Кирпич или папиросная бумага?

Лично для меня терпение является чрезвычайно ценным ка­чеством. Оно помогало мне бесчисленное количество раз, когда я чувствовал себя прижатым к стенке, когда мне при­ходилось бороться с искушением отказаться от моего слу­жения и вернуться в бизнес. По причине того, что терпение значит для меня очень многое, я добровольно нагружаю себя дополнительными проектами, которые помогли бы мне его укрепить.

Когда я бегаю в спортзале, то всегда принимаю упреждаю­щее решение о том, сколько кругов хочу пробежать. Достигая своей цели, я обычно чувствую себя измотанным, все у меня болит, и я нахожусь на крайней точке. В этот момент я часто говорю: «Я пробегу еще один круг. Эта крайняя точка не сде­лана из кирпича, это всего лишь папиросная бумага, которую я смогу прорвать».

Когда я ухожу в отпуск и провожу время на пляже, боль­ше всего мне нравится заниматься виндсерфингом. Я захожу в воду снова и снова, до тех пор пока мои руки не начинают гореть, ноги гудят, и я готов буквально рухнуть от усталости. В этот момент я говорю себе: «Сейчас я развернусь и повто­рю еще разочек». Снова я делаю это для того, чтобы доказать себе, что мои крайние точки состоят вовсе не из кирпича, а всего лишь из папиросной бумажки.

Когда я работаю над проповедью, иногда я дохожу до та­кой степени усталости, что готов сказать: «Ну, все! Мозги кипят! Больше ни одной мысли не придет в голову». В этот момент я встаю, прохожу кружочек вокруг здания церкви и решаю: «Сейчас я снова сяду, и эта крайняя точка вновь ока­жется не чем иным, как папиросной бумагой».

Всякий раз, когда вам удается прорваться сквозь свою крайнюю точку, вы доказываете себе, что все эти крайние точки не так уж и тверды, как кажется. С Божьей помощью вы сможете проходить через них куда чаще, чем этого ожи­даете. Всякий раз, когда вы прорываетесь через очередную крайнюю точку, вы одерживаете победу на небесах и в сво­ей жизни. Терпение становится все крепче и сильнее в вашем духе. В следующий раз, даже если гора окажется выше, у вас будет больше терпения, чтобы на нее взобраться.

Крайние точки очень болезненны — Иисус знает это куда лучше нас с вами. Он претерпел все, вплоть до креста. Вся­кий раз, когда солдаты дергали Его за бороду, когда кто-то ударял Его по лицу или шип распарывал Его спину, весь ад вопил: «Покончи с этим!» Когда гвозди пронзили Его руки, а зеваки насмехались над ним, и Он больше не чувствовал ря­дом с Собой присутствия Отца, Его душа кричала: «Покончи с этим!» Но благодаря силе свыше и Своей собственной ре­шимости Иисус Христос, Спаситель, пробился сквозь все эти крайние точки и умер смертью, которая отныне делает спасе­ние возможным для всякого живущего человека.

Я так рад, что мы с вами следуем за Спасителем, Который «вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест» (Евр. 12:2). Я так рад, что терпение, даже несмотря на то, что оно никогда не станет первым призом лотереи штата, все же мож­но развить. И я так рад, что Дух Святой, обращаясь к нам, всякий раз когда мы подходим к очередной крайней точке, говорит: «Прорвись через это, а Я дам тебе силу. Ведь это сделано из папиросной бумажки, а не из кирпича».

Глава 6

НЕЖНАЯ ЛЮБОВЬ

Залезть в «шкуру» другого

Огромный цветок, стоящий в нашей гостиной, оказался поражен заболеванием. Моя жена, забеспокоившись о том, что он может заразить и другие цветы в доме, решила от него избавиться. Как-то утром, пока дети еще были в шко­ле, она срезала все ветки и положила их в мешки для мусора. Большой горшок с остатками цветка она оставила в гостиной, чтобы я мог вынести его в гараж, когда вернусь домой.

Днем наши дети вернулись из школы, направились в гос­тиную и тут же увидели цветок и то, что с ним стряслось. Наш сын, которому тогда было шесть, залился слезами: «Зачем ты поступила с ним так жестоко? — спросил он Лайон. — А тебе обязательно было убивать цветок? А ему было больно? А у него шла кровь? А нельзя было вызвать врача?» Потребова­лось добрых полчаса, чтобы Лайон смогла объяснить ситуа­цию и успокоить ребенка.

Тем временем наша дочь, девочка девяти лет, с отвраще­нием сказала: «Тодд, это был всего-навсего старый больной домашний цветок. Не беспокойся о нем. Я рада, что мама его срезала и избавила от страданий. Мама, а ты еще какие-ни­будь цветы будешь выбрасывать? Может быть, тебе нужна помощь?» Двое детей, которые родились от одних и тех же родителей, выросли в одной и той же семье и получили рав­ную меру любви, — но, посмотрите, один из них был гораздо более чувствительным, чем другой.

У моих друзей была собака, которая была преданным, вер­ным другом семьи на протяжении тринадцати лет. Но в опре­деленный момент здоровье собаки ухудшилось настолько, что единственным добрым поступком, который эти люди могли для нее сделать, было отвезти ее в лечебницу и усыпить. Семья очень переживала. Они постоянно откладывали наступление ужасного дня. Однажды, когда все члены семьи, кроме отца, отправились за город, он решил отвезти собаку к ветеринару. Он рассказывал мне: «Я взял собаку на руки и отнес к машине. Пока я ехал в больницу, она забралась на сиденье, опустила го­лову на мои ноги и понюхала меня. Ты не представляешь, как мне было трудно отнести ее в кабинет. После того как ветери­нар ее все же усыпил, я отправился к машине и некоторое вре­мя просто сидел там, прежде чем смог вернуться на работу».

Этот мужчина работал вместе со своим братом. Когда он вошел в офис, брат поинтересовался, где он был. «Знаешь, се­годня был тот самый день, — ответил он. — Я отвез собаку в больницу, чтобы ее усыпили».

Его брат не задумываясь ответил: «И ты заплатил ветери­нару, чтобы усыпить собаку? Привез бы ее ко мне. Я бы пару раз стукнул ее по голове, и никаких проблем». Двое братьев от одних и тех же родителей, с одинаковым воспитанием, но один очень добрый и мягкосердечный, а другой — жесткий и грубый.

Кто-то нежен, кто-то груб

В Послании к Ефесянам (4:32) Павел говорит: «Но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг другу, как и Бог во Христе простил вас». Многим из нас не так прос­то следовать этой заповеди. Для некоторых людей нежность это не что иное, как самая обычная, порой даже рефлектор­ная реакция, а для других это что-то чуждое и очень непро­стое. Вы замечаете это в таких общественных местах, как аэропорты или торговые центры. Пожилая женщина никак не может управиться со своими сумками или коробками, а в этот момент мимо нее протекает бурный поток здоровых и сильных людей. Кто-то даже хмурится и говорит: «Отойди с дороги, бабуля». В этот момент к ней подходит один-единственный нашедшийся мягкосердечный человек и уделяет ей время, желая помочь.

В притче о добром самарянине Иисус ясно указал на то, что быть религиозным не то же самое, что и добросердечным (Лук. 10:30-37). Священник и левит обошли израненного путника аж по другой стороне дороги, потому что им не хоте­лось в это ввязываться. Но человек неверующий, самарянин, оказал помощь, потому что у него было доброе сердце.

Существует множество причин, почему кто-то может быть человеком нежным, а кто-то — жестким и даже грубым. От­части это можно объяснить Божьим промыслом. Он сде­лал нас разными. Иногда это имеет отношение к семейному наследию, к темпераменту личности, и к прошлому опыту, который ему или ей довелось пережить. При этом нужно за­метить, что и нежность, и жесткость являются важными ка­чествами характера. Оба качества являются необходимыми составляющими любви.

Эту главу я посвящаю клонам Рэмбо — людям, которые, подобно мне, по своей природе занимают место на более жесткой стороне весов. Я хочу показать, что в вашей жизни все же должно произойти некое смягчение и что, если вы хо­тите иметь характер Христа, вам нужно научиться быть доб­рыми и мягкосердечными. Но следующая глава посвящена более нежным, чувствительным христианам, которым пред­стоит узнать о том, что такое суровая любовь, — как гово­рить истину даже тогда, когда это больно, как внести ожив­ление во взаимоотношения, чтобы не дать им застояться, и как обличить человека, прежде чем его жизнь разлетится на куски. Итак, людям жестким предстоит научиться нежности, а людям мягкотелым и добросердечным — приобрести в сво­ем характере немного жесткости. Оба эти качества являются важными аспектами любви Христа.

Дилемма черствого человека

Если христиане с сердцами более жесткими, чем у других, бу­дут честны, то они будут вынуждены признать, что жесткий подход способен причинить вред. Мы шутим над людьми, над которыми шутить не должны, а когда они обижаются, мы го­ворим: «Ты что, шуток не понимаешь?» Мы не слишком вни­мательно слушаем других людей. Обычно в тот момент, когда они нам что-то говорят, наши мысли заняты чем-то другим, не имеющим отношения к разговору, либо мы мысленно от­вечаем им на то, что они говорят. Мы часто никак не можем понять, почему многие люди настолько слабы и застенчивы. Мы используем людей и бесцеремонно от них избавляемся сразу после того, как они послужили нашим целям. Хотя мы можем этого не понимать, окружающие люди говорят, что мы ведем себя высокомерно. Нам нравится, когда мы оказы­ваемся в чем-то правы, мы обожаем соревнование, но больше всего мы любим побеждать. Если уж говорить всю правду, то втайне мы воспринимаем мягкосердечных людей, как неких эмоциональных слабаков или неприспособленных к жизни неудачников. Мы их просто не понимаем.

Но в те минуты, когда мы все же уединяемся и погружаем­ся в размышления, — что происходит раз в полгода, если не реже, и обычно это происходит только в те моменты, когда мы чувствуем себя подавленными из-за некоего финансового спада, несчастного случая, болезни, развода или любого дру­гого кризиса, — нам совсем не нравится то, что мы видим в наших душах. Это особенно заметно в том случае, если мы поддерживаем здоровые взаимоотношения с Иисусом Хрис­том. Во время моих собственных редких моментов созерца­ния своего внутреннего мира я часто спрашивал себя: «Как может мое сердце быть таким жестким? Я лично пережил лю­бовь Иисуса Христа что называется «из первых рук». Его лю­бовь пометила мою душу и изменила меня. Я знаю, что Дух Святой пребывает в моей жизни и выворачивает меня наиз­нанку, пытаясь сделать меня любящим человеком. Я знаю, что Бог по милости Своей поместил меня во главе сообще­ства братьев и сестер, которые изо всех сил стараются стать любящими людьми. Но и теперь я все еще остаюсь слишком черствым и холодным. Что еще мне нужно для того, чтобы стать более мягким? Какие еще практические шаги я могу предпринять для того, чтобы научиться относиться к людям в более мягкой и чувствительной манере?

Искаженное видение

Вскоре после того как я стал христианином, я понял, что мне срочно нужно становиться мягче. Мне нужна была помощь, чтобы стать добрым, нежным и отзывчивым по отношению к другим людям. Однажды, читая Библию, я наткнулся на эпизод из жизни Иисуса, когда Он исцелил слепого челове­ка. Обычно, когда Иисус исцелял людей, Он просто прика­сался к ним или говорил слово. В тот же миг их недуг пол­ностью исцелялся. Но в случае, рассказанном в Евангелии от Марка (8:22-26), исцеление имело две фазы. Иисус при­коснулся к глазам мужчины, а потом спросил: «Что ты ви­дишь?»

Мужчина ответил: «Я вижу проходящих людей, как дере­вья». Иисус прикоснулся к нему еще раз, и на этот раз его зрение было полностью восстановлено. Наконец он смог ви­деть людей совершенно четко, без искажения.

В те дни я еще не слишком много понимал в вопросе ис­толкования Библии, но знал, что эта история имеет ко мне непосредственное отношение. Я буквально упивался слова­ми «вижу проходящих людей, как деревья». Я думал: «Вот она, моя проблема. Я просто не вижу людей так, как должно. Люди, в моем понимании, не что иное, как часть земной по­верхности. И они важны для меня не больше деревьев».

Я помню, как говорил себе: «Когда я смотрю по сторонам и вижу других людей, я вовсе не думаю: „Ух ты, этот чело век словно изготовленное под заказ творение Всемогущего Бога. На нем словно запечатлен образ Божий. И он являет­ся предметом Божьей привязанности. Иисус пролил за него Свою кровь. Дух Святой ищет его день и ночь для того, что­бы помочь наладить его взаимоотношения с Отцом. Он очень важен для Бога“. Я так не думаю. Для меня люди подобны деревьям, и не более того». Когда я понял, насколько далеко мое восприятие людей отстоит от того восприятия, которым был движим Иисус, то я осознал, что мое видение должно из­мениться. Я остро нуждался в том, чтобы научиться видеть людей так, как должно.

Видеть Божьими глазами

Я знаю многих жестокосердных людей. Они склонны пере­двигаться по жизни на максимальной скорости. Они бегают то тут, то там, стремясь все успеть. Адреналин буквально бьет через край. Перед ними стоит множество целей, которые обя­зательно нужно достичь, норм, которые во что бы то ни ста­ло нужно выработать, сделок, вопросов, требующих немед­ленного решения. То, что они делают, кажется им настолько важным, что они воспринимают людей исключительно как приложение к себе, к своим проектам и стремлениям. Люди в их случае являются либо необходимыми средствами удов­летворения их нужд, либо ненужными препятствиями, меша­ющими им на пути. Для такого рода жестокосердных, всегда и всюду спешащих людей другие являются либо инструмен­тами, которые они могли бы использовать, либо проблема­ми, которых следует избегать.

Подобные жестокосердные люди склонны делить людей на победителей и неудачников, на тяжеловесов и борцов лег­кого веса, на тех, кто выживает, и тех, кто прячется, на силь­ных и слабых. Для них так трудно бывает понять, что они редко встречаются с обычными людьми, что всякое живое, дышащее, движущееся существо является исключительным сокровищем в Божьих глазах. Для них очень трудно бывает понять, что неудачники и те, кто прячется, значат для Бога ничуть не меньше, чем победители и борцы за выживание, что русские, кубинцы, ливийцы и палестинцы так же важны для Бога, как и американцы, что Бог любит заключенных, гомосексуалистов и бабушек ничуть не меньше, чем он лю­бит брокеров, зубных врачей и выпускников духовных семи­нарий.

Всякое человеческое существо является Божьим возлюб­ленным творением, и все эти люди получили приглашение принять прощение у креста. Бог приглашает каждого присо­единиться к Его семье через Христа, и это значит, что всякий человек, с которым мы сталкиваемся, потенциально прихо­дится нам братом или сестрой. Когда мы поймем эту истину и начнем воспринимать людей в свете значения, которое они имеют для Бога, мы начнем смягчаться и относиться к людям с нежностью.

Жестокосердные люди, послушайте внимательно. В следу­ющий раз, когда вы соберетесь нагрубить кому-то просто по­тому, что этот человек всего лишь официант, всего лишь де­журный оператор на стоянке, всего лишь мясник или пекарь или свечник, — остановитесь! В Божьих глазах нет никого «всего лишь». Может быть, эти люди и занимаются неква­лифицированным трудом, но каждый из них важен для Бога. Каждый из них имеет в Божьих глазах огромную ценность. Работодатели, если вы собираетесь уволить своего работника, то постарайтесь избежать того, чтобы это было «как мешком по голове». Мой неженатый брат, моя незамужняя сестра, если ты чувствуешь, что должен разорвать отношения с человеком, с которым встречаешься, тебе не стоит просто списывать этого человека со счетов. Помни, что этот человек крайне важен для Бога. Водители, в следующий раз, когда кто-то, стоя в пробке, грозит вам кулаком, не огрызайтесь в ответ. Помните о том, что даже такие «горячие головы» важны для Бога. А к Божь­им сокровищам следует относиться с нежностью.

Чувствовать Божьим сердцем

Значит, для того, чтобы научиться нежности, мы, жестоко­сердные люди, должны сперва начать смотреть так, как смот­рит Бог. Во-вторых, мы должны быть готовы к тому, чтобы буквально оказаться в «шкуре» другого человека. Мягкосер­дечные люди обладают естественной склонностью придавать окружающим их людям особое значение, чувствовать то, что чувствуют они. Жестокосердные же люди, напротив, могут взглянуть на человека, которому больно, который сокрушен или расстроен, и сказать: «Кажется, у него проблема». Для них гораздо легче анализировать проблемы других, чем со­переживать вместе с ними.

Несколько лет назад мы с Лайон пошли посмотреть «Вы­бор Софи», довольно тяжелую психологическую драму, часть сюжетной линии которой происходила в концлагере Второй мировой войны. В тот вечер у меня было очень хорошее на­строение. Чувствуя себя словно подросток на свидании с са­мой красивой девочкой школы, я купил попкорн, обнял жену и уселся поудобнее, приготовившись получить удовольствие.

Фильм подходил к концу, сюжет становился все напряжен­ней. Вот на экране Софи, она держит на руках двоих детей и сейчас ей предстоит принять непростое решение, в резуль­тате которого одного из них придется отдать нацистскому офицеру на верную смерть. «Тяжелый фильм, — подумал я в этот момент. — Но что-то он затягивается. Интересно, буфет все еще открыт? Не пойти ли купить еще попкорна». Повер­нувшись к Лайон, я увидел, что она сотрясается в рыданиях. Я понял, что попкорн откладывается, а Лайон проплакала до конца фильма.

Возвращаясь к машине, я мог без особого труда понять, что сейчас не время для искрометных шуток. Домой мы вернулись в полной тишине, и тут же, не говоря ни слова, легли спать. Я никак не мог понять, что с ней не так, до тех пор пока, через полтора дня, она наконец смогла заставить себя это обсудить. «Я хочу сказать, почему была так расстроена, — сказала она. — Дело все в том, что я представила, как держу Тодда в одной руке, Шауну в другой, и у меня есть всего тридцать секунд на то, чтобы решить, кто из них будет жить, а кто умрет. Мне кажется, что я бы просто не смогла принять такое решение». Лайон не только поставила себя на место Софи. Она букваль­но влезла в ее «шкуру». На какое-то время она стала Софи.

Со мной этого не произошло. Я просто сидел и со сторо­ны наблюдал за ходом фильма. Кстати говоря, до меня даже не сразу дошло, почему это кино оказало на мою жену такое сильное влияние. Сопереживание является для нас, людей жестокосердных, чем-то неестественным. Мы должны оста­новиться, подумать и приложить немалые усилия, чтобы по­пытаться залезть в «шкуру» другого человека. Мы должны прежде спросить себя, что мы будем чувствовать, окажисьв их ситуации.

Что бы мы чувствовали, если бы оказались прикованными к инвалидной коляске, не имея возможности стоять, ходить самостоятельно одеваться, ни даже найти подходящее место в церкви, потому что там нет места для коляски?

Что бы мы чувствовали, если бы нас вдруг уволили, а нам во что бы то ни стало нужно выплачивать кредит за дом, за машину и кормить детей?

Что бы мы чувствовали, будучи черным в белом сообще­стве, не испытывающем особенной привязанности к мень­шинствам?

Что бы мы чувствовали, если бы нам вдруг пришлось раз­вестись, овдоветь, потерять ребенка или близкого родствен­ника?

Что бы мы чувствовали, если бы мы вдруг заболели раком, рассеянным склерозом или СПИДом?

В тот момент, когда мы останавливаемся и уделяем вре­мя, чтобы попытаться понять кого-то, чтобы залезть в «шку­ру» другого человека, на тех наростах жестокости, которые толстым слоем окружают наше сердце, появляется несколько маленьких трещинок.