О смерти, страшном суде, вечных муках и райских селениях

Преп. Исихий

– Будем, если возможно, непрестанно памятовать о смерти, ибо от этого памятования рождается в нас отложение всех забот и сует, хранение ума и непрестанная молитва, беспристрастие к телу и омерзение ко греху, и почти, если сказать правду, всякая добродетель живая и деятельная из нее проистекает. Посему будем, если возможно, делать это дело столь же непрерывно, как непрерывно наше дыхание.

Преп. Исаак Сирин

– Спаситель многими обителями у Отца назвал различные меры ума водворяемых в оной стране, т.е. отличия и разность духовных дарований, какими наслаждаются по мере ума. Ибо не по разности мест, но по степени дарований назвал обители многими.

– Как чувственным солнцем наслаждается каждый, сообразно чистоте и приемлемости силы зрения, и как от одного светильника в одном доме освещение бывает различно, хотя свет не делится на многие светения, так в будущем веке все праведные нераздельно водворяются в одной стране, но каждый в своей мере озаряется одним мысленным солнцем и по достоинству своему привлекает к себе радость и веселие, хотя бы из одного воздуха, от одного места, престола, зрелища и образа. И никто не видит меры друга своего как высшего, так и низшего, чтобы, если увидит превосходящую благодать друга и свое лишение, не было это для него причиною печали и скорби. Там всякий по данной ему благодати веселится внутренне в своей мере. Вне же всех – одно зрелище и страна, и кроме сих двух степеней, разумею же одну страну горнюю, другую дольнюю, посреди же их разнообразие в разности воздаяний.

Преп. Антоний Великий

– Смерть для людей, кои понимают ее, есть бессмертие; а для простецов, не понимающих ее, есть смерть. И этой смерти не следует бояться, а бояться надобно погибели душевной, которая есть неведение Бога. Вот что ужасно для души! Жизнь есть соединение и сочетание ума (духа), души и тела, а смерть есть не погибель этих сочетанных частей, а расторжение их союза, – все это Бог хранит и по расторжении. Как из матернего чрева выходит человек, так из тела душа выходит голою, и бывает иная чиста и светла, иная запятнана падениями, а иная черная от многих прегрешений. Почему умная и боголюбивая душа, поминая и рассуждая о бедах и крайностях послесмертных, живет благочестиво, чтобы не быть осужденною и не подвергнуться им. А неверующие не чувствуют и грешат, презирая имеющее быть там, безумные душою. Как исшедши из чрева, не помнишь того, что было во чреве, так, исшедши из тела, не помнишь того, что было в теле. Как из чрева исшедши, стал ты лучше и больше телом, так исшедши из тела чистым и нескверным, будешь лучшим и нетленным, пребывая на небесах. Смертные должны заботиться о себе, зная наперед, что их ожидает смерть. Ибо блаженное бессмертие бывает уделом преподобной души, когда она бывает доброю, и смерть вечная сретает ее, когда она бывает злою. Помни, что юность твоя прошла, силы истощились, а немощи возросли и близко уже время исхода твоего, когда имеешь ты дать отчет во всех делах своих, и знай, что там ни брат не искупит брата, ни отец не избавит сына. Всегда поминай об исходе из тела и не выпускай из мысли вечного осуждения; если будешь так поступать, вовеки не согрешишь.

Преп. Иоанн Карпафский

– С угрозой и бранью дерзко нападает враг на душу, только что исшедшую из тела, являясь горьким и страшным обличителем в падениях ее. Но можно видеть и то, как боголюбивая и верная душа, хотя многократно прежде была уязвлена грехами, не боится его нападений и угроз, а паче его является сильною в Господе, окрыляется радостию, воодушевляется мужеством, видя сопровождающие ее небесные силы и, как стеною, ограждающий ее свет веры, и с великим дерзновением взывает против злого диавола: "Что тебе и нам, чуждый Богу? Что тебе и нам, сверженный с неба и раб лукавый? Не имеешь ты власти над нами; власть над нами и над всем имеет Христос, Сын Божий; Ему же согрешили, Ему и ответ дадим, имея ручательством милосердие Его к нам и спасение в Нем – честный Его крест. Ты же беги дальше от нас, окаянный! Ничтоже тебе в рабах Христовых" – от таких дерзновенных слов души, наконец, диавол раздирающий испустит крик, в бессилии устоять против имени Христова; душа же, превыше его сущи и паря над врагом, как так называемый быстрокрыл над вороном, переносится Божественными Ангелами в определенное ей по ее состоянию место.

Авва Дорофей

– Кто без ужаса может воспоминать страшные места мучений, огнь, тьму безжалостных слуг-мучителей и другие томления, о коих говорится в Писании: идите от Мене проклятии во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его (Мф. 25, 41). Да и один стыд осуждения как сокрушителен и убийствен! Св. Златоуст говорит: "Если бы и не текла река огненная и не предстояли страшные ангелы, но только бы призывались все человеки на Суд, и одни – получили похвалу, прославлялись бы, другие же – отсылались с бесчестием, чтобы не видеть им славы Божией, то наказание оным стыдом и бесчестием и скорбь о лишении толиких благ не была ли бы ужаснее всякой геенны?"

Преп. Максим Исповедник

– Смерть, собственно, есть отдаление от Бога; жало же смерти – грех, которое Адам, прияв в себя, стал в одно время изгнан и от древа жизни, и от рая, и от Бога; за чем необходимо следовала и телесная смерть. Жизнь же, собственно, есть Тот, Кто сказал: Аз есмь... живот (Ин. 14, 6). Сей, быв в смерти, паки возвел в жизнь мертвенного. Страх геенны побуждает вводимых в сказанный путь (новоначальных) избегать греха; желание воздаяния благ придает готовности преуспевающим в делании добродетелей; а таинство любви восторгает ум превыше всего тварного, соделывая его слепым для всего, что после Бога. Господь умудряет, показывая ему Божественнейшее. Ищут некоторые из любящих до всего доходить, в чем будет состоять различие вечных обителей и обетованных наследий, – местом ли оно будет определяться или количеством и качеством духовных совершенств каждого? И одним кажется – первое, а другим – второе. Кто познал, что Царствие Божие внутрь вас есть и что в дому Отца Моего обители многи суть (Лк. 17, 21; Ин. 14, 2), – тот станет на сторону второго, Царство Бога и Отца по вседержительству есть во всех верующих; по благодати же – в тех, которые всецело отложили всякое расположение к естественной жизни, душевной и телесной, и стяжали жизнь духовную, так что могут говорить с апостолом: Живу же не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20).

– Конец настоящей жизни несправедливо, думаю, называть смертью, а скорее избавлением от смерти, удалением из области тления, освобождением от рабства, прекращением тревог, пресечением браней, выходом из тьмы, отдохновением от трудов, укрытием от стыда, убежанием от страстей и, обще сказать, – пределом всех зол. В них святые, исправившись чрез свободное самоумерщвление, соделали себя чуждыми и странными в этой жизни. Ибо, доблестно борясь с миром и плотию, и с исходящими от них восстаниями, и подавив из обоих их, по сочувствию чувства с чувственным, порождающее прельщение, они не порабощенным сохранили в самих себе достоинство души.

Преп. Феогност

– Какое несказанное и невыразимое утешение, когда душа с уверенностью во спасении отделяется от тела, слагая его, как одежду! Ибо, как бы во обладании сущи уповаемых благ, она оставляет его беспечально, с миром идя к Ангелу, свыше сходящему к ней с радостию и веселием, и вместе с ним беспрепятственно проходя воздушное пространство, никакому не подвергаясь нападению со стороны духов злобы, но в радости восходя с дерзновением и благодарными возгласами, пока достигнет поклонения Творцу, и там получит определение быть помещенною в сонме подобных ей кровных в добродетели, до общего воскресения.

Преп. Филофей Синайский

– Кто, добре искупая время жизни своей, непрестанно бывает занят помышлением и памятью о смерти и чрез это самое мудро исхищает ум из страстей, тот обыкновенно острее зрит повсечасные приражения бесовских прилогов, нежели тот, кто проводит жизнь без памяти смертной, надеясь очистить сердце действием одного разума, а не тем, чтобы всегда хранить печальную и плачевную мысль. Кто имеет непрестанно помышление о смерти, тот острозорче, чем тот, кто не имеет его, замечая приражения демонов, удобно прогоняет их и попирает. Много, поистине, добродетелей совмещает в себе углубленная память о смерти. Она есть родительница плача, руководительница ко всестороннему воздержанию, напоминательница о геенне, матерь молитвы и слез, страж сердца, источник самоуглубления и рассудительности, которых чада: сугубый страх Божий и очищение сердца от страстных помыслов – объемлют много Владычних заповедей. В таком сердце зрится тогда борение и подвиг, выдерживаемые с крайним трудом. И об этом-то вся забота у многих из борцов Христовых.

Илия Екдик

– Нет ничего страшнее памяти смертной и дивнее памяти Божией; та вселяет спасительную печаль, а эта исполняет духовным веселием. Ибо пророк Давид поет: помянух Бога и возвеселихся (Пс. 76,4), и премудрый учит: поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир. 7, 39). Благ Царствия, сущего внутрь нас, миролюбивое око не видело, и честолюбивое ухо не слышало, и на сердце, лишенное Духа Святого, не восходило то. Они суть залоги благ, какие имеют быть дарованы праведным в будущем Царстве Христовом. Кто не наслаждается здесь сими плодами Духа, тот не может сподобиться наслаждения ими и там.

Преп. Симеон Новый Богослов

– Кто вселит в глубине сердца своего страх Суда, тот является на зрелище мира как некий осужденник, закованный в цепи. Почему пребывает объят страхом, как бы был схвачен палачом немилостивым и влеком на место казни, не думая ни о чем другом, кроме страданий и терзаний, какие имеет претерпеть от мук в вечном огне. Это чувство мук хранится неизгладимо в сердце его страхом, породившим его, и вместе с ним не дает ему заботиться о чем-либо человеческом, так как он всегда находится в таком состоянии, как бы был повешен на крест и чувствовал во всей силе болезни и страдания крестной смерти, – что и не попускает ему ни внимать лицу чьему-либо, ни думать о чести или бесчестии человеческих. От всей души почитая себя достойным всякаго презрения и бесчестия, и внимания не обращает он на поношения и унижения, какие ему делают.

Преп. Никита Стифат

– Огнем откроется последний день и огнем будут испытуемы дела каждого, говорит св. ап. Павел (1 Кор. 3, 13), прилагая при сем, что чьи дела по существу нетленны, каковые он внутрь себя отложил в созидание свое, те пребудут посреде огня нетленными, и не только не сгорят, но еще соделаются блестящими, очистившись совершенно от малых каких-либо пятен. А чьи дела тленны по веществу, каковые он, как бремя, на себя возложил, те, возгоревшись, сгорят и оставят его в огне ни с чем. Дела нетленные и пребывающие суть: слезы покаяния, милостыня, сострадание, молитва, смирение, вера, надежда и всякое дело, в видах истинного благочестия содеваемое, – кои, и когда живет человек, созидаются в нем во святой храм Богу, и когда умирает, отходят с ним и сопребывают с ним нетленными вовеки. А дела, в огне истлевающие, как для всех явно, суть: сластолюбие, славолюбие, сребролюбие, ненависть, зависть, воровство, пьянство, досаждение, осуждение и всякое дело, телом совершаемое по похоти или гневу Все такие дела, и когда живет человек, разжигаясь похотью, тлеют вместе с ним, но не сопребывают с ним, а быв истреблены огнем, делателя своего оставляют в огне на нескончаемую во веки веков муку.

Св. Григорий Синаит

– Муки различны, как и воздаяние благих. Муки все в аду суть, по слову Писания: в земле темной и мрачной, в земле тьмы вечныя (Иов. 10, 21-22), где грешники живут прежде суда и куда возвращаются опять по изречении последнего Божия определения, ибо слова Писания: возвратятся грешницы во ад и смерть упасет я (Пс. 9, 18; 48, 15) – что другое означают, если не окончательный приговор и вечное осуждение.

– Огнь, тьма, червь, тартар соответствуют страстям: всякого рода сладострастию, всеобъемлющей тьме неведения, неутолимой жажде чувственных удовольствий смраду греха зловонного, кои – как задатки и зачатки адских мук – уже отзде начинают мучительно действовать на душу грешников, когда укореняются долгим навыком. Будущие награды и наказания равно вечны, хотя иным это кажется иначе. Одним Божественная Правда воздает вечную жизнь, а другим вечное мучение. Те и другие, добре или зле проживши нынешний век, воздаяние получат по делам; количество же и качество воздаяния определится добродетелями или страстями, навыком укоренившимися. Как зачатки будущих благ сокрыто присущи в сердцах праведников и действуют духовно, как и внушаются, ибо Царствие Небесное есть добродетельное житие, как мучение адское – страстные навыки. Царствие Небесное подобно скинии богоданной, ибо и оно в будущем веке, подобно Моисеевой, будет иметь две завесы, из коих в первую внидут все освященные благодатию, – во вторую же только совершеннейшие. Многими обителями назвал Спаситель различные степени тамошнего состояния. Царствие одно, но многие имеет внутри себя различия, по различию имеющих внити в него в добродетели и ведении и в мере обожения. Ибо ина слава солнцу, ина слава луне, ина слава звездам: и звезда бо от звезды разнствует во славе , хотя все они на Божественной тверди сияют (1 Кор. 15, 41). В будущем веке, говорят, Ангелы и святые никогда не престанут преуспевать в приумножении дарований, стремясь все к большим и большим благам. Умаление же или прохождение от добродетели ко греху век оный не допускает.

УЗКИЙ И ПРОСТРАННЫЙ ПУТЬ

Преп. Ефрем Сирин

– По всему пространству Писания ублажаются одни идущие узким путем, вступившим же на путь широкий и пространный везде предсказывается горе. Оставим же путь широкий, ведущий в пагубу, и вступим на узкий, чтобы, потрудившись немного здесь, царствовать в бесконечные веки. Потрудимся, всегда имея пред очами Грядущего судить живых и мертвых и непрестанно содержа в памяти вечную жизнь, нескончаемое Царство, ликостояние с Ангелами, пребывание со Христом. Пойдем путем узким и тесным, любя сокрушение, чтоб пребывало в нас памятование смерти и чтобы освободиться нам от осуждения, ибо сказано: горе... смеющимся ныне: яко возрыдаете и восплачете (Лк. 6, 25). Блаженни же плачущие ныне: яко тии утешатся (Мф. 5, 4). Заглянем в могилу и увидим тайны нашего естества – кучу лежащих одна на другой костей, черепа, обнажаемые от плоти, и прочие кости. Смотря на них, увидим в них себя самих. Где красота настоящего цвета? Где доброзрачность ланит? Размышляя о сем, откажемся от плотских вожделений, чтобы не быть нам постыженными в общее воскресение мертвых.

Преп. Иоанн Карпафский

– Как можем мы преодолеть укоренившийся прежде грех? Нужно самопринуждение. Ибо говорится: муж в трудех труждается себе и изнуждает (насильно прогоняет) погибель свою (Притч. 16, 26), всегда любопряся возводить помыслы свои горе, к святыне. Насилие насилием разрушать не воспрещено законами (насилие греха насилием добрых стремлений).

Блаж. Авва Зосима

– В устремлениях произволений вся сила. Горячее произволение в один час может принести Богу более благоугодного Ему, нежели труды долгого времени без него. Произволение вялое и ленивое бездейственно.

– Если кто Мафусаиловы проживет лета, а не будет шествовать тем прямым путем, каким шествовали все святые, – говорю о путях обесчествования и несправедливых укоров и мужественного их претерпевания, – тот не преуспеет ни много, ни мало и не обретет сокрытого в заповедях сокровища, а только напрасно потратит все лета жизни своей.

Преп. Феодор Едесский

– Который путь Христос и Бог наш в Евангелии наименовал тесным и прискорбным, тот потом назвал игом благим и бременем легким (Мф. 11, 30). Как же то и другое, кажущееся противоположным, видится в одном и том же? Так: по свойству своему путь сей жесток и труден, а по произволению совершающих его и по надеждам благим он вожделенен, возлюблен и сладостен паче, нежели скорбен для душ добролюбивых. Вот почему ты и видишь, что избравшие сей путь, тесный и прискорбный, с большею готовностью идут по нему. чем по просторному и широкому. Послушай, что говорит блаженный Лука об апостолах, как они после биения бичами возвратились от лица собора, радуясь (Деян. 5, 41). Но ведь не таково свойство бичей: не сладость и радость, а скорбь и болезнь причиняют они. Если же бичи сладостны были Христа ради, что дивного, если Его ради и другие виды злостраданий и озлоблений плоти таковыми не бывают?

Илия Екдик

– Не одно и то же – кому мир распялся, и кто сам миру распинается. Ибо для одних гвоздьми служат пост и бдение, а для других – нестяжание и самоуничижение. К тому же, без вторых, труды первых бесполезны. Многие восходят на крест злострадания (произвольных телесных лишений), но не многие приемлют гвозди его (пригвождают на нем свое "я" навсегда). Многие бывают рабами произвольного послушания; на посрамление же произвольно предают себя только те, которые отрешились от честолюбия.

Преп. Антоний Великий

– Пробудимся от сна, пока еще находимся в теле сем, воздохнем о себе самих и будем оплакивать себя от всего сердца нашего день и ночь, чтобы избавиться от того страшного мучения, стенания, плача и туги, которым не будет конца, постережемся идти в пространные врата и широким путем, вводящим в пагубу хотя очень многие идут им, но пойдем в узкие врата и тесным путем, ведущим в живот, хотя очень немногие идут им. Идущие сим последним суть истинные делатели, которые получат мзду трудов своих с радостью и наследуют царство.

– Кто же не совсем еще готов предстать туда, – умоляю его не нерадеть, пока не ушло время, чтобы в нужный час не оказаться не имеющим елея, притом так, что не будет никого, кто бы хотел продать его. Ибо так случилось с теми пятью девами юродивыми, которые не нашли, у кого бы купить. Тогда они с плачем воззвали, говоря: Господи, Господи, отверзи нам. Он же отвещав рече им: аминь, аминь, глаголю вам: не вем вас (Мф. 25, 11-12). И это случилось с ними не по другой какой причине, как по лености. Потом они хоть пробудились и начали хлопотать, но уже это ни к чему не послужило, потому что Господин дома встал и заключил двери, как написано. Приведу вам и другой подобный сему пример. Когда Ной вошел в ковчег сам с сыновьями своими и женами их, и со всем прочим, что было с ним, и заключил дверь ковчега по причине потопных вод, ниспосланных на творящих злое, то не открывал более двери ковчега и сынам своим не попускал видеть это ужасное зрелище, которое было в казнь нечестивым тем; тем более злые сии, по заключении двери, не могли войти туда, чтоб быть вместе с праведными, но пагубою погибли все от воды потопной, за свою леность и непокорность. Ибо Ной в продолжение тех ста лет, в которые строил ковчег, непрестанно призывал их к лучшей жизни, но они не внимали ему и не послушались его, оттого и погибли.

ЛЮБОВЬ К БОГУ И БЛИЖНЕМУ

Преп. Серафим Саровский

– Бог есть огонь, согревающий и разжигающий сердца и утробы. Если мы ощущаем в сердцах своих хлад, то призовем Господа, и Он, пришед, согреет наше сердце совершенною любовью не только к Нему, но и к ближним.

Преп. Иоанн Лествичник

– Любовь есть источник Божественного огня в сердце.

Филон Александрийский

– Достигший ступени Божественного созерцания делается постоянным в добродетели, ибо прилепившись любовью к Богу, забывает о всем остальном и полученному им блаженству не предпочтет земных благ.

Авва Дорофей

– Представьте себе круг, средину его – центр и из центра исходящие радиусы-лучи. Эти радиусы, чем дальше идут от центра, тем больше расходятся и удаляются друг от друга; напротив, чем ближе подходят к центру, тем больше сближаются между собою. Положите теперь, что круг сей есть мир; самая средина круга – Бог, а прямые линии (радиусы), идущие от центра к окружности или от окружности к центру, суть пути жизни людей. И тут то же: насколько святые входят внутрь круга к середине оного, желая приблизиться к Богу, настолько, по мере вхождения, они становятся ближе к Богу и друг к другу... Так разумейте и об удалении. Когда удаляются от Бога... в той же мере удаляются друг от друга, и сколько удаляются друг от друга, столько удаляются и от Бога. Таково и свойство любви: насколько мы находимся вне и не любим Бога, настолько каждый удален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то сколько приближаемся к Богу любовью к Нему, столько соединяемся любовью и с ближними, и сколько соединяемся с ближними, столько соединяемся и с Богом. То есть: 1) чем более человек упражняется в милосердии и любит людей, тем более приближается к Богу и 2) чем более человек сердцем чувствует личное Божество, тем более он любит людей.

Преп. Ефрем Сирин

– Когда соединяемся друг с другом независтливостью, простотою, любовью, миром и радостью, преуспеяние ближнего почитая собственным своим приобретением, а равно немощи, и недостатки, и скорби признавая собственным ущербом, тогда в состоянии будем исполнить закон Христов. Вот подлинно ангельская жизнь!

Преп. Исаак Сирин

– Без любви к ближнему ум не может просвещаться беседою и любовью.

– Любовь, возбуждаемая чем-либо совне, есть как малый светильник, питаемый елеем, которым и поддерживается свет его. Или как наводняемый дождем поток, у которого течение прекращается с оскудением составляющей его дождевой воды. Но любовь, которая имеет виновником Бога, есть то же, что бьющий из земли источник: потоки ее никогда не прерываются, ибо Он Сам есть источник сей любви и неоскудевающая пища ее.

– Завершение плодов Духа в том, когда сподобится кто совершенной любви. Сие так познается: когда памятование о Боге возбудилось в уме, тогда сердце немедленно возбуждается любовью к Богу, и очи обильно изводят слезы. Ибо любви обычно воспоминанием о любимом возбуждать слезы; и кто таков, у того никогда не оскудевают слезы, потому что никогда не прекращается в нем то, что влечет его к памятованию о Боге. Посему и во сне он беседует с Богом, ибо любви свойственно производить это, и она есть совершенство людей в настоящей жизни.

– Любовь к Богу естественно горяча, когда нападет на кого-нибудь, без меры делает душу ту исступленною. Посему сердце ощутившего ее не может вместить ее и стерпеть, но по мере качества (своего) и нашедшей на него любви видится в ней изменение необычное. И вот каковы знамения ее чувственные: лицо делается огненным и радостным и тело согревается. Отступают стыд и страх, и бывает человек как бы исступленным; сила, собирающая ум, бежит от него и бывает он как бы изумлен. Страшную смерть почитает он радостью, и созерцание ума его никогда не испытывает какого-либо пресечения в помышлении о небесном. И отсутствуя, как присутствующий, беседует он, не зримый никем. Ведение и зрение его естественно преходит, и чувственно не ощущает он движения своего, коим движется между вещами. Ибо, хотя он и делает что, но совершенно того не чувствует, так как ум его высится в созерцании, и мысль его всегда как бы беседует с кем другим. Сим духовным упоением упоевались некогда апостолы и мученики; и одни весь мир обошли, трудясь и терпя поношения, а другие пролили кровь свою, как воду и, претерпевая ужаснейшие страдания, не впадали в малодушие, но доблестно все переносили и, будучи премудры, почитаемы были неразумными. Такого настроения да сподобит нас достигнуть Бог!

– Сперва должно приобрести Божественную любовь а после того созерцание духовное (восхождение откровений ведения и таинственных созерцаний) будет у нас естественно.

– Душа, которая любит Бога, в Боге, и в Нем едином, обретает себе упокоение.

– Бойся Бога из любви к Нему, а не по грозному имени, Ему приданному.

– Благословляй всегда устами и не будут тебя злословить, потому что от злословия рождается злословие, а от благословения – благословение.

– Друг, обличающий тайно, – мудрый врач, а врачующий пред глазами многих есть ругатель.

– Будь дружен со всеми людьми, а мыслью своею пребывай один.

– Не питай ненависти к грешнику, потому что все мы подлежим ответственности. Если восстаешь на него ради Бога, то плачь о нем. И для чего тебе ненавидеть его? Ненавидь грех его и молись о нем, чтобы уподобиться Христу, Который не гневался на грешников, а молился о них.

Преп. Антоний Великий.

– Всевозможно старайся о том, чтобы славился чрез тебя Отец твой, Иже есть на небесех (Мф. 5,16).

– Любовь к Богу – есть сильнейший возбудитель ревности к богоугождению. Св. апостол сам по себе знал, что любовь сильнее страха, и говорил: я уже не боюсь Бога, но люблю Его (то есть не страхом побеждаюсь, как держать себя, но любовью), ибо любы вон изгоняет страх (1 Ин. 4,18).

– И других убеждает он, чтобы паче всего воспитывали в себе любовь к Богу, как силу несокрушимую и не отпадающую. Так, когда однажды спросила его братия: чем лучше можно угодить Богу? он ответил: самое угодное Богу есть дело любви. Его исполняет тот, кто непрестанно хвалит Бога в чистых помышлениях своих, возбуждаемых памятью о Боге, памятью об обетованных благах, и о всем, что Он для нас совершить благоволил. От памятования о всем этом рождается любовь полная, как предписывается: возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего и от всея души твоея и от всея силы твоея (Втор. 6, 5), и как написано: якоже желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже (Пс. 41, 2). Вот дело, которым мы должны благоугождать Богу, да исполнятся и в нас слова апостола: кто ны разлучит; от любве Божия? скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч? Ничтоже (Рим. 8, 35).

– Братия спросили св. Антония: "Если кто скажет: я ничего не буду брать у братии, и сам ничего не буду им давать, – для меня достаточно моего; хорошо ли это?" Св. Антоний отвечал: "Дети мои! кто таков, тот жесток сердцем, и душа у него – душа льва. Его должно считать отчужденным от сообщества всех добрых людей".

– Величайшее из безобразий есть безобразие заповедовать другому делать то, чего сам не исполняешь, ибо никакой не получим мы пользы от чужих дел.

– Кто не принимает наставлений, не говори их тому.

– Старайся достигнуть того, чтобы все люди благословляли тебя.

Преп. Максим Исповедник

– Брат сказал: что должно делать, отче, чтоб возмочь непрестанно быть с Богом? Старец ответил: невозможно уму всегда быть с единым Богом, если не стяжет он следующих добродетелей: любви, воздержания и молитвы. Любовь укрощает гнев, воздержание иссушает похоть, а молитва, отрешая ум от всех помышлений, нагим представляет его Самому Богу. Эти три добродетели совмещают в себе все правды, и без них ум не может пребывать с единым Богом.

– Любовь есть благое расположение души, по которому она ничего из существующего не предпочитает познанию Бога. Но в такое любительное настроение невозможно прийти тому, кто имеет пристрастие к чему-либо земному.

– Любовь рождается от бесстрастия, бесстрастие от упования на Бога, упование от терпения и великодушия, сии последние от воздержания во всем, воздержание – от страха Божия, а страх от веры в Бога.

– Чей ум прилеплен к Богу любовью, тот ни во что ставит все видимое, даже самое тело свое, как бы чужое.

– Блажен ум, который, минуя все твари, непрестанно услаждается Божественною красотою.

– Любящий Бога ангельскою жизнью на земле живет, постяся и бдение совершая, и о всяком человеке всегда доброе помышляя.

– Кто что любит, тот то и объять всячески желает, а все препятствующее в этом отстраняет, дабы сего не лишиться. Так и Бога любящий печется о чистой молитве, а всякую страсть, полагающую ему в том препону, из себя извергает.

– Брат сказал: "Вот, отче, я оставил все: родство, имение, утехи и славу мира, так что у меня ничего нет, кроме этого тела; и однако же брата, ненавидящего меня и отвращающегося от меня, любить не могу, хотя и нужу себя на деле не воздать ему злом за зло. Скажи мне, что должно мне сделать, чтобы я возмог от сердца любить такого, да и всякого каким-либо образом оскорбляющего меня и наветующего на меня". Старец ответил: "Невозможно любить оскорбляю-щаго даже тому, кто отрекся от мира и от всего, что в мире, если он истинно не познает цель Господню. Когда же даст ему Господь познать все и он возревнует ходить по указанию ее, тогда возможет он от сердца любить ненавидящего и оскорбляющего, как любили и апостолы, возлюбившие ее".

– Для чего заповедал Господь любить врагов (Мф. 5, 44)? Для того, чтобы освободить тебя от ненависти, огорчения, гнева, памятозлобия и сподобить величайшего стяжания совершенной любви, которую невозможно иметь тому, кто не всех человеков равно любит, по примеру Бога, всех людей равно любящего и хотящего всем... спастися и в познание истины приити (1 Тим. 2, 4).

– Совершенная любовь не разделяет единого естества человеков по различным их, нравам, но всегда смотря на оное, всех человеков равно любит: добрых любит, как друзей, а недобрых, как врагов, благодетельствуя им, долготерпя, перенося ими причиняемое, отнюдь не отплачивая им зла, но даже страдая за них, когда случай востребует, дабы, если возможно, соделать и их себе друзьями; но, если и невозможно, она все же не отступает от своего расположения к ним, всегда равно являя плоды любви всем человекам. Так и Господь наш и Бог Иисус Христос, являя Свою к нам любовь, пострадал за все человечество, и всем равномерно даровал надежду воскресения, хотя впрочем каждый сам себя делает достойным или славы или мучения адского.

– Внемли себе, не в тебе ли самом, а не в брате, кроется зло, разлучающее тебя с братом, и поспеши примириться с ним, дабы не отпасть от заповеди любви.

Блаж. Диадох

– Видел я некоего, который все печалился и плакал, что не любит Бога, как бы желал, тогда как так любит Его, что непрестанно носит в душе своей пламенное желание, чтобы один Бог оставался в нем, сам же он был как ничто. Таковой не ведает, что такое он есть и самими похвалами, ему изрекаемыми, не услаждается. Ибо в великом вожделении смирения он не понимает своего достоинства, но, служа Богу, как закон повелевает иереям, сильным некиим расположением к боголюбию, окрадает память о своем достоинстве, негде во глубине любви к Богу, укрывая присущее тому похваление в духе смирения, чтобы в помышлении своем всегда казаться пред собою неключимым рабом, как совершенно чуждому требуемого от него достоинства, по сильному вожделению смирения. Так действуя, и нам надлежит бегать всякой чести и славы, ради преизобильного богатства любви к Господу, столь нас возлюбившему.

– Кто любит Бога в чувстве сердца, тот познан есть от Него. Ибо, поколику кто в чувстве сердца восприемлет любовь к Богу, потолику и сам пребывает в любви Божией. Ибо непрестанно горя в сердце неистощимым огнем любви, он по необходимости сердечно прилепленным пребывает к Богу, совершенно отрешившись от любления себя силою сей к Богу любви. Если мы выходим из себя , – говорит ап. Павел, – то для Бога; если же скромны, то для вас (2 Кор. 5, 13). Душа, не освободившись от мирских забот, ни Бога не возлюбит искренно, нй диаволом не возмерзит как достойно. Попечение о жизни сей лежит на ней, как тяжелое покрывало, и ум ее не может установить в себе своего о сем судилища, чтобы у себя самого ощутительно слышать безошибочные приговоры суда совести. Почему всячески потребно удаление от мира.

– Духовным созерцанием да предводительствует вера, надежда и любовь, и наипаче – любовь; ибо вера и надежда научают только презирать видимые блага, а любовь самую душу добродетелями сочетавает с Богом, умным чувством постигая Невидимого.

– Кто себя любит, тот Бога любить не может, а кто себя не любит по причине преизобильного богатства любви Божией, тот только воистину Бога любит.

– Когда кто начнет богато ощущать любовь к Богу, тогда в чувстве духовном начинает он и ближнего любить, и, начавши, не престает: такова любовь, о коей говорят все святые писания. Любовь плотская, не будучи связана духовным чувством, как только представится случай, даже какой-нибудь незначительный повод, очень легко испаряется. Любовь же духовная не такова: но, хотя случится потерпеть какое-либо огорчение, в душе боголюбивой, состоящей под воздействием Божиим, союз любви не пресекается, ибо, возгревши себя теплотою любви к Богу, она тотчас возвращается к благому настроению и с великою радостью восприемлет любовь к ближнему, хотя и немалое от него получено было оскорбление или понесен большой вред; ибо тогда сладостию Божией совершенно поглощается горечь разлада.

Преп. Феодор Едесский

– Любовь справедливо названа матерью добродетелей, главою закона и пророков. Подымем же всякий труд, пока улучим преподобную любовь и чрез нее исторгнем из тиранства страстей и на небеса взыдем, возносясь на крыльях добродетелей, и Бога узрим, сколько это доступно для человеческого естества.

Преп. Никита Стифат

– Глубоко уязвившийся любовью к Богу не имеет достаточных к удовлетворению сего расположения сил тела; ибо в трудах и потах подвижничества нет насыщения сему его расположению. Находясь в состоянии, подобном тому, в каком находится томимый крайнею жаждою, ничем не может он до насыщения удовлетворить внутренней жгущей его жажды; день и ночь готов он быть в трудах, но силы тела оставляют его. Полагаю, что таким же сверхъестественным жаром любви пленены быв, и мученики Христовы не чувствовали мук и насыщения не имели, предаваясь им; но сами себя побеждали распаленным к Богу рвением, и всегда находили, что страдания их далеко отстоят от меры их пламенного желания страдать за Господа. Начало любви к Богу – презрение вещей видимых и человеческих; средина – очищение сердца и ума, от коего мысленное умных очей открытие и познание сокровенного в нас Небесного Царствия; а конец – неудержимое вожделение преестественных даров Божиих и естественное желание общения с Богом и упокоение в Нем.

Авва Фалассий

– Ум, стяжавший духовную любовь, ничего такого не думает о ближнем, что не приличествует любви.

– Истинную любовь стяжал тот, кто ни подозрений, ни слова не допускает против ближнего.

– Под видом любви скрывает лицемерие тот, кто устами благословляет, а сердцем уничижает.

– Не уязвляй брата загадочными подозрительными словами, ибо и сам ты, если случится, не перенесешь подобного.

Свв. Каллист и Игнатий

– Поелику всех благ или нравственных доброт начало, средина и конец, если хочешь, хороводитель и главарь, есть вера, надежда и любовь – сия триплетенная и боготканная вервь – паче же всех любовь, потому что Бог любы есть (1 Ин. 4, 8), то неправедно не восполнить ими, что еще не достает в настоящем сочинении; тем паче, что по св. Исааку Сирину, "завершение плодов Св. Духа тогда бывает, когда кто сподобляется совершенной любви". Св. Лествичник пишет: "Ныне же пребывают три сия, всетеснейшим союзом связующие и держащие в нем: вера, надежда и любы, больше же всех любы, ибо ею именуется Бог (1 Кор. 13; 1 Ин. 4). По моему разумению, первая из них есть луч, вторая – свет, а третья – круг; все же они одно суть сияние и один блеск. Первая все может творить и устроять; вторую милость Божия окружает и делает непостыдною; третья – никогда не падает, не перестает тещи и уязвленному ею не дает почить от блаженного упоения".

– Слово о любви знаемо Ангелам, но и по действу осияния Бог любы есть , и кто хочет изречь, каков предел ее, тот, будучи слеп, покушается исчесть песок в бездне морской. Любовь, по качеству своему, есть уподобление Богу, сколько оно доступно для смертных; по действу – опьянение души; по свойству – источник веры, бездна долготерпения, море смирения. Любовь истинно есть отложение всякого противного помышления, ибо любы... не мыслит зла (1 Кор. 13, 5). Любовь, бесстрастие и сыноположение одними именами различаются. Как свет, огнь и пламя в одном действии сходятся, так разумей и об этих.

Преп. Нил Синайский

– Люби Бога и к своим не будь привержен более, чем к Нему, чтобы, по слову Его, не оказаться тебе недостойным Его, хотя и не желаешь ты сего.