Сергианство в русской церкви

В России, между тем, ситуация складывалась следующим образом. После большевистской революции 1917 г., которая была инспирирована сионистско-масонской организацией [1], коммунисты активно занялись уничтожением Русской Православной Церкви, являвшейся духовной совестью всего русского народа и стражем его священного исторического прошлого. Было решено, что легче и вернее всего погубить Церковь изнутри. Возникло движение так называемой «Живой Церкви», которое было призвано с помощью безбожной власти сместить патриарха Тихона и реформировать Церковь по чисто протестантскому образцу с тем, чтобы превратить ее в эффективное орудие безбожной системы. Настоящее вероотступничество начинается в марте 1927 г., когда митрополит Сергий (Страгородский), после нескольких месяцев, проведенных в большевистской тюрьме, выходит на свободу и вскоре, а именно 24 июля того же года, издает печально известную «Декларацию», в которой Русская Церковь официально приветствует безбожный коммунистический режим. В «Декларации» Советский Союз открыто признавался новым Отечеством, кроме того, заявлялось, что отныне все радости и успехи Советского Союза являются радостями и успехами Церкви, а все его горести – одновременно горести и заботы Русской Церкви. Таким образом митрополит Сергий сделал возглавляемую им церковную организацию пропагандистским органом коммунистического режима.

В то же самое время та же самая власть проводила политику кровавого террора по отношению к Русской Церкви, который был, пожалуй, страшнее гонений на христиан во времена существования Римской империи. Огромное количество священников, монахов, истинно верующих мирян принимали мученическую кончину, закрывались и уничтожались тысячи церквей и монастырей. Под влиянием оказываемого на него давления митрополит Сергий сделал открытое заявление, в котором отрицалось существование в России преследований за религиозные убеждения. Все иерархи церкви, а также православные верующие, отказавшиеся участвовать в вероотступничестве, именовались «политическими преступниками», которых советская власть арестовывала и ссылала в Сибирь, в лагеря смертников. А те, кто его защищали, утверждали, будто тем самым они спасают Церковь от полного уничтожения. «Сергианство» практически стало синонимом предательства по отношению к Христу, ради сохранения внешней церковной организации, ее земного благосостояния и ложного мира. Верные были вынуждены демонстрировать беспрекословное повиновение официальным руководителям Церкви, которые проводили эту политику; контроль за этим нередко осуществлялся со стороны самой государственной власти. Когда это направление одержало окончательную победу, митрополит Сергий занял место патриарха, оппозиции заткнули рот, и «сергианство» стало официальной политикой Русской Церкви, определявшей ее духовную жизнь в последующие десятилетия. В период 1969-1970 гг. «сергианство» было вывезено на Запад: образовалась так называемая «Американская Митрополия», получившая статус автокефальной Церкви, существующей под патронажем Москвы. В этом была особая заслуга митрополита Никодима Ленинградского, известного экумениста и латинофила. (Его жизнь оборвал сердечный удар, случившийся прямо во время аудиенции у папы). Иерархи «Митрополии» не только поддерживали курс Москвы в отношении Церкви, но и сами зачастую становились апологетами советского политического режима. Один из епископов этой Церкви после посещения России, вместо того, чтобы засвидетельствовать факт жесточайших гонений на православных христиан и страданий многочисленных новомучеников и исповедников, хладнокровно заявил, что люди в Советском Союзе «счастливы и хорошо одеты, а если кто и жалуется на власть, так такие и в Америке найдутся, разве нет?». Сегодня Американская Православная Церковь, возникшая на основе той Митрополии, известна своим крайним либерализмом и весьма активной экуменической деятельностью.

После большевистской революции русская эмиграция сформировала свою церковную организацию под названием Русская Зарубежная Церковь [2], которую возглавил митрополит Антоний (Храповицкий). На ней лежала огромная задача свободно, не подвергаясь никакому идеологическому давлению, проповедовать православное учение по всем странам мира, где имелась русская диаспора, а также объективно освещать все страдания Русской Церкви и поддерживать те богатые духовные традиции, которые существовали в ней до прихода к власти большевиков. К тому времени от реформ сергиан отказались многие верные Православию, среди них были митрополиты Иосиф Петроградский и Кирилл Казанский. Это движение отхода от официальной церкви со временем переросло в так называемую «Русскую Катакомбную Церковь» (ее создание благословил еще патриарх Тихон), по сей день существование этой Церкви покрыто завесой тайны. Лишь в последние годы мы все больше узнаем об этой мученической Церкви, которая и сегодня не имеет официального признания со стороны Московской патриархии [3].

А советская власть тем временем продолжала работу по разрушению Церкви через ее духовных руководителей, которые одновременно являлись апологетами советского режима за рубежом и проповедовали так называемое «коммунистическое христианство», что должно было подготовить идеологическую почву для прихода коммунизма не просто в качестве универсального политического режима, но и идеологической псевдорелигиозной тирании. Чтобы как следует понять это, нам необходимо сначала уяснить себе, что такое коммунизм. Коммунизм – это не только некий сумасшедший политический режим, это еще идеологическо-религиозная система, цель которой уничтожить, искоренить все другие системы, а в первую очередь – Христианство. Коммунизм – это на самом деле весьма мощная ересь [4], исходным положением которой является хилиазм, или милленаризм, в соответствии с которым кульминацией истории цивилизации станет достижение неопределенного состояния земного блаженства, когда усовершенствованное человечество будет жить в совершенной гармонии и мире. Это «Евангелие» стало официальным «Священным Писанием» для многих московских руководителей, которые при мощной поддержке со стороны государства активно занялись организацией различных экуменических, антивоенных, миротворческих, экологических и межрелигиозных сборищ в грандиозных залах сталинских соцреалистических дворцов. И здесь Церковь обеспечивала твердое алиби всей этой зловредной, антихристианской по своей сути деятельности большевиков. В то же самое время от Соловков до далекой Сибири истинная Русская Церковь, верный народ земли Русской во главе с несколькими епископами терпел невиданные страдания, вписывая в историю свою бесчисленные имена исповедников и новомучеников. Об этом никто из московских властителей не говорил. Эта тема была запретной. Для всего мира существовала только «правда» о том, что в России якобы нет религиозных гонений, а те, кто сидят в лагерях, являются политическими заключенными. Итак, раскол, который произошел в России после прихода к власти большевиков, был не только расколом между красными и белыми руководителями, как это обычно представляется, это было открытое столкновение между «царством земным» и «Христовым Царством Небесным», столкновение двух противоположных мнений по поводу роли и задачи Церкви в мире. С одной стороны, мы имеем «сергианский» способ сохранения внешней церковности за счет измены самому духу Церкви Христовой, а с другой стороны – мученический путь, избирая который, Церковь внешне страдает, но внутренне крепнет и духовно обновляется. Конечно, это не означает, что нет благодати в той Церкви, которой руководили последователи «сергианства», а сегодня руководят их ученики. Между прочим, среди них имеются и те, кто, следуя диктату власти, открыто вредил Церкви и до сих пор не желает это признать. Ни за что на свете. Так или иначе, это все та же Церковь Христова, дающая своих святителей, подвижников и исповедников, вопреки безбожным поступкам своих отдельных псевдо-пастырей. Церковь никогда нельзя отождествлять с иерархией и юрисдикцией. Даже если большая часть иерархии отпадет от богочеловеческого пути Христова, Церковь и дальше будет жить, хотя и станет напоминать пострадавшее, разбежавшееся от лже-пастырей стадо. Итак, границы юрисдикции не могут ограничить Божью благодать [5]. Ни в коем случае нельзя считать правильным осуждение многих священников, которые сохраняли верность своим архипастырям, несмотря на их открытый экуменизм и сотрудничество с коммунистической партией, точно так же, еще более неправильным будет осуждение тех, кто отошел, чтобы сохранить свою веру, и при этом непрестанно молитвенно сострадал своей оступившейся братии.

Группа архиереев (Прибалтийских, Западно-украинских и Западно-белорусских епархий) во главе с митр. Сергием (Страгородским). Москва. 30 марта 1943 г.

Примечательно, что поначалу Московская патриархия проявляла некоторую настороженность в отношении к экуменизму, о чем свидетельствует собор епископов поместных церквей, проходивший в Москве с 8 по 18 июля 1948 г. и посвященный 500-летию провозглашения автокефалии Русской Православной Церкви. Присутствовавшие на нем представители александрийской, антиохийской, русской, сербской, румынской, грузинской, болгарской, польской, чехословацкой и албанской Церквей отвергли возможность участия в мировом экуменическом движении и ВСЦ [6], который как раз сформировался в то время.

Епископ Никодим (Ротов) возглавляет делегацию на ассамблее в Нью-Дели
(1961 г.), когда РПЦ была вынуждена вступить в ВСЦ

Однако вскоре под давлением коммунистической власти с одной стороны, и Вселенской патриархии – с другой, все эти Церкви все же стали членами ВСЦ. Москва отличилась особо, опубликовав 29 декабря 1969 г. совместное коммюнике с римо-католиками. Начали проводиться экуменические встречи, совместные с еретиками службы. В том же русле, под давлением Советских властей стало активно развиваться сотрудничество всех существующих на территории СССР религий, которые должны были совместно трудиться на благо «своей великой родины». Сегодня, в посткоммунистическую эпоху, когда официальная Русская Церковь имеет все условия для свободной деятельности, Москва по-прежнему не решается полностью освободиться от своего «сергианского» прошлого, открыто осудить ересь экуменизма, признать и прославить всех новомучеников и исправить определенные неточности, которые вкрались в церковный обиход за время Советской тирании. Это основная причина, которая в настоящий момент мешает объединению Русской Церкви внутри страны и за рубежом под единой юрисдикцией.

Амстердам, 1948 г.

---

1. Из 22 членов первого коммунистического правительства 17 человек были евреями. Кроме того, важно напомнить, что из 554 членов высшего руководства советской России в послереволюционный период 447 человек также были еврейского происхождения. Очевидно, что революцию организовывали в основном нерусские силы с помощью мирового масонства. А самые большие жертвы в результате революции понес православный русский народ и его Церковь.

2. Основана в Сремских Карловцах в 1921 г. на основании указа патриарха Тихона.

3. Катакомбная Церковь в России никогда не заходила так далеко, чтобы утверждать, будто Святые Тайны официальной Церкви недействительны. Полностью отделившись от официальной иерархии, которая следовала сергианским курсом коллаборационизма с коммунистами, она тем не менее не запрещала своим верным по необходимости причащаться в храмах Московской Патриархии, которым они доверяли.

4. Весьма важным фактором в понимании феномена коммунизма является то, что это не просто идеология, но религия, потому, когда речь идет о коммунистических режимах, мы можем говорить не об а-теизме (безбожии), но об анти-теизме, богоборчестве. Коммунизм вульгаризовал определенные церковные обычаи и ритуалы, заменив их своими суррогатами. Лития заменена первомайским парадом, святые иконы – повсюду развешенными портретами великих вождей, богослужения – разного рода съездами, святые мощи – забальзамированными трупами партийных вождей. Поэтому коммунизм невозможно уничтожить декретом, как и всякая ересь он лечится только покаянием – изменением образа мышления.

5. Отец Серафим Роуз в последние годы писал: «Сущность «сергианства» заключена в проблеме, которая сегодня характерна для всех Православных Церквей: утрата ощущения Православия, понимание Церкви только как чего-то само собой разумеющегося, восприятие «организации» как тела Христова и верование, будто благодать и Святые Тайны – это нечто автоматическое...» (Not of This World, Platina, 1994).

6. Из статьи, опубликованной в журнале «Orthodox Press Service» (№ 47, 29.11.1994), под заголовком «Русская Православная Церковь рассматривает выход из экуменических организаций», мы узнаем, что при Московской Патриархии сформирован консультативный орган, который призван рассмотреть условия и возможные последствия выхода РПЦ из ВСЦ и прекращения диалога с еретиками. Одной из основных причин этого стал неконтролируемый римско-католический и протестантский прозелитизм на территории России. Ватикан, несмотря на достигнутые в Баламанде (1993 г.) соглашения, продолжает рассматривать Россию как свою terra missionis.

ВСЕМИРНЫЙ СОВЕТ ЦЕРКВЕЙ

Между тем полным ходом шло активное формирование вышеупомянутого экуменического движения, важной вехой которого стало создание в 1948 г. Всемирного Совета Церквей [1]. Спустя шесть лет, в 1954 г., константинопольский патриарх Афинагор издал энциклику, которая призывала главы всех поместных православных церквей присоединиться ко Всемирному совету церквей. Причина выдвигалась весьма банальная, а именно – назревшая необходимость «сближения народов и наций» в целях «решения глобальных проблем современности». Патриарх хвалебно отзывался о ВСЦ, поскольку «он обеспечивает совместную деятельность Церквей и способствует развитию сотрудничества». Одним словом, этот документ, в котором использовался обычный в международной политике и дипломатии язык, имел совершенно определенную, секулярную ориентацию.

Уже начиная с 1952 г. отдельные православные поместные церкви стали присоединяться к ВСЦ, а в 1955 г. Вселенская патриархия посылает своих постоянных представителей в Женеву, в штаб-квартиру ВСЦ. В 1959 г. Центральный комитет ВСЦ организует на Родосе встречу с представителями всех Православных Церквей. На ней экуменизм практически оказался в стенах православной Церкви [2]. Начиная с 1961 г. православные экуменисты созывали целый ряд конференций в целях реализации экуменических идей. В 1964 г. третья такая конференция прошла на Родосе. Папа, англиканский архиепископ Кентерберийский и генеральный секретарь ВСЦ отправили туда свои приветствия. Православные экуменисты с благодарностью на них откликнулись. На этой встрече было решено вести «диалог» с еретиками на «равноправной основе». Кроме того, подчеркивалась необходимость всем поместным церквам поддерживать «братские отношения» с еретическими организациями. В том же 1964 году патриарх Афинагор встретился с папой римским в Иерусалиме, а в следующем году Константинополь снял анафему, которой была предана папская ересь в 1054 г., это было сделано несмотря на то, что Рим так и не раскаялся в своих заблуждениях.

Поскольку сейчас мы входим в период весьма активных экуменических контактов, нам представляется необходимым достоверно воспроизвести некоторые заявления верховного иерарха Константинопольской патриархии, чье дело уже не одно десятилетие упорно продолжают его последователи.

---

1. О. Иустин Попович называет ВСЦ «еретическим, гуманистическим и человекоугодническим собором, состоящим из 263 ересей, каждая из которых означает духовную смерть». Для него эта организация не что иное как ожившее безбожное человекоугодничество-идолопоклонство.

2. На IV Всеправославной Конференции в Шамбези (Женева) принято решение, в котором говорится: «Межправославная комиссия, работавшая в Женеве, выражает общее сознание Православной Церкви как органической части Всемирного Совета Церквей, так и твердое намерение использовать в дальнейшем все имеющиеся в ее распоряжении средства и возможности, включая богословские, ради успеха работы Всемирного Совета Церквей в целом» (решение № 1). Очевидно, что речь идет об абсолютно противоправославном решении, провозглашающем ересь, будто бы Единая Святая и Кафолическая Православная Церковь представляет собой «часть» какой-то «надцерковной», а по сути дела, еретической организации.

ЭКУМЕНИЗМ ПАТРИАРХА АФИНАГОРА:
«ВРЕМЯ ДОГМАТОВ ПРОШЛО» [1]

Патриарх Афинагор известен своими проэкуменическими взглядами и позицией еще со времен избрания митрополитом Корфу (1922 г.), а затем архиепископом Америки (1947 г.). Вступив на кафедру в 1949 г., он немедленно посылает архиепископа американского Иакова, чтобы тот устно засвидетельствовал свое почтение папе Иоанну XXIII, назвав его «вторым Предтечей» [2] (!?!). После вступления Афинагора на константинопольский Престол экуменизм стал широко внедряться в Православную Церковь. В своей экуменической теологии «единства церквей» патриарх Афинагор исходит из положения, что между различными христианскими вероисповеданиями нет существенной разницы [3]. Все они, якобы, составляют единую Соборную и Апостольскую Церковь, несмотря на существование известных расхождений в учениях. «Основная задача, которая стоит перед христианами нашего века, – проникнуться сознанием о том, что все мы братья во Христе, все принадлежим единой и истинной Церкви Христовой» [4]. Тогдашние попытки осуществления единства путем богословских споров не дали результата, поскольку догматические различия препятствовали на пути обретения единства. Поэтому патриарх Афинагор, считая, что пришло новое время, время «Святого Духа», верит, что есть только один путь к единству и этот путь лежит через «диалог любви», в котором сам Дух Святой явит единство единой и неделимой Церкви Христовой [5].

Патриарх Афинагор обменивается братским целованием с папой Павлом VI

Чтобы вести диалог любви, необходимо прежде всего «оставить в прошлом теологические проблемы, которые нас разделяют» и постараться «всегда пребывать соединенными в любви Христовой» [6]. И сам он в своей вдохновенной беседе скажет: «Пришло время хранить любовь, закопать вековую ненависть, освободить порабощенную истину и прояснить реальность» [7]. По мнению этого патриарха-модерниста, христианство сегодня испытывает потребность в новой теологии примирения [8].

Патриарх Афинагор в сонме еретиков всех мастей

Очевидно, что для этого необходимо провести полную ревизию православного учения, особенно экклезиологии. Вековое учение и глубокое убеждение тысяч святых мучеников и исповедников православной веры в том, что единственной истинной Церковью Христовой является Православная Церковь и что только в ней возможно спасение, представляется экуменистам пережитком прошлого. Придерживаясь «теории ветвей» [9], они считают необходимым всем церквам вновь основать Святую Кафолическую и Апостольскую Церковь с тем, чтобы вновь найти Христа [10]. Но каким образом? «Мы как средство объединения предлагаем Святую Чашу...» – сказал в одном из выступлений патриарх Афинагор. Именно communio inter sacris представляет собой основную цель «диалога любви» [11]. Итак, следует осуществить союз на базе догматического минимализма, а все различия предать забвению как местные богословские предания, которые совершенно не являются для всех обязательными к выполнению.

Чтобы создать благоприятные условия для работы в этом направлении, было необходимо отменить анафему 1054 г., что и было сделано со всей торжественностью 7 декабря 1965 г. Простым росчерком пера была отменена анафема против папизма и Римская «церковь» была провозглашена «сестринской» [12]. Вслед за этим в обращении Константинопольского патриарха и его митрополитов к папе появляется некоторое смущение. Используются все титулы и выражения, обычные для отношений между двумя сестринскими православными церквами [13]. Мало этого. Имя папы вносится в диптих Константинопольской Церкви, что является одним из основных показателей признания православия за теми, кто исповедует ересь, осужденную Святыми Отцами и Святыми Соборами [14].

Идея объединения всех христианских и нехристианских конфессий, по сути своей, является первым шагом на пути к объединению всего человечества, в чем, по мнению патриарха Афинагора и папы Павла VI [15], и заключена их первоочередная задача. Итак, объединение христианского мира – это лишь первый этап. Взгляд патриарха Афинагора на нехристианские вероучения является абсолютно недопустимым для православного епископа. Он отражает еретическое понимание Бога и веры [16] и ставит Православие на один уровень с различными безбожными и еретическими учениями.

Патриарх Афинагор и папа Павел VI с клиром в Иерусалиме

Портрет патриарха Афинагора довершает его нескрываемое рвение в вопросах модернизации и реформации Православной Церкви, ее церковных обрядов и правил жизни. Анализируя сделанные в этой связи заявления патриарха, можно легко заметить полное отсутствие правильного понимания святоотеческого предания и его значения для сохранения чистоты Православной Церкви. Как и во всех приведенных выше примерах, речь идет о неканоническом и еретическом образе мыслей. Многие из этих заявлений вызвали весьма бурную реакцию [17]. Мы приводим лишь наиболее радикальные места из выступлений патриарха Афинагора, которые вполне отражают новый дух Вселенской патриархии. Много можно говорить о его экуменических встречах с папистами в Константинополе и Риме, о встрече в Иерусалиме с папой и совместной с ним молитве, об известной отмене анафемы 12.07.1965 г., о молитвенных сборищах с армянскими монофизитами, о визите в Рим в октябре 1967 г., когда он служил с папой Павлом VI, а затем вместе с ним, под гром аплодисментов и вспышки фотоаппаратов, благословлял собравшихся.

Чтобы лучше понять истинное лицо экуменизма, приведем в сокращении отрывки из книги «Миротворцы», подробно описывающей одиссею патриарха Афинагора. Подобной режиссуры придерживались в подобных же представлениях его последователи и единомышленники.

---

1. Из заявления патриарха Афинагора 29.06.63.

2. «Ваше Святейшество, мой Патриарх поручил мне сообщить вам, что шестой стих первой главы Евангелия от Иоанна написан для Вас и что он верит в то, что Вы и есть тот человек, который послан Богом и имя которого Иоанн, и седьмой стих той же главы касается Вашей миссии. Так же как «Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о свете, дабы все уверовали через него, так же, для той же цели и Вы избраны. Сами Вы не свет, но подняты на Римский Трон, чтобы «свидетельствовать о свете» (Иоан. 1, 6-8)». Из приветственного слова.

3. «Мы не видим никаких препятствий на пути объединения Римской и Восточной Церквей. Этих препятствий мы не видим, потому что их попросту не существует» («Ортодоксос типос»).

4. «Мы, Православные и Католики, – братья. Петр и Андрей были братьями, только один жил в Риме, а другой – в Греции. Так и мы должны: Католики и Православные, соратники и братья. Врата ждут нас открытыми, надо только войти». («Католик», 24.1.62).

5. «Современный «диалог любви», происходящий в форме голого сентиментализма, по сути дела есть отказ от спасительной «святыни Духа и Истины веры». Суть любви есть истина, и любовь живет в истине... Еретическое и гуманистическое разделение Любви и Истины всего лишь знак недостатка богочеловеческой веры и утраты духовного равновесия и здравомыслия. Во всяком случае это ни в коем случае не путь святых отцов». О. Иустин (Попович).

6. Из приветствия мелхитскому униатскому патриарху Максиму IV (Καθολικη, 22, 1964): «Мы живем в период нового времени. Оставим прошлое, теологические проблемы, которые нас разделяют, оставим их тем, кому они нужны, а мы с этой минуты постараемся всегда пребывать вместе в любви Христовой».

7. «Мы начнем третий период Церкви, период любви, примирения и единства... Пришло время хранить любовь, закопать вековую ненависть, освободить порабощенную истину и прояснить реальность».

8. «Призываю [всех] оставить тон полемики и противостояния в теологии и основываться отныне на духе изучения и поиска истины в любви и терпении. Христианство сегодня имеет потребность в теологии примирения». (Из выступления на белградском богословском факультете, Εθνοφ, 13.10.67).

9. Теорию ветвей, подвергнувшуюся справедливой критике ревнителей святоотеческого Православия, сменила в последнее время не менее еретическая теория «семей Церквей», утверждающая родственность правоверия и ереси. Обе эти теории ни в коем случае не являются проявлением религиозного сознания, поскольку основываются на философии плюрализма, который отрицает существование Абсолюта, или, по крайней мере, возможность его достижения. Всякая положительная религия объявляет себя как раз средством восстановления утраченной связи с Абсолютом. Экуменизм, таким образом, не только практически, но и теоретически является лишь средством навязывания профанам новой для них (но не для посвященных) религии антихриста. Соответствующая ей анти-церковь, когда будет построена вполне и восторжествует, явит всему миру свой максимально возможный тоталитаризм, тщательно скрываемый ныне. Тогда от нынешней сентиментальности и слащавости не останется и следа. Примечание редактора русского издания.

10. При встрече с папой в Иерусалиме патриарх заявил: «Это не просто встреча двух ответственных лиц. Она имеет великую цель – вновь найти Христа, (ναπανευρωαμεν τον Χριστον) который только с теми, кто вместе, а не с теми, кто разделен» (из книги Ειρηνοποι, стр. 135).

11. «Этот диалог мы ведем с намерением достичь нашей основной цели – общей Чаши, которую имели мы на протяжении тысячелетия до 1054 года. У нас и тогда были расхождения, поскольку и тогда были теологи, но тем не менее мы имели святотаинское общение» (из выступления в Лондоне 13.11.67 г.).

12. Ни одна поместная православная церковь не выразила протеста против этого неканонического и неправославного акта. Протесты направили лишь отдельные лица, а также РПЦЗ и приверженцы старого стиля. Поскольку речь идет о неканоническом и противоречащем Преданию акте, мы с полным правом можем заключить, что он не обязывает православных принимать его.

13. Одним из множества примеров является приветствие патриарха Афинагора папе Павлу VI, произнесенное в ходе его визита в Рим в 1967 году. «Мы испытываем особую радость по поводу нашего приезда в Рим к достойному Архиерею, носителю апостольской благодати и последователю целой плеяды святых и мудрых мужей, которые удостаивались чести занимать первый Престол во всем сообществе христианских Церквей мира...» (Κατηολικη, 7.12.67).

14. «Находясь подле Вас, Ваше Святейшество, я с особым чувством вспоминаю Вас и Вашу Святую Римско-католическую Церковь в молитве, во время святой литургии во всечестном патриаршем храме» (Κατηολικη, 4.11.69).

15. «Будем надеяться что вскоре осуществится мечта христиан всех времен об объединении Церквей... Этот диалог приведет к объединению христианских Церквей, что станет первым шагом на пути всеобщего единения» (Κατηολικη, 18.8.63). «Мы живем в то время, когда Папа Римский идет впереди всех нас. Возлюбленный брат мой Павел IV – мы называем его Вторым, а не шестым, потому что он должен был бы родиться сразу вслед за апостолом Павлом – продемонстрировал столько дальновидности и смелости, что мы можем называть его величайшим Папой в истории» (Κατηολικη, 24.5.67).

16. «Мы очень заблуждаемся, если думаем, что православная вера сошла с неба, а другие конфессии ничего не стоят. Триста миллионов людей избрали ислам, стремясь достичь своего Бога, существуют сотни миллионов протестантов, католиков, буддистов. Цель любой религии – обогатить человека» («Ортодоксос типос», дек. 1968).

17. В качестве примера приведем выдержки из интервью патриарха Афинагора газете ..... от 20.3.1970. Последствием этих скандальных заявлений стало то, что четыре митрополита Греческой Церкви во главе с Августином Флоринским прекратили поминовение патриарха. «Сегодня ряса ничего больше не значит... Ряса не делает священника, священник должен показать себя и без мантии. В этом – все дело. Конечно, надо быть реалистами и прежде всего не бояться истины. Часто мы говорим: это традиция, пусть так и будет. Это ошибка, великая ошибка. Сколько в Церкви обычаев не подлинных, не древних, потому-то мы и должны бороться, освобождаться от них... Мы также абсолютно согласны с браком клириков и после рукоположения. Рукоположение не препятствие для брака... Нас обвиняют в ошибочности курса. Мы были бы очень довольны, если бы нам предложили свой вариант объединения Церквей... Мы в качестве средства предлагаем Святую Чашу. У нас была общая Чаша и тогда, когда мы были отделены от Запада до 1054 г. Потом дело дошло до раскола, до анафем со стороны двух Церквей, Западной и Константинопольской. Так где же препятствия? Говорят, у нас много различий. Каких? Примат и непогрешимость? Какое нам до этого дело? Пусть каждая Церковь придерживается своих обычаев. Если Католическая Церковь хочет – пусть придерживается этого. Но я спрашиваю вас: где эта непогрешимость сегодня, когда папа имеет при себе совет, состоящий из пятнадцати членов? Кроме того, мы все считаем себя непогрешимыми. В своей работе, во всем. Разве спросит тебя твоя жена, сколько ей соли сыпать в суп? Конечно, нет. Она имеет свою непогрешимость. Пусть имеет ее и папа, если хочет. Мы этого не ищем. Теологический диалог не даст результатов. Мы к нему не готовы, и на это потребуются сотни лет. Только один диалог возможен – диалог любви».

Перед нами настоящий апофеоз плюрализма: нет экклезиологии, нет святоотеческого учения, нет церковного Предания, нет, наконец, даже истории Церкви! Все это сводится, в конце концов, к одному: нет Истины – нет Христа!

ВСТРЕЧА В ИЕРУСАЛИМЕ

Встреча папы Павла VI и патриарха Афинагора в Иерусалиме была первой встречей глав Рима и Царьграда за последние 526 лет, если не считать встречи в Ферраре патриарха Иосифа II и папы Евгения IV. Прочитав совместно с папой молитву «Отче наш», обменявшись с ним поцелуем мира и благословив собравшихся, патриарх преподнес ему драгоценную архиерейскую панагию, с изображением Христа-Спасителя – символ епископской власти православных иерархов. Присутствующие греки закричали: «Святейший, повесьте ее ему на шею!». Эти слова были переведены папе, и тот со слезами снял часть своего облачения наподобие епитрахили, а патриарх трясущимися от волнения руками повесил ему на шею панагию. Тогда все воскликнули: «Аксиос!» [1] – члены папской свиты были удивлены, вероятно, впервые услышав громкий возглас православной хиротонии. Этот возглас был самым красноречивым признанием единства священства мировой Церкви.

Патриарх Афинагор подписывает хартию об отмене анафемы

Папа Павел VI был признан первопрестольными клириками и представителями церковного народа их собратом-архипастырем. Подаренную ему панагию папа не снимал и по возвращении в Рим, а также он надевал ее и по случаю последующих встреч с патриархом. После этого патриарх еще подарил папе прекрасной работы золотой крест с празднования тысячелетия Святой Горы, членам его свиты – другие подарки. Обменявшись речами, содержавшими выражения взаимной благодарности, они вышли на балкон патриаршего дворца и оттуда благословили собравшихся. Затем благословение повторилось, последовал еще один поцелуй мира, после этого первоиерархи удалились.

---

1. Достоин (греч.). еретиков-латинян.

ОТМЕНА АНАФЕМ

Из восьми членов синода патриарха Афинагора документ об отмене анафем подписали шестеро. Отказались подписать Иаков Деркийский и Максим Сардский. Церемония проходила 7 декабря 1965 г. одновременно в Риме и Фанаре. Православную делегацию составляли митрополит Мелитон Илиупольский, архиепископ Иаков американский, митрополит Афинагор Фиатирский и Хризостом Австрийский в сопровождении архимандрита Максима Агиоргусия и дьякона Варфоломея Архондониса (нынешнего Вселенского патриарха). Посмотрим, что рассказывает об этом экуменическая книга «Миротворцы»: «В 11.10 в патриарший храм прибыла делегация во главе с кардиналом Лауренцием Сеханом. Одетые в парадные облачения, они были препровождены на солею. Патриарх, поднявшись со своего трона, обнял и расцеловал кардинала, архиепископа и других членов делегации. Кардинал сел на приготовленный поблизости трон. Когда наступило время чтения Евангелия, секретарь Святейшего Синода Гавриил зачитал с амвона совместное заявление папы и патриарха». Своего апогея эта церемония достигла, когда архимандрит прочитал следующее: «...стираются также из памяти Церкви и прежние анафемы, ибо воспоминание о них мешает взаимному сближению и установлению любви... выражается сожаление по поводу грустных событий, предшествовавших анафемам и последовавших за ними; они стали результатом действия различных факторов, среди которых недостаток взаимного понимания и доверия, в конечном итоге приведшие к прекращению церковного общения...». После этого патриарх торжественно зачитал акт об отмене анафем. В 19.00 того же дня в храме Святого Духа в Константинополе была отслужена понтификальная месса, во время которой прозвучало торжественное славословие TE DEUM («Тебя, Господа, славим»).

Что же происходило в тот же день в Ватикане? «Председатель патриаршей делегации митрополит Мелитон прибыл в Рим в 16.00 7 декабря. На аэродроме его встретили представители духовной власти. В 20.30 делегацию проводили в собор Святого Петра, до отказа заполненный духовенством и народом. При входе митрополит облачился в мантию. В сопровождении кардинала Иоганна Виллебрандса, одетого в полное епископское облачение, митрополит и другие члены делегации вошли в храм и разместились справа от центрального алтаря, сразу же за представителями королевских домов. Служба началась в трогательно-торжественной атмосфере. Начался крестный ход, в котором участвовали 2399 членов Второго Ватиканского Собора, патриархи, кардиналы, архиепископы, епископы в литургическом одеянии, и, наконец, сам папа Павел VI, который вошел (до этого папу вносили на специальных носилках), облаченный также в белые архиерейские одежды, в позолоченной митре, неся в руках архипастырский жезл. Благословив народ, он поднялся на свой Престол». После прочтения четырех последних решений соборов секретарь папы архиепископ Перикло Феличи передал слово кардиналу Виллебрандсу, зачитавшему написанное на французском языке совместное заявления патриарха и папы. Вскоре началась понтификальная месса, в которой участвовало 24 иерарха. Затем митрополит Мелитон в сопровождении кардинала был подведен к трону папы, где кардинал Беа зачитал по-латыни папский указ об отмене анафемы («Ambulate In Dilectione» – «Ходите в Любви»), в котором выражалось сожаление по поводу многочисленных недоразумений в прошлом и выражалась надежда, что отмена анафемы сделает возможным установление полного единства. Затем, под гром аплодисментов, папа торжественно передал этот указ Мелитону, обменявшись с ним поцелуем мира. Все это транслировала папская радиостанция во все концы света. По окончании мессы папа принял в своей резиденции константинопольскую делегацию. Митрополит Мели<