А что если мы уверены, что это неправильное решение?

А что если мы не просто догадываемся, но точно знаем, что лидер принимает неверное решение? Что если мы рас­полагаем точным свидетельством о том, что на лидера влияли заведомо ложные данные? Разве не может быть просьбы о помощи? Разве не можем мы сделать что-то, чтобы помочь нашему лидеру? Конечно можно.

Есфирь — хороший этому пример. Потомки Авраама попали под иго Персов. Военачальник Аман составил против них коварный план и заставил персидского царя Артаксеркса подписать указ, согласно которому все евреи подлежали истреблению. Царь самолично назначил день.

Царица Есфирь происходила из рода Авраама, но по совету своего дяди, Мардохея, скрыла это от царя. Но когда наступил решающий момент, Мардохей пришел к ней и попросил ее встать на защиту своего народа перед царем. Он понимал, что для нее это могло быть равносильно смертному приговору. Она теряла все, не приобретая ничего; она была царицей, чья тайна была никому не известна.

Есфирь решила вступиться за народ. После трехдневного поста она пришла во внутренний двор царя, и Бог рас положил его сердце. Он спросил ее, какая у нее к нему просьба, и она попросила царя прийти на пир, который она устраивала для него и Амана. Он согласился и пришел к ней вместе со своим военачальником.

Позже в тот вечер царь не мог уснуть. Он велел слугам принести памятную книгу дневных записей, и их сталичитать царю. И он вспомнил, как Мардохей, Иудеянин, спас ему жизнь и не получил за это награды. Не зная, как награ­дить его, он посоветовался с Аманом. Тот подумал, что царь хотел наградить его, и поэтому подошел к вопросу награж­дения «неизвестного» человека с небывалой щедростью. Тогда царь сообщил к великому расстройству Амана, что это был Мардохей. Бог уже готовил сердце царя принять слова, которые собиралась сказать Есфирь во время пира.

Во время следующего пира, когда царь и Аман опять были у Есфири, царь спросил ее, какая у нее к нему просьба.

Если я нашла благоволение в очах твоих, царь, и если царю благоугодно, то да будут дарованы мне жизнь моя, по желанию моему, и народ мой, по просьбе моей! Ибо проданы мы, я и народ мой, на истребление, убиение и погибель. Если бы мы проданы были в рабы и рабыни, я молчала бы, хотя враг не вознаградил бы ущерба царя (Есф. 7:3, 4).

В этой истории есть несколько моментов, на которые следует обратить внимание. Во-первых, царь принял страшное и опрометчивое решение, и все же Есфирь про­должала обращаться к нему с почтением, сохраняя смире­ние в сердце. Во-вторых, она делилась своей мудростью с великим смирением и подчеркивала его добродетель, а не свою. Она обратилась к нему с просьбой, но оставила ему возможность самому принимать окончательное решение. Она не сказала: «Ты, глупый муж, развесил уши перед убийцей. Ты что, не понимаешь, что можешь потерять, от­дав такой приказ?» Она рассчитывала только на одно: Бог обратит его сердце. И Господь изменил его намерения, и царь приказал повесить коварного Амана. Так израильтяне были спасены от резни.

У Есфири было точное свидетельство, а не просто до­гадки, что ее лидер не располагал достоверными фактами. Она пришла к нему в смирении и изложила проблему та­ким образом, что царь мог сам принять решение. Она не принижала, не принуждала его и не манипулировала им. Она просто доверилась силе Святого Духа, Который на­правил сердце ее господина.

Недостаточно фактов

В Писании мы видим, что лидер может принимать оши­бочные решения не только под влиянием злоумышлении ков, но и располагая недостаточным количеством фактов. В качестве примера приведем отношения между Давидом и царем Саулом. В течение сорока дней исполин из стана филистимлян поносил Божью армию. Он бросал вызов Израильтянам, чтобы те выставили против него своего самого сильного воина, и исход битвы решился бы одной лишь схваткой. Давид увидел, что все воины испуганы и не могут ответить на угрозы великана. И Бог вложил в его сердце решимость вступить в схватку. Но царь Саул посмотрел на него и сказал: «Нет. Ты еще юноша, и если проиграешь, то нам придется сдаться им» (авторский парафраз).

Когда Давид услышал это, он не стал спорить, но взмолился:

Раб твой пас овец у отца своего, и когда, бывало, приходил лев или медведь и уносил овцу из стада, то я гнался за ним и нападал на него и отнимал из пасти его; а если он бросал­ся на меня, то я брал его за космы и поражал его и умерщ­влял его; и льва и медведя убивал раб твой, и с этим Фили­стимлянином необрезанным будет то же, что с ними, по­тому что так поносит воинство Бога живого... Господь, Который избавлял меня от льва и медведя, избавит меня и от руки этого Филистимлянина (1 Цар. 17:34-37).

Когда он рассказывал царю о себе, в его словах звучало уважение. Он говорил о том, о чем царь знать не мог, и по­тому принял свое первоначальное решение. После этого Давид доверился Божьей способности изменить сердце его лидера. Он поверил, что все, что Бог вложил в его сердце, перейдет в сердце царя. Оставаясь в смирении и подчине­нии, он позволил Богу действовать. Господь расположил сердце Саула, и тот сказал: «Иди, и да будет Господь с то­бою» (1 Цар. 17:37).

Истинное ходатайство

Авигея служит библейским примером того, как можно вы­ступить с ходатайством перед лидером после того, как он уже принял решение. Эта женщина была замужем за жес­токим и злым богатым человеком Навалом. Саул продол­жал угрожать жизни Давида, и отряд Давида нуждался в пище. Он направил Навалу просьбу о помощи; поскольку было время праздника, он знал, что у этого человека, най­дется нища. До этого Давид защищал слуг Навала и ничего не просил взамен.

Навал же не только отверг просьбу Давида, но и оскор­бил его. Узнав о его поведении, Давид пришел в ярость и выслал четыреста человек отомстить ему. Он собирался уничтожить и Навала, и его людей.

Авигея, извещенная об этом своими слугами, спешно собрала хлеб, вино, мясо, зерно, изюм, смоквы. Затем она выехала навстречу Давиду, чтобы ходатайствовать за мужа и его людей. Увидев Давида, она спустилась с осла и упала перед Давидом. Затем она взмолилась:

На мне грех, господин мой; позволь рабе твоей говорить в уши твои и послушай слов рабы твоей. Пусть господин мой не обращает внимания на этого злого человека, на Навала; ибо каково имя его, таков и он. Навал — имя его, и безумие его с ним. А я, раба твоя, не видела слуг госпо­дина моего, которых ты присылал. И ныне, господин мой, жив Господь и жива душа твоя, Господь не попустит тебе идти на пролитие крови и удержит руку твою от мщения, и ныне да будут, как Навал, враги твои и зло­умышляющие против господина моего. Вот эти дары, которые принесла раба твоя господину моему, чтобы дать их отрокам, служащим господину моему. Прости вину рабы твоей; Господь непременно устроит господи­ну моему дом твердый, ибо войны Господа ведет госпо­дин мой, и зло не найдется в тебе во всю жизнь твою... И Господь облагодетельствует господина моего, и вспом­нишь рабу твою (1 Цар. 25:24-31).

Пункт за пунктом я перечислю все, что эта женщина сделала для своего мужа, всего дома и для Давида:

Она обратилась к Давиду с большим уважением, неоднократно представляясь его рабой.

Она принесла Давиду и его воинам щедрые дары, отражающие ее заботу об их благополучии.

Она ходатайствовала за свой дом, взяв всю ответственность на себя. Она фактически назвала это своей «виной».

Она показала Давиду, дрожа от страха, что пролитие крови — это грех.

Она напомнила Давиду, что Бог вершит мщение и исполняет Свои обетования.

Она попросила Давида вспомнить о ней, когда тот станет вождем над Израилем.

Вы спросите: «Как же эта женщина почтила своего мужа?» Она спасла ему жизнь. Ее муж согрешил против тех людей и помазанника Божьего. Если бы она начала оп­равдывать его поступок, то дала бы Давиду больше причин для совершения мести. Она бы просто подлила масла в, и без того разбушевавшееся пламя. Какой толк от внешней почтительности, которая заканчивается смертью вашего мужа?

Ее настоящее неуважение к мужу выглядело бы так: «Я убираюсь отсюда, а он пусть остается, он заслужил это, потому что он ничтожество». Или, если бы она пришла к Давиду и сказала: «Послушай, я к этому не имею никакого отношения. Я отдам тебе все, что нужно. Когда я услыша­ла, что сделал мой безрассудный муженек, я собрала пищу и пришла к тебе и твоим людям, но я не собираюсь мешать тебе, иди и убей его, потому что он ничтожество и негодяй. Поделом ему». Эти действия обесчестили бы ее мужа.

Ходатайство за другого человека не означает, что вы иг­норируете его проступки; напротив, вы их признаете. За­тем вы встаете между ним и судом и говорите: «Я знаю, что он заслуживает суда, но умоляю о пощаде. Я беру это на себя и встаю на его место».

Именно так и поступила Авигея. Давид собирался при­мести суд, а Авигея вышла просить о милости. Повторю ее слова: «Прости вину рабы твоей».

Она говорила так, чтобы оградить Давида от соверше­ния греха мщения. Божье Слово велит: «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего» (Лев. 19:18). Встав в про­лом, она искала милости для своих домашних, а также пра­ведности для Давида.

Авигея не сплетничала с соседками и подругами: «Ты (наешь, я вышла замуж за такое ничтожество. Он самый крупный неудачник, каких я только видела». Она не обра­тилась к Давиду из ненависти, злобы, отвращения, неува­жения к своему мужу или мщения. Она говорила только, чтобы спусти жизни. Посмотрите, к чему привело ее ходатайство:

И сказал Давид Авигее: благословен Господь Бог Израилев, Который послал тебя ныне навстречу мне, и благо­словен разум твой, и благословенна ты за то, что ты те­перь не допустила меня идти на пролитие крови и от­мстить за себя. Но, — жив Господь Бог Израилев, удержавший меня от нанесения зла тебе, — если бы ты не поспешила и не пришла навстречу мне, то до рассвета утреннего я не оставил бы Навалу мочащегося к стене. И принял Давид из рук ее то, что она принесла ему, и ска­зал ей: иди с миром в дом твой; вот, я послушался голоса твоего и почтил лице твое (1 Цар. 25:32-35).

Вернувшись домой, Авигея увидела, что ее муж устро­ил себе праздник. Он даже не подозревал, что с ним толь­ко что могло случиться. Она решила ничего не говорить ему в тот вечер. На следующее утро она рассказала, как спасла ему жизнь. И его сердце замерло, и стал он, как ка­мень. Спустя десять дней Господь убил Навала. Не рука Давида или Авигеи, а Божья рука принесла месть на злою человека.