­ли слов Христа: «Кто может вместить да вместит» Но теперь перед ними открылись новые горизонты. То, что вчера в них «не вмещалось», сегодня «вмещается», то, что вчера было чуждо, сегодня горячо любимо, а то, что ранее они любили, сегодня ненавидят. Доброволь­но склоняя свою выю под благое иго Спасителя, они от всего отрекаются и выбирают путь монаха, крест по­слушания, целомудрия, нестяжания и молитвы.

Но за радостью Фаворского света следует Гефсиманское борение, Голгофа, и только потом — торже­ство Воскресения. Понять все это, не ощутив прежде хотя бы в малой степени, невозможно. Голгофские му­ки, как свидетельствуют пережившие их, не ограничивается одним днем, они продолжается столько време­ни, сколько попускает Господь. Согласно Святым От­цам, это называется отъятие благодати и переживается как чувство богооставленности. Если бы это состояние продлилось слишком долго, то никто не смог бы его понести. Но вот Божественная благодать возвращает­ся, и подвижник испытывает радость Царства Небес­ного, Тогда рассеиваются все тучи, и слышатся слова: «О, Сладчайший мой Иисусе, как Ты сладок. Как слад­ко Твое пришествие. Но почему же Ты оставил меня, „и покрыла мя студная тьма окаянного”?»

Я знал одного такого подвижника, который на протя­жении многих лет переживая то одно, то другое состо­яние. Он говорил мне, что радость близости ко Христу в период благодати так велика, что он в какой-то сте­пени переживает состояние учеников Спасителя на Фа­воре, говоря вместе с ними: «Хорошо нам здесь быть».

Когда же попускается оставление благодати, тогда душа испытывает такие невыносимые страдания, такое страшное давление врага, что чувствует — там, где она сейчас находится, и есть ад. Поднимается ропот, и ты начинаешь ненавидеть тот час, когда одел эту благословенную рясу, когда облачился в великую схиму, и даже того, кто тебе дал ее — твоего Старца. Но возможно ли, чтобы лишь вчера переживавший преображение, се­годня находился в опасности отказаться от своего вы­сокого призвания?

Да, возможно. Если даже апостол Петр, спустя со­всем немного времени после Фавора, в момент попу­щения трижды отрекся от своего Учителя, кто может сказать, что он устоит? Поэтому мы всегда должны помнить слова апостола: «Кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть».

Этот же самый брат уверял меня, что когда он вку­сил небесную сладость Фавора, он почувствовал такую великую любовь к своему Старцу, что стал считать его своим самым большим благодетелем. Однако, имея до­статочный опыт и зная, что скоро на смену росе Аермонской придет глубокая тьма, он берет бумагу, чер­нила и пишет:

«В настоящий момент я считаю себя самым счастли­вым, человеком на земле, облагодетельствованным ве­ликими милостями. Всевышний Бог призрел на смирение великого грешника. О, как Ты пресладок, слад­чайший мой Иисусе. О сладчайшая, премилосердная Матерь Бога моего Пресвятая Дева Богородице, как ты милосердна! Прими мой младенческий лепет и не от­вергай меня за мое дерзновение. Я люблю Тебя, Иису­се мой, Христе мой, Пресвятая Владычице моя, слад­кая Мати моя...» В конце он написал: «Будь осторожен. Когда тебя посетит лукавый лжец, не верь ему».

Мысленно обращаясь к своему Старцу, он непроиз­вольно, как младенец, разражался слезами и, всхлипы­вая, говорил: «Я благодарю, благодарю тебя, моего свя­того Старца, доброго, милостивого отца, моего благо­детеля. Ты привел меня ко Христу...»

Скоро на смену благодатному состоянию пришло время мученичества — частичка Гефсиманской борьбы, капля из океана Голгофского страдания. На этот раз на­тиск был особенно силен. Брат стоял на краю пропасти, а враг приводил ему «неоспоримые» доводы, что надо бежать из монастыря, оставить монашество, чтобы избавиться от этих страданий. Подвижник падал на пол и вопиял: «Пусть я даже умру здесь, но я никуда отсю­да не уйду. Я не верю тебе, проклятый...» Он вынимал свои записи, зажигал свечу и, прочитав их, говорил: «Ах ты негодный, бесчувственный, ленивый, сластолю­бивый, плотоугодник... Когда тебя посещает Христос, тогда все хорошо. Тогда твой Старец — святой, тогда он — самый великий твой благодетель. Теперь же, ког­да Господь соблаговолил, чтобы ты испил одну каплю из необъятной чаши Его страданий, твой ум обраща­ется к предательству Иуды, ты хочешь нарушить свои обеты и оставить своего святого Старца...»

Брань, рассказывал мне этот брат, была очень жесто­кой. Но благодаря молитвам Старца он выдержал ее. Вновь победил Христос.

Отец Харалампий, выдвигая своих чад на передовую линию борьбы, вооружал их обоюдоострым духовным мечом молитвы и преподавал тактику ведения войны. Наставлял, как надо непрестанно молиться и как чи­стой молитвой, самоотречением и откровением помыс­лов отражать летящие смертоносные стрелы врага.

Один монах рассказывал мне, что однажды сатана с особой настойчивостью стал внушать ему: «Не испове­дуйся, не ходи к Старцу». Вместе с этим он посеял в нем и чувство стыда. «Вот ты пойдешь, — говорил он, — и снова огорчишь его своей беспечностью и небрежением», Тогда брат твердо ответил: «Да, вселукавый, я пой­ду и все расскажу ему, чтобы начать все заново». После этих его слов сатана удалился с воплями: «Он попалил меня, попалил. Он идет, чтобы все рассказать Старцу. Я не могу этого вытерпеть, я ухожу...»

Вышеприведенными примерами мне хотелось бы хоть отчасти показать тот труд, который приснопамят­ный отец Харалампий прилагал к душам всех своих ду­ховных чад, которых было немало.

Нам, жившим непосредственно рядом с ним, он да­вал все возможности, открывал все пути для того, что­бы мы могли подняться как можно выше. И независи­мо от того, как каждый из нас ценил и использовал для себя эту возможность, независимо от того, двигались ли мы вперед, оставались на месте или же даже по при­чине нашей расслабленности отступали назад, присно­памятный Старец не переставал относиться к нам с оте­ческой любовью. Он навсегда останется нашим истин­ным отцом и самым великим благодетелем.

Вечная ему память.

Заключение

Вот и окончен еще один труд. Окончен в меру моих слабых сил. Я уверен, что в восполнение многих недо­статков моей работы теми людьми, которые знали и по­лучили пользу от простых, но благодатных слов Стар­ца, вскоре будут написаны книги для утверждения как монахов, так и наших братьев, живущих в миру и под­визающихся на поприще веры, молитвы, любви, мило­сердия и прочих добродетелей.

Приснопамятный отец Харалампий, стяжав многие добродетели, своими словами и примером наставляет нас, как бы говоря вместе с апостолом Павлом: «Будьте подражателями мне, как я Христу».

Верю, что молитвы блаженного отца всегда будут обильно преизливаться на всех, с верою обращающих­ся к нему, на Церковь Божию и на весь мир.

Монах Иосиф Дионисиатский

Молитва

Всесвяте, Всемилостиве и Всемилосердне Господи! Тебе молимся, молитвами приснопамятного святого от­ца нашего иеромонаха Харалампия даруй всем нам, чрез его наставления и молитвы, непре­станно призывающим Твою милость вся требуемая ко спасению и жизнь веч­ную. Дабы и он, как истинный отец выну предстоя престолу Твоего Величества, с радостию во­пиял: Се аз и дети, яже ми даде Бог. Аминь.