Но Он, пройдя посреди них, удалился.

28–30. Увлечение речью Христа быстро сменяется в душе Назаретян страшною яростью против Того, Кто посмел поставить их ниже язычников. Последние оказывались в Его представлении лучшими, чем евреи — этого уже никак не могли стерпеть присутствовавшие в синагоге, и, несмотря на то, что день был субботний, они начали теснить Христа из Синагоги и потом из города. Дорога из города, лежавшего на склонах гор, резко поднималась кверху (на западном краю города) и Назаретяне, очевидно, оттесняя Христа на эту дорогу, незаметно сбросили бы Его с утеса, к которому вела эта дорога, и около которого был обрыв футов в сорок над лежащей внизу долиной (место это находится над маронитскою церковью). Но вдруг Христос остановился и, Своим одним повелительным взглядом заставив расступиться теснивших Его людей, спокойно прошел среди них. Так как Он, очевидно, пошел дорогою в Капернаум, которая ведет прямо от этого утеса, то теснившие Его должны были остановиться: там дальше не было уже возможности как будто нечаянно столкнуть Христа с утеса.

Одно ли это и то же событие с тем, которое описывают евангелисты Матфей (XIII, 54) и Марк (VI, 1–6)? Нет, это событие другое. Рассказ ев. Луки относится к началу служения Христа, а рассказы ев. Матфея и Марка — к позднейшему времени. Это — первое доказательство. Во-вторых, здесь Христос является без учеников Своих, а там — с учениками. В-третьих, по Евангелию от Луки Христос оставляет Назарет после описанного покушения на Него, а там — остается некоторое время в Назарете и после того, как Назаретяне не обнаружили к Нему доверия. Наконец — и это самое важное — у Матфея и Марка совсем нет речи о покушении на Христа, о чем здесь сообщает ев. Лука. Неясно ли, что Лука описывает другое событие? Некоторые же сходные частности в рассказах у него и двух других синоптиков объясняются просто тем, что подобные речи о происхождении Христа должны были слышаться нередко среди невежественных Назаретян.

И пришел в Капернаум, город Галилейский, и учил их в дни субботние.

И дивились учению Его, ибо слово Его было со властью.

31–32. (См. Мк I, 21–22). Пришел — точнее: сошел (κаτήλθεν). Назарет лежал выше расположенного у Тивериадского моря Капернаума (см. Μф IV, 13). — Слово Его было со властью — ср. ст. 14.

33. Был в синагоге человек, имевший нечистого духа бесовского, и он закричал громким голосом:

Оставь; что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас; знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий.

Иисус запретил ему, сказав: замолчи и выйди из него. И бес, повергнув его посреди синагоги, вышел из него, нимало не повредив ему.

И напал на всех ужас, и рассуждали между собою: что это значит, что Он со властью и силою повелевает нечистым духам, и они выходят?

И разнесся слух о Нем по всем окрестным местам.

33–37. (См. Мк 23–27). Нечистого духа бесовского (33) — правильнее: «духа демона нечистого». К слову «демон» прибавлено употребленное и у Марка прилагательное «нечистый» ввиду того, что у греков слово «демон» (δαιμόνioν) не означало непременно существо злое или нечистое. — Оставь. — Это не глагол, а просто восклицание: «Га!» (έα!), выражающее удивление, смешанное с ужасом. — Нимало не повредив ему — замечание, находящееся только у одного Луки. — Что это значит — точнее: что это за слово или речь такая? В 32-м ст. удивление выражается пред учением Христа, здесь — пред Его повелениями (ст. 35). — Что Он — правильнее: потому что Он… Евангелист указывает причину, вызвавшую удивление. — Со властью и силою. Первое (έξουοια) означает Христос, второе (δύναμις) — силу, какая получается отсюда.

Выйдя из синагоги, Он вошел в дом Симона; теща же Симонова была одержима сильною горячкою; и просили Его о ней.

Подойдя к ней, Он запретил горячке; и оставила ее. Она тотчас встала и служила им.

38—39. (См. Мк I, 29–31 и Мф VIII, 14–15.) Вышед — точнее: «восстав» (άναστάς). В синагоге Господь учил сидя. — Он вошел… Лука опускает пред 31-м ст. упоминание о призвании двух пар братьев (ср. Мк I, 16–19), и потому Христос у него является здесь идущим в одиночестве. — Сильною горячкою. Такая сравнительная точность в определении болезни естественна у Луки как врача. — Просили его, — конечно, об исцелении, Петр и его домашние. — Подошел к ней — точнее: стал над нею склонившись. — Запретил горячке. Эта болезнь представляется здесь как бы враждебною личною силою.

При захождении же солнца все, имевшие больных различными болезнями, приводили их к Нему и Он, возлагая на каждого из них руки, исцелял их.