Пастырь сельского Евангелизма

Селяне с горячим нетерпением ожидали прибытия из на­ходящегося неподалеку Глазго молодого проповедника, ко­торый приезжал к ним с евангельскими служениями. Один шотландец, выглянув из окна, разочарованно крикнул своей жене: «Как! Он совсем еще мальчик! Если это евангелист, то я боюсь, что идти на его служения незачем». Но следующие дни показали, насколько он был неправ, ибо Сам Бог был с этим «мальчиком». Посему мы сочли крайне интересным проследить, как он стал столь мощным орудием Бога.

Джон Г. Гован, позже ставший основателем Миссии Ве­ры, родился 19 января 1861 г. в семье, где было двенадцать детей — шесть девочек и шесть мальчиков, пятеро из кото­рых стали проповедниками и писателями. Отец семейства, Уильям Гован, был предпринимателем и членом городского совета. Его жена, Маргарет Артур, англичанка по происхож­дению, была дочерью священнослужителя конгрегациона- листской церкви. Двумя веками ранее, во время жестокого преследования сторонников Ковенанта, один из предков Гована запечатлел свое свидетельство собственной кровью на Грасс-маркет в Эдинбурге.

Это, спустя многие годы, стало богатым наследством, ко­торое сквозь время дошло до «Донни», как его ласково на­зывали в семье. В своей книге «Результат Его триумфа» он рассказывает о своем раннем обращении ко Христу в две­надцатилетнем возрасте.

Я был обращен еще в детском возрасте, вследствие свидетель­ства моего отца одним воскресным вечером в Корри, что в Ар­ране, где мы тогда проводили лето. То свидетельство произвело на меня, двенадцатилетнего мальчика, неизгладимое впечатле­ние. Я отдал свое сердце Христу и уверовал, что Он простил мне все мои грехи.

Но тогда Христос занимал в моей жизни еще немного места. Я думаю, что об обращении как таковом свидетельствовать можно было лишь несколькими годами позже. После окончания школы сердцем я покатился вниз — нет, это не означало, что я вернулся ко греху, но я опустился до уровня моих мирских сверстников, всегда, однако, чувствуя, что я был обращен и доверился Христу как своему личному Господу и Спасителю и что, когда я умру, то буду на небесах.

Я стал вести дневник в возрасте 19 лет, когда впервые занялся предпринимательством. Должен признаться, что это главным образом касалось развлечений, коммерции и политики. Я был учителем воскресной школы и воспитателем группы мальчиков в церкви, но это было скорее данью чувству долга, чем личным интересом. К сожалению, главной темой разговоров воспитате­лей там был состоявшийся накануне футбольный матч... Таким было состояние моего сердца перед тем, как Бог начал во мне дело пробуждения. Он поставил меня на христианский труд, но вначале в этом было немного радости.

В это время, однако, на его жизнь стали оказывать мощ­ное благотворное влияние многие видные авторитеты. Его отец горячо и решительно поддержал Д. Л. Муди в проводи­мых им евангелизационных кампаниях в Глазго. Вся семья неизменно присутствовала на богослужениях, оказавших значительное влияние на их духовный рост. Рассказывая о той евангелизации, Гован отмечал:

Мой отец был тесно связан с организаторами этой евангелизационной кампании, и я посетил почти 40 богослужений. Эти со­брания глубоко потрясли меня, я начал говорить людям о спасе­нии их душ и впервые ощутил великую свою нужду в духовном благословении.

Как раз тогда скончался его отец, и это несчастье яви­лось еще одним фактором, оказавшим глубочайшее воздей­ствие на его характер. Тем более, что в своем прощальном обращении к семье м-р Гован подчеркивал, что Джон должен свидетельствовать о Христе.

Когда в Шотландии начала свою деятельность Армия Спасения, в «Саутпарк», дом Гованов, был приглашен гене­рал Бутс, общение с которым благотворно сказалось на всей семье. Вовсе нетрудно проследить в то время руку божест­венного Архитектора, готовившего не одного из членов этой семьи для плодотворного служения Ему на необъятном поле жатвы всего мира. Один из братьев Джона, Джэми, который был двумя годами старше его, испытал в это время глубокий опыт общения с Богом. Это неизвестное ему прежде качес­тво духовной жизни вначале озадачило юношу, а затем по­родило в нем устремления, направленные на преобразова­ние действительности. Сам Гован говорил об этом так:

Его религия была исполнена радости, которой я не понимал. По утрам я мог слышать, как он пел в своей комнате, что, по моему мнению, было нелепостью. В то время мне не нравились люди, восклицающие «Аллилуия!», и я старался держаться от них по­дальше. Я ничего не имел против мирского счастья, но религи­озной радости я не одобрял.

Но однажды один человек весьма гнусно обошелся с этим моим братом, настолько, что мне было тяжело об этом думать, и я в своем сердце сказал себе: «Теперь-то мы увидим, какое у тебя будет настроение!» Однако ничего такого не произошло, и этого я вообще не мог понять. Если бы нечто подобное случилось со мной, то от моей веселости не осталось бы и следа.

От Джэми исходили свет и сила, в одинаковой степени притягательные и вызывающие. Он не уставал рассказывать о случаях духовного благословения, когда вместе с Джоном они шли пешком пять миль до «Зала спасения», который он открыл в Поллакшосе, чтобы довести весть Евангелия до многих местных фабричных рабочих и их семей. «Другие боги, помимо Тебя, — цитировал старший брат,— господст­вуют над нами». Когда он так сказал, то эти слова, подобно обоюдоострому мечу, пронзили сердце юноши, который слишком хорошо знал господство этих «других богов»: мир­ской амбициозности, гордости, человеческого страха и мно­гих иных идолов. Впоследствии Джон Гован вспоминал:

Я так благодарен Богу за свидетельство святости в жизнях тех, кто жил рядом со мной в то время. Я начал стремиться углубить свой опыт переживания с Богом, и Господь стал готовить меня. Я узнал, что освящение почти всегда является постепенным в том, что касается подготовки, хотя и мгновенным в принятии. Я чувствовал, что в моей тогдашней жизни оно осуществлялось шаг за шагом. Бесполезно заставлять людей войти в духовные переживания. Если вы тащите их в воды Иордана, а затем на буксире тянете их на другой берег, то половина из них утонет прежде, чем достигнет противоположного берега, и то лишь для того, чтобы вскоре вновь вернуться на ту сторону! Для углубле­ния духовной жизни я посещал богослужения и иногда, потря­сенный, говорил: «Ну, теперь я стану вести святую жизнь. Прямо с завтрашнего дня. Завтра я уже не буду отделен от Бога. И никаким делам я не позволю встать между Богом и мной». Но когда наступал завтрашний день, я возвращался туда, где был прежде, и чувствовал привкус отвращения к христианской рабо­те и вообще не был склонен сделать что-либо еще для Христа. Раз или два я полностью отдавал себя Господу, но потом бла­гословение, казалось, проходило, оставаясь лишь на то время, пока шло богослужение, или неделю-две после него...

Почему же так получалось, что благословение, которого я так жаждал на этих богослужениях, было таким недолгим? Теперь я могу это объяснить. Я не доверялся очищающей силе Бога, единственно способной хранить меня в должном состоянии. Я рассчитывал на самого себя, а не на Всемогущего Спасителя. Постепенно, на различных этапах я приближался к тому опыту духовного переживания, к которому я так стремился.

Сообщения с только что открывшегося Кесуикского съез­да в 1884 г. углубили в сердце Джона сознание собственной греховности и бессилия. Свидетельство Е. У. Мура об «очи­щении сердца» произвело на него сильное впечатление. Лишь собственные слова Гована могут засвидетельствовать славное завершение жестокой внутренней борьбы.

Я помню то богослужение, на котором Бог сказал мне: «Тут твое благословение». Но я еще оставался на своих позициях. На сле­дующий день я чувствовал себя несчастным. Вечером я отпра­вился на собрание в Зал спасения. Когда я пришел, служение уже началось, и я сел сзади. Обычно я проходил вперед, но когда люди в подавленном состоянии, в собраниях они предпочитают занимать места в последних рядах.

Двое друзей, поднявшись, свидетельствовали один за другим о своем очищенном сердце. Они были в собрании и в предыдущий вечер, и что-то подсказывало мне: «Теперь и ты мог бы пройти через то же самое переживание, если только доверишься Богу». Это случилось в конце служения, когда мой брат призвал меня к молитве. Я чувствовал, что должен принять решение раз и на­всегда. Или я должен отказаться молиться, или должен в молит­ве доверить Господу даровать мне благословение чистого сер­дца. И это произошло почти что мгновенно. Слава Господу, что Он привел меня к нужному выбору. Я опустился на колени и в молитве всего себя вручил Богу, веря, что Он освободит меня от всякой нечистоты.

Идя с собрания, я сказал своему другу: «Мое сердце очищено, я доверился Господу и знаю, что Он совершил это, хотя я даже не чувствую никакой разницы». Но когда я пришел домой и пре­клонил колени перед Богом, лишь тогда мне открылось нечто совершенно новое. Божья слава переполняла мое сердце, тако­го чувства я никогда прежде не испытывал.

Насколько же это переживание отличалось от всего моего пре­жнего опыта! Какая же совершенно новая жизнь началась у меня с того дня! Библия по-новому и гораздо более глубоко раскры­лась передо мной. Я наслаждался ею, снова и снова я видел в ней святость, каждый ее стих взывал к моему сердцу. Я чувство­вал их истинность, я чувствовал, что Господь привел меня к поз­нанию этих истин. Гимны, на смысл которых я прежде не обра­щал внимания, теперь раскрылись для меня в совершенно ином свете. Все «другие боги» были низвержены, и я теперь всецело принадлежал Христу, Который стал Царем моего сердца и всей моей жизни. Но только не думайте, что важнейшим благослове­нием очищенного сердца является само очищенное сердце! Глав­ным его благословением является то, что оно стало сердцем, куда Христос вошел, чтобы царствовать. Тот Самый Христос, Который и является наиважнейшим благословением.

Но Джон Гован уплатил цену за этот великий Дар. Когда он свидетельствовал о чистом сердце, людям это не нрави­лось. В результате он лишился многих своих друзей, кото­рые решили, что он слишком много на себя берет. Однажды, характеризуя этот период своей жизни, он сказал: «Бог за­воевывал меня постепенно, шаг за шагом». Он все больше и больше обнаруживал в себе глубину происшедшей с ним пе­ремены. Это преобразование повлияло на все области его жизни, как внешней, так и внутренней. Тут же последовали новые желания, новая победа, новое рвение и новая плодо­носность.

Класс, открывшийся для работниц, стал собранием свя­тости, где господствовал такой дух молитвы, что служение, которое по расписанию должно было бы начинаться в 9.30, обычно открывалось в 8.30, а иногда и в 7.30. Огонь Святого Духа распространялся по улицам и домам благодаря актив­ным уличным свидетельствам о Христе.

Спустя пять месяцев после этого очищения Гован писал:

Я вручил свое сердце его полноправному Царю; Он вошел туда и поселился там, и с тех пор в моем сердце установилось Его Царство, в котором «праведность, мир и радость в Святом Духе». Я настаивал на обетовании: «вы будете пребывать в Нем» и «вся­кий, пребывающий в Нем, не согрешает». Я доверил Ему унич­тожить во мне всякую склонность и расположенность ко греху. Чтобы никакой грех, ни в каком его проявлении, не находил во мне никакого отклика. И я верю, что Он все это совершил, со­гласно Своему обетованию.

С тех пор моя жизнь во Христе стала совершенно иной, нежели прежде. Меня переполняло чувство Его постоянного присутст­вия, какого никогда не было ранее, и Его присутствие давало мне радость и мир, которого я не знал до сих пор. Конечно, всегда есть искушение извне, но есть и победа, потому что Он живет внутри. И все же я знаю, что всегда существует опасность падения, тем не менее, я твердо убежден, что в Нем есть сила, способная предотвратить его, и «я уверен, что ни смерть, ни жизнь... не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иису­се, Господе нашем».

Еще одна открывшаяся ему тайна состояла в том, что Господь жатвы желал быть великим Помощником во всех по­пытках спасти погибшее. Чтобы заручиться Его помощью, необходимо было Им же определенным образом обратиться к Нему с этой просьбой о помощи. И все это, потому что молитва является признанием нашей неспособности совер­шить эту работу и полной нашей зависимости от Бога, на­значающего тот или иной метод заранее. Джон Гован при­шел к пониманию этой истины. Стараясь уделить молитве больше времени, он начинал молиться в шесть утра, затем в течение дня был занят предпринимательством, и практи­чески каждый вечер в течение всей недели у него был занят служениями. Но основное место в своей жизни от отводил скорее молитве, чем всей остальной своей деятельности, и впоследствии говорил:

Оглядываясь нате годы, я все больше прихожу к осознанию осо­бой важности того, сколько времени мы уделяли молитве. Мо­литва стала великой радостью. 8 ней мы получали наслаждение. Свет Божьего присутствия и атмосфера хвалы и победы были в высшей степени укрепляющими. Мы приобретали духовный опыт, проводя в молитве целые ночи, и многие наши субботние дни также были посвящены молитве.

Евангелизационная работа теперь велась в районе Уолтер-стрит, одном из беднейших и наиболее охваченных по­роком мест Глазго. В эту работу были вовлечены несколько братьев Гован, и к ним присоединились также другие их еди­номышленники обоих полов и разных возрастов. Среди этой маленькой армии были те, кто позднее стали тружениками или «пилигримами» в этой Миссии Веры.

Святой Дух является великим Инициатором, и поскольку в том деле Он являлся Вдохновителем и Наставником, то продвижение в глубь территории, подвластной сатане, было потрясающим. Эти солдаты креста были готовы использо­вать любой Божий метод, открывавшийся им как Его воля,— они собирались около театров, чтобы наладить контакт с танцовщицами; после закрытия баров и пивных они приво­дили «пьяниц» на чашку чая и благовествовали им; они ус­траивали уличные марши с духовым оркестром, нанятым по этому случаю.

Хотя Дж. Гован находил удовлетворение в божественной работе очищения его сердца, в то же время он страстно стремился к наделению его большей силой для служения. Он приобрел некоторый опыт, и теперь изъяснялся гораздо сво­боднее, но, как он сам говорил, «не так, как это делали апос­толы». На полуночную молитву в Армии Спасения были при­глашены те, кто стремился получить крещение Святым Духом, чтобы привести их к покаянию. Он прошел сквозь великую борьбу, тревожась о том, что люди могли подумать о его окончательном свидетельстве об очищении сердца.

Тем не менее, он вышел вперед, исповедуя свою нужду и верив Богу крещение Святым Духом.

Я не смог бы передать вам всего того, что сделал для меня Господь впоследствии. Это произошло в течение тех десяти дней, которые мы выделили для молитвы и ожидания, что Гос­подь явит Себя как Бог любви и силы в такой степени, какую я никогда не считал возможной для человеческой души. Как же прекрасен наш Бог! И благословения последовали с тех пор за благословениями как раз, когда я нуждался в них. Мне известны собрания, где Господь являлся в Своем святом храме и изливал Свою любовь и Свою силу.

Однажды субботним вечером мы организовали ночную молитву на Уолтер-стрит и явились свидетелями чудесного излияния Святого Духа Божьего. Мы начали в десять часов вечера и за­кончили в шесть утра. Мы не могли тогда остановиться, домой мы зашли лишь позавтракать и потом вернулись снова, чтобы продолжить до полудня. Это для нас было чудесное время — время прославления и «время-аллилуия». Люди спрашивали: «Как вы могли молиться так долго?» Но когда изливается Святой Дух, для молитвы не существует ничего трудного или тяжелого.

В 1885 г. Джон Г. Гован оставил коммерцию, поскольку Бог призвал его посвятить все свое время служению Ему. Друзья считали, что он слишком далеко зашел, бывшие де­ловые партнеры отзывались о нем не иначе как: «Этот глу­пец, Джон Гован». Но он мог следовать лишь Божьему руко­водству. Он спросил совета у миссис Кэтрин Бутс о своем возможном участии в индийской кампании Армии Спасения, и она пророчески ему ответила, что у Бога для него есть «другая работа». Сельские просторы Шотландии нуждались в живом благовестии, и не вызывало сомнения, что Божий план для Джона Гована состоял в осуществлении именно этого призыва. Тем временем, он с жадностью поглощал со­чинения А. Махана, Чарльза Финнея, миссис Бутс и других известных христиан и хорошо усвоил секрет ожидания Бога.

Между тем, осуществляя долгосрочный Божий план, он входил в открытые для евангелизма двери городов и дере­вень Шотландии. Каждое усилие было омыто в молитве, и часто Святой Дух в такой силе сходил в этих служениях, что их трудно бывало завершить, настолько души искали прими­рения с Богом. Вот слова Джона Гована:

Если мы стремимся увидеть души освобожденными, мы должны достигать победы прежде всего в молитве. С самого начала я также чувствую важность молитвенной поддержки. Поэтому мы образовали Молитвенный союз в зале на Уолтер-стрит, который для многих сотен явился первым местом молитвы. Успех нашей работы мы во многом приписываем исполненным верой хода­тайствам членов Молитвенного союза по всей стране.

Я в точности не знаю, какая велась работа, пока Христос не воз­рос во многих из этих детей Божьих. Это потребовало времени, терпения и непрестанной молитвы, но слава одному лишь Гос­поду, что теперь мы можем видеть эти плоды в жизни и делах большинства из них.

Организация этих Молитвенных союзов явилась лишь первым шагом к заложению основ Миссии Веры в следую­щем 1886 г. Ни кто другой, как брат Пилигрим, сам пред­ставлял Миссию в первые двенадцать месяцев. В течение второго года присоединились еще несколько человек, среди которых были две молодые девушки. С этих пор Джон Гован стал известен как «шеф» Пилигрим или просто «шеф», хотя он всегда, подобно апостолу Павлу, оказывался «слугой всех».

Среди вопросов, наиболее часто задаваемых Пилигри­мом, были: «Умерли ли вы для себя — мертвы ли для греха — мертвы ли для мира? Являетесь ли вы “ловцом душ” дома? Что вы сделали в вашем молитвенном союзе?»

Описывая эту теперь уже хорошо известную организа­цию, Молитвенный союз, Дж. Гован отмечал:

Мы считаем, что души не будут ни спасены, ни освящены на основе лишь организаций по принципу верований, предписаний или какого бы то ни было формализма, но только когда те, кто носит дело Христа в сердце, сольются воедино в полном посвя­щении и жертвующей всем любви, которая воскресила их Гос­пода и воодушевляет на единство действий как результат Его живого Присутствия.

В слишком многих случаях, когда организации основываются на многих человеческих установлениях, организация осуществляет управление, чтобы продлить свое существование, когда Святой Дух оставлен. И поскольку истинное Царство Христа должно распространяться и устанавливаться «не могуществом или властью», но лишь Святым Духом живого Бога, все эти бездухов­ные собрания вовсе не от Бога, но скорее от противостояния Ему. Пусть же Господь оберегает собрания Молитвенного союза от всякой попытки существовать без Святого Духа. Лучше уж пусть они умрут естественной смертью!

В нашем познании Бога есть некоторые достижения. Этот духовный прогресс в жизни этого молодого лидера заставил его испытать нечто сродни Его страданиям. Он признавался:

Новый мир, духовный, мир креста, казалось, взошел для меня. Раньше я говорил о неважности репутации и т.д. и о крестном пути, но у меня не было еще того опыта, какой есть сейчас. Быть непонятым, лишенным доверия и идти сквозь долину смертной тени стало реальностью как часть удела тех, кто следует за Агн­цем.

Смети их прочь, и тогда ожидай сердца,

Лишенного своего самого избранного запаса,

Чтобы отдать Тебе все богатство доверия,

Чтобы восхвалять Тебя все больше и больше.

Это было необычное дело, Господи,

ради Любви совершенное,

Но ведь Тебе прекрасно известны,

Как обширны источники

Твоей всесильной благодати,

И Твоя власть исцеления.

Да, Ты воистину всемогущ, и я склоняюсь у ног Твоих,

Чтобы верить, уповать и терпеть,

Чтобы целовать Руку, которая дает или забирает,

Обогащает или делает бедным.

К тому времени у Джона Гована сложились близкие отно­шения с Энни Мартин, одной из первых двух девушек-пилигримов. Почти всем успешным бракам, предназначенным свыше, предшествует какое-то время ожидания — элемент риска, — когда испытывается, действительно ли это Божья воля. Дж. Г. Гован прошел через это и определил истину для своей жизни. Он писал своему брату:

Я провел в ожидании три с половиной года, не видя ее и не имея от нее никаких вестей. Если будет необходимо, я могу ждать еще три с половиной года. Прежде всего, приходит Божье Царство и так должно остаться.

Эти слова раскрывают нам, как он пришел в познании того, что Бог есть любовь, и любая кажущаяся задержка вела к тому, чтобы он мог получить самое лучшее. Наконец, одна­ко, благодаря в высшей степени необычному провидению, Джон и Энни были соединены. Свадьба состоялась в 1894 г., когда молодая пара удостоверилась, что их взаимная лю­бовь, очищенная, пройдя через испытание временем, была теперь лишь для Его славы.

Мистер Гован сделал поистине мудрый выбор, поскольку его избранница оказалась настоящей помощницей, став ма­терью не только в их семье, но в школе и во всей миссии. Будучи все еще очень молодой она была приведена в реаль­ность полного спасения. Ее называли «плачущим пилигри­мом» из-за бремени, которое она несла ради спасения че­ловеческих душ. Ее талант пения был посвящен Богу, Кото­рый пользовался ее сольными партиями для приведения грешников ко Христу.

Вместе Гованы повели настоящее сражение веры. В 1909 г., из-за слабости здоровья, их освободили от ответст­венного служения на родине для продолжительного пребы­вания в Южной Африке. В течение этого времени брат Гова­на, Гораций, принял на себя всю ответственность за дея­тельность их Миссии. Многие годы он был редактором и из­дателем журнала миссии «Светлое Слово». Это периодичес­кое издание приносило пользу в их работе, и большой список из 18 тысяч подписчиков продолжал расти. Через год Гованы, окрепнув телом и духом, вновь вернулись к своим обязанностям в Британии.

На целых 16 лет своим главным штабом Гованы опреде­лили Ротсей, но в 1912 г. они переехали в Эдинбург. Посте­пенно они распространили работу своей Миссии и на Ирлан­дию, где оказались необычайно полезны, особенно в сельс­ких районах. Даже в трудные годы первой мировой войны большинство сестер-пилигримов продолжали Божье дело, как в Шотландии, так и в Ирландии, и не без благословения.

Мистер Гован оказался прекрасным педагогом, он обучал студентов, которых Миссия Веры набирала в педагогический колледж в Эдинбурге. Один японский студент сказал о м-ре Говане: «Это необычайно смиренный человек перед Богом и людьми. Он хочет, чтобы Святой Дух отливал студентов и воинов, минуя их личные качества, так, чтобы каждый являл­ся воспитанником Святого Духа». Директор, мудро планируя обучение студентов, убежденно заявлял:

Практическая работа освобождает людей от излишней сенти­ментальности, вырабатывает твердость и помогает избавиться от романтики, которая может стать причиной бегства от мисси­онерской работы тех людей, которым бы следовало оставаться дома, пока они не научатся служить Богу, во всех деталях семей­ной и деловой жизни, и делать все для Его славы.

Некто сказал, что если бы ангел сошел с небес выполнить какую-то работу для Бога, он посчитал бы уборку улиц и уп­равление городом одинаково значительными занятиями. Давид тоже говорил: «Желаю лучше быть у порога в доме Божием, нежели жить в шатрах нечестия». Те, кто познал духовные ценности, точно так же рассматривают самую ни­зкую работу: если она предназначена для Христа, она не менее важна, чем любое внешне респектабельное занятие. Джон Гован твердо верил в это. Он писал:

Вообще считается, что полностью спасенные люди готовы вы­полнять любую работу, пусть низкую, которая может прославить Бога, такую, как привратник, продажа журнала «Светлое Слово», расклейка афиш и т.п. Я считаю, что полное спасение следует даровать тому, чей дух не только поет «В сражении великое на­слаждение», но проявляет себя в жизни готовностью и стремле­нием ехать куда угодно далеко, в любую погоду, не быть сытым, но сражаться, ловя каждый удобный случай на улицах, молясь, свидетельствуя, общаясь с людьми и не отказываясь от матери­альной помощи в этой работе.

В биографии Хелен Гаратт, написанной сестрой Дж. Го­вана, упоминается, что ее брат избегал говорить о «смерти своего "я”» и «полного освящения», поскольку эти слова предполагали скорее завершенность, чем акцент на «еще больше», что лежало вне этой работы благодати.

Земные странствия Джона Г. Гована окончились так, как, несомненно, он того желал. Он произносил вступительную проповедь на ежегодном собрании Миссии Веры в Перте, в Шотландии, в 1927 г. Тема проповеди как раз касалась его скорого отбытия в свой небесный дом, поэтому он говорил об Илие и Елисее. На следующее утро с ним случился удар, ипролежав три дня в беспамятстве Джон Гован 3 октября 1927 г. вошел в божественное присутствие. Джон Г. Гован дорожил своей жизнью постольку, поскольку он мог предос­тавить себя для дела Божьего и позволить Богу распоря­жаться своим телом как проводником, через которого Свя­той Дух мог действовать на многие души людей, населявших обширные сельские районы Британии. Многие поколения будут благодарны Богу за его послушание этому призыву к полной самоотдаче, которой потребовал такой труд. Вне всякого сомнения, такой человек будет числиться среди той группы избранных, которые «следовали за Агнцем повсюду».

(Выдержки из биографии и сочинений Дж. Гована

использо­ваны по разрешению Миссии Веры.)

Освальд Чэмберс

Случайный апостол

Только сейчас я способен воспринять эту великую никогда до конца не осознаваемую идею, что стоит за нашими жизнями и смысл которой в том, что Бог постоянно трудится над осущес­твлением Своих замыслов. Сейчас мы, кажется, легко можем допустить серьезный промах и исказить Его план. Но все же я верю, что мы, вероятно, меньше исказим Его план в будущем, если просто будем и дальше упорно выполнять свой долг, нахо­дящийся рядом с нами, и не станем пытаться его постичь.

Эта мысль, высказанная Освальдом Чэмберсом, естест­венно, нашла свое отражение в его жизни. Именно предан­ное исполнение этим человеком своего долга позволило Богу выполнить Его чудесный план распространения его книг на весьма обширной территории на протяжении многих пос­ледующих лет.

Непосредственно перед появлением на религиозной сцене Освальда Чэмберса вышел ряд книг, посвященных доктрине святости. Некоторые из них были превосходны, но многие, к сожалению, принижали великую победу на Голгофе, сводя все к простой, выведенной человеком доктрине. Она часто выро­ждалась в узаконенную зависимость от определенных прика­заний и запретов, замыкавших ее тесными рамками ограни­ченного человеческого ума, вместо того, чтобы быть источни­ком воды живой, рождающегося в глубине души. Любой при­несенной Христом доктрин присущи бесконечность и обширность, которые требуют всех сил человеческого разума, чтобы ее усвоить. Когда вы определяете божественную истину, вы ее ограничиваете. Как может ограниченный ум постигнуть бесконечный Разум! Однако, по-видимому, будет правильным сказать, что, лишившись Святого Духа, она мертвеет и стано­вится, как удачно кто-то выразился, «прямой, как оружейный ствол, и такой же холодной».

Написанное Освальдом Чэмберсом, резко выделяющее­ся своей свежестью, приоткрывает нам величественный вклад Голгофы в постижение человеком Личности живого

Христа, делая сердце местом Его постоянного пребывания. В своих книгах автор «безжалостно пробивался сквозь толс­тое и плоское стекло человеческих традиций и невежества, которое накапливалось вокруг них, и открывал Бога любви, которому мы могли молиться». Другими словами, он проли­вал свет на доктрину святости или освящения, суть которого становилась туманной из-за беспорядочного хаоса ограни­ченных человеческих концепций. Настолько совершенным было его ведомое Духом вхождение в этот духовный опыт, что он вскрыл в нем бесконечное число восхитительных от­тенков.

Впервые Освальд вступил в Царство Божье еще будучи совсем ребенком. И произошло это несколько необычным путем — прямо на улице, когда он с отцом возвращался домой со служения. В тот вечер проповедовал Чарльз Спер­джен, и ребенок признался отцу, что для него это счастливая возможность отдать себя Господу. «Ты это можешь сделать сейчас, мой мальчик», — ответил взволнованный отец. И прямо там, не сходя с места, они вместе помолились, и на­чалась работа божественной благодати, которая должна была иметь громадные последствия в Царстве Божием.

Освальд, четвертый из девяти детей, родился в семье Кларенса и Ханны Чэмберс 24 июля 1874 г. Его отец был пастором в баптистской церкви в Абердине, в Шотландии, крупном городе, где дома сложены из красивого серого гра­нита, отчего Абердин часто называют «гранитным городом». Некоторые черты этой гранитной твердости проявились в ха­рактерах Чэмберсов и были унаследованы Освальдом. Кроме того что он рос и воспитывался в доме шотландского пастора, благотворное влияние на него оказало то, что его родители всегда старались участвовать в жизни своих детей, играя с ними и в то же время требуя строгой дисциплины, что так необходимо для становления детского характера.

Поступление в Эдинбургский университет открыло широ­кие горизонты для дальнейшего развития его природных способностей к учебе и его творческого дара. Перед ним открывалось блестящее будущее. Он занимал те же комна­ты, где прежде жил Дж. X. Джоуэтт. Когда его хозяйка ука­зала ему на стул, на котором когда-то сидел этот благочес­тивый человек, Освальд помолился, чтобы он мог проник­нуться тем же духом, который жил в сердце Джоуэтта.

Однако его многообещающая университетская карьера была прервана Голосом, который он отчетливо слышал, гуляя как-то днем в одиночестве среди холмов. Смысл ска­занного был ясен ему: «Я хочу, чтобы ты служил Мне, ты Мне необходим». Воистину то был божественный призыв, и Бог, к Которому он взывал, ясно указал, где ему следует учиться этой предельно ответственной работе. Вернувшись домой, он обнаружил там брошюру о библейском педагогическом колледже в Дануне, в Шотландии. Отец Освальда, будучи в Лондоне, встретился с м-ром Макгрегором, возглавлявшим этот колледж, и просил выслать его сыну информацию об этом учебном заведении. Как же чудесно и своевременно проявляются Божьи предначертания в жизнях тех, кого Он призывает!

Мы бесконечно рады возможности представить письмен­ное свидетельство этого юноши о том, что он переживал в то время.

Кажется, тем поздним вечером, когда Святой Дух Божий нахо­дился совсем рядом и все преходящее в этом мире отодвину­лось прочь, меня всецело поглощала одна-единственная мысль — вступление в служение. Как часто мне в голову прихо­дила эта мысль, и как часто я гнал ее от себя; но больше я не могу не давать ей выхода, ибо она все во мне перевернула... Эта внутренняя убежденность, решительный отказ от всех планов в отношении будущей карьеры, более того, неоднократно и под­черкнуто закрытые двери, которые совсем недавно казались от­крытыми, равно как и предвзятое мнение многих друзей — все наводило меня на самые серьезные размышления о том, что есть воля Божия. Я намерен предать открывающийся передо мной путь в Его руки и не стану пытаться войти в служение до тех пор, пока не будет полной ясности, чтобы не ослушаться Его. Я постоянно слышу: «Ради чего все эти жертвы?» Пусть вся моя жизнь станет ответом на вопрос, ради чего были изранены ла­дони и ступни Спасителя мира.

Отец бесконечно был счастлив, когда ему стало известно о его окончательном решении посвятить себя служению Гос­поду. Колледж в Дануне явился тем местом, где Освальд должен был получить наилучшую подготовку для служения, предназначенного ему Богом. Этот колледж возрастал бла­годаря любящему сердцу его директора, собиравшему во­круг себя молодых христиан и учившему их богословию, древнееврейскому и древнегреческому языкам. В основе всего лежала вера, так что если молодой претендент не рас­полагал достаточными финансами, это не препятствовало его учебе в колледже. Студенты получали необходимые практические навыки, работая в пределах колледжа, где было достаточно простора для упражнения их веры, когда материальные фонды истощались. Совершалась общая мо­литва, и вера студентов укреплялась, когда удивительным образом приходил ответ на их обращение к Богу. Кажется, Эндрю Мюррей сказал, что в учебную программу богослов­ских колледжей и семинарий должен входить курс молитвы Он говорил:

Я не слишком сожалею, что я не могу пройти университетский курс обучения. Возможно, мне лучше обойтись без него. «А ты просишь себе великого: не проси» (Иер. 45:5). Но хотя у меня нет возможности получить университетское образование, я сде­лаю все возможное, чтобы самому, ради Него, расширить круг моих знаний.

В период своего пребывания в Дануне Освальд Чэмберс вошел в полноту благословения, которое смерть Христа при­обрела для каждого. Свидетельство этому прозвучало 5 мая 1905 г. в Эксетор-холле.

Мальчиком получив рождение свыше, я бесконечно радовался присутствию Иисуса Христа в моей жизни. Но прошли годы, пре­жде чем я полностью отдал себя Его делу. Я преподавал фило­софию в Данунском колледже, когда приехавший туда доктор Ф. И. Мейер свидетельствовал о Святом Духе. Я решил получить все, о чем услышал, и, вернувшись в свою комнату, просто и ясно попросил Бога о крещении Святым Духом, что бы это ни значило.

Начиная с того дня на продолжении четырех лет я выжил лишь благодаря всепобеждающей Божьей благодати и доброте дру­зей. В течение этих лет Бог использовал меня для обращения душ, но у меня не было сознательного общения с Ним. Библия была скучнейшей и наименее интересной из всех книг, и ощу­щение развращенности, порочности и распущенности моей на­туры было ужасающим. Теперь я понимаю, что Бог принимался мной через озарение Святым Духом и Его Слово, наполнившее все стороны моего бытия.

Последние три месяца из тех лет были решающими, я чувство­вал всю бездну отчаяния. Я не знал никого, кто обладал бы тем, что было нужно мне. ФАКТИЧЕСКИ Я НЕ ЗНАЛ, ЧТО МНЕ БЫЛО НЕОБХОДИМО. НО Я ЗНАЛ, ЧТО, ЕСЛИ ТО, ЧТО У МЕНЯ БЫЛО, ЯВЛЯЛОСЬ ВСЕМ ХРИСТИАНСТВОМ, ТО ЭТО БЫЛО ПОДДЕЛ­КОЙ. В то время Лука (11:13) поддерживал меня: «Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец Небесный даст Духа Святого просящим у Него». Но как мог я, будучи настолько испорченным, осмелиться просить о даре Святого Духа?

Тогда я вдруг понял то, что мог претендовать на этот Божий дар, основываясь на власти и авторитете Иисуса Христа, и свиде­тельствовать об обладании им. Но пришла мысль — если вы пре­тендуете на дар Святого Духа на основании слова Иисуса Христа и свидетельствуете об этом, то Бог сделает это известным тем, кто лучше кого бы то ни было знает об испорченности вашего сердца. А я не был готов быть глупцом ради Христа. Но те из вас, кто знаком с подобным переживанием, хорошо знают, как

Бог приводит человека к пропасти бездонного отчаяния; и я до­стиг того места, где меня уже не заботило, знал ли кто, насколь­ко плохим я был. Меня вообще в целом свете ничто больше не заботило, кроме одного: как выйти из того состояния, в котором я находился.

В рамках данунской миссии одну известную христианку попро­сили провести после служения молитвенное собрание для не­большой группы верующих. Она не выступала с проповедью, но призвала нас к молитве и после запела: «Коснись меня, Господи, снова». Я ничего не чувствовал, но твердо знал, что пришло мое в