Задачи и методы древней апологетики.

Неблагоприятные условия существования христиан среди враждебного им иудейско-языческого мира, вызвавшие появление апологетики, определили в существенных чертах и ее задачу.
Так как христианство отовсюду встречало вражду, подвергаясь нападкам, инсинуациям и гонениям, то прямою задачей апологетов было доказать неосновательность этой вражды и всех вытекающих от нее последствий. Для этого нужно было разъяснить всем врагам христианства, что оно, как религия божественная, единственно истинная и спасительная, и с вероучительной, и с нравоучительной стороны стоит неизмеримо выше всех других религий, что, согласно его предписаниям, христиане ведут благочестивую, высоконравственную жизнь, чуждую пороков, преступлений и всех тех нареканий, какими клеймят их враги, и что поэтому христиане имеют если не преимущественное, то, по крайней мере, равное с другими право на свободное от всяких стеснений существование и исповедание своей религии.
Эта и без того обширная задача, требовавшая массы всевозможных доводов, осложнялась еще тем, что вражда различных противников христианства вытекала из различных мотивов; следовательно апологеты, чтобы успешнее выполнить свою задачу, должны были считаться с каждым из этих мотивов в отдельности, доказывая их несостоятельность применительно к воззрениям своих противников. Так, например, иудеям, фанатично привязанным к закону Моисея, верившим в его вековечное существование и значение и ненавидевшим христиан за отрицание его, нужно было объяснить, что этот закон имел временный и преобразовательный характер, подготовляя людей к принятию Мессии, но теперь, с пришествием на землю Спасителя, он потерял свое значение, так как на Иисусе Христе выполнились все указанные в законе прообразы, обетования и пророчества о Мессии. Теперь получил силу и значение новый закон, данный самим Христом. Языческой массе, возводившей на христиан всевозможные, чаще всего грязные обвинения, нужно было показать, что все эти обвинения, не подтверждаясь фактически, несмотря на частое появление христиан перед судом, в то же время противоречат общей нравственной настроенности христиан, вытекающей из предписаний их религии. Людям, критикующим религиозную сторону христианства, считающим его человеческим установлением, полным непонятного, странного и даже предосудительного, нужно было доказать его божественное происхождение и характер, а в кажущихся странностях выяснить глубокий смысл и значение. Римскому правительству, гнавшему христиан за нарушение государственных законов, нужно было указать, что применение к христианству старых законов о недозволенных религиях противоречит римской практике широкой веротерпимости, а издание новых законов, специально направленных против христиан, не соответствует общему духу римского законодательства, так как на основании этих законов христиан привлекают к ответственности и карают за одно только исповедание христианства безотносительно к их поведению. Если же правительство видит в христианстве тайное общество с враждебными замыслами против государства и законов, то из допросов христиан, из исследования всей их жизни, оно может убедиться, что христиане вообще ведут безупречную нравственную жизнь и, в частности, являются добрыми верными гражданами, никогда не участвуя в противоправительственных заговорах, молясь своему Богу о благе императора и государства и усердно отправляя свои гражданские обязанности, исключая только тех, которые противоречат требованиям их религии и неисполнение которых не приносит вреда государству.
Наконец, помимо фактических доказательств, что добрая жизнь и возвышенное учение христиан дают им право на свободное исповедание своей религии, апологеты могли стать и на принципиальную точку зрения, указав, что религия есть дело совести, а потому по отношению к ней не должно быть принуждения.
Выполнение такой сложной задачи во всем ее объеме и во всех подробностях для каждого из апологетов было крайне трудно и не всегда необходимо, потому что разные времена выставляли разные требования, которым нужно было удовлетворить предпочтительно перед другими. Поэтому большинство апологетов специализировались в каких-нибудь определенных вопросах и разрабатывали их детально, а другие вопросы или обходили молчанием, или же касались их только вскользь. Так, например, на борьбу с иудейством обратили внимание только Иустин и Тертуллиан, а другие игнорировали его, как врага неопасного. Ермий совсем не защищает христианства и христиан, а занят только осмеянием языческой философии и философов. Однако же задача, предлежавшая апологетике, была выполнена совокупностью трудов всех апологетов II и III веков, потому что в этой совокупности рассмотрены все требуемые задачей вопросы и превосходство христианства перед другими религиями представлено полно и доказательно.
При выполнении своей задачи апологеты не были стеснены выбором средств и приемов для борьбы: каждый вел ее так, как понимал свою задачу и как того требовали условия времени и места, в которых он жил и действовал. Но при всем разнообразии индивидуальных, временных и местных условий, все апологеты, за немногими только исключениями, держались двух главных методов. Первый из них самый естественный и наиболее необходимый, прямо вытекающий из требований задачи, можно назвать положительным, апологетическим. Сущность его сводилась к тому, что апологеты оправдывали христиан от возводимых на них обвинений через раскрытие христианского вероучения и жизни, безупречность которых должна была освобождать христиан от преследований. После того, как было доказано высокое достоинство христианского вероучения и чистота христианской жизни, право христиан на свободное от стеснений существование можно было доказать и косвенным путем, посредством критики враждебных христианству религий. Раскрытие того, что иудейская религия, хотя истинная и божественная, а язычество, как сплошное уклонение от божественной истины, не могут дать удовлетворения ни религиозным, ни нравственным потребностям человека, наглядно доказывало несправедливость человека, наглядно доказывало несправедливость тех, которые преследовали религию лучшую, сами держась религий или потерявших свое значение, или совсем не имеющих его. Этот второй метод можно назвать отрицательным, полемическим. Он служил как бы дополнением к первому, еще рельефнее оттеняя превосходство христианства, а потому апологеты пользовались тем и другим совместно, но в разное время и при различных условиях не в одинаковой мере.
Апологеты второго века держались преимущественно первого метода. Они всесторонне оправдывали христиан от возводимых на них обвинений, просили справедливого суда над ними и права их на безопасное существование. Критики язычества, с которым все апологеты главным образом имели дело, они касаются только слегка, вынужденные сделать сопоставление гонимого христианства с гонящим его язычеством, чтобы дать торжество первому. Где можно, они смягчают заблуждения язычества, указывая в нем проблески истины, и особенно сочувственно относятся к языческой философии, иногда усматривая в ней подготовление к христианству и весьма часто ссылаясь на ее авторитет в доказательство истинности христианского учения. Когда же им приходилось наталкиваться на такие ненормальности язычества, которых нельзя было смягчить при всем желании сделать это, то они представляли это делом злых демонов, увлекавших язычников от истины к лжи. Типичным представителем этого рода апологетов был св. Иустин, который в своей снисходительности к язычеству доходил до того, что некоторых древних языческих философов считал христианами. Такое мягкое отношение к язычеству объясняется тем, что во время, когда писали эти апологеты, еще не была потеряна надежда на добровольное примирение язычества с христианством. Кроме того, многие из апологетов II века подавали свои апологии императорам; следовательно раздражать их резким осуждением языческой религии, которой они дорожили, было и несвоевременно, и неблагоразумно. Вместо ожидаемой пользы это принесло бы только один вред для христиан. Наконец, христианство было еще не настолько сильно, чтобы защитники его могли бесстрашно перейти из оборонительного положения в наступательное.
Напротив, апологеты III века, находясь при совершенно иных условиях, уделяли большое место второму методу. Политичность их предшественников была для них непригодна, так как в виду все более строгих эдиктов императоров относительно христиан нельзя было рассчитывать, что произойдет миролюбивое соглашение между старой и новой верой. С другой стороны, внешние успехи христианства и сознание им своей силы и значимости были настолько велики, что апологеты уже не опасались высказать языческому миру горькую правду о нем. Поэтому они беспощадно критиковали и основы языческого вероучения, и языческий культ, и языческие нравы. Языческая философия, в которой апологеты II века находили проблески истины, апологетами III века осуждается как средство, усиливающее заблуждения язычников. Участие демонов в создании и поддержании язычества, в чем апологеты II века видели оправдание язычников, апологетами III века ставится им в упрек как доказательство сплошного и безвозвратного уклонения их от истины.